Последний полёт «Фламинго»

Глава 3. Экватор

«Потрудись-ка, Звездочёт, широты проделай счёт», – с этих слов Нептуна, обращённых к мудрому Звездочёту, на «Фламинго» началась церемония крещения новичков, впервые пересекающих линию экватора. Традиция эта уходит своими корнями на много веков назад во времена парусного флота. Наверное, её придумали португальцы, первыми обогнувшими Мыс Доброй Надежды ещё в 15 веке. В тропических широтах штилевая погода может длиться неделями. Чтобы как-то развлечь экипаж, поддержать в нём боевой дух, и был придуман этот обряд. На Российском Императорском Флоте обычай отмечать пересечение экватора появился и прижился тогда, когда наши парусники стали ходить к берегам Русской Америки и в кругосветные плавания. И сегодня эта церемония мало чем отличается от той, которую придумали наши предки – Русские моряки. Её описание можно встретить в отечественной литературе. Но прежде чем весь экипаж «Фламинго», собравшийся на кормовой палубе, услышал первые слова Нептуна, разнесённые судовой трансляцией по всему кораблю, была проделана огромная подготовительная работа, которая сама по себе заняла немало времени и доставила много, в основном приятных забот тем, кто в ней был занят.

Обычно, всё начинается ещё задолго до экватора. Первый помощник капитана, руководствуясь партийным принципом – если мероприятие неизбежно, то его надо возглавить, подбирает надёжных людей из числа бывалых моряков. Используя все свои организаторские способности (если они есть), или хотя бы не мешая (если их нет), он или его назначенец подкатывается к матёрым, пропитанным солью всех морей и океанов мореманам, с просьбой, иногда очень настоятельной, – посодействовать в проведении мероприятия. Таким образом, создаётся творческий коллектив, который берёт на себя ответственность за все дела. А их не мало: Надо подобрать подходящего по всем параметрам «Нептуна», – солидного, находчивого, не косноязычного, и «Звездочёта» —тоже не лопуха какого-нибудь. Этим двоим, предстоит вести весь праздник по сценарию и с неизбежными от него отступлениями. Тут нужны и сообразительность, и находчивость, и чтобы ведущие за словом в карман не лезли.

Затем свита. Начнём, пожалуй, с «Русалки». Это, считай, повезло, если на судне есть женщина, обладающая хоть каким-то эротическим шармом, соответствующим такой важной роли. И то, её ещё надо уговорить. Она, конечно же, знает заранее, что ей предложат роль «Русалки», еще на отходе поняв, что конкуренток у неё нет. Она будет как можно дольше ломаться, чтобы по максимуму испытать всю прелесть мужских обхаживаний, тонко чувствуя ту грань, за которой отчаявшиеся мужики могут назначить русалкой какого-нибудь юношу, пообещав ему «золотые горы». Словом, без «Русалки» и праздник – не праздник, как застолье без вина.

Раз уж упомянуто вино, то следующим важным персонажем в свите отметим «Виночерпия». Роль у него ключевая. «Хмельная чара», которой потчуют новичков после всех передряг, входящих в обряд крещения, – хмельная на самом деле. Испить её надо обязательно до дна, а её воздействие должно быть достаточно эффективным, чтобы новичок почувствовал необходимый результат, расслабился и простил в душе все невзгоды, выпавшие на его долю во время крещения. Физически, хмельной напиток готовится каждый раз исходя из возможностей на корабле. Тут годится всё, и сухое вино, если оно имеется, и спирт, при помощи которого достигается нужный градус, и Бог его знает, чего ещё, для усиления воздействия и достижения неповторимого, хорошо запоминающегося вкуса. Ответственность «Виночерпия» высока. Во-первых – обладая таким богатством, он сам должен с достоинством дотянуть до конца мероприятия; во-вторых – он отвечает за справедливое распределение доверенного ему ресурса среди всех участников, отсекая наглые попытки чертей и других охотников употребить лишнее. Словом, «Виночерпий» – это настоящий кремень, надёжный моряк, проверенный временем. В противном случае весь праздник может пойти наперекосяк.

