– Ну хорошо, Носов, уговорили, – нехотя произнес следователь и сделал паузу, покосившись на подследственного. Но тот даже не стал возражать против «Носова», так был обрадован решением следователя. – Не хотелось мне, признаться, пока этого делать, – продолжал как бы рассуждать вслух следователь, – однако с вами, я вижу, по-другому не сладишь. Сами посудите, приятно ли гражданке Лавандовой будет видеть сейчас человека, которого обвиняют в убийстве ее, так сказать, возлюбленного?..
Подследственный самонадеянно улыбнулся:
– Вы, главное, устройте нам эту самую очную ставку – а на ней уж все разрешится.
– Ладно, – поморщившись, буркнул следователь. – Можете возвращаться в камеру. Вас вызовут.
Через пару часов подследственного вновь ввели в уже знакомый ему кабинет.
– Алла! – немедленно воскликнул вошедший и собирался было подойти к артистке Лавандовой, но следователь жестом остановил его, прибавив строгим голосом:
– Садитесь!
Подследственный подчинился и стал глядеть на Аллу, сидевшую от него на расстоянии двух метров. Лицо женщины было заплаканно, и на подследственного она глядела со смесью страха и негодования.
– Алла, – снова заговорил подследственный, – не расстраивайся. Все образуется. Ты, главное, скажи им, кто я такой…
– Носов, – вдруг с отвращением прошептала женщина, – зачем ты это сделал?.. Зачем, зачем?! Я тебя ненавижу!
Она отвернулась, уткнулась в большой платок, который комкала в руках, и кабинет огласили негромкие приглушенные рыдания.
Подследственный хотел было привстать, но следователь вновь остановил его жестом.
– Алла, что ты такое говоришь? – в изумлении забормотал подследственный. – Какой я тебе Носов? Ты что?
Женщина вскинулась и резко обратилась к следователю:
– Пожалуйста, я больше не могу! Можно я подожду там?.. – указала она рукой на дверь. – А вы вызовете меня когда… когда уведут этого…
Алла вновь уткнулась в платок и, не дождавшись разрешения, встала и пошла к двери.
– Минуточку! – остановил женщину следователь. – Скажите, пожалуйста, в присутствии подследственного, узнаете ли вы его? Пусть услышит, а то он, кажется, позабыл, кто он такой.
– Товарищ следователь! – взмолилась Алла. – Это что – серьезно? Я еще должна участвовать в этой комедии… после того что…
– Пожалуйста, скажите, и пока что можете быть свободны, – настаивал следователь. – Итак, узнаете ли вы этого гражданина?
– Узнаю, – через силу прошептала женщина, даже не глядя больше на подследственного.
– Кто это?
– Носов, – ответила Алла. – Нестор Носов. Выпускник ВГИКа. Как и я. Мы когда-то немного общались – когда учились… Он изменился, но я его сразу узнала. Это Нестор Носов… А теперь можно мне идти?
– Да, конечно, – кивнул следователь и с неодобрением взглянул на подследственного.
За Аллой захлопнулась дверь, а человек, опознанный как Носов, так и продолжал неподвижно сидеть на месте, смотря округлившимися глазами в одну точку.
– Ну так что, Носов? – спросил следователь. – Так и будем отпираться?
– Я не понимаю, – медленно замотал подследственный головой. – Не понимаю, зачем она так себя ведет… Как будто разыгрывает… Может, решила так жестоко подшутить надо мной за то, что я от нее скрыл произошедшее на даче… Но она скоро признается! – уверенно заключил он. – Вот увидите. Она скажет, что хотела меня наказать, и поэтому вот так вот сделала.
– Зачем вам это кривляние? – наконец с раздражением прервал своего визави следователь. – Впрочем, я ясно вижу, чего вы добиваетесь, – сразу же ответил он сам себе. – На психиатрическую экспертизу напрашиваетесь. Но неужели вы думаете, что обманете специалиста? Вы ведь даже меня вот ни на столечко, – следователь показал пальцами, на сколечко, – не обманули. А уж любой психиатр вас в два счета разоблачит. И на суде вам это зачтется, учтите. Ваше это самое дуракаваляние… Так что, Носов, сознавайтесь-ка в содеянном, пока не поздно, – почти дружелюбно закончил следователь. – Если прямо сейчас сознаетесь, я согласен забыть об этом инциденте с отрицанием своей личности. Инциденте, отнюдь вас не красящем, Носов…
– Я не Носов! – во все горло крикнул подследственный.
