Городской тариф
Александра Маринина
Каменская #27
Дело вроде совсем простое: бизнесмен средней руки убил свою любовницу и пустился в бега. Найти его – дело времени. Но чем больше Анастасия Каменская и ее коллеги собирают информацию о всех фигурантах, причастных к этой истории, тем запутаннее начинает выглядеть преступление. Похоже, это вовсе не «рядовое» убийство, за ним вырисовываются неясные, но мрачные контуры какой-то организованной системы, безжалостно перемалывающей человеческие судьбы. В рамках этой системы все имеет свою твердую цену, в том числе и человеческая жизнь, причем она-то стоит совсем недорого. Каменская и не подозревает, что ее тоже оценили, и теперь она невольная участница масштабной и циничной игры, исход которой совершенно непредсказуем…
Александра Маринина
Городской тариф
ГЛАВА 1
Жить с чувством вины невыносимо, но Павел Седов об этом не догадывался. У него, как и у всех людей, были в жизни обстоятельства, думая о которых он должен был бы испытывать это самое чувство, но, как и большинство, он ловко уворачивался от неприятных мыслей, и они в голове как бы и вовсе не возникали. Не было их там. Поэтому в отношениях с семнадцатилетней дочерью Соней он выстраивал педагогически выверенную, как ему казалось, линию строгости, подразумевавшую отсутствие излишнего баловства.
С Соней он встречался регулярно, примерно раз в две-три недели, водил ее поужинать в ресторан, вел пристрастный родительский допрос о школьных успехах, выслушивал все то, что дочь считала нужным рассказать о матери, бывшей жене Павла, делал подарки, не очень дорогие, предназначенные исключительно для демонстрации отцовской заботы. Попыткам же Сони повысить уровень притязаний он упорно противостоял.
– Пап, а ты в Новый год что собираешься делать?
Об этом Седов пока не думал, рано еще, ноябрь только-только начался. Да и неизвестно, может, дежурить придется. График дежурств до конца года уже вывешен, но мало ли что, заболеет кто-нибудь, например, и тогда начнутся перестановки и подмены.
– Не знаю, – равнодушно ответил он.
– А давай поедем в Эмираты, а? Ну пап, все нормальные люди ездят на Новый год туда, где тепло. Говорят, там так классно! У нас все девчонки уже ездили.
– И как ты себе это представляешь? – строго и недовольно спросил Седов.
– Ну как… Никак. Мы с тобой вдвоем поедем, вот и все. Отель можно по интернету заказать, с билетами тоже проблем нет. Чего тут представлять?
– А мама? Ты оставишь ее одну на Новый год?
– Да ну, она все равно с Ильей будет встречать, на фиг я ей нужна? И вообще, я не собираюсь с ними сидеть всю ночь, очень надо!
– Ну хорошо, а Милена? О ней ты подумала?
– Ну ты, пап, вообще! Я что, о Милене твоей думать должна? Я – твоя дочь и имею право поехать с тобой, куда захочу.
– Но Милена – моя жена, и она тоже имеет право провести праздник со мной. Хочешь, поедем втроем?
Разумеется, ни о какой поездке в Эмираты с Соней и речи быть не могло, Седов считал, что баловать детей до такой степени нельзя, но пусть лучше девочка сама откажется. А она совершенно точно откажется, потому что Милену терпеть не может.
– Да никакая она тебе не жена, вы же не расписаны! – фыркнула девушка. – Просто так живете… С Миленой не поеду. Сам знаешь.
– А почему бы тебе не поговорить с мамой и Ильей? Может быть, они захотят поехать?
– Ну да, конечно, – на хорошеньком Сонином личике отразилось презрение. – Захотят они, жди. У них столько денег нету. И вообще, этот Илья жуткий жмот, лишней копейки у него не выпросишь, только на самое необходимое дает.
– Но у него и нет, наверное, лишних копеек, – вступился Павел за любовника бывшей жены. – Он же не миллионер.
– Вот я и говорю… – неопределенно вздохнула она. – Не миллионер. Жениться – не женится, денег нет, толку от него никакого. И чего мама с ним возится? Я бы на ее месте давно его бросила.
– И осталась одна? – Павел скептически приподнял брови.