«Черти» – вот кто делают ритуал интересным, ярким, запоминающимся на всю жизнь. Это крепкие, весёлые ребята, способные не только выполнять команды «Нептуна», но и вносить в действо эдакую бесшабашную чертовщинку, элемент непредсказуемости, часто на грани допустимого, а иногда и за этой гранью. Поэтому подбор команды чертей (в ней от двух до пяти человек, в зависимости от масштаба мероприятия), очень важный элемент подготовки.

А дальше, по списку, менее важные, но непременные участники свиты: «Пират» – хранитель печати «Нептуна». «Брадобрей» – он, понятное дело, бреет. «Доктор» —соответственно лечит, и «Стражники» – они охраняют. Иногда с Нептуном может быть его жена – «Наяда», она просто всегда рядом, как правило, молча исполняет свою роль. Впрочем, тут будет правильным заметить, что не бывает маленьких ролей, а бывают маленькие актёры. У каждого в свите есть возможность проявить себя с самой лучшей стороны, так, чтобы это всем запомнилось.

На «Фламинго», конечно, был реквизит от предыдущих переходов экватора, он же «тропик». И всё же участникам свиты надо было не только привести всё в надлежащий вид, но и внести свою изюминку, проявить фантазию, изобретательность, словом, постараться всех удивить. Ну, например, Пират с чертями соорудили пушку, которая должна неожиданно выстрелить в публику какой-нибудь фигнёй. Доктор смастерил огромный шприц с секретным, плохо отмывающимся лекарством, которое он будет пичкать новобранцу, куда ему вздумается. Русалка и Наяда подобрали нужный «прикид», чтобы поразить женскими прелестями всех присутствующих, тщательно замаскировав свои, как им кажется, недостатки, и так далее.

Обязательным элементом реквизита является так называемое «чистилище». Это, довольно сложное сооружение, представляет собой некий туннель, через который ползком должен пролезать новобранец. Внутри всё намазано специальным составом на основе сажи из судовой выхлопной трубы и отработанных масел. Отмыться после чистилища не просто. Одежду приходится выбрасывать, волосы остригать. Конечно, может быть и более мягкий вариант из других ингредиентов, чтобы смывалось, но тогда и вспоминать новичку особо будет нечего.

Наконец, «купель». Это и есть то сооружение, наполненное чистой океанской водой, где происходит крещение. На «Фламинго» купель обустроили в конце кормы, в той нише, которая образуется на палубе при поднятии крышки слипа в походное положение, и где расположена та самая, злополучная, крышка румпельного отсека из-за которой чуть не случилась беда. Боцман принёс большой брезент и соорудил настоящий бассейн в ширину всего слипа.

На долю Сашки тоже выпало немало хлопот. Надо было привести в порядок находящуюся в плачевном состоянии судовую трансляцию, чтобы зрители не только глазами, но и ушами могли воспринимать происходящее. Дело в том, что на кормовой палубе, где должно проходить мероприятие, было довольно шумно от работающих на полном ходу главных дизелей. Что-то услышать можно было только через микрофон. Пришлось повозиться с трансляцией, рупорными громкоговорителями, ячейками усилителей пока всё не заработало как надо.

Но вот вся подготовка позади, настал день перехода Экватора. Экипаж, пообедав, потянулся к кормовой палубе, занимая удобные места на кормовом мостике. Судно даёт длинный гудок, и второй помощник (он на вахте) по судовой трансляции торжественно объявляет: «Внимание, на судно прибывает Нептун со своей свитой. Капитану и всему экипажу выйти на кормовую палубу!»

