Империя бурь
– Как же, слыхали мы о тебе, принц. И вот какой интересный поворот событий получается. Когда наше королевство предельно ослаблено, а наследница престола слишком молода, один из самых надежных воинов Маэвы хватается за подвернувшуюся возможность после того, как столько лет смотрел с тоской в сторону Террасена. Или лучше поставить вопрос так: зачем прислуживать у ног Маэвы, когда можно править рядом с принцессой Аэлиной?
Она с большим трудом удержалась, чтобы не сжать кулаки:
– Принц Рован – мой карранам. Искренность его намерений – вне всяких сомнений.
– Ах, карранам. Мы тут успели позабыть древние понятия. Каким еще штучкам научила тебя Маэва в своей Доранелле?
Аэлина воздержалась от ответа. Рука Рована стиснула ее руку под столом. Лицо его при этом выражало полнейшее равнодушие и даже скуку. Обманчивое спокойствие. Затишье перед сильнейшей бурей.
«Ты позволишь мне говорить?» – прозвучал у нее в мозгу вопрос Рована.
Аэлине казалось, что Рован с величайшим наслаждением искромсал бы Дарро на мелкие кусочки. Пожалуй, она бы присоединилась, испытав не меньшее наслаждение.
Аэлина слегка кивнула. Ей сейчас было не до слов. Она всеми силами пыталась удержать пламя, бушующее внутри.
Ей даже стало слегка не по себе, когда фэйский принц посмотрел на Дарро. Триста лет холодной жестокости – вот что сквозило во взгляде Рована.
– Я принес своей королеве клятву на крови. Ты считаешь это бесчестием, в котором меня и обвиняешь?
В словах Рована не было ни капли доброты. В них вовсе не было ничего человеческого.
Надо отдать Дарро должное: он и сейчас не дрогнул. Наоборот, лишь с удивлением посмотрел на Эдиона, потом снова повернулся к Аэлине и, качая головой, спросил:
– Ты отдала священную клятву этому… мужчине?
Рен с удивлением глазел на Эдиона. Шрам на его смуглой коже был сейчас особенно заметен. Аэлина видела его смятение, но тогда она была слишком мала и не могла спасти Рена, как не могла спасти его сестер, когда началось адарланское вторжение и в академии магии, где они учились, произошла бойня. Видя удивление Рена, Эдион слегка покачал головой, словно хотел сказать: «Я тебе потом объясню».
Рован откинулся на спинку стула. Дарро просто не понимал, чтó предвещают эта непринужденная поза и легкая улыбка на губах фэйского принца.
– Господин Дарро, я знал многих принцесс, которым предстояло взойти на трон. Но ни одна из них не была настолько глупа, чтобы позволить мужчине помыкать ею и править за ее спиной. Я уже не говорю о моей королеве. Если бы я задумал пробраться на трон, то выбрал бы не Террасен, а какое-нибудь иное, куда более мирное и процветающее королевство.
Он пожал плечами:
– И потом, если бы мои брат и сестра, находящиеся здесь, вдруг заподозрили, что я замышляю недоброе против их королевы или королевства, они бы постарались как можно скорее оборвать мою жизнь.
Эдион мрачно кивнул, а Лисандра вся выпрямилась от гордости. Глядя на них, Аэлине хотелось одновременно плакать и смеяться.
– У тебя, наверное, заготовлен целый список моих прегрешений, в которых ты намерен меня обвинить. И такой же список оскорблений. Ты их долго составлял? – спросила она Дарро.
Пропустив ее вопрос мимо ушей, Дарро обратился к Эдиону:
– Ты сегодня что-то непривычно молчаливый.
– Сомневаюсь, чтобы тебе так уж хотелось узнать, о чем я сейчас думаю.
– Твое право клятвы на крови украдено чужеземным принцем. У твоей королевы – прошлое ассасина. Вдобавок она берет себе в придворные шлюх. И при всем при этом тебе нечего сказать?
