Убийство на бис (сборник)
Гуров присвистнул и заявил:
– Ничего себе! Баловалась, значит, Аннушка наркотой, да?
– Все ее близкие начисто опровергают эти данные, – заявил Карасев. – Утверждают, что ни о каких наркотиках слыхом не слыхивали. Но я и не ожидал, что они начнут кричать, будто покойница была наркоманкой.
– Ладно, с этим я сам разберусь, – задумчиво сказал Гуров. – А у кого нашли наркотик?
– У некоей Ольги Летицкой. Все называют ее Лелей. Эта совсем молодая певичка должна была исполнять в мюзикле одну из ведущих партий. Она из филармонии.
– Как Летицкая это объясняет?
– Орет дурным голосом, что это не ее, что она впервые это видит, ей это подбросили. – Карасев усмехнулся. – Признаюсь, что за годы службы я ничего другого и не слышал от персон, задержанных с наркотой. Такое впечатление, что они в школе зазубрили на уроке: «Не мое, мне подбросили!»
Гуров побарабанил пальцами по крышке стола, потом спросил:
– Где она сейчас? Отпустили?
– Ну уж нет, – решительно возразил Карасев. – Не стал я ее отпускать, несмотря на посыпавшиеся со всех сторон поручительства и заверения в том, что это недоразумение. Закрыл барышню до выяснения. Она сейчас в КПЗ сидит. Ничего, меньше гонору будет, – неожиданно со злостью добавил он.
Гуров подумал, что певица Ольга Летицкая, по всей видимости, вела себя слишком вызывающе. Она сумела довести Карасева, обычно невозмутимого, до такого возбужденного состояния.
– Я все по закону сделал, – добавил майор, дабы Гуров не заподозрил предвзятости и превышения должностных правомочий.
– Давно сидит?
– С пяти утра, – буркнул Карасев. – Мы как раз в это время осмотр закончили и все вместе поехали.
– Понятно, спасибо, – сказал Гуров. – А что с мобильником Анны? Вы просмотрели его?
– Да, – оживился Карасев. – За несколько минут до смерти ей действительно пришло СМС-сообщение. И очень любопытное! Вот, сейчас я вам зачитаю.
Он полез в бумаги, лежавшие на столе, нашел нужную и хотел прочесть, но Гуров взял у него листок и сам посмотрел.
«Уважаемая Анна, мне жаль видеть, как столь достойную женщину вводит в заблуждение близкий человек. Это не мое дело, но молчать мне не дает совесть. Одним словом, ваш друг вас обманывает с Лелей Летицкой. Если хотите в этом убедиться, загляните в комнату для гостей».
Вот так. Послание было без подписи. Гуров внимательно прочел его несколько раз, запоминая и анализируя мелкие детали.
Во-первых, это сообщение написано было грамотно, без единой ошибки. Во-вторых, общий стиль письма свидетельствовал о том, что трудился над ним некто образованный и вполне интеллигентный. В-третьих…
В-третьих было самым интересным. Аноним намекал на то, что любовники сейчас в комнате для гостей. Следовательно, ему было об этом известно. Это, в свою очередь, говорило о том, что он был участником банкета.
Наверное, ход мыслей Гурова отразился у него на лице, потому что майор Карасев сказал:
– Скорее всего, это липа чистой воды. Если Анну Кристаллер хотели просто заманить туда, то не требовалось сообщать ей правдивые сведения. Достаточно было закинуть удочку, и она тут же попалась. В комнате могло никого не быть, только киллер.
– Тогда сообщение должен был отправить именно он. Вы проверяли номер, с которого оно пришло?
– Разумеется. Как и предполагалось, он нигде не зафиксирован. Скорее всего, тот человек, который отправил СМС, просто выбросил сим-карту.
– Вы говорили с Летицкой об этом?
– Да, она фыркнула и заявила, что все это чушь собачья.
– Друг Анны – кто имеется в виду? Выяснили?
– Его имя в сообщении не указано. Предъявлять претензии кому бы то ни было сложно, – уклончиво ответил Карасев. – Однако всем известно, что последнее время Анна открыто жила с неким Антонио Тедески, итальянцем по происхождению.
– Ага, теперь понятно. – Гуров кивнул, вспомнив томного иностранца с длинной черной гривой.
