Икра заморская баклажанная. Эпизод Третий

18 октября, День Шестой

18 октября, 10:30

Очередной «накопитель». Сколько мы уже в эту поездку намотали по воздуху? И отсидели в «отстойниках»? Время «Че» [2], а самолёта всё нет. Видимо, кто-то из пассажиров воспользовался услугой «Сбрось смс-ку, задержи вылет».

Походные СТАЛЬНЫЕ стопки вызвали заминку у тщательно укутанных в паранджи работниц на рамке:

– Что это? (на сwахили)

– GLASS, неужели не видно? (похоже, шутку со стальным «стеклом» так и не поняли) [3]

– А это? (сwахили)

– Бутылка (как дети малые, право)

– А денежку дашь? (сwахили)

– Кеее?! (дословно по-испански) [4]

– Ладно, проходи (сwахили)

А ещё мусульманки называются. В паранджах да при исполнении. Денюжку, блин, просят. Хоть бы на английский перешли, типа мы европеизированные – испорченные. Совсем совесть потеряли. Аллаха на вас нет!

От сувениров в дьютиках уже тошнит. Магнит сувенирный на холодильник – пять баксов! Однако! Зато Джимми оторвал рубаху-поло со знаковой надписью «Поле-поле». Пить уже не хочется и не можется. Курить нельзя, но за два доллара добрые люди в униформе согласились вывести из «отстойника» через лётное поле к курилке. А чуть раньше предлагали за 10 рублей посторожить наши рюкзаки… уже сданные в багаж:

«Ну так, на всякий случай, мало ли – Танзания всё-таки… – и продолжают: – …а если вы на Гору, то есть один знакомый шерпа, ещё и русскоговорящий. Мы позвоним, он вас в Аруше встретит»

И тут бы взять пульт и остановить плёнку. Чтобы на кафедру, кряхтя и пошаркивая, взобрался Академик Павлов [5] и проскрипел:

«А теперь, мои многоуважаемые коллеги-френды [6], я вам покажу, как классически препарировать Кроликов»

Так и не понятно, какие воздушные хулиганы задержали своими звонками самолёт, потому что из немногочисленных пассажиров на материк только мы и оказались. И мы не опоздали! Активные выспрашивания у персонала, когда же всё-таки подадут лошадь, разрешились сами собой: самолёт появился из воздуха с опозданием в каких-то «20 танзанийский минут». Видимо, кто-то ещё на материке, по дороге сюда воспользовался смс-услугой «придержать самолёт». Хотя слово «самолёт» едва ли применимо к этой 12-местной спичечной коробчонке. В которой все шесть «лягушонков-путешественников» расселись с комфортом, насколько можно с комфортом рассесться в этой маршрутной «Газельке» с крыльями. Точней – «Сесне». Сразу вспомнился старина Матиас «Крэйзи Фрог» Руст [7]:

«Трын-дын-дын… Ба-ам, ба-ам!»

В полёте я постоянно прислушивался к двигателям и своему состоянию – боролся с воздушными и ушными пробками. На такой смешной «пукалке», пожалуй, впервые. Ан-нет, на вертолете 4-местном как-то ещё летали над Коркинским разрезом. Тоже веселуха. Но там так не трясло. А тут: «Гром гремит, земля трясётся…» [8]

18 октября, 12:30

…подумать только: на вид – ну обезьяна обезьяной, а по-русски говорит:

– Крис, ты же по-русски говоришь… нам сказали?

(Академик Павлов, держась за живот, за кафедру уползает. А Фрейд, ничего себе: стоит, наблюдает…)

– Да, я знаю русск…ого одного. Водил его в Гору. Сергей Лавров, может, знаете?

(Пыздэсь! Он думает, Россия – хутор в пять дворов. И это у них «русскоговорящий гид» называется? Пыздэээсь!)

– Мы Сергея Лаврова знаем, как ты русский язык. Пшёл-ты… [9]

А он с чёрной заискивающей улыбочкой продолжает гнуть:

– …в гостиницу классную определю, и на Гору взберу. А сафаринг – пальчики оближите, чесслово!

– Мы, наш русского-знающий чёрный брат, уже знаем, как у вас всё деется: в час по «поле-поле».

Но тот, не обращая внимания на едкости, отбил нас от алчных привокзальных таксистов и, не дав особо опомниться и возразить, живо водрузил весь скарб на свой старенький «Лэнд Крузер». И всего-то за 10 рублей (против бандитских 50-ти у местных домодедовских автокартельщиков). Да и отель, кстати, и впрямь неплохой. И действительно в самом центре. Может, не будем больше искать от беды бедового, да отдадимся этому «Крисолову»?