Сашка – звукооператор мероприятия, включил весёлую музыку. Представление началось! Сначала под шумный визг, свист, улюлюканье на палубу выбежали вымазанные сажей черти, среди которых особо выделялся парень из науки по прозвищу «Удав». Он был в плечах чуть ли не в два раза шире нормального мужчины, а прозвище своё получил за то, что мог «по-дружески» так приобнять, что невозможно было сделать вдох. Другие ребята тоже были крепыши, не промах, но узнать в них кто, есть кто, было трудно, по крайней мере, Сашка опознал только Игоря – «Удава», инженера-ихтиолога из научной группы. Черти уже на взводе, приняли чуток, так сказать, для куражу. Не дай Бог, какому зеваке попасться им под руку – приобнимут так, что потом не отмоешься. Наведя «порядок» на палубе, черти уступают место появляющейся остальной свите. Нептун, (здоровенный добряк из машинной команды) занимает место на специально установленном «троне». Рядом с ним садится Наяда – это молодой паренёк из матросов добытчиков, при помощи парика, бюстгальтера и косметики преобразившегося в яркую, привлекательную женщину, достойную быть спутницей самого Нептуна. Стражники в шлемах, в руках щиты и копья, встают по бокам. Русалка, ох уж эта Русалка: «Уговорили-таки Танечку», – с удивлением подумал Сашка, обнаружив в образе Русалки техника-ихтиолога Таню, скромную молодую женщину, чем-то напоминавшую актрису Ию Савину из фильма «Дама с собачкой». Таня, с томным видом, полулёжа, расположилась в ногах Нептуна. Брадобрей и Доктор (с ними Сашка ещё толком не успел познакомиться), занимают места по соседству с чистилищем. Одноногий Пират – старший рыбмастер Саня-палец, неуклюже проковылял на приделанном к коленке костыле, волоча за собой пушку. Виночерпий, а это Жора, расположился со своей бадьёй чуть в сторонке на пути к «купели». Нептун берёт микрофон, музыка смолкает, наступает относительная тишина. Ровно гудят на полном ходу главные дизеля. За кормой, как всегда, пара чаек над осветлённой кильватерной струёй. Полуденное солнце печёт неимоверно. Тропическая жара.

Но вот, наконец, из всех шести рупоров кормовой палубы раздаётся зычный голос Нептуна: «Потрудись-ка, Звездочёт, широты проделай счёт!» Женя-Звездочёт, с очень умным видом, осмотрев окрестности в огромную подзорную трубу, берёт у Нептуна микрофон и докладывает: «На экваторе мы точно. Я ещё прошедшей ночью всё по звёздам рассчитал, час экватора настал». Дальше выход капитана. Едрить-ага, в белоснежной, наглаженной рубашке при пагонах, в чёрных брюках и лаковых ботинках, в сопровождении расфуфыренной буфетчицы, несущей поднос с бутылкой водки, четырьмя рюмками и изысканной закуской в виде небольших бутербродиков с красной икрой и дольками лимона, подходит к Царю морей с докладом о цели путешествия. Доложив, и передав список «нехристей», капитан предлагает Нептуну и ближайшему окружению (Наяде и Звездочёту) отведать угощение, после чего Нептун, немного поважничав, разрешает капитану перерубить канат, символизирующий линию экватора. Едрить-ага берёт топор, и лихо рубит канат. Но не тут-то было, топор не очень острый (так специально подстроено чертями) и приходится рубить несколько раз. Пользуясь замешательством, черти крадут с подноса бутылку с водкой и тут же её выпивают. Но вот, с канатом покончено, путь в Южное Полушарие открыт, и капитан с буфетчицей (слегка приобнятой чертями во время кражи бутылки) удаляются со сцены. Пришла пора заняться «нехристями», которые в ожидании своей участи плотной кучкой сгрудились у планширя левого борта.

Бац, – резко щёлкнула тугой пружиной пушка, и в «нехристей» полетели кусочки пенопласта и конфетти. Пират доволен, выстрел был неожиданным и произвёл нужный эффект.