Он давно привык к тому, что у Сони нет ни малейшего пиетета к родителям. Ему это, само собой, не нравилось, он пытался делать дочери замечания, дескать, нельзя высказываться о старших с подобным пренебрежением, но все впустую, и ему пришлось смириться. Уже не перевоспитаешь.
– Ничего, одна не останется. Не осталась же, когда тебя бросила.
Что-то слишком уверенный у нее голосок. Просто так ляпнула или имеет в виду что-то конкретное? Павел задал еще парочку наводящих вопросов, и ситуация прояснилась. Оказывается, у Натальи объявился новый ухажер, какой-то состоятельный тип, постоянно живущий в Австрии и открывающий в России очередной (не то третий, не то уже пятый) филиал своей фирмы. И намерения у него, как кажется Сонечке, вполне серьезные. Во всяком случае к себе в Австрию он их уже пригласил. Пока в гости, а там…
– Ну и что мама? Согласилась? – вяло поинтересовался Седов.
– Как же, жди, – Соня болезненно скривилась. – Она своего Илью оставить не может. Что он скажет, да как он к этому отнесется, да это неприлично… Муть всякая. Ты бы поговорил с ней, что ли. Она тебя послушается.
– Сонька, не выдумывай, – рассмеялся он. – Ну как это я поговорю с мамой? О чем? О том, что она должна бросить человека, которого любит, и уехать с тем, кого едва знает? Ты что несешь?
– Да чего там любить-то?! – воскликнула Соня с отчаянием. – Ни рыба ни мясо этот ее Илья, толку от него никакого. А так жили бы в Австрии, как нормальные люди.
Ему сильно не понравились уже второй раз произнесенные слова про «толк». Совершенно очевидно, что его девочка измеряет ценность людей исключительно по их платежеспособности. От Ильи толку нет, поскольку он не возит их с Натальей за границу и не делает роскошных подарков, а от австрийского бизнесмена толк, несомненно, будет. Ох, Сонька, Сонька! И когда же он ее упустил? Откуда такое отношение к людям?
В этот момент чувство вины чуть было не подало голос, ведь Седов развелся с женой пять лет назад, и можно было бы начать развивать тему отцовского невнимания к ребенку и так далее… Но Павел, об опасном чувстве не подозревающий, ловко увернулся, причем проделал это абсолютно инстинктивно, а потому безошибочно.
– А в самом деле, – задумчиво проговорил он, – почему мама и Илья до их пор не поженились? Мама не хочет?
– Ну прямо-таки, не хочет она! Еще как хочет.
– Так в чем же дело? Он ведь свободен, насколько я знаю.
– Ну и что? Он козел, только мама этого не понимает. Твоя Милена, небось, тоже спит и видит за тебя замуж выйти, а ты же на ней не женишься, хотя ты тоже свободен. Все мужики козлы.
– Соня!
– Ну ладно, ладно, пап, извини. Ты мне десерт еще закажешь?
– Конечно, – улыбнулся Седов и подозвал официанта.
Из всех ресторанов, куда он водил Соню, этот был ее самым любимым, потому что была его девочка большой сластеной, а здесь в меню предлагался роскошный выбор десертов со взбитыми сливками, которые она обожала.
* * *
– Тетя Ира, а ты звезда?
Восьмилетний Гриша Стасов смотрел на Ирину Савенич серьезно и вдумчиво. Впрочем, он все в своей ребяческой жизни делал вдумчиво и серьезно.
– Нет, котик, я не настоящая звезда, я просто актриса второго плана, – так же серьезно ответила Ирина. – Но очень хорошая.
Коротков прыснул в кулак и отвернулся.
– Наверное, ты меня обманываешь, – Гриша обстоятельно рассуждал вслух. – Почему дядя Юра смеется? Если бы ты сказала правду, он бы не смеялся. Он смеется, потому что ты меня разыгрываешь.
Придя к этому бесспорному выводу, мальчик удовлетворенно замолчал и принялся что-то обдумывать. Пока он думал, Ирина продолжала быстро резать овощи, а ее муж с преувеличенно серьезным видом колотил кулинарным молотком по распластанным на доске кускам мяса. В кухню заглянула Татьяна, Гришина мать.