Стул под Эдионом застонал. Мельком взглянув на брата, Аэлина увидела, что он впился в боковины сиденья так, что пальцы побелели.
Лисандра, одеревенев от слов Дарро, совладала с собой и не залилась краской стыда.
Аэлина чувствовала: с нее довольно. На пальцах руки, которую она держала под столом, уже плясали искорки. Но Дарро ее опередил и тем самым уберег комнату от пожара:
– Эдион, если ты по-прежнему надеешься занять важный пост в Террасене, ты бы поинтересовался, пересмотрела ли твоя вендалинская родня предложение, сделанное им очень давно. Оно касалось обручения. Проверь, согласятся ли они признать тебя своим родственником. А ведь все могло бы развиваться совсем по-другому, если бы ты и наша любезная принцесса Аэлина были бы помолвлены с вендалинской ветвью. Но Вендалин отверг предложение официально объединить наши королевства. И сделали они это по настоянию Маэвы.
Сказав это, Дарро язвительно улыбнулся Ровану.
Мир Аэлины накренился. Даже Эдион побледнел. Им никто никогда даже не намекал, что когда-то была предпринята попытка заключения брачных союзов. Получалось, вендалинская ветвь Ашериров действительно бросила Террасен на произвол судьбы.
Дарро расцепил пальцы, раздвинул ладони и уложил их на стол.
– Интересно бы знать, чтó восторженный народ скажет о своей принцессе-спасительнице, когда люди узнают, как она проводила время, пока они тут страдали? – спросил он, будто размышляя вслух.
Он отвешивал Аэлине одну словесную пощечину за другой.
– Но ты, Эдион, всегда умел выворачиваться и выходить сухим из воды, – продолжал Дарро. – Хотя сомневаюсь, известно ли принцессе Аэлине, что…
Не выдержав, Аэлина нанесла ответный удар. Не магическим огнем. Сталью.
Кинжал воткнулся в стол между пальцами Дарро. Тонкое лезвие дрожало, и на нем плясали отсветы пламени очага.
Аэлина зарычала на Дарро. Рован и Эдион привстали со стульев. Рен схватился за кинжал, но вдруг побледнел, увидев призрачного леопарда. Зверь сидел там, где мгновение назад была Лисандра.
Муртаг опасливо глазел на оборотня. Дарро и сейчас не испугался. Весь белый от гнева, он смотрел на Аэлину.
– Вот что, Дарро, – прошипела она, придвинувшись к нему почти вплотную. – Если тебе еще не надоело меня оскорблять, валяй, не стесняйся. Но если ты еще скажешь хоть одну гадость про мое окружение, я не промахнусь.
Она сверкнула глазами на кинжал между пальцами старика. Кисти его рук были все в старческих пятнах. Казалось, только чудом лезвие не вонзилось ему в кожу.
– А ты, я вижу, унаследовала отцовский характер, – язвительно усмехнулся Дарро. – Это так ты собираешься править? Значит, всякому, кто тебе не понравится, ты будешь угрожать?
Дарро убрал руки со стола и скрестил их на груди, одновременно отодвинув стул.
– Что бы подумал Орлон, видя, как себя ведет его любимая племянница? Ты этому у ассасинов научилась?
– Выбирай выражения, Дарро, – предостерег его Эдион.
Брови Дарро снова изогнулись.
– Все мои труды этих десяти лет, все жертвы, принесенные мною, делались в память об Орлоне и ради спасения его королевства. Моего королевства. Я не позволю испорченной высокомерной особе уничтожить все это своими выплесками безудержного гнева. Неужели, принцесса, ты станешь отрицать, что тебе прекрасно жилось в Рафтхоле все эти годы? Ты наслаждалась богатой, сытой жизнью. К чему вспоминать о далеком Террасене, когда ты покупала себе наряды и служила чудовищу? Ты даже забыла, что это чудовище зверски убило твою семью и друзей.