«Незадолго до трагедии, произошедшей с Анной, он покинул банкетный зал в обнимку с молодой дамой. Уж не она ли и есть Ольга Летицкая? Надо бы встретиться с ней поскорее. Пожалуй, на данный момент это задача номер один», – подумал полковник, внимательно поглядел на покрасневшие, воспаленные глаза Карасева и произнес:
– Вы, майор, работали всю ночь, так что отправляйтесь сейчас отдыхать. Вы заслужили спокойный сон.
Карасева не нужно было уговаривать, он поднялся и на прощание сказал:
– Если что-то понадобится, я всегда готов помочь.
Гуров кивнул в знак благодарности и углубился в материалы дела, оставленные майором на столе. За их изучением он провел около часа, старательно укладывая в голове все факты и пытаясь воссоздать хронологическую картину. Тут полковнику очень на руку оказалось то, что он сам присутствовал на банкете, знал хотя бы шапочно многих гостей и мог следить за их перемещениями во время вечеринки.
Гуров прикрыл глаза, напрягая память и восстанавливая в ней события, предшествовавшие гибели Анны Кристаллер. Мельчайшие подробности полковник, разумеется, забыл, однако главное вспомнить смог. Он знал, кто на момент ухода Анны из зала оставался в нем, а кто отсутствовал.
Гуров посидел еще немного, поднялся и направился в кабинет генерал-лейтенанта Орлова. По дороге он подумал, что пора, наверное, позвонить Станиславу Крячко и подключить его к делу. Намечалась работа, причем довольно плотная и напряженная. Гурову очень нужен был помощник, причем немедленно. Сейчас надо было вместе с Орловым, втроем обсудить сложившееся положение вещей, чтобы не пересказывать потом одно и то же.
Гуров достал мобильник и набрал номер Крячко, однако тот сбросил его звонок. Станислав наверняка демонстрировал, что у него сегодня вполне заслуженный выходной. Лев Иванович досадливо поморщился и пошел к лестнице.
В кабинете Орлова его ожидал приятный сюрприз. Вместе с генерал-лейтенантом, бесцеремонно развалившись в кресле и прихлебывая чай из огромной кружки, восседал Станислав Крячко собственной персоной.
Он смерил Гурова победным взглядом, подмигнул ему и с ехидцей сказал:
– Ну что, Лева, не слушаем старых друзей? Предупреждал я тебя, что богемная жизнь до добра не доведет! Что ж, теперь нам предстоит расхлебывать это дерьмо!
– Можно подумать, что если бы меня там не было, то убийства не случилось бы! – парировал Гуров, проходя в кабинет и усаживаясь на свободный стул.
– Э, не скажи, Лева! – Крячко поднял палец. – Убийство-то, может быть, и случилось бы, но не факт, что расследовать в таком случае поручили бы тебе. Вот скажи, почему нас с тобой дернули на службу в законные выходные? Потому что сам полковник Лев Гуров присутствовал при совершении этого ужасного преступления!
– Ну, положим, при его совершении я не присутствовал…
– И очень жаль! – перебил его Крячко.
– А на телефонные звонки непосредственного начальства нужно все-таки отвечать! – строго добавил Гуров.
– Зачем? Я же знал, что ты сюда идешь! Ради чего ты будешь лишние деньги тратить? – искренне удивился Крячко.
– Ну спасибо, заботливый ты мой, – притворно ласково проговорил Гуров.
– Так, хватит уже болтать. – Орлов махнул рукой. – О деле пора поговорить. Работы по горло, а у нас еще конь не валялся!
– Давайте работать. – Крячко энергично потер ладони. – Тем более что самые опытные сыщики Москвы в сборе. Лев Иваныч, конечно, лучший из лучших, но и мы с тобой, Петр…
– Хватит! – Орлов пристукнул кулаком по столу. – Стас, я тебя по-хорошему прошу, уймись ты наконец! Убийство громкое, меня среди ночи с постели подняли, а ты все резвишься. Кстати, ты прав. Льва назначили расследовать это дело во многом именно потому, что он считается одним из лучших сыщиков Москвы. Его присутствие на банкете – лишь дополнительный штрих к решению министерства. Между прочим, хочу заметить, что все шишки в очередной раз посыплются на мою больную голову, а не на твою здоровую! – Он покосился на Крячко.
Станислав приложил руки к груди и весь обратился во внимание. Сейчас был выход Гурова. Лев Иванович принялся вводить своего друга и подчиненного в курс дела.
