Мертвая заря

Глава 4

– Эта история берет свое начало в глубине веков, – начал свой рассказ Тихонов. – А точнее, она относится ко временам правления царя Ивана Васильевича.

– Это Ивана Грозного, что ли? – уточнил Гуров.

– Совершенно верно. В то время деревня Онуфриево со всеми ее обитателями принадлежала дворянину Григорию Онуфриеву. Жил он здесь в усадьбе со своей женой Ольгой и тремя детьми. И так случилось, что впал Григорий в немилость у грозного царя. Почему – история умалчивает. Может, оплошал где, а может, оговорил дворянина какой завистник. И эта версия кажется самой правильной, потому что вышло от царя указание – лишить Григория Онуфриева всех владений, а деревню его отдать в опричнину, в распоряжение царского холопа Васьки Шаталова.

– Шаталова?! – удивился Гуров. – Вы не путаете?

– Как же я могу спутать, если я своими глазами это читал? – возразил Егор.

– И где читали – в бумагах Ивана Грозного? – попробовал подшутить над ним сыщик.

– Нет, в архивах я не работал, – вполне серьезно ответил деревенский отшельник. – Читал я это в трудах академика Скрынникова, который исследовал историю опричнины. Так что, дальше слушать будете или достаточно?

– Буду, обязательно буду слушать! – заверил Гуров. – Рассказывайте, пожалуйста.

– Так вот, как вышло от царя такое указание, тотчас Васька Шаталов явился в деревню с группой таких же, как он, головорезов. Григорий попробовал им сопротивляться, но врагов было больше, и они его одолели. Скрутили Григория, прибили его, еще живого, к стене собственного дома, и на глазах у семьи истыкали стрелами. Над женой его Ольгой надругались, а потом зарубили ее саблями и тело бросили в реку. Но перед тем как умереть, Ольга успела предать своих убийц страшному проклятию. Она предрекла, что сам Василий и все его потомство не увидят в жизни никакой радости, а одни только беды.

Так же захватчики хотели поступить и со старшей дочерью Дарьей, но она не далась, сама в реку бросилась и утонула. Меньшего сына Егора убийцы тоже утопили, а вот средний сын Костя сумел ускользнуть от головорезов, в лес убежал и скрылся. С тех пор его никто не видел.

Так Васька Шаталов стал хозяином Онуфриева. Только недолго он радовался. Уже вскорости, в годы Ливонской войны, жена его, которую, по совпадению, тоже звали Ольга, решила избавиться от мужа и оговорила его перед думскими дьяками. Василия обвинили в измене и казнили. А Ольга, оставшись одна, окружила себя лихими людьми, предалась с ними блуду, а затем стала разбойничать на окрестных дорогах. За что, уже при царе Борисе, была схвачена, подвергнута пытке и обезглавлена.

Усадьбу со всей деревней унаследовал сын Василия Константин. Но и его, и его сыновей и дочерей преследовали всяческие беды и несчастья. И так длится до сего дня, потому что проклятие погибшей Ольги продолжает действовать. И с особой силой оно действует здесь, в деревне Онуфриево. Вот почему никого из потомков Васьки Шаталова в деревне не осталось. Где-то они, наверное, живут, но где – мне неведомо. Возможно, одним из потомков того опричника является и Виктор Петрович Шаталов. Но утверждать это я не могу – для этого надо предпринять специальные исследования. Но одно могу сказать точно: Виктору Петровичу ни в коем случае не следовало приобретать здесь недвижимость, а тем более жить.

– Так вы хотите сказать, что Виктора Петровича преследует дух убитого дворянина Онуфриева?

– Не только его, – ответил Тихонов, – но и его жены Ольги, дочери Дарьи и сына Егора. Вот почему «онуфриевский призрак» лишен четких очертаний, определенного облика. Он может быть и мужчиной, и женщиной, и ребенком. Одно про него можно сказать определенно: он преследует всех потомков жестокого убийцы и старается их прогнать.

– И это проклятие продолжает действовать, хотя вам неизвестно, является Виктор Петрович прямым потомком того самого Васьки Шаталова или нет…

– Да, с определенностью я этого сказать не могу, – покачал головой Тихонов, – я их семейной генеалогией не занимался. Но, согласитесь, это удивительное совпадение – на место, где стояла усадьба дворянина Шаталова, приехал, причем издалека, человек с такой же фамилией. Я в совпадения не верю. Наоборот, верю, что все в жизни связано и не случайно. Так что, скорее всего, Виктор Петрович действительно является потомком того опричника.

