Полчашки остывшего кофе дешевого.
Здесь, в незатейливой этой квартирке, царит тишина, не считая ровного дыхания детей, спящих в соседней комнате, и любимой мелодии жены, которую та напевает, расчесывая волосы перед сном.
А в самых глубинах души у двух игроков чей-то голос – назовем его «Тот,
Кто ведет счет» – взывает:
«Подведем-ка черту! Посчитаем, каков же итог этих лет!
Будьте честны, ничего не забудьте, вы, двое мужчин, живущих по разные стороны улицы, которых разделяют квадратные метры, лошадиные силы, положение и должности».
И первый из них, потянувшись за своим неизменным стаканом, начинает думать.
«Я в силах сыграть в эту игру, – вот что он говорит, – и победа за мной… большая победа».
Вот мой дом, показывает он для начала: три гаража, бассейн (зимний), огромный холл, а кладовки такие, что хоть в футбол играй.
Об этой вилле писали в журнале «Архитектура».
Республиканцы собираются здесь для благотворительных акций.
А в городе ее зовут дворцом.
Она моя, и (если вам интересно) за нее уже выплачено сполна.
А как только цены повысятся, я продам этот домик и получу втрое больше того, что вложил.
Есть у меня свое дело, свое – ни партнеров, ни акций.
Без всяких. Только мое!
Так, и четыреста с лишним трудяг пашут весь день на меня.
Они тоже мои, потому что я устанавливаю, когда им приходить на работу и можно ли перекурить,
Я устанавливаю, сколько им получать (я разогнал профсоюз) и не станет ли кто безработным в недельный срок (что называется «сокращением»).
В глаза все они зовут меня «мистер», а кое-кто – даже «сэр».
Поэтому ясно, как меня уважают (никто не перечит мне).
Вот супруга моя, и в этой игре я о ней расскажу как деловой человек.
Она моя женщина; все покупаю ей я.
Я купил ей зубные коронки; оплатил санаторий для страдающих избыточным весом,
У нее все самое лучшее из Парижа, я ввел ее в лучшие клубы.
Искусные доктора из Нью-Йорка заново вылепили практически все ее тело.
Да! Она моя. Мне она обязана всем.
Она не может уйти; не может шагнуть… без моего разрешения.
Дети тоже мои, если уж подводить итог.
Я платил ортодонтам, за Гарвард.
Я дал им старт в жизни: трастовые фонды, аборты, европейские каникулы и свадьбы – на первых полосах газет.
Скажем прямо, если подойти строго экономически – они мои!
Они делают, что я велю, идут, куда я скажу, смотрят в будущее, созданное мною.
Да, и не забудем внести на мой счет мои инвестиции – все мои высокие должности и то недавнее приглашение на прием в Белый дом.
Все это тоже мое.
И вспомним еще о моей репутации:
Я попал в прошлый номер журнала «Фортуна», в бюллетене симфонического оркестра указан как спонсор, известен тем, что в гольфе у меня небольшой гандикап.
Вот так! Все мое! Заработано! Заслуженно! Надежно!
«В чем же суть?» – спрашивает Тот, Кто ведет счет.
«Вот-вот, – отвечает первый игрок, —
Об этом я себя и спрашиваю».
Если, скажем, все и вся в моем мире – мое,
Почему я так пал духом, играя в эту полночную игру?
Откуда тогда это чувство, что мне принадлежит все… кроме моей души?
И зачем я тут сижу над стаканом и думаю:
Почему моей жены нет сейчас дома,
Почему мои дети предпочли учиться и работать за тысячи миль от меня,
Переживет ли моя компания смену имиджа,
Надежно ли защищена моя репутация,
Любит ли меня кто-нибудь?