«Солдаты. Деньги. Целостность Террасена», – твердила себе Аэлина.
– Даже твой двоюродный брат, невзирая на его распутные наклонности, помогал нашему северу. А Рен Ручейник, – Дарро театрально махнул в сторону Рена, – пока ты жила в роскоши, находился на грани нищеты. Ты знаешь, что они с дедом экономили каждый медяк, отказывали себе, поддерживая пламя сопротивления Адарлану? Они ютились в трущобах, а порою ночевали под открытым небом. Это тебе известно?
– Довольно! – рявкнул Эдион.
– Нет, пусть продолжает, – возразила Аэлина.
– А я уже почти все сказал, – вздохнул Дарро. – Думаешь, народ Террасена обрадуется королеве, которая служила их злейшему врагу? Которая делила постель с сыном их врага?
От рычания Лисандры на столе задрожали стаканы.
Дарро и впрямь отличался редким бесстрашием.
– Или народ обрадует, что теперь их королева делит постель с фэйским принцем, служившим другому нашему врагу? Как ты думаешь, чтó подумают люди об устоях королевы?
Аэлине не хотелось знать, каким образом Дарро догадался об их отношениях с Рованом.
– Тебя не касается, с кем я делю постель.
– Вот потому ты и не годишься править королевством. Всех касается, с кем делит постель их королева. Или ты собираешься лгать народу о своем прошлом, отрицать, что служила свергнутому королю и его сыну, но уже другим образом?
Рука Рована сжала под столом ее руку. Пальцы, покрытые инеем, погасили огонь, готовый вырваться из-под пальцев Аэлины. Рован не предостерегал и не упрекал ее. Своим жестом он говорил, что тоже едва удерживается от желания запустить в физиономию Дарро оловянным подносом.
Аэлина безотрывно смотрела на Дарро. Рука Рована придала ей сил.
– Я расскажу моему народу всю правду, – тихо, но твердо сказала Аэлина. – Покажу шрамы, оставшиеся у меня на спине в память об Эндовьере. Покажу другие шрамы, полученные мною за годы жизни под именем Селены Сардотин. А еще я расскажу людям, что нынешний король Адарлана – не чудовище. У нас с ним общий враг – исчадие зла, ныне обитающее в Морате. Дорин Хавильяр – единственный шанс сохранить оба королевства и впредь жить в мире.
– А если он окажется вовсе не таким? Ты уничтожишь его каменный замок, как уничтожила стеклянный?
Нечто подобное она в свое время слышала от Шаола. Над этим стоило бы задуматься всерьез. Простые люди могут потребовать от нее обуздать свою силу, равно как и силу ее приближенных. Но пусть Дарро верит, что это она разрушила стеклянный замок и убила прежнего адарланского короля. Ложь в данном случае лучше опасной правды.
Не услышав ответа, Дарро продолжал:
– Если ты всерьез желаешь помочь Террасену, Эдион наверняка найдет тебе применение в рядах легиона Беспощадных. Но в Оринфе тебе делать нечего.
– Это все? – вскинула брови Аэлина. – Или скажешь еще что-то?
Серые глаза Дарро сделались каменными.
– Скажу. Я не признаю твоих притязаний на власть и не считаю тебя законной правительницей Террасена. Того же мнения придерживаются господа Слан, Аронвэд и Ганнер – уцелевшие придворные твоего дяди. Даже если Ручейники тебя и поддержат, они окажутся в меньшинстве против нас четверых. У генерала Ашерира в Террасене нет ни земель, ни титула, а посему его мнение не имеет никакой силы. Что же касается так называемой госпожи Лисандры, мы не признаем никакого герцогства Караверрского. О ее происхождении я вообще помолчу. Твое приобретение земель противоречит террасенским законам и считается недействительным.
Казалось, Дарро говорит от имени всего Террасена.
