Последний полёт «Фламинго»
Они обошли весь мостик, тщательно осмотрев антенное хозяйство и, с важным видом пройдя мимо притихших женщин, спустились вниз по трапу в кормовой части палубы мостика.
– Ты видел, Саша, наши дамочки всё своё золото на себя навесили, – уже в радиорубке, снимая телогрейку, заметил Женя.
– Видел, как же, а ещё все как одна в красных штанах и с накрашенными губами – добавил Сашка свои штрихи к увиденному на верхнем мостике.
– Их можно понять, у всех в голове история с «Туканом». Мы, наверное, первые мужчины, которые хоть как-то попытались их успокоить. Другим, похоже, сейчас не до женщин. А ты смотри, «главный» уже полчаса работает, не глохнет, и качать стало меньше, – Женя присел к столу и добавил громкости радиоприёмника. Эфир молчал.
– Может карту взять с собой в плотик, если будем тонуть? – что бы как-то разрядить образовавшуюся тишину заговорил Сашка, – у меня атлас в каюте есть.
– Тебе, похоже, лавры Тура Хейердала не дают покоя, – усмехнулся Женя, тоже мне, путешественник. Он пафосно продекламировал: «Александр Шматов на спасательном плоту пересёк Атлантический Океан, питаясь по пути летучими рыбами и дождевой водой».
– А что тогда взять? – не унимался Сашка.
– Возьми молоток, – расхохотался Женя, окончательно разряжая тягостную обстановку.
Сашка, как и все моряки, знал из популярного анекдота, зачем в спасательном плоту нужен молоток, поэтому он расхохотался вслед за начальником.
Они ещё долго сидели с Женей в радиорубке, болтая о том и о сём, слушая эфир, поочерёдно заглядывая на ходовой мостик, чтобы проведать обстановку. Сменивший второго помощника старпом сказал, что слип установили на место, закрепив его враздрай тросами. Сейчас откачивают воду из рыбцеха.
Уже под утро, когда начал заниматься рассвет и стало очевидным, что шторм успокаивается, чувство тревоги ушло, куда-то далеко на задний план, уступив место усталости от бессонной ночи.
– Иди, поспи, – после очередного Сашкиного зевка, предложил Женя, – а то ты и меня в сон вгоняешь, а у меня скоро вахта.
– Завтрака дождусь, а потом посплю, – отрезал Сашка.
В дверь постучали.
– Ребята, к вам можно, – на пороге появился механик-наладчик Жора Дибров, с кружкой кофе в руках. Он прошёл в радиорубку, присел рядом с Сашкой на диван и отхлебнул из кружки. Аромат крепко заваренного кофе пополз по радиорубке.
– У капитана заварил, всю ночь к нему бегал взбодриться. Хотите? – он протянул кружку. Сашка с Женей сделали по глотку.
– Как он там, – полюбопытствовал Сашка.
– Задремал на диване, я потому и ушёл от него, чтобы не беспокоить.
Жора был одним из немногих в экипаже «Фламинго», с кем Сашка ходил раньше в море. Кроме него и начальника радиостанции Сашка знал ещё старпома, Игоря Арясова, с ним он был этой осенью в колхозе на картошке, куда их, сидящих в резерве, контора отправила на неделю помогать труженикам села в уборке урожая. От старпома, заступившего на вахту в 4 утра, Сашка узнал некоторые подробности происходящего на судне. Он знал, что Жора вместе с боцманом и рыбмастером занимаются откачкой воды из затопленных помещений.
– Как у нас дела, рассказывай Жора, воду успеваем откачивать? – полюбопытствовал Сашка. По спокойному, деловому виду приятеля было ясно, что самое плохое уже позади.
– Вот что я вам скажу, друзья, – Жора сел поудобнее и начал свой рассказ.
– Повезло нам, что все трезвые сегодня, всё-таки шестой день как из дома.
– Седьмой уже пошёл, – заметил Сашка,
– Погоди, не перебивай, – отмахнулся Жора. – Думаете, «Тукан» почему утонул? Да потому, что попал в переделку на второй день после выхода. Соображаете, в каком все были состоянии, – он сделал большой глоток и продолжил, – хотя и у нас тоже разгильдяйства хватает. С чего всё заварилось? На заводе ремонтники горловину румпельного отделения открывали, крышку назад поставили, а болты не затянули, только наживили, а мы не проконтролировали. Когда волна стала забрызгивать корму, вода через щель в крышке потекла в румпельное. Опять же, на ремонте, топливную цистерну положено промывать, а её не промыли, третий механик прошляпил. А там с прошлого рейса песочек сахарский скопился. Мы же рядом с Марокко тогда работали. Как качать начало, так он со дна поднялся и забил форсунки на двигателях, те и заглохли.
