– Что точно стоит сделать, так это убрать натяжение. Твердая рука не обязательно должна быть жесткой.
Сэм ослабил уздечку. Жеребенок дрожал и дергал ногами.
– Ему нужно имя. – Сэм провел рукой по шее жеребенка. – Придумай.
Куп оторвал взгляд от жеребенка, чтобы посмотреть на Сэма.
– Я?
– Что за имя «Я» для лошади?
– То есть… Ммм. Джонс? Может ли это быть Джонс, как Индиана Джонс?
– Спроси у него.
– Я думаю, ты Джонс. Джонсы умные и храбрые. – С небольшой помощью руки Сэма, державшей уздечку, жеребенок решительно кивнул. – Он сказал «да»! Ты это видел?
– А то. Теперь держи его голову, крепко, но не слишком сильно. Я собираюсь накинуть на него седельное одеяло. Он привык к этому. Напомни ему.
– Я… Это просто одеяло. Ты же не против одеяла, Джонс? Это не больно. Мы не сделаем тебе больно. У тебя и раньше было одеяло. Дедушка говорит, что сегодня мы просто приучим тебя к седлу. Это тоже не больно.
Джонс пристально смотрел в глаза Купа, навострив уши, и почти не обращал внимания на подушку седла.
– Может быть, я смогу немного покататься на тебе, когда ты привыкнешь к седлу. Потому что я вешу не так много, чтобы причинить тебе боль. Правда, дедушка?
– Ну-ка, посмотрим. Держись крепче, Купер.
Сэм поднял тренировочное седло и надел его на лошадь. Джонс дернул головой, рванулся вперед.
– Все в порядке. Все в норме. – «Он не сердится, не злится, – подумал Куп. – Просто немного напуган, вот и все». Он чувствовал и читал это в глазах Джонса. – Это просто седло. Наверное, поначалу в нем странно себя чувствуешь. – Под полуденным солнцем, едва заметно потея, Куп говорил и говорил, пока его дед застегивал седло.
– Выведи его на лужайку, как я тебе показывал. Так же, как ты делал с ним до седла. Он будет выпрягаться.
Сэм отошел, чтобы дать мальчику и жеребенку поучиться. Он прислонился к ограде, готовый вмешаться, если понадобится. Сзади подошла Люси и положила руку ему на плечо.
– Вот это зрелище, не правда ли?
– У него есть чутье, – признал Сэм. – И сердце, и голова тоже. Парень – прирожденный лошадник.
– Я не хочу его отпускать. Я знаю, – упредила она ответную реплику Сэма. – Не нам это решать. Но сама мысль об этом разбивает мне сердце. Кое-что я знаю наверняка: они не дают ему столько любви, сколько даем мы. Поэтому у меня душа болит, когда я думаю, что мы должны отправить его обратно.
– Может быть, он сам захочет приехать следующим летом.
– Может быть. Но придется долго ждать. – Она вздохнула, затем повернулась на звук грузовика. – Кузнец едет. Пойду принесу лимонада.
* * *
Это был сын кузнеца, хулиганистый большеголовый мальчишка лет четырнадцати по имени Галл. В полуденной тени сарая он дал Купу на пробу первую и последнюю щепоть табака.
Куп выблевал свой завтрак, обед и все, что было в желудке, но и после этого, по экспертной оценке Галла, оставался зеленым как кузнечик. Заслышав странные звуки, Люси оставила работу на огороде и поспешила к задней части сарая. Там Куп, стоя на четвереньках, продолжал блевать, а рядом стоял Галл, почесывая голову под шляпой.
– Блин, Куп, ты еще не все?
– Что случилось? – требовательно спросила Люси. – Что ты сделал?
– Он просто хотел попробовать жвачку. Я ничего дурного не хотел, миссис Люси, мэм.
– Ты что, не знаешь, что парню его возраста лучше не давать табак?
– Блеванул чуток, с кем не бывает.
Когда все закончилось, Люси наклонилась к нему.
– Давай, мальчик, пойдем в дом и приведем тебя в порядок.
Бодро и деловито Люси затащила его внутрь. Слишком слабый, чтобы протестовать, Куп только застонал, когда бабушка раздела его до трусов. Она вымыла ему лицо, дала попить прохладной воды. Опустив жалюзи, она присела на край кровати и положила руку ему на лоб. Он открыл обеспокоенные глаза.
– Это было ужасно.
– Урок усвоен. – Она прикоснулась губами к его лбу. – С тобой все будет в порядке. Ты справишься.
«И не только сегодня», – подумала она. И немного посидела с ним, пока он отсыпался, приходя в себя после полученного урока.
* * *
Куп и Лил улеглись рядом на большой плоский камень у ручья.
– Она не кричала и не ругалась, ничего такого.
– И какой он на вкус? Наверное, такой же, как на запах, то есть – отвратный. И выглядит тоже отвратно.
– На вкус… как дерьмо, – решил он.
Она хмыкнула.
– Ты что, пробовал дерьмо на вкус?
– Я достаточно нанюхался его этим летом. Лошадиное дерьмо, свиное дерьмо, коровье дерьмо, куриное дерьмо…
Лил завыла от смеха.
– В Нью-Йорке тоже есть дерьмо.
– Там оно в основном от людей. Мне не приходится его разгребать.
Она перекатилась на бок, положив голову на руки, и изучала его лицо своими большими карими глазами.
– Я бы не хотела, чтобы ты уезжал отсюда. Это лучшее лето за всю мою жизнь.