– Если же вернешься в Оринф без нашего позволения и попытаешься захватить трон, это будет считаться военными действиями и государственной изменой.
Дарро развернул вынутый из камзола пергаментный свиток. Десятки строк, выведенных витиеватым почерком, а внизу – четыре размашистые подписи.
– С этого момента и до тех пор, пока не будет принятого иного решения, ты по-прежнему считаешься наследной принцессой, но не королевой.
Глава 5
Аэлина долго смотрела на свиток. Чувствовалось, все это было написано не вчера и не вчера подписано. Поставившие подписи отказывали ей в праве на трон, даже не встретившись с нею. Эти люди одним росчерком пера изменили ее будущее и будущее ее королевства.
Возможно, она поспешила с устройством встречи. Вначале нужно было вернуться в Оринф. Пусть бы народ увидел возвращение своей королевы. Тогда Дарро и его сообщникам было бы труднее вытолкнуть ее из дворца.
– Настоящая угроза сейчас собирает силы на юге Адарлана. А тебя и таких, как ты, похоже, больше волнует, как бы не пустить меня в Оринф? Или вы думаете, что на этот раз Террасен останется в стороне от потрясений?
– Когда у нас возникнет надобность в твоих… дарованиях, мы дадим тебе знать, – усмехнулся Дарро.
Огонь, еще недавно бушевавший внутри Аэлины, погас. Не осталось ни уголька. Казалось, Дарро раздавил его у себя в кулаке.
– Легион Беспощадных будет подчиняться только Аэлине Галатинии, – заявил Эдион с присущей ему непочтительностью, успевшей войти в легенду.
– Приказы легиону Беспощадных отдаем мы, – выплевывая каждое слово, возразил Дарро. – Когда террасенский трон по тем или иным причинам пустует, право командовать всеми вооруженными силами Террасена принадлежит аристократии.
Он буравил Аэлину своими каменными глазами, словно чуя ее замысел открыто вернуться в Оринф и заручиться поддержкой народа.
– Я не шучу, принцесса. Появишься в Оринфе – пеняй на себя.
– Это угроза? – прорычал Эдион, и его рука сама собой потянулась к Мечу Оринфа.
– Это закон, – не моргнув глазом, ответил Дарро. – Закон, который чтили все поколения Галатиниев.
В голове Аэлины все гудело и грохотало. Окружающий мир, наоборот, казался ей мертвым и пустым.
– Нам угрожает армия валгских демонов. На нас движется их король, – не унимался Эдион. – И твоя королева, Дарро, возможно, единственная, кто способен сдержать их наступление.
– Война выигрывается численностью армии, а не магией. Тебе ли это не знать, Эдион? Ты ведь сражался под Фералисом.
Так называлась громадная равнина близ Оринфа, где разыгралось последнее сражение между силами Террасена и Адарлана. Террасенская армия тогда потерпела сокрушительное поражение от войск захватчиков. В живых остались немногие. Это была настоящая бойня. Вода окрестных рек и ручьев на несколько дней окрасилась в цвет крови. Если Эдион сражался под Фералисом… Боги милосердные, ему тогда едва исполнилось четырнадцать. У Аэлины свело живот.
– Магия однажды уже подвела нас, – завершил свою тираду Дарро. – Больше мы ей не доверимся.
– Нам понадобятся союзники, – бросил ему Эдион.
– Нет у нас союзников. Если только ее высочество не пожелает нам помочь и посредством своего брака не добавит нам солдат и оружия… – Дарро сурово поглядел на Рована, – нам рассчитывать не на кого.
Аэлина подумывала, не сказать ли Дарро, что денег у нее достаточно. Денег, добытых убийствами и подлогом. Но… она вдруг почувствовала внутри что-то холодное и скользкое. Ее толкали на брак с чужеземным принцем. Возможно, с королем или императором.
Неужели такова цена сохранения Эрилеи? Море пролитой крови и растоптанные мечты? Вечно оставаться принцессой, так и не став королевой? Сражаться не только силой магии, но и другой – силой ее происхождения?