– Постой, Жора, – вмешался начальник, – там же между топливными танками и расходной цистерной фильтры стоят, откуда песок взялся?
– Я же говорю, сахарский песочек, он такой мелкий, что через фильтры проходит. Не зря же по регламенту положено промывать цистерну при ремонте. Вот и пришлось нашим механцам, когда заглохли двигатели, слить топливо из цистерны, промыть её и снова через фильтры заполнить. А ещё, поменять все забившиеся песком форсунки. Пахали всей машинной командой в авральном режиме.
– С машиной понятно, – резюмировал Женя, – а что с водой, почему рыбцех затопило?
– Тут дальше всё к одному, – продолжил Жора, прикуривая предложенную начальником сигарету. – Едрить-ага, конечно, не ожидал такого подвоха от «главных» и, узнав про течь, распорядился затянуть болты на крышке горловины румпельного отделения. А крышка расположена на корме у самого слипа. После случая с «Туканом» есть указание для всех «Тропиков» на переходе и во время шторма верхнюю часть слипа – откидную крышку, дополнительно закреплять. У нас крышка была подпёрта изнутри траловыми досками, в качестве упора, и притянута к ним тросом. Ребята, добытчики, доски и трос убрали, болты затянули, а назад всё вернуть не успели. Я в это время со стармехом в мукомолке был, мы прикидывали, как откачать воду из румпельного отделения. Тут как раз и заглохли оба «главных». Стармех сразу в машинное отделение побежал. Я задержался на минуту и тут, смотрю, Пашка-мукомол залетает, глаза навыкате, орёт во всё горло: «Слип оторвало!» Я ему говорю, не ори, скажи – что видел, а он снова орёт: «Оторвало слип совсем на хрен, нет его, тонем!» Тут как раз слышу, за спиной вода зашумела. Обернулся, смотрю, а внизу мукомолки вода начинает палубу заливать. Пашка, как эту воду увидел, так совсем обезумел, рванул наружу, больше я его сегодня не встречал.
– Я, кажется, встречал, – вмешался Сашка, – на верхнем мостике у плотов вместе с женщинами. Помнишь, Женя, когда мы уходили с мостика мужик в жилете навстречу попался.
– Слетел с катушек, видимо совсем, да Бог с ним, – продолжил Жора. – Однако, ситуация аховая, надо разбираться откуда вода поступает. Я на палубу, огляделся, смотрю, крышку слипа действительно с верхних стопоров сорвало, и она на нижних петлях упала на своё рабочее место. Надо же, думаю, как совпало, только убрали подпорки и тут же получили по заднице.
– Если бы двигатели не заглохли, – сказал Сашка, – ничего бы не случилось.
– Да погоди, – отмахнулся Жора, – таких «если» слишком много получается. Мне надо было разобраться откуда в мукомолку вода поступает. И тут я заметил, что оторвало, видимо волной, кожух приточной вентиляции, как раз над мукомолкой. Дырища вот такая, – Жора сделал перед собой руки кольцом. – Вот откуда она идёт, только и успел подумать, как тут же меня шибануло и понесло. Волна через проём в корме залетела и меня к траловой лебёдке прибила. Когда вставал, нога между железяк в фундаменте застряла. Дёргаю, а она не вытаскивается. Тут корма снова вниз пошла, прямо проваливается на глазах. Ну, думаю всё, сейчас мне следующей волной ногу оторвёт. В последний момент как-то изловчился, выдернул. – Жора сделал глубокую затяжку, как бы снова переживая тот момент, затем стряхнул пепел в банку из-под сгущёнки, которую протянул ему тоже куривший Женя, и, допив до конца кофе, продолжил.
– Позвонил капитану, доложил ситуацию, а сам в каюту переодеваться. Мокрый же весь насквозь.
– Похоже, после твоего, Жора, звонка капитан к нам за телогрейкой зашёл, – сказал Начальник, – соображаешь, Сашка?
– Ну да, мы тогда тоже ходили с Женей посмотреть, что там, на корме твориться – начал было Сашка, – видели, как капитана смыло волной, как слип на нижних петлях болтается.
