– Ладду! – Мохан первым делом цапнул своё сокровище, едва увидел.
– Только немного сегодня, – грустно уточнила я ему, – муки маловато Поллав принёс. Я оставлю чечевицу на суп.
– Ну, хорошо! – но бинкар так горестно вздохнул, словно его ограбили всего, раздели, вещи вынесли, а дом – подпалили.
Но, впрочем, когда я ещё пять штук, не небольших, положила перед ним, после второго уже съеденного ладду он уже как-то подобрел.
И никто не возражал из них, что рядом с ними села, тоже за еду принялась, не дождавшись, покуда поедят мужчины.
– Ты где был, Сиб? – спросил Садхир как бы между прочим.
Он внимательно на гостя смотрел. Очень внимательно.
– По делам ходил, – невозмутимо ответил кшатрий, – проведать знакомых.
А мне вспомнилась девушка из сна, к которой он в храм пришёл. Та дэвадаси… ох, дэвадаси!
– Ой, а ведь… – дёрнулся Мохан, оживившись.
Взгляд его впился в моего брата названного. Кажется, младший муж тоже вспомнил вчерашний наш разговор да догадки новые.
– Всё обсудим, – улыбкою остановил его Садхир.
– Но ведь… – юноша заметно погрустнел, оборванный.
Да, точно про сестру хотел спросить, не видел ли Сибасур её в день нападения разбойников. И… не спас ли он сам её? Но куда она потом ушла?..
– Надеюсь, ты с нами ещё несколько часов побеседуешь? – молодой йог дружелюбно улыбнулся гостю.
И на меня посмотрел. На миг. Внимательно. Нет, улыбнулся мне. Многозначительно. Кажется, Садхир сам решил расспросить его, обладавшего единственною нашей зацепкой. То есть, есть ещё две: что Джата могла танцевать, а что жена Кирана или любовница его – так и не поняла, какие у них были отношения, тем более, она не носила бинди и синдур на проборе – но ведь не могла же она оказаться сестрою пропавшей Садхира? То есть, могла. Вот, средний муж упомянул, что у них в семье многие были светлокожие. И женщина Кирана – тоже. И в видении, которое мне послал Махадэв, одна из девушек танцевала, а другая – держала меч. Но… до чего же противно думать, что Джая может оказаться Кири! Женщина или даже жена наглого воина, который пытался похитить и мою сестру! Из-за которого Иша едва не утонула! О, я не хотела иметь ничего общего с его семьёй!
– Да, конечно, – спокойно ответил Сиб, потянулся добавить себе на лепёшку ещё овощей и подливки, нет, сгрёб туда пять кусочков жареного сыра, – я никуда не тороплюсь, – мрачно прищурился, неприятным взглядом их оглядел. – И вообще, я пришёл проверить, как вы о сестре моей заботитесь.
– За что нам с сёстрами такое невезенье? – проворчал Мохан, мрачно подпирая щёку рукой.
Нет, на брата своего долго посмотрел. Пристально. С намёком.
– А, кстати… – улыбнулся хитрый Садхир. – Раз уж мы так мирно сейчас сидим… можно я спрошу у тебя кое-что, Сиб?
Мохан сразу ровно сел, взглядом вперившись в их обоих. Нет, в асура пришедшего.
– Смотря, что ты спросишь, – спокойно ответил гость. – Я не про всё люблю говорить.
– Ну, ежели не захочешь – не отвечай.
– Да я итак не отвечу, даже без твоего разрешения, – ухмыльнулся воин.
– Наглый ты! – не удержался Мохан.
– Ну-ну! Будет ещё щенок вякать перед крокодилом!
– Да ты! – бинкар гневно подскочил. – Я тебя…
– Ах, как страшно, – не унялся и вздорный собеседник. – Мне угрожают! Меня хотят убить лепёшкой!
– Да это… – Мохан смутился, взгляд опустив и приметив, какое у него в руке оружие. И, как назло, в миг тот с неё толстый кусок сыра свалился, на землю упал.
Сибасур невозмутимо подхватил его и в рот запихнул. Прямо с налипшей землёй.
– Манеры у тебя! – скривился бинкар.
– Ты, видимо, никогда с голода не подыхал, – усмехнулся тот. – Иначе бы не заморачивался.
– Да я… – Мохан сел.
– Напугал! Как же! Крокодил пошёл и утопился!
– Я тоже голодным бывал, – вдруг грустно ответил младший из музыкантов.
– Тогда… ладно, – посерьёзнел вмиг Сиб. – Тогда ты меня поймёшь.
Какое-то время мужчины молодые грустно молчали. Но, впрочем, когда я каждому лепёшку наполнила и подала, взяли охотно. Какое-то время жевали задумчиво.
– Так… – снова начал Садхир. – Ты в дни первые после нашего знакомства почему-то просил тебя звать Сохэйлом, брат. Почему?
Ну, хитрец! И допросить придумал как, и чтобы не вызвать ссоры за чрезмерное любопытство!
– Это твоё имя? – осторожно уточнил умный мужчина.
– Можно и так сказать, – качнул головою гость.
– Так?.. – Мохан подскочил.
Но брат ему ладонь положил на плечо, заставляя снова сесть, строго посмотрел на дёрнувшегося юношу. Сам спросил, будто просто из любопытства:
– Так… как же тебя на самом деле зовут, брат?
Чуть помолчав – мы все напряжённо ответа его ждали – воин всё же ответил:
– Родители до рождения решили назвать меня Сибом. Но я не узнал о том. Они рано очень умерли, – нахмурился, сжав сильно челюсти, напрягся весь, позже досказал: – Мне о том сказал брат, спустя сколько-то лет. Но первое имя моё, которое я сам услышал, было Сохэйл. Как вам сказать?.. Сиб я или Сохэйл?.. Я не знаю сам.
И ведь Мохан сказал, что сестра его того странного мальчика, раненного и без одежды, грязного тоже звала Сохэйлом! Может… могла ли она?..
Музыканты тоже напряглись, внимательно на него глядя.
– Что-то многовато у вас интересу к моему прошлому, – нахмурился Сиб.
– Так то естественно, – ответил за всех Садхир. – Ты теперь брат нашей жены. Брат, выходит, и нас всех, – улыбнулся грустно. – И ты единственный признавший её родственник. То есть, не совсем… но ты единственный мужчина с её стороны. И я благодарен тебе, что ты хочешь быть её опорой.