Она не решалась взглянуть на Рована, встретиться с его глазами цвета сосновой хвои.
Однажды она посмеялась над Дорином. И не только посмеялась, а даже отчитала его за признание. Помнится, тогда принц сказал, что женится только на женщине, в которой почувствует родственную душу. Любой другой брак был для него отвратителен и невыносим.
Быть может, боги возненавидели ее или устроили ей испытание. Выйти из одного вида порабощения, чтобы оказаться в другом. Наверное, так ее наказывали за все годы богатой жизни в Рафтхоле.
Дарро наградил ее довольной усмешкой:
– Найди мне союзников, Аэлина Галатиния. Возможно, тогда мы пересмотрим твою роль в будущем Террасене. Подумай об этом. Пожалуй, я должен поблагодарить тебя за эту встречу. Она кое-что прояснила.
Аэлина молча встала. Прочие тоже. Дарро остался сидеть.
Схватив свиток, она пробежала написанное, взглянув на завитушки подписей. Единственным звуком в комнате был треск поленьев в очаге.
Аэлина погасила огонь. Следом она погасила свечи в чугунном настольном канделябре.
Комната погрузилась в темноту. Муртаг и Рен шумно вздохнули. В стекло неутомимо барабанил дождь.
Повернувшись туда, где стоял стул Дарро, Аэлина заговорила во тьму:
– Господин Дарро, советую привыкнуть к тьме. Если мы проиграем эту войну, тьма будет править вечно.
Что-то царапнуло, зашипело. Вспыхнувшей спичкой Дарро зажег одну свечу в канделябре. Колеблющийся огонек осветил его морщинистое, полное ненависти лицо.
– Люди научились зажигать свет и без помощи магии. Вот так-то, наследница Брэннона.
Аэлина смотрела на зажженную Дарро свечу. Пергамент в ее руках превратился в пепел.
Не дав ей ответить, Дарро продолжал:
– Это наше право. Наш закон. Ты, принцесса, можешь игнорировать наше постановление. Ты даже можешь отречься от всего, ради чего жили и умирали твои предки. Правящая знать Террасена высказалась на твой счет.
Рован обнял ее за талию. Но Аэлина сейчас смотрела не на него, а на Рена. Преодолевая гул в голове, она сказала:
– Меня не волнует, будешь ты меня поддерживать или нет, для тебя найдется место при моем дворе. Это моя благодарность за твою помощь Эдиону и капитану. За Нехемию.
Погибшая Нехемия была соратницей Рена. Услышав знакомое имя, Рен сжался. В глазах мелькнула боль. Он хотел что-то сказать, но Дарро опередил и его.
– Напрасно погубленная жизнь, – ехидно усмехнулся Дарро. – Принцесса, безмерно преданная своему народу, которая до последнего вздоха сражалась за…
– Еще одно слово, – тихо перебил его Рован, – и мне будет наплевать на то, кто тебя поддерживает и какие там у вас законы. Еще одно слово в таком тоне, и я выпущу тебе кишки раньше, чем ты успеешь шевельнуться. Понятно?
Впервые за все время встречи Дарро побледнел, увидев в глазах Рована недвусмысленное обещание смерти. Однако сказанное Дарро возымело свое действие, вызвав тошнотворное отупение.
Эдион выдернул из стола кинжал Аэлины.
– Мы учтем ваши соображения, – сказал он, обращаясь к Дарро и обоим Ручейникам.
Он поднял щит, затем положил руку Аэлине на плечо и развернул ее к двери. Только вид измятого щита брата и древнего меча у него на поясе заставил Аэлину переставлять ноги. Она двигалась как сквозь жуткую пустоту.
Рен открыл дверь, высунул голову в коридор и тут же отошел, пропуская Лисандру. За леопардом вышли Венга и Быстроногая, невозмутимо помахивающая пушистым хвостом. Тайная встреча, черт бы ее побрал.