– И вы всю эту историю рассказали Виктору Петровичу?

– Конечно, ведь я должен был их предупредить! – воскликнул Тихонов. – Правда, чтобы сильно не травмировать самого Шаталова, я все это поведал его супруге, Ольге Григорьевне.

– И как она это восприняла?

– Ну, вначале слушала с иронией – вот прямо как вы, а потом стала слушать внимательнее, вопросы задавала…

– И что вы ей советовали?

– А что я ей мог посоветовать в сложившихся обстоятельствах? Только одно: как можно скорее продать усадьбу и уехать отсюда, если ей дороги жизнь и здоровье ее мужа и сына, а также и собственные.

– Но Ольга к вам, как я понимаю, не прислушалась?

– Нет, не прислушалась, – с сожалением покачал головой Тихонов. – Хотя мужу, видимо, рассказала. Я об этом с такой уверенностью говорю, потому что позже, когда Виктору Петровичу впервые явился призрак, он ко мне приходил и расспрашивал подробности этой истории.

– Скажите, а кому еще из жителей поселка вы рассказывали историю про дворянина Онуфриева и его убийцу Шаталова? – спросил Гуров.

– Ну, я тайны из этих моих изысканий не делаю, рассказывал всем, кто проявлял интерес. Вот Подсеваткины оказались очень любознательными людьми. Они и природой наших мест интересуются, много по лесам ходят, и легенды им интересны… Еще Карасеву рассказывал, Линеву, Великанову с женой, вашему другу Труеву Глебу Павловичу…

– А сами вы тоже много по лесам ходите?

– А как же! Обязательно хожу. Грибы, ягоды собираю, зверя наблюдаю, птицу. Хотя сам не охочусь. Я, видите ли, стремлюсь жить в единении с природой, в согласии с ее ритмом, – объяснил отшельник.

– Что ж, спасибо за интересный рассказ, – сказал Гуров, поднимаясь с завалинки. – Я только вот что еще хотел у вас спросить: а про какой-то ужасный крик, который раздается перед появлением призрака, в документах что-нибудь говорится?

– Нет, о крике там не говорится, – покачал головой Тихонов. – Да и не может говориться – ведь это все же документ, а не легенда. Однако от моих родителей я, когда был еще маленьким, слышал, что так кричит Ольга, погибшая жена Григория Онуфриева. Кричит, проклиная своих убийц. Правда, мне доводилось читать и научное объяснение крика: якобы это здешняя разновидность болотной цапли.

– Понятно, – кивнул Гуров. – Ну, еще раз спасибо, а теперь я пойду за молоком.

Он вышел со двора Егора Тихонова и открыл калитку, ведущую во двор Вари Полозковой. Здесь все выглядело более обжитым: по двору бегали куры, а из хлева выглядывала голова коровы. Гуров раздумывал, как позвать хозяйку, но тут дверь дома открылась и из него вышла молодая девушка. Не было сомнений, что это и есть Варя.

– Добрый вечер! – поздоровался с ней Гуров. – Меня к вам Глеб Павлович Труев послал. Он у вас молоко покупает, вот сегодня поручил это мне.

– А, так вы за молоком! – кивнула девушка. – Я вас еще полчаса назад приметила, когда вы у нашего двора стояли, не знали, куда войти. А потом вас, наверно, Егор Демьянович в себе зазвал да и заговорил?

– Да, с вашим соседом поговорить интересно, – подтвердил Гуров. – Столько он всяких историй знает!

– Ну, давайте вашу банку, я налью, – сказала девушка.

Гуров передал ей банку. Варя ушла в дом и спустя короткое время вышла, неся заполненную посудину.

– Куда вам поставить? – спросила она.

– А у меня с собой сетка, – ответил Гуров.

Общими усилиями молоко было поставлено в сетку, и Гуров протянул девушке сторублевую купюру.

– Спасибо, – поблагодарила его Варя, пряча деньги.

– Это вам спасибо. Деньги не съешь, не выпьешь. С полным карманом денег голодным можно остаться. А вы тут всех кормите. Скажите, а яйцами у вас нельзя разжиться?

– Отчего же, можно. Я в сарае посмотрю, сколько они снесли. Вы сейчас возьмете?

