– Я напишу, – отозвалась Лил. – Но только ты должен написать ответ.
– Обязательно. – Сжимая монету, Куп сел в машину. Он смотрел через заднее стекло сколько мог, смотрел, как людской островок перед старым домом уменьшается и исчезает.
Он не плакал. На секундочку, ему ведь было уже почти двенадцать лет. Но он сжимал старую серебряную монету в руке всю дорогу до Рапид-Сити.
3
Черные холмы
Июнь 1997 года
Лил вела свою лошадь по тропе сквозь утренний туман. Прежде чем начать подъем вверх, они прошли через высокую траву, пересекли сверкающие воды узкого ручья, где скрывались спутанные лианы ядовитого плюща. В воздухе пахло хвоей, водой и травой, а свет мерцал нежностью рассвета.
Птицы заливались и щебетали. Лил слышала заунывную песню горного синего дрозда, хриплое чириканье соснового чижа в полете, раздраженное предупреждение пиньонской сойки.
Казалось, лес вокруг ожил, взбудораженный потоками и косыми лучами туманного света, пробивающимися сквозь полог деревьев.
Не было места в мире, которое манило бы ее сильнее.
Она обнаруживала следы, обычно оленьи или лосиные, и фиксировала факт их нахождения записями на диктофон, лежащий в кармане куртки. До этого она находила следы бизонов и, конечно, многочисленные следы отцовского стада.
Но в этом трехдневном путешествии, которое она себе устроила, ей до сих пор так и не удалось выследить кошку.
Лил слышала ее зов накануне вечером. Крик прорвался сквозь тьму, сквозь звезды и лунный свет.
«Я здесь», – говорила она.
Пока лошадь взбиралась наверх, Лил всматривалась в близлежащие кустарники, прислушивалась к птичьим крикам, разносящимся в кронах сосен. Из зарослей душистой вишни выскочила рыжая белка, пронеслась по земле и вскарабкалась по сосновому стволу. Взглянув в небо, Лил заметила ястреба, совершавшего утренний облет.
Именно из-за этого, а также из-за величественных видов, открывающихся с вершин скал, и высоченных водопадов, низвергающихся в каньоны, она считала Черные холмы священной землей.
Лил была убеждена: если здесь не почувствовать магию, ее не найти нигде.
Достаточно было просто находиться здесь, иметь в распоряжении время, разведывать, изучать. Скоро она окажется в учебной аудитории, станет первокурсницей (боже!), очутится вдали от всего, что ей так хорошо знакомо. И хотя она горела жаждой знаний, ничто не могло заменить виды, звуки, запахи дома.
В течение многих лет ей время от времени попадалась на глаза пума – но Лил считала, что это были разные особи. Очень маловероятно, что это та самая пума, которую они с Купом заметили тем летом восемь лет назад. Она видела дикую кошку то прячущейся в ветвях дерева, то прыгающей по скале, а однажды, когда она ехала с отцом верхом, сопровождая стадо, заметила в полевой бинокль, как пума завалила молодого лося.
За всю свою жизнь Лил никогда не встречала ничего более мощного и настоящего.
Но ее интересовала и растительность. Звездчатые незабудки, нежный ирис Скалистых гор, солнечный свет желтого донника. В конце концов, это тоже была часть окружающей среды, звено пищевой цепи. Кролик, олень, лось ели травы, листья, ягоды и почки, а серый волк и представители семейства кошачьих питались кроликами, оленями и лосями.
Рыжая белка может стать обедом для кружащего ястреба.
Тропа выровнялась, и глазам Лил открылся луг – пышный, зеленый, усыпанный полевыми цветами. Здесь паслось небольшое стадо бизонов, и она включила в свой список быка, четырех коров и двух телят.
Один из телят нырял в траву, утопал в ней – и снова поднимался над лугом с головой, усыпанной цветами и травой. Улыбаясь, Лил решила ненадолго прервать свой маршрут, чтобы достать фотоаппарат и сделать пару снимков для коллекции.
Этому теленку пошла бы кличка Тусовщик. Так она и озаглавит фотку.
У нее возникла идея отправить портрет теленка и еще пару снимков, сделанных на тропе, Купу. Он говорил, что собирается приехать этим летом. Но так ничего и не ответил на письмо, которое она отправила три недели назад.
Впрочем, он был не так пунктуален с электронной перепиской, как она. Особенно с тех пор, как начал встречаться с той студенткой из своего колледжа.
«Сиси», – подумала Лил, закатив глаза. Дурацкое имя. Она знала, что Куп спит с ней. Он не говорил об этом, более того, чертовски аккуратно избегал этой темы. Но Лил не так глупа. Она была уверена – или почти уверена, – что он спал и с той девчонкой, с которой тусил в старших классах школы.
Зоуи.