Под конец, пресекая вопросы Орлова, он резюмировал:
– Петр, о версиях не спрашивай, их сейчас просто нет. Пока что я лишь наметил пути расследования. Они заключаются в повторном опросе свидетелей, в первую очередь тех, кто отсутствовал в зале в тот момент, когда была убита Анна Кристаллер. Я напряг память и записал имена тех, кого не было. Вот, список у меня. – Полковник вслух зачитал: – Ольга Летицкая и Антонио Тедески, Лев Хаимович Лейбман, Виктория Павловна Рудакова, Федор Полонский и, возможно, Андрей Сенин. Этого наверняка не помню. Потом еще некий простуженный сериальный актер Василий Юрьевич Завадский, который выходил в ванную прокашляться. Его, кстати, вчера отпустили одним из первых, войдя в положение больного, и допросили, как мне кажется, наспех. А ведь он по дороге в ванную мог что-то видеть. Нам сейчас позарез нужны свидетели! Ведь киллер весь вечер наверняка находился среди гостей.
– Почему ты в этом так уверен? – спросил Орлов.
– Потому что все приходили по пригласительным билетам и так или иначе были знакомы друг с другом, – пояснил Гуров. – Ни одного постороннего лица на банкете не появилось, иначе на него непременно обратили бы внимание.
– А проникнуть тайком он не мог?
– Насколько я знаю, в доме лишь парадный вход. У ворот дежурила охрана, во дворе установлена камера. Посторонний человек был бы замечен. Но я еще раз провентилирую этот вопрос, – пообещал он. – На данный момент нужна серьезная беседа с Летицкой, потом с Тедески. Кроме них важны Лейбман и Виктория Павловна. Эти люди были очень близки Анне. Да, есть еще ее сын Эдик. Он, кстати, тоже отлучался в коридор, но это было, кажется, еще до убийства. Задолго, не меньше чем за полчаса.
– К тому же сын вряд ли стал бы убивать родную мать, – проворчал Орлов.
– Не буду утверждать на сто процентов, но в общем склонен согласиться, – кивнул Гуров. – Остальные, типа Сенина и Полонского, не к спеху, их можно оставить на потом. Проверка спортсменов – кто имеет отношение к убийству. Еще нам придется тщательнейшим образом разобраться в схеме заказа на мюзикл, выяснить технические вопросы по финансированию и выявить всех людей, заинтересованных в получении этого проекта, помимо Анны. Вот такая предварительная программа. Выполнив ее, можно будет строить какие-то версии, а пока у меня, честно говоря, голова пухнет от неразберихи.
– У меня тоже, – признался Крячко. – Так что я как лицо подчиненное предпочту не думать, а тупо выполнять указания начальства. Ты мне, Лева, четко обрисуй задачу, и я отправлюсь ее решать.
– Значит, так. Для начала переговори с Завадским…
– Так он же болен! – тут же сказал Крячко. – Как его вызывать?
– А ты не вызывай, не поленись и наведайся к нему лично. Все адреса у меня записаны. – Лев Иванович порылся в материалах. – Вот, проспект Вернадского…
– Ого! Да это ж у черта на рогах! – снова закапризничал Крячко.
– Не преувеличивай, – невозмутимо отозвался Гуров. – Заодно проветришься и познакомишься с настоящей звездой. Запасайся полезными знакомствами. Сразу после беседы с ним езжай к Тедески. Он, кстати, крутился подле Летицкой. Я сейчас с ней поговорю и поспрашиваю о нем. В случае несовпадения показаний устроим им очную ставку. Только держи ухо востро. Не забывай, что в роковом СМС-сообщении речь шла, скорее всего, о нем. Во всяком случае, намек очень красноречивый.
– Кого вы учите! – буркнул Крячко. – Можно идти?
– Нужно, Стас, – с озабоченным видом листая документы, сказал Гуров.
Крячко поднялся, небрежно отряхнул крошки с брюк и направился к двери. Орлов бросал на полковника взгляды, полные беспокойства, и тихонько вздыхал.
– Погоди умирать, – бросил ему Гуров. – Не самое мертвое дело, здесь есть над чем работать. Бывало куда хуже.
– Я на тебя надеюсь, Лева, – напутствовал его Орлов. – Я весь день буду на месте, докладывай при малейшей необходимости.
– Надеюсь, она не возникнет. – Гуров встал и отправился в свой кабинет.
По дороге он набрал номер эксперта и поинтересовался, как продвигается работа над отпечатками пальцев на бутылке из-под коньяка.
– Проверяем, – коротко отозвался тот.
– И что, вообще никаких результатов?