– Да, я бы взял десяток, – сказал Гуров, представив себе рыбу, жаренную в кляре, – он это блюдо умел и любил готовить. – Только у меня денег с собой нет.

– А и не надо, – махнула рукой Варя. – В другой раз занесете. Чай, не на один день приехали?

– Нет, я рассчитываю погостить дней пять. Кстати, мне тут и дело нашлось.

– Какое же? – заинтересовалась девушка.

– Выяснить, что это за призрак такой докучает Виктору Петровичу Шаталову, и если удастся, изловить его.

– Что вы такое говорите?! – всплеснула руками Варя. – Как это – «изловить»? Это же дух погибшей женщины! Ее бессмертная душа!

– А, вы тоже знаете эту историю про помещика Онуфриева! Мне вот ваш сосед ее рассказал.

– У нас в деревне эту историю хорошо знают, точнее, знали. Сейчас-то уже никого здесь не осталось. Все уехали. И как вы думаете, почему?

– Как почему? – удивился такому вопросу Гуров. – До Киржача далеко, дорога плохая, школы нет… Обычное дело.

– Не совсем, – покачала головой Варя. – Дорогу вон замостили, спасибо Борису Сергеевичу, опять же, москвичи приехали, есть кому молоко, творог продавать. Да и в Киржач все это возить можно. Вон из Ефремок половина села уехала, а половина осталась. А у нас – подчистую, словно кто их гонит.

– И кто же? – продолжал недоумевать Гуров.

– Ну как же?! Проклятие людей и гонит! Проклятие, наложенное Ольгой Онуфриевой. Ведь многие в нашей деревне – это потомки тех, кто пришел сюда вместе с опричником Шаталовым. Так что на них это проклятие тоже распространяется.

– А на поселковых оно распространяется? – полюбопытствовал Гуров. – Например, на меня?

– Нет, на москвичей вряд ли, – покачала головой Варя. – Кроме одного человека. Точнее, троих.

– Вы кого имеете в виду?

– Шаталовых, конечно. Самого Виктора Петровича, его жену и сына Костю. Они, возможно, потомки того самого убийцы, а значит, им здесь находиться опасно. Особенно в канун дня Ивана Купалы. Ведь, по преданиям, в ночь на Ивана Купалу оживают все лесные духи, все силы, скрытые в земле и воде. А именно там, в земле и воде, нашли свой конец Григорий Онуфриев, его жена и дети.

– Значит, вы тоже, как и ваш сосед Тихонов, убеждены, что Шаталову здесь грозит опасность. А скажите, откуда, по-вашему, она ему угрожает?

– Так ведь я же сказала – из земли и воды, – терпеливо, словно малому ребенку, объяснила Варя.

– Это я понял, – столь же терпеливо ответил ей Гуров. – Я имею в виду, что именно может с ним случиться? Пока что ему только является некий призрак, пугает до смерти. Это, конечно, неприятно, а для человека, у которого проблемы с сердцем, даже опасно. А других физических опасностей для него нет?

– Почему же нет? – удивилась девушка. – Очень даже есть. Если он потомок того убийцы, то вся здешняя природа может ополчиться против него. Змея, например, укусит. А их у нас много: и гадюки, и полозы, и медянки… Или утонуть может, или дерево случайно на него упадет… Или может отравиться…

– Чем же тут можно отравиться?

– Да чем угодно! Хоть той же рыбой. Другие будут есть – и ничего, а он отравится. Или грибами. Соберет настоящие поддубники, сварит – а они в котелке поганками обернутся.

– Так-так, понятно… И какой же совет Виктору Петровичу вы могли бы дать? Как ему избегнуть этой опасности?

– А я этот совет уже давала, – спокойно произнесла Варя. – Еще когда ему первый раз призрак явился и он к нам с Егором Демьяновичем прибежал за разъяснениями. Я тогда прямо сказала: уезжайте, Виктор Петрович, от греха подальше! И семью заберите. Не будет вам здесь ни отдыха, ни покоя.

– Ясно, – кивнул Гуров, выслушав это разъяснение. – Что ж, еще раз спасибо за молоко, за яйца. Я, пожалуй, пойду. А деньги завтра же занесу.

– До свидания, – попрощалась девушка.

