в землю лицом – жизни заряд сажая –
падаю… Недруги пнут в ребро сапогом:
корчится, больно – значит, ещё живая.
Господи, слышишь, пожалуйста, дай мне сил,
встать, о боли своей не крича – молчА,
и сказать большое искреннее спаси-
бо всем моим недругам, врагам, палачам:
пусть от боли – страшной, невыносимой –
зубы буду упрямо в песок крошить,
неправильно, некрасиво,
но –
жить.
Жизнь
Да я бы давно их звала всех по имени-отчеству –
свои эти самосбывающиеся пророчества
(особенно то, про тебя, особенное одно),
если б они, камнем упав на дно
моей реальности, выбили бы его,
разрушив фундамент, рассыпав глухие стены,
чтоб я смогла выйти за рамки одной сцены,
уволиться из этих провинциальных актрис,
что сами себя много лет лишь играют на бис,
получая охапками чью-то любовь и цветы.
Но к чему это все, если даритель – не ты,
и каждый раз, выходя на финальный поклон,
думаешь: это сон, это сон, это просто дурацкий сон,
но вглядываешься в зала тебя пугающую тьму,
в тысячи лиц, не принадлежащие никому,
и до одуренья хочешь просто выйти отсюда на свет –
в настоящую жизнь…
Но это и есть она, и другой, к сожалению, нет…
Я эту любовь не ращу и не пестую
Я эту любовь не ращу и не пестую —
ты знаешь, всё наоборот:
она замерла, не растёт – бесполезно: всё
равно я иду на аборт.
Пусть вырежет/вычистит/химией вытравит
её многоопытный врач…
Но всё, что случится – сквозь слёзы он выдавит:
"Прости. Метастазы. Поплачь."
Мы с ней столько лет – неделимое целое
(единый клубок метастаз),
я всё, что смогла, чтоб убить её – сделала
(убила – обеих за раз).
Нет, не ты его увела
Нет, не ты его увела –
я сама тебе отдала,
я сама отпустила: на,
раз настолько ты влюблена,
что его так не бережёшь —