Нептун передаёт список «нехристей» Звездочёту, и тот громко, опять же стихами, называет первого новобранца. Это наш четвёртый механик Пашка. «Такой из механиков только один, – представляет его публике Звездочёт, давая понять, что остальная механическая служба уже крещёная, – системы всей фановой он господин». При этом черти хватают обречённого бедолагу и тащат к трону Нептуна, где ставят его на колени и гнут голову к поклону. «Он знает всех больше про воду и пар, как лучше поддерживать в сауне жар, – продолжает Звездочёт, – коль в сауне нету горячей воды, работает он от звезды до звезды». Нептун, взяв у Жени микрофон, оглашает своё решение: «Ну что же, нам кадры такие как раз, чистилище пусть нам проверит сейчас». Черти тут же волокут Пашку к чистилищу, куда он, не сопротивляясь, сам вползает на четвереньках, стремясь поскорее проскочить на выход. Но не тут-то было, чистилище надо проверить, он же механик-профессионал, и черти блокируют выход, предоставляя ему время для «проверки» качества чистилища. Они неимоверно шумят и даже пару раз переворачивают всю конструкцию вместе с содержимым. Наконец, ошалевшего от такой «проверки» Пашку, черти за руки вытаскивают наружу и ставят на ноги. Он весь чёрный от липкой промасленной сажи. Хорошо, что у друзей есть фотоаппарат – будет фото на память. А черти выполняют дальше свою работу – ведут Пашку к Брадобрею. Тот усаживает «клиента» на табурет и специально приготовленной пеной мажет, где попало, огромной кистью. Затем, работая на публику, скоблит, в полметра величиной, фанерной бритвой. Дальше Доктор. Сначала он заставляет пациента принять лекарство – приготовленную им на основе морской воды «микстуру». Что там намешано, не знает никто, но вкус, уверяю вас, специфический, и запомнится надолго. Собственно говоря, в этом и заключается роль Доктора в обряде. Ах да, чуть не забыл про шприц. Вот он достаёт свой огромный шприц, оттягивает резинку Пашкиных трусов и поливает оголившийся зад чем-то тёмно-зелёным, будем надеяться, что это не масляная краска, впрочем, а почему бы и нет.

Последнее звено в цепи испытаний, и как кажется новичкам, не такое уж страшное, а скорее приятное, – «хмельная чаша» от Виночерпия. Пашку подвели под ручки к бадье, Жора зачерпнул с пол литра бухла в большую чашу и протянул её новичку. Пить надо было до дна. Собравшись с духом, Пашка залпом, под улюлюканье чертей, осушил посудину, выдохнул, тряхнул головой от неожиданных вкусовых ощущений и тут же был подхвачен чертями, которые отнесли и бросили его в купель. В бассейне было хорошо. Бассейн – это награда за все испытания, это ощущение, что теперь ты как все. Пока Пашка, оставленный чертями, балдел в бассейне, постепенно одурманиваемый лошадиной дозой содержимого «хмельной чары», мероприятие продолжалось. Всего новичков на «Фламинго» было семеро. Все прошли через чистилище, за исключением судового врача. Докторша – полная женщина предпенсионного возраста, работница городской санэпидстанции, попавшая в море толи за особые заслуги, толи из-за нехватки специалистов для растущего флота, понадеялась на снисхождение Нептуна, предложив ему выкуп – пол литра чистого медицинского спирта. Нептун без колебаний согласился, понимая, что чистилище для докторши маловато, но всё же потребовал от неё станцевать вальс в обнимку с чертями, где она и получила свою, хоть и не такую большую, как в чистилище, но всё же незабываемую порцию сажи.

Сашка, находясь в сторонке, внимательно следил за ходом действия, включая и останавливая магнитофон с подобранной заранее музыкой. Он вспоминал свой первый переход экватора.