18 октября, около 2-х пополудни.

Если настоящему мужику задать подобный вопрос, он, чего доброго, и по тыкве настучать может. Уже только за беспросветную глупость самой постановки его. Не говоря о заведомой вредности одного из озвученных напитков и несомненной пользе виски. Потому вопрос «пить иль не пить» решён нами давно и самым решительным образом [10].

Но совсем другое дело – маршруты восхождения на Кили. Из имеющихся четырёх (Мачаме, Умбве, Мвека и Марангу) всерьёз мы рассматривали только два. Более прогулочно-туристический и простой путь «Марангу» (или в миру «Кока-кола») предполагает на стоянках наличие стационарных домиков с нарами. А на «Мачаме» (тот самый забористый «Виски») только палатки, которые туда ещё и волочь надо (хорошо ещё, что не на своих плечах). Уже по названиям понятно, где какие приключения ожидают.

Парни, вы меня знаете: я всегда за безбашенность. Но тут совсем не тот случай и, думаю, геройствовать зря не стоит. Старые мы уже. И дело даже не в кураже, которого всегда через край, а в организмах наших вазунговских, тщедушных и дебёлых (веду всех к зеркалу):

– Пойми, Саня, всем надо вернуться в лона своих женщин здоровыми!

– Зато «Виски» самый живописный! – лоббирует свою капитанскую линию Боббо.

«Настоящих» мужиков, не в пример мне, оказалось большинство: «ВИСКИ»!

– Хрен с вами! Мне хоть виски, хоть текила, лишь бы с ног валила. Только помните: как только кому-то станет XYZво, сразу говорите. Никому не нужна Звезда Килиманджарского Героя посмертно!

Были ещё долгие тёрки с «шерпой» Крисом: про деньги, маршруты, сафари. Сложные подсчёты столбиками вывели на круг 1250 баксов за комплект: шесть дней восхождения по «Виски» и три дня на сафари по национальным паркам Серенгети и Нгоро-Нгоро. Недостающие шапки, куртки, палки – плюсом. Долго бились по аренде палаток. Эта африканская собака Павлова утверждал, что аренда палаток тоже плюсом.

– А если бы по «Коле» пошли, нары тоже арендовали бы?!

– Ладно, я что-нибудь дома поищу… бесплатное.

И нам бы в очередной раз прислушаться к сиплым смешкам этого занудливого старикашки Павлова, доносящиеся из соседней комнаты. Но нет: напролом, как горные Килиманджарские бараны! Чтобы мы окончательно прониклись доверием к этому жулику и как родному выложили ему кровные, Крис отдал в качестве залога ноутбук и свой довоенный «Ленд Лизер» [11]. И водилу при нём в наше безраздельное пользование до самого завтра.

Ну, довоенный ноутбук, положим, нам до фени. Но грех не воспользоваться предложенным авто. Тем более с личным водилой в придачу: это же развязывает нам руки и, главное, гло́тки. Только указывай очередной початой бутылкой: «Направо… налево… прямо».

По дороге увидели известный по наводке Алеси сувенирный центр для толстосумых вазунгов «Cultural Heritage» [12]. Дело к закрытию, но хоть прицениться. А там этого культурного слоя в несколько этажей жирно насыпано, и утрамбовано. Лео констатирует:

– Короче, здесь ДАXXXYЯ всего! [13]

– Председатель делегации был удивлен полнотой коллекции и разнообразием выбора, – это Профессор, успешно вжившийся в роль толмача, даёт параллельный литературный подстрочник.

Вместо цен на стикерах какие-то непонятные буквы и знаки:

– Пойми, Саня, НИXXXYZ не понятно!

(«Председатель был раздосадован неочевидным маркетинговым ходом компании»)

– А эта «F» how much? [14]

(Называется цифра, которой вдвойне бы позавидовал бутик в жирафском центре)

Тут мы с Лео уже в унисон:

– АXXXYЕТЬ!

(«Цены приятно поразили иностранных посетителей Культурного Центра»)

А работники, заинтригованные чудным заморским словечком, подхватили интонацию и стали щебетать без умолку: «аxxхyеть, аxxхyеть…» Спрашивают:

– А что такое «аxххyеть»?

– Это значит «веримат» [15].

Тут уж весь Центр наполнился их подражательным гомоном. Отовсюду неслось их птичье: «аxxхyеть… аxxхyеть…»

– А эта чудная вещица сколько?

(Счёт на тысячи долларов)

– ДА-ТЫ-ЕVАНИСЬ!

– А это слово что означает?