Аэлина остановилась на пороге. Ей хотелось что-то сказать Рену, но из коридора вдруг донеслось рычание Лисандры. Аэлина мгновенно схватилась за кинжал, приготовившись отражать нападение.
Но к ним бежал знакомый уже посланник Дарро.
– Рафтхол, – выдохнул он, останавливаясь. С мокрого плаща стекали струйки воды. – Я перехватил разведчика. Он возвращался из Ферианской впадины. Армия Железнозубых ведьм движется на Рафтхол. Им приказано разрушить город.
Аэлина стояла на полянке близ таверны, чьи окна светились сквозь пелену дождя. Под холодными струями волосы прилипали ко лбу, по коже бежали мурашки. Мокли все. Рован сейчас прицеплял к поясу добавочные кинжалы: магическую силу он решил приберечь для предстоящего.
Они вытрясли из посланника все сведения, хотя узнали не так уж много.
Часть воздушной армии Железнозубых ведьм, помещавшаяся в Ферианской впадине, двигалась на Рафтхол. Их целью был Дорин Хавильяр, живой или мертвый.
Судя по всему, они достигнут адарланской столицы завтра к вечеру, и как только Рафтхол будет захвачен… сеть Эравана накроет всю срединную часть континента. Никакая помощь из Мелисанды, Фенхару или Эйлуэ не сможет пробиться. И путь подкреплению из Террасена тоже закрыт. Можно двинуться в обход гор, но на это понадобится не один месяц.
– Нам ничем не помочь городу, – сказал Эдион, перекрывая шум дождя.
Они втроем стояли под раскидистым дубом, внимательно наблюдая за Реном и Муртагом. Внук и дед разговаривали с Венгой и Лисандрой, вернувшейся в человеческий облик. Там, где дождевые капли попадали на щит Эдиона, их шелест превращался в барабанную дробь.
– Если ведьмы движутся на Рафтхол, город обречен, – со вздохом добавил Эдион.
Армией ведь должен кто-то командовать. Хорошо, если Манона Черноклювая. Однажды главнокомандующая спасла их, но то была плата за спасение ее собственной жизни. Вряд ли ведьма снова протянет им руку.
– Дорина надо вытаскивать любой ценой. – Эдион пристально посмотрел на Рована. – Я знаю манеру Перангтона… то есть Эравана. Нельзя верить никаким их обещаниям. Нельзя, чтобы Дорин снова оказался у них в плену. Или ты, Рован, – добавил Эдион, проводя рукой по слипшимся от дождя волосам.
Пожалуй, это были самые ужасные слова, какие доводилось слышать Аэлине. Рован молча кивнул, и от его кивка у нее подогнулись колени. Перед этим Эдион передал фэйскому принцу два стеклянных пузырька. Что в них? Аэлина даже не знала, где брат их раздобыл.
Что угодно, только не…
Рован погладил ее по руке:
– Я спасу Дорина.
– Я бы не решилась тебя просить, если бы… Дорин нам очень важен. Он – наш главный союзник. Стоит потерять его, и мы полностью лишимся поддержки со стороны Адарлана.
«И потеряем сильного мага, способного противостоять Морату», – мысленно добавила она.
Рован мрачно кивнул:
– Аэлина, я тебе служу. Не надо извиняться, отправляя меня для важного дела.
Только магия Рована позволяла ему оседлать ветер и вовремя попасть в Рафтхол. Но даже он мог существенно опоздать. Аэлина сглотнула. Ей казалось, земля уходит из-под ног.
Возле соседних деревьев что-то мелькнуло. Усилием воли Аэлина придала лицу бесстрастное выражение, потом подошла к другому дубу – кривому и наполовину высохшему – и нагнулась. Что же в этот раз оставили ей тоненькие ручки? Прочие ничего не заметили.