Почти новенький РТМ типа «Атлантик» с красивым названием «Эврика» был послан управлением «Запрыбпромразведка» в Юго-Восточную Атлантику на Китовый хребет. Предполагалось найти там, на подводных горах, скопления макруруса или ещё что-нибудь, представляющее интерес для промысла. Сашка на экваторе умудрился избежать чистилища. Тогда, на «Эврике», новичков было много, человек пятнадцать. Когда очередь дошла до буквы Ш, с которой начиналась его фамилия, подуставший от своих обязанностей Нептун, предложил ему удивить публику какими-нибудь своими талантами. «Пан или пропал!» – подумал Сашка и довольно самоуверенно, может даже нагловато, заявил, что может исполнить любимую песню Нептуна, какую бы он не назвал. У этой самоуверенности была основа. Во-первых – Сашка знал наизусть почти всё, что существовало на пластинках, начиная с патефонных и кончая самыми новыми виниловыми. Ещё в раннем детстве, восседая на горшке, он подолгу играл в «патефон», крутя крышку горшка как юлу, представляя, что это пластинка и при этом громко распевал песни из не малой домашней коллекции. Причём обязательно «играл» пластинку с обеих сторон. Он и сейчас помнил те старые песни парами, как на пластинках. Родители не мешали такому долгосидению, руководствуясь народной мудростью – «чем бы дитя не тешилось …», а когда Сашка подрос и пошёл в первый класс, его заодно отправили и в музыкальную школу. В «музыкалке», проверив Сашкины способности, преподаватели отговорили родителей от баяна, убедив их отдать такого способного сына на фортепьяно. «Три деревни два села, восемь девок – один я…» – подшучивал над сыном отец, весело напевая цитату из народной – «Вдоль да по речке, вдоль да по Казанке…». Сашка был единственным мальчишкой по классу фортепьяно в только что образованной городской музыкальной школе. Остальные восемь «пианистов» были девчонки. В то время пианино было большой редкостью, но преподаватели пообещали помочь Сашкиным родителям приобрести подходящий инструмент. Весь первый год бабушка водила его заниматься на фортепьяно в соседний детсадик. Будучи неграмотной, она всё же умудрялась, как-то контролировать его потуги в освоении инструмента, чутко улавливая, где Сашка фальшивит. Бабушка любила петь и знала множество песен, тех старинных, народных, которые передаются из уст в уста, и уж конечно всё это прошло через ушки внучка ещё в колыбели, создавая основу той музыкальности, которая теперь и начала в нём проявляться. Вскоре его взяли солистом в городской хор, где пела его мать. «Пусть всегда будет солнце, пусть всегда будет небо, пусть всегда будет мама, пусть всегда буду я!» —чистым звонким детским голосом выводил Сашка слова популярной тогда песни, срывая бурю аплодисментов. Закончив музыкалку, Сашка попросил отца купить гитару. Это была семиструнка за шесть с половиной рублей. Отец, фронтовик, бывший военный музыкант, игравший на трубе в полковом оркестре, сам показал ему первые аккорды на гитаре. Через месяц Сашка уже пел «в подворотне» своим ломающимся юношеским голосом дворовые шлягеры на три аккорда типа: «Жил в Одесе парень, паренёк, ездил он в Херсон за голубями…», вызывая восхищение у сверстников, особенно у девчонок. К концу средней школы в Сашкином репертуаре кроме дворового был весь Высоцкий, а также песни других бардов, бродившие по стране в виде магнитофонных лент. Поступив после школы в мореходку, Сашка организовал там вокально-инструментальный ансамбль и чуть не вылетел с третьего курса за несданные вовремя экзамены. Опомнившись, он наверстал упущенную учёбу и защитил диплом на-отлично, умудряясь при этом завоёвывать первые места со своим ВИА «Морские звёзды» на городских конкурсах. Ещё два вокально-инструментальных ансамбля были организованы им уже в море. Это были «американские рейсы» на НПС «Аргус», когда наши моряки работали совместно с учёными из США. Американцы несколько раз приглашали Сашкин ансамбль для концертов. Он трижды был отмечен в местной американской прессе, а репертуар пополнился песнями на английском.