– «Вери-вери АXXXYЕТЬ!» [16]

18 октября, 17:30

Профессор заметно нервничает, поглядывая на часы: полчаса уже в пробке стоим. И хоть мы на стареньком, но всё же Крузере, справа по клумбам всё равно не уйти: движение-то левостороннее! А вместо клумб глубокие бетонные канавы. Короче, как обречённо пролепетали два громилы в толчее на китайском рынке: «Застряли мы тут нах». Усугубил ситуацию и мальчик в форме, который «рулил» на перекрёстке ситуацию. Вот и разрулил вконец. В общем, с милицейскими кадрами везде одинаково. А Профессор наш уже совсем не измене:

– Да что случилось-то, Отец? Ты же по жизни танзаниец: поле-поле. Куда когти-то?

Оказалось просто как день: как только он в очередной раз на Плато Трезвости взбирается, его «клинить» спереди начинает. И «стрелка» у него, оказывается, забита в отеле с девчушками с вахты: Дженни, Лорой и Кэнди. Пока нас селили, те улыбались и хохотали над каждой шуткой Профессора. Особенно Дженни. Она – классический образчик Хохотушки Заливистой, Заразительной («Cocotuhus Zarazus»). Даже когда в монотонном бубнении Профессора нам не различим смысл, после её ответного звонкого смеха понимаешь: «Братишка лажу гнать не станет – натурально смешно» [17]. И начинаешь смеяться вместе. Заливисто. Заразительно. Заразно.

И вот этот самый заразный герой-любовник уже успел пригласить девчонок к нашему шалашу: в кафешку после работы. А рабочий день их уже заканчивается, а мы до сих пор в пробке. И тут мы, конечно, устроили Профессору десяток крайне неприятных минут, а проще – обструкцию:

– Ты чего же это, Василий Алибабаевич, падла эдакая, без нас же нас поженить собрался [18]?

– Я же думал, что вы, само собой, жаждете новых встреч с Прекрасными. Я же для вас, придурки, стараюсь – карликов безногих [19]. Мне-то самому ничего не надо…

(Это он красиво загнул)

– Ах ты, альтруист наш, трять! Значит, для нас ты, Мистер Либидо, вокруг Жени тарантеллу вытанцовывал с коленцами вприсядку? Ты лучше на Баобаба нашего Песочного взгляни и скажи: он чего-то ещё по жизни хочет, вообще?

Ну и в том же духе. Благо, пробка как-то стала рассасываться. Решили продолжить увлекательную дискуссию с переходом на личности уже за «трэс рюмкас».

18 октября, 19:30

Дженни, Лора и Кэнди. Такие они разные. Я обозвал их условно: «масайка», «нубийка» и «мавританка».

Женя высокая и очень худощавая, даже измождённая. Профессорский идеал, если можно, имея ввиду его зашкаливающее, льющее из всех щелей либидо, говорить о каких-либо предпочтениях. Ведь у него: «Зда есть, значит, красавица!»

Лорик – «булочка сдобная» с щёчками, которые, если бы не тёмный цвет кожи, назвал бы розовыми. Очень застенчивая и чересчур даже серьёзная и не по годам сосредоточенная в свои 17 лет (как, опять малолетка?).

Ну и Кэнди… Карамелька то есть… такая… большенькая, в общем, девочка… Леденец пятипудовый, из разряда «а всех покажите» [20].

Пока Профессор Пржевальский «исключительно ради нас» обхаживал Женю (громкий заливистый смех откуда-то из недр его цепких лапищ), мы решили долго не засиживаться. Во-первых, завтра начинаем ПОКОРЕНИЕ: шутки прочь, такие мы настоящие Взбиранцы и Скаколазы! Да и с обещанной в кафе живой музыкой нас прокатили. Правда, по дороге всё же попали на живую музыку: в окне кирки увидели репетицию церковного хора, чуть под окнами не застряли: «Аллилуйя, братия и се́стры!»

Но в кафе от этого живой музыки больше не стало. Ни для братьев, ни для сестёр. Зато вазунгов – «very very аxxxyеть». А там где много вазунгов-Ё, на их сладкий мёд слетаются и «пчёлки». Лорик шепчет участливо:

– Вот с той будь, пожалуйста, осторожней: она «prostitute & thief». [21]

(И ты меня поженить решила?)

– Да я и сам вижу, как от неё животные вредные опасно отскакивают в нашу сторону.

Не знаю, кто дезориентировал, но сроду Лоре не 17 (уф…), а все 20 (уффф…)! И ребёнку уже два годика. И чую, опять началась песня про «веримат». Уже достаёт. Нет, всё! Баста, карапузики:

– У меня, кстати, тоже дочка есть. И жена. Рубикон!