Боже, куда делись нормальные имена?
Складывалось впечатление, будто парни постоянно думают о сексе. Тем не менее в последнее время она и сама много думала об этом, призналась себе Лил, ерзая в седле.
Возможно, потому, что опыта у нее пока не было.
Ее просто не заинтересовал в этом плане никто из знакомых. Может быть, в колледже, грядущей осенью…
Не то чтобы она хотела остаться девственницей, просто не видела смысла напрягаться, если парень ей не нравился. Если он не разжигает в ней огонь, все сводится к физическим упражнениям, не так ли? К очередной галочке в списке жизненных впечатлений. Она хотела большего – или же искренне думала так.
Пожав плечами, Лил убрала камеру и достала флягу, чтобы попить. Вероятно, в колледже она загрузит себя учебой и научной работой, ей будет не до этого. А пока она здесь, в приоритете летние каникулы, документирование троп, мест обитания, работа с образцами следов и бумагами для учебы. И еще ее задача – убедить отца выделить несколько акров земли под заповедник, который она надеялась когда-нибудь построить.
Заповедник «Шанс». Лил нравилось это название, не только потому, что оно ассоциировалось с ее фамилией, но и потому, что у животных там будет шанс. А у людей будет шанс увидеть, изучить и позаботиться об их благе.
«Когда-нибудь», – думала она. Но сначала ей нужно было многому научиться, а чтобы это сделать, придется оставить то, что она любит больше всего на свете.
Она надеялась, что Куп приедет хотя бы на несколько недель, до того, как ей надо будет отправиться в колледж. Он возвращался, прямо как ее пума. Не каждое лето, но достаточно часто. Он пробыл здесь две недели следующим летом после своего первого приезда, потом – еще через год – провел здесь целых три чудесных месяца, пока его родители разводились.
Пара недель тут, месяц там… и при этом при встрече они всегда разговаривали так, будто виделись вчера. И неважно, что бо?льшую часть времени в этих разговорах он посвящал своим городским девицам. Но сейчас с момента их последней встречи прошло целых два года.
Он просто обязан был приехать этим летом.
Вздохнув, Лил завинтила крышку походной фляги.
Все, что произошло дальше, случилось слишком стремительно.
Лил почувствовала, что кобыла дрожит от страха. Она едва успела крепче сжать поводья, как из высокой травы выпрыгнула кошка. Она пронеслась как в тумане – скорость, мускулы, бесшумная смерть – и утащила в зубах теленка с цветочным головным убором. Маленькое стадо разбежалось, раздался рев самки. Лил изо всех сил пыталась удержать свою лошадь, в то время как бык пошел в атаку на кошку.
Пума закричала в ответ и поднялась на дыбы, отстаивая свою добычу. Лил сомкнула ноги, схватившись одной рукой за поводья, и снова достала фотоаппарат.
Мелькнули когти. Даже на расстоянии Лил почувствовала запах крови. Кобыла тоже учуяла его и в панике метнулась в сторону.
– Стой спокойно! Мы ей неинтересны. Она получила что хотела.
Бок отца бизоньего семейства засочился кровью. Загрохотали копыта, над лугом носились ревущие голоса бизонов, исполненные горя. Потом все стихло, и на высокогорном лугу остались только кошка и ее жертва.
Звук, который издавала кошка, походил на мурлыканье, – но это был громкий гул в честь ее триумфа. Глядя поверх травы, она увидела Лил и замерла, не отрывая взгляда. Свободная рука девушки дрожала, но она не могла отпустить поводья, чтобы взять камеру в обе руки: это было слишком рискованно. Она сделала два нечетких снимка, запечатлев кошку, и вытоптанную окровавленную траву, и мертвого теленка.
С предупреждающим шипением кошка потащила добычу в кусты, в тень сосен и берез.
– Ей нужно кормить котят, – пробормотала Лил; ее голос неуверенно дрожал и эхом разносился в утреннем воздухе. – Вот дерьмо. – Едва нащупав свой диктофон, она извлекла его из куртки. – Нужно успокоиться, просто успокоиться. Нажать на «запись» и… Вот так. Замечена самка пумы, примерно два метра в длину, от носа до хвоста. Вес около сорока килограммов. Типичный тауниновый окрас. Убила свою добычу после длительной слежки и засады. Задрала теленка бизона из стада в семь голов, пасущегося в высокой траве. Защищалась от быка. Пума утащила тушу в лес, возможно из-за моего присутствия, хотя если у этой самки есть приплод, ее детеныши, скорее всего, слишком малы, чтобы охотиться вместе с матерью. Она кормит своих детенышей, которые еще не полностью отъелись и не стали самостоятельными. Инцидент зарегистрирован… 12 июня, семь двадцать пять утра. Ух ты, вот же ж.