– Погоди, – перебил его Начальник, – так почему тонуть начали, Жора?
– Всё просто, ребята, опять наша безалаберность. Я ещё переодеться не успел, как Сашка Пальцев, рыбмастер, в каюту забегает: «Жора, вода в рыбцеху!». А вот это уже совсем нехорошо, думаю, если ещё и рыбцех затопит, совсем беда. Мы с Пальцем рванули в рыбцех. Кстати, по пути капитана встретили, ребята его в каюту вели, мокрого с ног до головы. Заходим в цех, а там, видим, уже воды по колено, и она по цеху гуляет, рвет обшивку с переборок, столы разделочные ломает. И знаете, откуда она бежит, – Жора затянулся сигаретой, делая интригующую паузу, и, насладившись полной концентрацией внимания со стороны друзей, выпалил, – из рыбных бункеров, зараза. Палубные люки, через которые рыбу в бункера подают, оказались не задраены по-походному. А воды то на палубе, вы сами видели сколько. И сами рыбные бункера в цеху открыты были. Так что вода, можно сказать, беспрепятственно не только в бункера, но и в цех попадала. А налило её уже столько, что маленький тридцатый танк, куда она через шпигаты стекает, заполнился, и теперь ей стекать больше некуда.
– А насосы? – вмешался Женя, – Там же насосы должны автоматически из танка воду откачивать.
– Вот именно, должны, их там два. У них есть поплавки, которые толкают штоки к концевикам, включающим насосы, а коробки концевиков находятся в мукомолке, она как раз над тридцатым танком.
– А мукомолку уже затопило, – проявил сообразительность Сашка, – вместе с коробками автоматики.
– Вот именно!
– И что вы сделали?
– Для начала, ребята-добытчики задраили палубные люки бункеров, благо там прокладки все новые с ремонта. Вода больше в цех не поступала. Заделали брезентом дыру над мукомолкой, где кожух вентиляции оторвало. Тем временем электромеханик попробовать запустить насосы в 30-м танке в обход концевиков, не получилось. Тогда подтащили к рыбцеху и мукомолке переносные эжекторные насосы, у нас их пять штук на судне. Установили, попробовали качать, а вода не убывает. Как потом выяснилось, в затопленной мукомолке повреждён пожарный гидрант. Когда запускали пожарку, там из гидранта шла вода и через 30-й танк, как по сообщающимся сосудам, через шпигаты поступала в рыбцех. Словом, от эжекторов отказались, не эффективно, только время потеряли. Придумали ещё вариант. Под 30-м танком находится помещение линии гребного вала, а там тоже есть насос для откачки воды. Между танком и этим помещением имеется герметично задраенная горловина. Решили попробовать осторожно, не подтапливая сильно линию вала спустить из танка воду и откачать. Я туда пробрался, отдал слегка крышку на горловине, и дело пошло. Я регулирую поток воды, насос её откачивает. Так постепенно всю воду из рыбцеха и убрали.
– А мукомолка, – спросил Сашка, ты же говорил, она тоже в 30 танк воду сливает.
– Правильно, только когда вода в мукомолке стала уходить, там напрочь забились мусором шпигаты и вода осталась. Но это последняя вода, и её не так много, чтобы я не мог позволить себе попить с вами кофейку, и даже может часик поспать. Во как-то так, вопросы есть – вопросов нет, я пошёл спасибо за сигарету, – Жора встал с дивана и направился к выходу.
– Тебе спасибо, что прояснил ситуацию, – бросил ему вослед Женя.
Рассвело. Сашка стоял на слегка дрожащей на полном ходу корме и смотрел на убегающую к горизонту светлую кильватерную струю. Оставшаяся после ночного шторма крупная зыбь, плавно переваливала «Фламинго» с борта на борт. В пропитанном солью воздухе уже чувствовалось тепло приближающихся тропиков. Он ещё раз осмотрел слип: «Вот как они её пристроили, простенько и со вкусом, молодцы». Изрядно покорёженная крышка слипа была зафиксирована в вертикальном положении. С одной стороны, два троса, пропущенные через ваерные блоки и тянули её к корме, а к носу крышку тянул третий трос.