– Так, – мрачно произнес следователь и нажал на кнопку. В дверях тотчас возник дюжий молодец. – Уведите этого скомороха, – молвил ему следователь.
– Подождите! – Тон «скомороха» мгновенно изменился. – Давайте попробуем еще раз разобраться. Может, все-таки получится обойтись без психиатра?
– Ага, испугались! – радостно воскликнул следователь – и сделал молодцу знак, чтобы тот вышел. – Значит, все-таки будем признаваться?
– Нет, будем разбираться, – уточнил подследственный.
– Носов, мы, кажется, уже во всем разобрались, – поморщился следователь.
– Нет, не во всем, – возразил тот. – Я настаиваю, что я не Носов, и вы не можете… не имеете права… вот так просто вешать на меня эту фамилию.
– Вас только что опознали, – холодно напомнил следователь. – Вы уже забыли?
– Она ведь артистка, – отмахнулся подследственный. – Алла просто сыграла определенную роль… Сделала вид, понимаете? Это ведь нетрудно… А вот если вы свяжетесь с кем-нибудь из родственников настоящего Носова…
– Пытались уж, – усмехнулся следователь. – Нет у вас никаких родственников. Как вы и сами прекрасно знаете.
– Так я и думал, – разочарованно констатировал подследственный. – К сожалению, у меня тоже не осталось родственников.
– Правильно, ведь вы и есть Носов, – не удержался от сарказма следователь.
– Уже много лет, – словно не слушая его, продолжал подследственный, – у меня только один близкий человек. Алла. По крайней мере, я так думал. А теперь вижу, что она, кажется, меня предала, отвернулась от меня.
– После окончания института вы с ней больше не виделись! – резко сказал следователь. – Что вы опять плетете?
– Посмотрю я на вас, когда вы узнаете правду, – попытался улыбнуться подследственный. – А правда в том, что Алла Лавандова была моей фактической женой.
– А в паспорте про вашу жену почему-то ничего не указано, – сказал с издевкой следователь и помахал документом перед носом подследственного.
– Про нее и в моем паспорте не указано. Я же говорю: она фактическая жена. Но мы не расписывались.
– Все, Носов, вы меня доконали. – Следователь звонко шлепнул паспортом о стол. – В следующий раз с вами уже будет говорить психиатр. И я как-то вот заранее не сомневаюсь в том, что именно прочту в его официальном заключении… Симулянт-самоучка, – фыркнул он и вновь нажал на кнопку.
Вошел тот же детина, и подследственный уныло встал, заложив руки за спину.
– Знаете, как классифицируется то, что вы сделали? – спросил следователь на прощание подследственного. – Я сейчас не про ваши кривляния, а про вашу расправу над бывшим однокашником… Так вот, это называется «умышленным убийством при отягчающих обстоятельствах». Я хоть не судья и не прокурор, но мое мнение такое, что не избежать вам за это расстрела, Носов… А если бы хоть здесь, хоть сейчас повели себя как человек, можно было подумать и об альтернативном наказании… А, ладно, говорить с вами – только воздух сотрясать. – Следователь с брезгливым видом отвернулся от ничего не выражавших глаз подследственного и принялся нервно прикуривать.
III
Вот уже неделю я коротаю свои дни и ночи в тюремной камере. Меня обвиняют в убийстве, которого я не совершал. В убийстве проклятого Носова, нарочно покончившего с собой на моем дачном участке. Это бы еще полбеды, а самое ужасное в том, что Носовым теперь называют именно меня! А Устином Уткиным считают как раз его, гнусного самоубийцу… Ну то есть кто так считает? Один только следователь, который ведет мое дело. Но он полный идиот.
А еще Алла… Алла зачем-то поддакивает этому идиоту-следователю. Более того – именно она-то и внушила ему эту версию: про то, что я Носов и убийца Уткина.