– Почему? Отпечатки есть, и довольно неплохие. Над ними я сейчас и работаю, – невозмутимо ответил эксперт. – Вы представляете, сколько там было людей? Попробуйте сверить такую массу отпечатков с теми, которые оставлены кем-то на бутылке! А я ради интереса засеку, сколько у вас уйдет на это времени.
– Я все понимаю, но хотелось бы все же побыстрее, – просительно сказал Гуров.
– А вам всегда только этого и хочется, – отрезал эксперт и отключил связь.
Глава 3
Станислав Крячко решил проигнорировать указание Гурова насчет того, что в первую очередь следует пообщаться с Василием Завадским.
«Что может знать этот древний старикан? – рассуждал он, шагая к своей машине. – У него от насморка поди глаза слезились! Подождет, не велика птица».
Крячко намеревался первым делом навестить дом Анны Кристаллер, где должен был проживать Антонио Тедески. Воображение Крячко уже нарисовало в голове образ мелкого пижона, альфонса, к тому же итальяшки, словом, тот самый типаж, который Крячко на дух не переносил. Посему ему подспудно хотелось разобраться с ним как можно скорее.
В отличие от Гурова в голове у Крячко уже сложилась некая версия убийства. Главным фигурантом в ней был именно Антонио Тедески. Возможно, к преступлению причастна и его вертихвостка Ольга Летицкая.
То, что их видели вместе, – это факт, его не злодей в анонимке придумал. Значит, мотивы для убийства Анны были у обоих. Надо только грамотно их расколоть. Начать с Тедески, а потом и эту певичку-наркоманку взять за жабры. И не миндальничать, как привык Гуров.
Крячко порой раздражала манера Льва Ивановича брать показания. Она казалась ему излишне интеллигентной. Иногда нужно действовать жестко, только правильно выбрать момент. Станислав Крячко по натуре был человеком довольно мягким, но нередко предпочитал совершать твердые поступки. Сейчас он принял решение и вел машину по Волоколамке в сторону МКАД.
Дом Анны Кристаллер находился в самом начале поселка. Типичный современный особняк, принадлежащий людям явно небедным. Дом, выложенный из аккуратных красных кирпичиков, был обнесен металлическим забором с изящными колышками наверху.
Двор перед домом квадратный, весьма обширный. Его большую часть занимали дорожки, выложенные плитками, и цветочные клумбы. Все было очень чисто и ухожено, практически в идеальном порядке. Видимо, не зря Анна Кристаллер много лет жила в Германии. Она и здесь устроилась с немецкой педантичностью.
Возле ворот стоял охранник. Крячко остановил машину, не вылезая из нее, показал удостоверение.
После чего он крикнул охраннику:
– Ворота открой!
Тот повиновался. Крячко пошел к дому и заметил, что этот парень достал рацию. Сейчас он наверняка докладывал кому-то о прибытии постороннего человека, представившегося полковником МВД.
Крячко, ничуть не смущаясь этим, невозмутимо, как-то вразвалочку прошествовал к двери и надавил на кнопку домофона. Ему довольно долго не открывали. Он повернулся к охраннику, намереваясь спросить, есть ли вообще кто дома.
Но тут усталый женский голос произнес:
– Да!
– Главное управление внутренних дел, полковник Крячко, – скороговоркой произнес Станислав.
Женщина ничего больше не спросила и сразу же открыла дверь. Крячко окинул ее быстрым оценивающим взглядом и решил, что это и есть Виктория Павловна Рудакова. Она тут же представилась, и Стас убедился в том, что был прав в своих предположениях.
– У меня есть несколько вопросов. Вы разрешите войти? – спросил Крячко.
Виктория Павловна закивала и тут же посторонилась. Станислав прошел в громадный холл, настолько чистый и вылизанный, что незваный гость принялся разуваться, хотя обычно не утруждал себя подобными вещами, приходя к кому-то по служебным делам. Однако Виктория Павловна остановила его и провела в гостиную, где стояли два больших кресла. Сама она сесть не спешила, стояла перед Крячко, не зная, куда деть руки, и теребила белый фартук, повязанный поверх платья.
– У вас ко мне вопросы? – спросила женщина. – Я вчера уже разговаривала с полицией.
– Знаю, но дело такое!.. – Крячко неопределенно повертел рукой в воздухе. – Одним словом, дело очень серьезное, Виктория Павловна. Поэтому вас, возможно, побеспокоят еще не один раз. Но сейчас у меня вопросы не к вам, а… – Он не успел договорить.
Со двора донесся шум подъехавшего автомобиля, а затем раздался громкий, даже пронзительный женский голос:
– Вика дома?