Несколько чаек, как обычно, преследовали судно, поочерёдно пикируя в воду за лёгкой добычей. Наблюдая за птицами, хватающими оглушённую винтами рыбу, Сашка снова переживал события этой ночи. «Какая-то из них могла бы стать пристанищем моей души, если бы …» Почему-то, вдруг очень сильно захотелось прижать к себе жену и дочку, попросить прощения у мамы, поговорить, наконец, по-взрослому с отцом о смысле жизни. Он ещё не понимал, что где-то, на подсознательном уровне, этой ночью его душа навсегда распростилась с беспечной юностью, приняв на себя ту меру ответственности, которая отличает юношу от мужчины.
Глава 2. На переходе
Сашка третий день не вылезал из шахты гидролокатора. Дело в том, что дома на ремонте руководство задумало обновить на судне гидроакустическую технику. Вместо старых немецких эхолотов HAG-ов, было решено установить отечественные «Палтус» и «Кальмар». Причём, это был не обычный вариант, когда эхолот «Палтус» и гидролокатор «Кальмар» – самостоятельные приборы, установленные порознь. На сей раз, их самописцы были объединены в некий конгломерат, представленный в виде ящика-стойки с общим пультом управления. Такого симбиоза, довольно старых, хотя и надёжных отечественных поисковых приборов, Сашка нигде ещё не видел. Впрочем, стойка была довольно удобна, так как установлена она была на ходовом мостике, и вся информация на самописцах была в поле зрения одновременно. Беда была в том, что эта инновация в ожидании применения простояла восемь месяцев на берегу под открытым небом в простых деревянных ящиках, о чём Сашку предупредили заранее. Перед самым отходом на судно заявился Миша Харлап, пожалуй, самый опытный гидроакустик в конторе, работавший ремонтником на плавучей мастерской, и вручил Сашке связку свежеперемотанных трансформаторов.
– Зачем, Миша, в ЗИП-е имеется два комплекта запасных трансов, – недоумевал Сашка?
– Бери, не спрашивай, – буркнул ему Харлап, – ещё спасибо скажешь. Гоняй эхолоты побольше на переходе, пускай все бяки заранее повылезут, до промысла.
И Сашка гонял! По несколько часов каждый день. Через две недели почти все трансформаторы в эхолотах пришлось поменять. Отсыревшие при хранении под открытым небом они сгорали один за другим.
– Опять, едрить-ага, вслепую работать придётся, Александр, что скажешь? – ехидничал капитан. Последние рейсы ему не везло с акустиками. – Смотри не угробь, мне НЭЛ-10, – глядя на Сашкин зад, постоянно торчащий из-под стойки с самописцами, серьёзно говорил он, уже привыкший искать рыбу по навигационному эхолоту.
Но не это было главным в налаживании работы поисковых приборов. Заменить сгоревший трансформатор было не сложно, с этим мог справиться любой мало-мальски обученный специалист. Постоянная возня с заменой отнимала у Сашки время на решение основной задачи, поставленной руководством конторы. Необходимо было приспособить антенну старого немецкого поворотно-выдвижного устройство (ПВУ), к нашему гидролокатору «Палтус». Такое объединение двух разных приборов избавляло от необходимости постановки судна в док и экономило кучу денег. В конторе надеялись на Сашкино образование, увлечение радиолюбительством и полученный в предыдущих рейсах опыт. И вот, поменяв большинство трансформаторов и наладив более-менее стабильную работу техники, он теперь пропадал в шахте гидролокатора, настраивая согласование палтусовского генератора с вибратором от HAG-а.
Шахта представляла собой вертикальный туннель полтора на полтора метра, ведущий от главной палубы к днищу судна. Сверху висела коробка генератора, а внизу в днище находилось ПВУ.
– Алё, Женя, включай, – громко крикнул Сашка в наушники, нацепив их затем на уши.
В генераторе щёлкнуло пусковое реле, появился накал в лампах и через 20 секунд, необходимых для прогрева, пошло излучение. Он прислушался к звуку из наушников.
– Женя, выключай, хватит, – сняв наушники, проорал Сашка в один из них, – перерыв полчаса.
Генератор отключился. За эти полчаса Сашка хотел поменять конденсатор в генераторе на более подходящий. В принципе, сделав необходимые измерения и расчёты, и заменив некоторые детали в схеме согласования, он уже получил картинку на самописце. Но она его не вполне устраивала. Хотелось выжать из техники максимум возможного, а для этого необходимо как можно точнее подобрать согласующие конденсаторы. Задача усложнялась тем, что после каждой замены надо было подниматься из шахты на мостик и, включив прибор, смотреть каков результат. Провозившись так целый день, он решил привлечь на помощь Женю. Для начала они наладили звуковую связь мостика с шахтой. Такая линия связи между передающей и приёмной частями гидролокатора при помощи двух пар наушников предусматривалась конструкцией. Теперь можно было переговариваться друг с другом, и, что ещё важнее, Сашка мог в наушниках слышать работу звукового индикатора, и по длительности эха определять качество согласования. Отпала необходимость бегать на мостик и проверять самописец.
