– Классно, – соглашалась она. – А если я тебе ничего не раскрою, ты меня выгонишь обратно к Ивану?
– Еще чего, размечталась! Даже если ты вообще ничего никогда больше не раскроешь, я все равно тебя никуда не отпущу, потому что только ты можешь дать мне чувство великого милиционерского кайфа: командовать старшим по званию. Не каждому оперу так везет, как мне.
– Так ты же скоро сам подполковника получишь, и весь твой кайф закончится.
– Это еще когда будет… А пока не мешай мне наслаждаться жизнью.
И Настя не мешала. Более того, она и сама ею наслаждалась, потому что вернулась к своей работе и своим друзьям, по которым так скучала, работая в Управлении по организованной преступности. Генерал Заточный отпустил ее, как говорится, по первому требованию. Гроза, подальше от которой Настю в свое время отослал Гордеев, все-таки разразилась, правда, не осенью, как ожидалось сначала, а только весной следующего года, в марте. Неожиданно для многих был отстранен от должности министр внутренних дел, и на несколько дней милицейская общественность замерла в ожидании решения своей судьбы. Кто придет на смену, еще один военный, который начнет перетасовывать кадры и назначать на все должности подряд своих однокашников по военному училищу, или все-таки профессионал? И через несколько дней вздохнули хотя и несколько настороженно, но с облегчением: не военный.
Новый министр с первых же дней заявил, что оперативно-розыскная деятельность – важнейший элемент борьбы с преступностью и ей отныне будет уделяться первоочередное внимание. Начальника Главного управления внутренних дел Москвы не тронули, соответственно и в самом управлении кадровых перестановок пока не предвиделось. Начальник отдела, в котором работала раньше Настя, остался в своем кресле, и можно было возвращаться. Проработав у Заточного без малого десять месяцев, она успела обучить капитана Дюжина основам аналитической работы и получить очередное звание подполковника, которое не могла получить на Петровке – должность не позволяла, так что расстались они с генералом мирно и полюбовно. Как говорится, «при своих».
– Ну что, дети мои, – начал в это утро ежедневную оперативку полковник Гордеев, – преступники оказались покрепче нас с вами. Это мы от жары уже на потолок готовы лезть, а они бодренько так себя чувствуют. И откуда только силы берутся? Вчера Селуянов по городу дежурил, и надежурил он нам убийство некоей госпожи Дударевой, генерального директора фирмы… – он глянул в разложенные на столе бумаги, – фирмы «Турелла». Туристический бизнес. Дамочка состоятельная, если не сказать больше. Дело возбуждено в округе, нас пока не трогают, но, учитывая, что это могут оказаться бизнес-разборки, не сегодня-завтра и нас подключат. Меня несколько дней не будет: уезжаю сегодня вечером в командировку, за старшего остается Коротков. Так что раздаю слонов заблаговременно. Если будет указание подключаться к убийству Дударевой, займется Селуянов, так ему и передайте, когда он после суток проспится. Понял, Коротков? Дружка своего подряжай, нечего его жалеть. А то я знаю, он на днях жениться удумал, так вы его сейчас все выручать кинетесь. С этим вопросом все, теперь докладывайте по текущим делам. Доценко, начинай с убийства Волощикова…
Настя радовалась, что за время ее отсутствия никто не оккупировал ее привычное место в углу. Основная масса сотрудников отдела рассаживалась за столом для совещаний, кому не хватило места – тот садился на стоящие вдоль стены стулья. В углу же кабинета полковника Гордеева стояло старенькое низенькое креслице с выцветшей, потертой обивкой, до того расшатанное и рассохшееся, что человек весом более восьмидесяти килограммов просто не рисковал в него садиться. Настя Каменская весила меньше, поэтому любила сидеть в нем, ничего не опасаясь.
После совещания она заглянула к Короткову.
– Слушай, нехорошо как-то с Колей получилось, – сказала она. – Ему к свадьбе готовиться надо, а тут нависает реальная опасность увязнуть в убийстве туристической дамочки. Может, поговоришь с Колобком? Пусть даст другое указание.
– Ну да, он даст, – усмехнулся Юрий. – Потом догонит и еще раз даст, чтобы мало не показалось. Колобок Коляна воспитывает, это ежу понятно.
– За что? – удивилась Настя. – Где он опять нашкодил?
– Да там же, где обычно. Две недели назад опять летал в Воронеж без спросу, правда, на один день всего, утром улетел – вечером вернулся, никто и не спохватился бы. Но не таков наш Колобок, с ним эти номера не проходят.
– И опять пил, когда вернулся?
– Это нет, – покачал головой Коротков. – Чего не было – того не было. Колька теперь почти совсем не пьет, только если в застолье, когда уж отказаться нельзя. А такого, как раньше, чтобы на три дня без просыху, не бывает. Леди Валентина его коренным образом перевоспитала. Своих детей, говорит, надо любить обязательно, а вот пить после каждого свидания с ними – это неправильно. Потому что никакой трагедии, которую имело бы смысл заливать водкой, не произошло, дети счастливы, ухожены, веселы и здоровы, живут в полноценной семье с мамой и новым папой, и такая радужная ситуация не является уважительным поводом для пьянства. А ежели Николаша пьет не от жалости к детям, а от жалости исключительно к самому себе, то это тем более постыдно, ибо настоящий мужик не должен себя жалеть. Он может либо поступать правильно и за это уважать себя, либо ругать за ошибки и тут же их исправлять, после чего начинать уважать себя за самокритичность. Все, третьего не дано. Долбила она его этой великой идеей, долбила, ну и додолбила. Так что наш друг Селуянов пребывает в глухой завязке. Между прочим, что дарить-то будем? Есть идеи?