Ответ охранника прозвучал на несколько тонов ниже. Крячко не разобрал, что тот сказал.
Зато женщина отчетливо проговорила:
– Вот и отлично. Вы что? Я же подруга!
Затем послышался звонок в домофон. Виктория Павловна извинилась и пошла открывать. Незнакомый голос тут же зазвенел уже в холле. Он постепенно и неуклонно приближался к гостиной, в которой сидел Крячко.
– Полиция? Здесь? Так это же отлично! Я как раз собиралась задать им несколько вопросов!
Дверь с шумом открылась, и на пороге появилось создание женского пола, которое показалось Станиславу Крячко стихийным бедствием. Дамочка буквально влетела в гостиную, зыркнула по сторонам черными глазами, заметила Крячко, подскочила к нему и без особого напряжения пододвинула поближе второе кресло, хотя оно было весьма массивным. В одной руке у женщины откуда ни возьмись появился микрофон, а в другой – фотоаппарат.
– Добрый день, – протараторила она. – Уделите мне, пожалуйста, несколько минут. Я хочу задать вам пару-тройку вопросов.
Крячко молча смотрел на женщину тяжелым взглядом.
Если она и смутилась, то лишь на миг, и тут же продолжила:
– Я не представилась, простите. Жанна Саакян, специальный корреспондент газеты «Звезды наизнанку». Скажите, какая версия считается у полиции основной на данном этапе расследования? – Журналистка резко сунула микрофон под нос Крячко и чуть не задела его щеку длинным ногтем, покрытым иссиня-черным лаком.
Тут она здорово промахнулась. Мало того что Станислав терпеть не мог журналистов. Он столь же негативно относился к этакой вот фамильярной манере общения. А уж женщин, подобных Жанне, Крячко просто на дух не переносил.
Стас шумно вздохнул и произнес раздельно, едва ли не по слогам:
– Вообще-то, это у меня есть несколько вопросов к членам этого дома. Полагаю, вы к ним не относитесь, не так ли?
Жанна застыла. Она никак не ожидала чего-то подобного.
Потом журналистка быстро совладала с собой, тряхнула чернющими лохмами и сказала с достоинством в голосе:
– Я подруга Анны Кристаллер. Одна из самых близких, – подчеркнула она, покосившись на Викторию, стоявшую у дверей. – Поэтому я, конечно же, имею право знать, что случилось с моей подругой, и присутствовать при всех беседах, касающихся ее трагической гибели!
Крячко уже набрал в легкие побольше воздуха, чтобы четко и конкретно объяснить назойливой журналистке ее реальные права, но тут в разговор неожиданно вмешалась Виктория Павловна.
– Врешь ты, – спокойно и негромко произнесла она от двери.
От неожиданности Жанна раскрыла рот и повернулась к Виктории.
– Ты никогда не была ее подругой, – мрачно глядя на женщину, продолжала Виктория Павловна. – Она тебя не любила и приглашать не хотела. Ты всегда сама навязывалась, а ей не хватало духу поставить тебя на место. По правде говоря, лучше бы тебе уйти, Жанна.
Журналистка округлившимися глазами смотрела на Викторию. Она словно не верила, что эта женщина, обычно бессловесная и тихая, сейчас говорит ей такое в лицо.
– Для чего ты вообще сюда пришла? – повысила голос Рудакова. – Нашла время для собирания сплетен!
– Вика, о чем ты говоришь? Ты называешь сплетнями чистую правду, которую я преподношу своим читателям? – спросила Жанна с искренним возмущением.
Виктория Павловна не успела ответить, потому что ей пришлось посторониться. В комнату не слишком твердой походкой вошел молодой светловолосый парень. Его вполне симпатичное лицо было осунувшимся, под глазами залегли глубокие тени, не свойственные юности.
– Эдик, зачем ты встал? – встрепенулась Виктория Павловна. – Доктор сказал, что тебе нужен полный покой.
Эдик ничего не ответил. Он смотрел на Жанну, и взгляд его был полон презрения.
– Ты чего сюда явилась, пугало огородное? – спросил он хриплым голосом.
Лицо Жанны вытянулось, однако она поспешно придала ему привычное выражение, переполненное самоуверенностью.
– Послушай, мальчик! – проговорила она так, словно жалела Эдика. – Я, вообще-то, пришла не к тебе.
– А к кому?
Жанна раскрыла было рот, но поняла, что Виктория в качестве объекта для посещения вряд ли подойдет, учитывая ее настроение.