А бедный Джимми оттиснут от остальной братии центнерами уже растекающейся патокой Карамельки. Она:

– Чего он не в настроении: не разговаривает, не смеётся?

– А это он в тебя такой влюбленный. Дар речи потерял. Стеснительный просто.

– Чего это вы про меня шепчетесь? – Джимми включается.

– Да, сказали, что голова у тебя разболелась…

Но за дальнейшей реакцией Кэнди стало прикольно наблюдать.

Девчонки скоро разбежались по домам, как Профессор Женю за руки не обжимал и не ухахатывал. Да и нам пора. На выходе из кафе в спину несётся:

– Чупа-чупа!

– Ну чего ещё?

Это метрдотель в масайской ливрее что-то этим заклинанием до нас донести пытается. Вразумить, на недопитое пиво указывая. Далее такой диалог, дословно:

– «Боттл» что ли? [22]

– О, ботл-ботл!

– Так бы и сказал «ботл-ботл», а то «чупа-чупа» какая-то.

Пустые бутылки в Африке предмет сакральный, даже мистический. Не знаю, что уж они с ними делают (сдают что ли?), но отношение к ним трепетнейшее! Ждёт ещё пара историй впереди.

А нас завтра ждёт Гора: отсортировав манатки на хранение и Восхождение, мы мирно смежаем глазки. А Профессору после всех его рукообжиманий с Женей в его одиноком номере ещё всю ночь одному маяться. На такой огромной и непростительно одинокой кровати.

Первый день Восхождения

19 октября, 07:00

Утреннее чистое небо, а между домами Гора показалась. Конечно, мы давай улюлюкать и судорожно на фоне фотографироваться. Как никак, первая встреча с Килиманджаро! Килиманджаро?! А вот хрен там: не Кили это, а Меру, которая всего каких-то 4567 метров. Мы же ещё в Аруше. А до Моши, городишки, примостившегося у Той-Что-Надо-Горы, ещё километров 60 на нашем лендлизовском Крузере трястись. Но на точке «G», то есть у ворот Machame Gate мы появляемся почти вовремя, около десяти. Во всяком случае, мы из туристов первые. Мы на месте, но ни Криса, ни обещанной бригады носильщиков нет.

(Старый маразматик Павлов третьи штаны уделал)

Пока дожидаемся этого угорелого Криса, в двух словах о Горе и предстоящих страстях: город Моши уже возвышается над уровнем Мирового Океана на 900 метров (так, одна команда туристов со своими носильщиками уже собралась и выдвинулась по маршруту), а ворота в парк и того выше – 1800 метров (ещё одна команда отправилась на покорение). Предстоит нам провести в Национальном Парке Килиманджаро (ещё одни ушли) шесть дней: четыре вверх и два вниз. На каждого из нас положено два носильщика (которых до сих пор нет), и на каждых двух из нас – один гид. Всего на шестерых нас выходит аж 15 человек сопровождения (которых как не было, так и нет).

«15 человек на рюкзак мертвеца» [23]

Из-за высокой смертности носильщиков, они же портеры, на каждой остановке есть весовая: не более 20 кило в одни портерские руки (15 наших и 5 личных). Но руками они не пользуются, всё на голове носят. Итак, всё шматьё, еду и палатки на портеров. С собой только штурмовые рюкзаки с самым необходимым, что может пригодиться в переходе между стоянками: вода, сменка, аптечка и нехитрая закусь в виде ланч-бокса. А гиды типа «смотрящих», чтобы мы не разбежались или, ещё чего, сдуру не передохли. Поле-поле, акуна матата!

(Всё, похоже, ждать больше некого: даже команда москвичей, прибывших на ворота последними, собралась и уже утопала наверх)

Наконец-то: показались и наши крисы-гиды-портеры-бесплатные-палатки! Где их два с половиной часа носило? (Как мне нравится их танзанийское «сорри» [25].) Вот только портеры наши все какие-то неухоженные и шевелятся едва-едва, словно сонные мухи. В смысле поле-поле. (Кто-нибудь уберёт от уха этого сиплого климактерического старикашку Павлова?) А мы за эти два с лишним часа уже успели на другие команды вдоволь налюбоваться: «Те по пять вчера были очень большие…» [26] Почему чужие портеры все бодрячком, а нам досталось, что осталось? И почему гид у нас всего один вместо положенных трёх? Стран-н-но…

– А всех покажите…

– Вы просто этих в деле не видели – арррлы! Вы деньги-то давайте-давайте. Поле-поле, акуна матата!