– Пока нет. А у тебя?
– Тоже нет. Ладно, еще почти неделя впереди, сообразим что-нибудь. Кстати, – оживился Юра, – одна идея у меня все-таки появилась. Позвоню-ка я в округ да и узнаю, как там дела с этой Дударевой. Может, все не так страшно и Кольке удастся увернуться.
Он достал телефонный справочник и принялся нажимать кнопки. Дозвониться удалось не сразу, сначала было занято, потом нужного человека не оказалось на месте, но в конце концов он выяснил, что гроза над головой жениха Селуянова, кажется, пролетела мимо. По делу был уже задержан муж погибшей. Похоже, обычное бытовое убийство. Ну, не совсем, конечно, обычное, не в пьяном угаре и не в разгаре семейной ссоры, а заказное, но мотив все равно бытовой: развод и деньги. Никаких бизнес-разборок, в которых задействованы фирмы и люди, находящиеся в разных концах города, а стало быть, Петровка может отдыхать.
* * *
– Гражданин Дударев, кому принадлежит автомобиль марки «Шкода Фелиция», госномер Р 590 СУ?
– Это моя машина, я уже говорил.
– Машина оформлена на ваше имя и вы являетесь ее собственником?
– Нет, машина оформлена на имя жены, я пользуюсь ею по доверенности.
– Ваша жена часто ездит на этой машине?
– Часто. Когда я ее вожу.
– А без вас?
– Без меня она ездит на машине с шофером. Она не умеет водить машину, и у нее даже нет прав. Поймите же, если бы кто-нибудь хотел убить Елену, то не стали бы подкладывать взрывное устройство в «Шкоду», потому что на «Шкоде» езжу в основном я.
– Согласен. Только отчего-то именно сегодня, когда в вашей машине была мина, не вы, а ваша жена открыла дверь и села в салон. Как вы можете это объяснить?
– Я не знаю. Я не понимаю, что я должен объяснять.
– Ах, вы не понимаете? Тогда объяснять буду я. Гражданин Дударев, у вас хорошие отношения с женой?
– Нормальные отношения. При чем тут это?
– При нормальных отношениях супруги не ссорятся почти ежедневно, да еще так громко, что слышат все соседи.
– Все люди ссорятся и при этом нормально живут. Чего вы от меня добиваетесь?
– Потом скажу. Пойдем дальше. Гражданин Дударев, вы человек состоятельный?
– Вполне.
– Перечислите, пожалуйста, в первом приближении, свое имущество.
– Ну… Машина, квартира, загородный дом, гараж… Достаточно?
– Было бы достаточно, если бы все это действительно принадлежало вам. Но ведь это имущество вашей супруги, а не ваше. И машина, и недвижимость зарегистрированы на ее имя, и приобретено все это до брака с вами, так что не может считаться совместно нажитым. А вам лично что принадлежит?
– …
– Понятно. Ничего. Какие у вас доходы на сегодняшний день?
– Я получаю воинскую пенсию.
– И все?
– Все. А чего вы ожидали? Что я миллионер и уклоняюсь от уплаты налогов?
– Нет, этого я не ожидал. Скажите, пожалуйста, ваша жена вам изменяла?
– Вы с ума сошли?!
– Отнюдь. У меня есть сведения, что у нее был роман, и настолько серьезный, что она решила расстаться с вами и создать новую семью. Вы хотите сделать вид, что вам об этом неизвестно?
– Впервые слышу. Глупость какая!
– Что ж, вам придется выслушать еще одну глупость. Но промолчать в ответ вам не удастся. Вам придется прокомментировать то, что я скажу. Итак, жили вы с Еленой Петровной плохо. Она вам изменяла, и на этой почве вы постоянно ссорились. Более того, когда вы поженились два года назад, она была весьма состоятельной особой, владелицей процветающей туристической фирмы, а вы, Георгий Николаевич, были выходящим в отставку офицером с блестящим боевым прошлым, но, увы, без будущего и без доходов. Вероятно, на этот брак вас толкнула страстная любовь, и к этому я отношусь с огромным уважением. Тогда, два года назад, ни вы, ни ваша невеста не подумали о том, как будут складываться ваши отношения в материальном плане. Вы были относительно молоды, едва за сорок, и вам казалось, что впереди все будет отлично. Но вы с вашей военной профессией оказались никому не нужны, и вы стали жить на свою офицерскую пенсию и на то, что давала вам Елена Петровна. Согласитесь, это было унизительно. У меня есть сведения о том, что вы неоднократно пытались устроиться на работу, но не преуспели. Гражданской профессии у вас нет, максимум, что вам предлагали, это встать за прилавок и торговать на вещевом рынке, получая по пятьдесят рублей с каждого проданного пиджака. Вас это не устроило ни по деньгам, ни по статусу. Со временем страстная любовь утихла, и Елена Петровна нашла себе другого мужчину, более приспособленного к жизни. И перед вами реально встала угроза развода. Все имущество принадлежит вашей супруге, и при расторжении брака вам ничего не достанется. Гораздо удобнее остаться вдовцом, не так ли? Дальше все несложно. Вы подкладываете взрывное устройство в машину, которую купила вам жена и которую вы водите по доверенности, и посылаете Елену Петровну под благовидным предлогом что-то взять из автомобиля. Что именно?
– …
– Я спрашиваю, зачем ваша жена открывала машину, если не ездит на ней?