На обратном пути Гурову встретились двое молодых людей – парень лет 20–22 и девушка, чуть моложе его. Они гуляли, обнявшись, и о чем-то разговаривали. Лицо парня показалось сыщику смутно знакомым, но он мог поклясться, что нигде раньше не встречал молодого человека. И лишь когда парочка осталась позади, сообразил, на кого похож парень – на Виктора Шаталова. Стало быть, это… «Ну конечно же, это его сын Костя! – сообразил Гуров. – Надо было бы с ним тоже поговорить. Хотя нет, сейчас это неудобно, но завтра – обязательно».

С этой мыслью он и вернулся к своему приятелю. Тот уже сварил картошку и теперь жарил рыбу на огромной сковородке.

– Давай мой руки – и за стол, – скомандовал он Гурову. – Сейчас все будет готово. Вот только твою любимую «Столичную» из холодильника достану…

– Погоди, дай и мне похозяйничать, – остановил его Лев. – Вон, смотри, что я купил. – И, показав на пакет с яйцами, пообещал: – Сейчас доведу твою рыбу до совершенства, сделаю ее в кляре. Помнишь, ты у меня на кухне такую ел и нахваливал?

– Да, помню такое дело, – подтвердил Труев. – Ладно, ради этого потерплю еще чуток. Я тогда салат пока порежу.

Гуров сменил приятеля возле плиты и начал хозяйничать. Спустя двадцать минут он подал на стол сковородку с готовой рыбой, и они сели ужинать. Подняли по стопке, отведали картошки, рыбы, салата. Когда с основными блюдами было покончено и Труев налил себе и другу по стакану чая, настало время поговорить.

– Ну как, познакомился ты с нашими деревенскими отшельниками? – спросил Глеб Павлович.

– Да, познакомился и весьма подробно побеседовал.

– И какие впечатления?

– Варя – обычная девушка, – ответил сыщик. – А вот Тихонов оказался совсем другим человеком, чем я ожидал. Гораздо более начитанным, эрудированным. Это не столько чудак, сколько деревенский философ.

– И что тебе дало это знакомство в плане твоего расследования?

– Кое-что дало. Я узнал, что легенда о призраке была широко распространена в этой деревне. Более того, она опирается на реальную историю, случившуюся здесь в XVI веке. А главное – я узнал, что Тихонов рассказал эту легенду целому ряду жителей поселка.

– Ну да, в их число вхожу и я, – кивнул Труев. – И что же?

– А то, что наш «шутник», изображающий призрака и пугающий Виктора Шаталова, скорее всего, входит в число тех, кто услышал эту легенду от Тихонова. Или же это сам Тихонов.

– И какие у него для этого мотивы?

– Особых мотивов нет, – признал Гуров. – Особой ненависти к приезжим я у него не заметил. К Шаталову он относится даже с сочувствием, но признался, что советовал Виктору уехать. И Варя тоже советовала. То есть если цель «шутника» – изгнать Шаталова и его семью из поселка, то этим «шутником» вполне может быть Тихонов или Варя. В таком случае они действуют не из корыстных побуждений, а на основе имеющихся у них завиральных идей. Но как-то в эту гипотезу не очень верится. Что-то мне подсказывает, что это пустышка и мотивы у «шутника» гораздо более серьезные.

– И что ты намерен делать дальше? – спросил Труев.

– Прежде всего попросить у тебя еще один стакан чая, – улыбнулся Лев. – А если серьезно… Надо мне познакомиться со всей семьей Шаталова, разобраться в их имущественных отношениях. Кроме того, я хочу познакомиться еще с одной парой – Максимом и Людмилой Подсеваткиными. Они больше других жителей поселка ходят здесь по лесам, а к истории о дворянине Онуфриеве и его убийце Ваське Шаталове проявили особый интерес. Вот этим я завтра и займусь. Кроме того, я хочу настоятельно порекомендовать Шаталову рыбачить только вместе с нами. Надеюсь, он примет мой совет, и тогда, думаю, призрак больше не появится.

– Что ж, а я, как и обещал, познакомлюсь и поговорю с остальными жителями поселка, – сказал Труев.

– Вот у нас с тобой и план составился, – заключил Гуров.

Глава 5

Лев привык просыпаться рано, однако, как оказалось, Глеб Труев опередил его. Когда на следующее утро Гуров проснулся под пение птиц, с первыми лучами солнца, его друг уже был на ногах и собирался на рыбалку. Льву совсем не хотелось сидеть с удочкой – он бы лучше побродил по окрестным лугам и лесам, однако с рыбалкой был связан план расследования, и сыщик быстро поднялся, умылся и взял удочки и приготовленный Труевым пакет с едой.