Провозившись, теперь уже вдвоём, ещё день, нужное согласование, наконец, было получено. Услышав в наушниках хорошее длинное эхо, он удовлетворился достигнутым результатом.
– Женя, не выключай, – радостно крикнул Сашка в наушник, – я сейчас поднимусь, кажется, получилось.
– Получилось, Саша, – пропищали наушники Жениным голосом, – на самописце дно рисуется, а до него больше трёх километров.
Сашка, на кураже, мигом домчался до мостика и глянул на самописец, – сквозь серую пелену звукорассеивающего слоя действительно проглядывалась ровная полоска дна. Для него было ясно – раз рисуется дно на расстоянии более трёх километров, можно уверенно гарантировать обнаружение рыбных скоплений на меньших глубинах. Он попросил старпома, дело было на его дневной вахте, сбавить ненадолго ход до восьми узлов.
– На пять минут можно, – старпом сдвинул ручки управления двигателями немного назад.
Сашка, выждав пока судно достаточно замедлится, опустил шток гидролокатора и включил погромче звуковой индикатор. На мостике появился капитан.
– Что случилось, почему, едрить-ага, ход сбавили?
– Акустик, кажется, гидролокатор наладил, хочет проверить, – доложил старпом.
– На пять минут, Геннадий Семёныч, – добавил Сашка, – надо опустить «ногу», посмотреть, как гидролокатор работать будет. Это наш главный поисковый прибор.
Сашка с видом победителя стоял у стойки, проверяя работу механизмов ПВУ.
– Ты мне гарантируешь, едрить-ага, что он рыбу будет рисовать?
– Крупную, поштучно, Геннадий Семёныч, – весело ответил Сашка.
– Ну, смотри, не разочаруй, едрить-ага, а то предыдущий акустик тоже всё обещал, а работали почти вслепую. Пусть Александр проверяет, сколько ему надо, – бросил он старпому, уходя с мостика.
– Вот и всё, Игорь, – наигравшись с гидролокатором, через несколько минут удовлетворённо сказал Сашка, – можно давать полный ход, ПВУ поднято.
Вечерело. На кормовой палубе было вполне комфортно. Тропическая жара спала, и моряки после работы проводили время в своё удовольствие. Кто-то играл в новус – морской биллиард, кто-то гулял по палубе, прохаживаясь туда-сюда, кто-то – просто болтал с друзьями. Сашка вышел на палубу в надежде встретить Жору, и обсудить с ним некоторые вопросы по установке японского тралового зонда «Фуруно». Зонд должны были установить ещё на ремонте, но как-то не сложилось, и теперь он, совсем новенький, в запакованных ящиках, ждал своей участи у Сашки в кладовой. Жора был мастер на все руки и обещал помочь, как только закончит ремонт крышки слипа.
Чтобы починиться после шторма в Бискайском заливе, пришлось просить контору о заходе на Канарские острова в порт Лас-Пальмас, который был по пути, и там базировалась ремонтно-подменная команда «Запрыбпромразведки». Капитан рассчитывал, что ремонтники быстро починят и слип, и промокшую электрику. Объём работ был большой. В мукомолке и рыбцеху вышли из строя все залитые солёной водой электромоторы. Кабельные трассы к ним тоже надо было менять. Не хватало сварочных электродов для восстановления слипа. Но в управлении, экономя средства, посчитали, что экипаж сам справится с ремонтом. Разрешили только зайти на рейд Лас-Пальмаса и катером доставить на борт необходимые запчасти: электрические кабели, сварочные электроды и прочее.
Полюбовавшись в бинокль на берег острова Гран-Канария, на высотки фешенебельных отелей Лас-Пальмаса, экипаж не без сожаления покинул эту Мекку советских моряков, надеясь, что на обратном пути обязательно побывает в заветном порту. Никто ещё не предполагал, что для «Фламинго» это полёт в один конец, и траулер никогда больше не попадёт в эти края.