Она быстро сориентировалась и сказала:
– Я приехала собрать материал для работы.
Эдик криво усмехнулся и заявил:
– Знаю я, для чего ты приехала! Сплетни собирать, да? Чтобы потом в своей мусорной газетенке матери кости перемыть?
– Я отражаю реальные события. – Жанна захлопала глазами. – Ты должен быть мне благодарен, что я совершенно бесплатно пишу о вашей семье! Многие приносят мне деньги за то, чтобы я о них упомянула!
– Ах, деньги? – Эдик расхохотался. – Всем нужны только они! Ты тоже за ними явилась, дрянь? Хочешь возле жареных новостей покрутиться и свой кусок урвать? – Эдик сжал кулаки и стал надвигаться на госпожу Саакян.
– Между прочим, твоя мать сама очень любила читать мои новости! – выпалила Жанна. – Так что не надо тут из себя строить!
– Оставь в покое мою мать! – выкрикнул Эдик. – Пиарастка чертова!
Станислав поначалу не разобрал грубоватого неологизма, упомянутого Эдиком, потом понял, что тот имел в виду.
– Эдик!.. – предостерегающе сказала Виктория Павловна, но парня уже было не унять.
Он подскочил к Жанне и вцепился ей в волосы. Та завизжала и острыми ногтями полоснула парня по лицу. Эдик выругался, но еще крепче схватился за лохмы журналистки и стал наматывать их на кулак. Сзади к ним подскочила Виктория Павловна и попыталась прекратить безобразие.
Станислав Крячко взирал на эту сцену чуть ли не с удовольствием. Он жалел только о том, что Жанна не успела включить камеру. Вот была бы потеха, если бы она сама попала в таком виде на страницы желтой прессы.
Но все же Крячко привел сюда служебный долг, а не желание развлечься. Такую мерзость нужно было пресекать. Если бы на его глазах происходила обычная драка двух мужиков, то Станислав давно вмешался бы. Но когда сцепились женщина и мальчишка, это выглядит нелепо, комично и ужасно одновременно. Крячко даже не знал, с какой стороны подступиться к этому клубку рук, волос и ногтей.
Наконец он выбрал подходящий момент, подошел сзади, резко вывернул руку Эдика и оттолкнул от него Жанну. Та наконец-то вырвалась и отшатнулась в сторону. Крячко перехватил сопротивлявшегося парня за корпус и слегка встряхнул.
– Тише! – неодобрительно проговорил он. – Нашел с кем драться. С бабой! Тьфу!
Жанна, растрепанная и похожая на встопорщенную ворону, яростно пыталась пригладить волосы. Под правым глазом у нее размазался макияж, на левой щеке алело пятно. Это придавало ее лицу сходство с клоунским.
– Погодите! – тяжело дыша, проговорила Жанна. – Я про вас все напишу! Думаете, я не знаю про ваши грязные делишки? И про маму твою напишу, и про отчима! И про тебя! – Она ткнула пальцем в Викторию Павловну. – Тоже мне, святоша нашлась! Всю жизнь притворяешься праведницей, так я тебя выведу на чистую воду! Все у меня попляшете!
Жанна Саакян привыкла изображать из себя светскую львицу. Сейчас в ней все отчетливее проступали ее истинные черты вульгарной простушки.
Эдик сильнее забился в железных руках Стаса. Виктория Павловна молча подтолкнула Жанну к дверям и сама вышла за ней.
– Если ты еще раз появишься здесь, я вызову полицию, – проговорила она.
Жанна, громко топая каблуками, на ходу сыпала ругательствами и обещаниями всевозможных неприятностей для всех обитателей этого дома. Она с громким стуком захлопнула дверцу автомобиля и рванула с места. После этого наступила долгожданная тишина.
Крячко продолжал держать Эдика, который постепенно затихал в его руках. Тут в комнату чуть ли не вбежала Виктория Павловна, держа в руке шприц. Она быстро оттянула край спортивных брюк Эдика и с ловкостью профессиональной медсестры сделала ему какой-то укол. Парень заверещал, но было поздно.
– Вот так! – удовлетворенно проговорила Виктория Павловна. – Доктор сказал – полный покой! – укоризненно добавила она. – А ты что делаешь?
– Вика, она же тварь! Гадина! – Эдика снова начало трясти.
Виктория Павловна обняла его и как маленького принялась гладить по плечу. Тот буквально на глазах стал обмякать. Видимо, Рудакова вколола ему сильное успокоительное. Глаза его утратили безумный блеск и подернулись какой-то поволокой.