– Там перекусим, на берегу, – буркнул Глеб Павлович, когда они вышли из дома. – Сейчас каждая минута на счету.

– А за твоими знакомыми заходить будем? – поинтересовался Лев.

– Обязательно, – кивнул Труев. – Виктор Петрович сказал, что без нас шагу никуда не сделает. А вот за Линевым заходить не надо – он позвонил и предупредил, что сегодня рыбачить не сможет, в Москву поедет.

Приятели дошли до коттеджа Шаталова. Виктор Петрович уже ждал, поглядывая на часы. Они наскоро обменялись приветствиями и быстро двинулись дальше. На речку пришли, когда солнце едва только встало.

– Давайте сегодня изменим дислокацию, – предложил Гуров. – Ты, Глеб, сиди где сидел, а я перейду на то место, где рыбачит Виктор Петрович. Вы как, не против? – обратился он к Шаталову.

– Совсем не против! – заверил его предприниматель. – Я сам хотел вас об этом просить.

Так и сделали. Труев остался в одиночестве, а Шаталов и Гуров прошли еще метров восемьдесят вверх по течению и обосновались на небольшой полянке – той самой, на которой бизнесмен сидел в прошлый раз и где ему явился призрак.

Размотали удочки, насадили червей, начали удить. Гуров не рассчитывал на рыбацкую удачу – он пришел сюда выполнять свою привычную полицейскую работу, но, как назло, у него начало клевать – даже чаще, чем у опытного Виктора Петровича. Так что им обоим стало не до разговоров. Но спустя час рыба наконец угомонилась и перестала с такой настойчивостью бросаться на червей обоих рыбаков. Паузы между клевом делались все больше, и Гуров решил, что теперь можно и поговорить.

– Виктор Петрович! – позвал он своего напарника. – Мне хотелось вас кое о чем спросить. О некоторых вещах, имеющих отношение к вашей семье.

– Спрашивайте, только я не обещаю, что отвечу на все вопросы. Если момент будет очень деликатный, я промолчу.

– Хорошо. Скажите, вы – человек состоятельный? Я имею в виду – ваш капитал достаточно крупный, чтобы кому-то захотелось на него покуситься?

– Да, пожалуй, я могу без ложной скромности назвать себя одним из самых успешных предпринимателей в своей отрасли, – ответил Шаталов. – Сейчас мое состояние оценивается в шесть с половиной миллионов долларов. И оно все увеличивается, дела идут хорошо.

– Следующий вопрос относится к разряду деликатных, но мне очень хотелось бы знать ответ. Скажите, а кому достанется это состояние в случае вашей смерти?

– Я понимаю вашу логику, поэтому отвечу. Я уже несколько лет назад составил завещание, по которому весь капитал будет поделен на три равные доли. Они достанутся моей жене Ольге, дочери Дарье – она сейчас живет и учится во Франции – и сыну Косте.

– Стало быть, всем поровну… – задумчиво произнес Гуров. – Отсюда можно заключить, что у вас в семье хорошие отношения…

– Да, отношения у нас теплые, – подтвердил предприниматель. – Никаких ссор, семейных конфликтов. И это во многом благодаря Ольге, моей жене. Она поддерживает в нашем доме атмосферу уюта. Я вообще очень доволен этим своим браком.

– Так он у вас не первый? – догадался сыщик.

– Да, не первый, – признался Шаталов. – Первый раз я женился совсем молодым. Мою первую жену звали Татьяна. Мы с ней вместе работали в геологоразведке. Тогда наш брак казался мне таким счастьем… Но потом, после рождения Кости, отношения у нас разладились, и под конец мы едва терпели друг друга.

– А как случилось, что Костя остался с вами? Ведь такое редко бывает…

– Он со мной и не остался, воспитывался у Татьяны. Но ему было там плохо, и когда Косте исполнилось 14, он сбежал ко мне. Татьяна, в общем, не возражала – мальчик ей мешал налаживать личную жизнь. С тех пор сын живет у меня.

– И у него нормальные отношения с мачехой?

– В том-то и дело! Я же вам говорил: Ольга сумела создать в семье теплую, уютную атмосферу. Она относится к Косте как к родному, ничем не отличает его от Даши.