Переход на юг продолжился. Работы у экипажа было невпроворот. Особенно досталось электрикам. «Это же сколько моторов им надо перемотать?» – думал Сашка, выбирая из своих запасов катушки с обмоточными проводами потолще, чтобы поделиться с Хлыновым – старшим электромехаником. Электрики каждый день снимали в рыбцеху один мотор за другим, выносили на палубу, промывали пресной водой, сушили на солнышке, пробовали пускать. Если чуда не случалось, и мотор дымился, уносили его в свою подсобку на перемотку. Настоящим чудом для Сашки было то, как Хлынов управлялся с перемоткой моторов. Для него, никогда ещё не занимавшегося таким делом, был интересен сам процесс, особенно впихивание обмотки в сердечник якоря мотора. Ну и конечно завершающий этап, когда они вместе с Жорой и Саней-пальцем смотрели как оживают в рыбцеху ленты транспортёров. Вот и сегодня, выйдя после обеда на промысловую палубу, Сашка подошёл к электрикам:
– Привет, Терентичь, успеете до промысла? – спросил он, как обычно, старшего электромеханика, который вместе с электриком Лебедевым проверяли очередной мотор. Получив некий полу обнадёживающий ответ, он прошёл на корму, чтобы получше рассмотреть отремонтированный слип. Крышка стояла на своём походном месте, как будто ничего и не было. «Как они её отрихтовали, она же вся покорёженная была», —вслух удивился Сашка.
– А мы её через канифас и на турачку, привет Сашок, – сзади подошёл Жора и по- приятельски хлопнул Сашку по плечу.
«Через канифас и на турачку» на морском сленге могло означать всё что угодно, и в частности то, что удачно сделано, с присущей нашему народу находчивостью и изобретательностью.
– Правда, Жора, как вы её восстановили, она же в восьмёрку была, – Сашка, обрадовавшись появлению приятеля, жаждал объяснения.
– Я не шучу, ей Богу, Саша, завели трос через канифас блок на турачку траловой лебёдки и вытягивали понемногу кривизну, пока всё не выпрямили. Видел, как домкратом машины рихтуют, вот и мы примерно так.
– С помощью кувалды, лома и какой-то матери, русские починили свой звездолёт и полетели дальше, – процитировал Сашка известный анекдот.
– Это точно, и кувалда и мать, всё понадобилось, а чего ты меня искал, ребята передали.
– Есть у нас, Жора, такая японская штуковина, траловый зонд, – начал объяснение Сашка, – называется «Фуруно». Это такой самолётик, он с борта в воду опускается, а к тралу цепляется другая штуковина…
– Погоди, Сашок, что-то я не пойму, что за японские самолёты, ты меня в камикадзы агитируешь, – рассмеялся Жора, явно пребывая в хорошем настроении.
– Не смеши, я серьёзно говорю, на ремонте комплект на судно завезли, а установить забыли.
– Они, наверное, подумали, что такой мощный специалист как ты и без них всё смонтирует, – выдал подначку Жора.
– Да пошли они к такой-то матери. Почему я должен в рейсе их работу делать? – разгорячился Сашка.
– К какой-какой такой матери? – не унимался Жора.
– К японской… Богоматери, Жора, – уточнил Сашка, подражая актёру Пуговкину из «Приключений Шурика». Приятели дружно расхохотались.
– Ладно, давай Шурик, показывай, свою самурайскую технику.
– Пойдём на правый борт, я объясню, что надо сделать.
Они прошли к тому месту, где Сашка планировал установить небольшую фуруновскую лебёдку и длинную выносную стрелу для спуска под воду «самолёта», принимающего акустический сигнал от тралового зонда. Жора внимательно выслушал Сашкины объяснения, уточняя по ходу размеры лебёдки и стрелы.
– А я всё думаю, кто и зачем эту стальную трубу на судно притащил, такую длинную? – задумчиво изрёк Жора, что-то прикидывая в уме, – варить много придётся. Знаешь, Сашок, давай-ка ты мне чертёжик нарисуешь, а я, как экватор отгуляем, сразу всё и сварганю. Тут ещё с электриками и старпомом надо порешать. Экватор послезавтра, а мне ещё реквизит готовить. Ты участвуешь?
– Я за звук отвечаю, и музыкальное сопровождение, а Женька звездочётом будет.
В это время над палубой из рупоров разнеслось скрежетание, в котором угадывалось приглашение экипажа на ужин. Корма быстро опустела. «Надо будет завтра обязательно трансляцией заняться, а то на палубе ничего не разобрать, не говоря уже про каюты, где она вообще не работает» – подумал Сашка, идя на ужин.