Рован прикрепил весь свой арсенал и спросил с солдатской прямотой:
– Где мы встретимся после того, как я спасу Дорина?
– Двигайся на север, – ответил Эдион. – Держись подальше от Ферианской впадины.
Из таверны вышел Дарро, требуя к себе Муртага.
– Нет, – произнесла Аэлина.
Рован и Эдион повернулись к ней. Аэлина смотрела на север, туда, где мелькали молнии. Не суждено ей добраться до Оринфа и увидеть родной город.
«Найди мне союзников», – вспомнились слова Дарро.
Она так и не решилась взглянуть на подарок, оставленный ей Маленьким народцем.
– Если Рену можно доверять, – обратилась она к Эдиону, – пусть отправится к легиону Беспощадных и готовит их к уходу с севера. Если мы этого не сделаем, им поневоле придется выполнять приказы Дарро.
– Ты что задумала? – насторожился Эдион.
Не отвечая на вопрос брата, Аэлина повернулась к Ровану:
– Вам с Дорином нужно раздобыть корабль и плыть на юг. Передвигаться по суше слишком рискованно, а так твои ветры за несколько дней домчат вас до Бухты Черепов.
– Дерьмо собачье, – выругался Эдион.
Аэлина кивнула туда, где стояли Рен и Муртаг:
– Помнится, ты мне рассказывал, что у Ручейников налажены связи с капитаном Рульфом. Пусть дед или внук напишет ему рекомендательное письмо. Это надо сделать немедленно.
– Ты вроде и сама знакома с этим Рульфом.
Аэлина невесело усмехнулась:
– Мы с ним расстались… не лучшим образом, и это еще мягко сказано. Но если можно перетянуть Рульфа на нашу сторону…
– Тогда у нас появится небольшой флот, способный перемещаться между севером и югом, плюя на все сухопутные преграды, – докончил за нее Эдион.
Хорошо, что она забрала все золото Аробинна. Теперь оно еще как пригодится.
– Бухта Черепов может оказаться единственным надежным местом, где мы укроемся и будем налаживать связи с другими королевствами.
Аэлина умолчала о том, что, если правильно выстроить стратегию, у Рульфа найдется для них не только флот, способный обойти сухопутную блокаду, но и многое другое.
– Ждите нас с Дорином там, – сказала она Ровану. – Мы сегодня же отправимся на побережье и поплывем к Мертвым островам. Вы опередите нас всего на пару недель.
Простившись с Рованом, Эдион поспешил к Рену и Муртагу. Вскоре старик послушно заковылял к таверне. Дарро поплелся следом, требуя ответа.
Главное, чтобы Муртаг побыстрее написал Рульфу письмо. Остальное ее не волновало.
Оставшись наедине с Рованом, Аэлина сказала:
– Дарро ждет, что я смирюсь и подчинюсь его приказу. Но если мы сумеем собрать на юге армию, это позволит оттеснить Эравана на север – прямо под мечи легиона Беспощадных.
– Даже это вряд ли убедит Дарро и таких, как он.
– С ними я разберусь потом. – Аэлина мотнула головой, стряхивая воду с волос. – А сейчас в мои намерения не входит проигрывать будущую войну лишь потому, что какой-то старой мрази вздумалось выставлять себя королем.
Рован лукаво улыбнулся и прильнул к ее губам:
– И в мои намерения не входит позволить ему занять твой трон.
– Возвращайся ко мне, – прошептала Аэлина.
При мысли о том, чтó может ждать Рована в Рафтхоле, у нее сжалось сердце. Боги милосердные, если только с ним что-то случится…
Костяшками пальцев Рован провел по ее мокрой щеке, а затем большими пальцами – вокруг рта. Аэлина положила ему руку на грудь, прямо на то место, где были спрятаны два пузырька с ядом. Ей вдруг захотелось превратить смертоносную жидкость в пар.
Если Рована вдруг схватят. Если схватят Дорина…