– А ваша первая жена жива?

– Татьяна? Конечно, жива. Живет и здравствует. Насколько я знаю, сменила после меня уже третьего мужа.

– Вы не поддерживаете отношения?

– Пока Костя жил у нее, мы перезванивались, даже встречались: ведь мне надо было видеться с мальчиком. Но после того как он переселился ко мне, мы виделись всего два раза, да и то случайно.

– А ваша бывшая жена вам не звонила? Не требовала денег?

– Да, пару раз было такое, – признался Шаталов. – Причем каждый раз, когда у нее портились отношения с очередным мужиком. Да, она просила денег. И я давал. Какая-то тысяча долларов для меня ничего не значит, а ей это помогало.

– А больше она не требовала?

– Серьезных денег – нет, не требовала.

– Скажите, а в вашем завещании она упомянута?

– Да, я ей завещал 50 тысяч баксов, – подтвердил Шаталов. – Я об этом не сказал, потому что сумма небольшая. Такие же суммы я оставил и некоторым другим своим родственникам.

– И еще вот какой вопрос. Здешний житель Егор Тихонов ведь вам рассказывал про этого призрака?

– Да, он мне рассказал старинную легенду про деревню Онуфриево, про опричника – моего однофамильца и про проклятие Ольги Онуфриевой.

– Он вам советовал уехать отсюда?

– Да, было такое.

– И как вы отнеслись к этому совету?

– А как я мог к нему отнестись? – пожал плечами нефтяник. – Я это место долго искал. Объездил всю западную часть Владимирской области, пока нашел. Здесь все, чего мне хочется: речка, лес, поля… Дом хороший отстроил. Так какого же лешего я буду все это бросать? Из-за того, что кто-то решил надо мной подшутить? Нет, я и Ольге так же ответил: не уеду, сколько бы они ни пугали!

– А что, жена вам тоже советовала уехать?

– Ольга? Нет, она человек здравого ума. Она просто передала мне свою беседу с этим Тихоновым и спросила, что я об этом думаю. Ну, я ответил, и она со мной согласилась.

– Что ж, спасибо за откровенность. Пока что у меня вопросов больше нет. Теперь мне хотелось бы познакомиться с вашими домашними, а также с теми людьми, которые вас обслуживают.

– Желание вполне выполнимое, – ответил Шаталов. – Еще четверть часа посидим, закончим рыбалку и пойдем прямо ко мне. Там со всеми и познакомитесь.

– Хорошо, – согласился Лев.

На этом разговор закончился. Виктор Петрович вновь сосредоточил все внимание на удочках, а Гуров свои, наоборот, смотал и сидел, просто глядя на воду и размышляя. Беседа с предпринимателем не дала ему никаких зацепок в расследовании. Если отношения в семье Шаталова, а также с его бывшей супругой были именно такими, как он их описал, там не могла таиться опасность. Стало быть, «шутника» следовало искать где-то в другом месте. Впрочем, на слова бизнесмена полностью полагаться не следовало. Гуров знал, что семейные отношения – сфера чрезвычайно тонкая, и человек может сильно ошибаться насчет своих домашних. Здесь следовало полагаться не на слова, а на собственные наблюдения.

Как и обещал Шаталов, спустя четверть часа он вынул удочки, смотал их, и они двинулись обратно в поселок. Вскоре бизнесмен открыл своим ключом калитку, и они вступили во двор усадьбы. Гуров уже видел раньше участок перед домом Шаталова, но теперь он находился на самом этом участке и вновь поразился, как здесь все ухожено.

– Красиво у вас тут! – сказал он, обводя взглядом живописный газон, стоявшие на нем ели и туи, заросли кизильника и рододендрона и особенно цветники. – Это ваша жена так старается?

– Нет, что вы! – воскликнул бизнесмен. – Ольга, конечно, тоже к этому руку прикладывает, но одна она не смогла бы поддерживать сад в таком порядке. Это все Алексей, наш садовник. Да вот и он сам.

В эту минуту из-за дома вышел человек не совсем обычной внешности. На вид ему было лет пятьдесят. Совершенно лысая голова, шишковатый череп, задумчивый, даже рассеянный взгляд делали его похожим на какого-то античного философа. Одет этот «философ» был в рабочую спецовку со множеством карманов. Из одного торчал секатор, из другого – маленькая лопаточка, в третьем виднелась какая-то баночка.