(Всё, умер старик Павлов, захлебнулся сарказмом, живот от смеха порвал в клочья. Некому больше на «паузу» жать)

Привёз Крис и недостающую амуницию: драный пуховик для Падре Лео, видавшие виды боты не в размер и палки трекинговые – по одной на брата! Типа цена проката за одну палку была.

– А боты, выходит, тоже по одному заказали, собака ты Павлова?!

Но кроме Боксы в этих палках никто не разбирается, потому сильно не настаивали. А для самообороны и одной палки с лихвой. Но Капитан Бо, как самый продвинутый и настойчивый, всё же себе и вторую выторговал. Не может он, видите ли, с одной палкой в гору идти. Но надо будет с Крисом всё же по дороге обо всём этом серьёзно поговорить: о палках, ботинках, драных пуховиках. Что-то всё больше сомнений в правильности выбора оператора.

«Давай уже, шеф, поехали в Гору, а адрес сейчас покажу» [27]

Все приведённые ниже цифры по высотам и ширинам условны. И вот почему: полез в интернет… вот же, блин, что-то перевернулось в нашем мире глобально, если даже цитату из Библии я быстрей отыскиваю через «паутину», нежели в живом тексте. Так вот, нашёл в Сети серьёзный сайт по Восхождению. Но данные в нём сильно разнятся с употребимыми, в том числе и с теми, что отмечены на верстовых камнях на самой Горе. К примеру, на воротах Мачаме указано 1800 метров, а вот серьёзные дяди с серьёзного сайта пишут, что если серьёзно, то только 1490. Ну, серьёзно!

Быть мне, как всегда, скрупулёзным и занудливым педантом или стать наконец общепринятым и понятным рубаха-парнем? Я выбрал последнее. Потому что счастье, это когда тебя понимают [28]. Даже когда ты занудливый педант. Единственный пробел – абсолютная высота «Breakfast Wall». GPS на месте тоже не помог. Так что буду признателен за любую полезную информацию.

19 октября, 12:20

Так у ворот застоялись, что бегом в Гору понеслись, позабыв про заветное танзанийское «поле-поле». Дорожка симпатичная, утоптанная ещё в 30-е годы прошлого уже XX века… вот мы пни замшелые: век нашей лихой юности для многих уже «прошлый»! Отвлёкся, сорри. Итак, идём среди тропиков дремучих, лиан, папоротников и хвощей по кряжу, «по самой бровке» узкого хребта, уходящего по обе стороны куда-то круто вниз, в расщелины [29]. Красота! Эдакая загородная увеселительная прогулка с предполагаемым в конце пути пикничком. Что там наш Нургуш [30] с полными рюкзаками за спиной. Тут тебе и портеры сонные, и гид, правда, пока единственный… где-то внизу… окончательно вместе с портерами отстал.

Так, любуясь пейзажами, в бодреньком темпе не заметили, что наиболее лихая её часть (Лео, Джимми и я) оторвалась от основной группы в жёлтых плащёвках: Профессора Поле-Поле-Килиманджарского, Марика и примкнувшего к ним ренегата Боббу, по статусу своему долженствующего находиться во главе колонны, то есть как раз рядом с нами.

(Отец, а как же «командир впереди на лихой картофелине»?) [31]

Конечно, как могли, держали связь с подотставшими товарищами, периодически оставляя на обочине понятные лишь им загадочные рунические письмена. Дабы поддержать их в их нелёгком пути, ну и о себе весточку оставить, что так мол и так, живы-здоровы, настроение у нас бодрое, и вам туда не хворать…

«ПС-ПС, РЫГИ!» – гласили те загадочные надписи.

Не успев выйти из леса, вошли то ли в тучу, то ли в дождь: типичная октябрьская хмарь. В связи с чем я выразил досаду, что:

«Пожалуй, зря мы взяли крем от солнца, надо было крем ОТ ДОЖДЯ брать!»

Через некоторое время совершили ещё одно маленькое открытие: плащевик, может, и спасает от влаги снаружи, но только не от пота. И не важно, супер-пупер-нано-мембранный это плащ Капитана Бэтмена или мой самый дешёвенький рыбацкий «презерватив», толк один – тело не дышит. Из тучки вынырнули, а под прорезиненной тканью и без того хлюпает и чавкает.

19 октября, 15:50

К означенному времени эскадра из флагманского крейсера «Леопольд», линкора «Джимми» и берегового катера сопровождения «Бадди» (с течью в прорезиненных трюмах) на всех парусах лихо взлетела до самой Мачамовской Шапки [32], на 3000 метров. За три с половиной часа против четырёх с половиной, означенных по лётной планшетке. Обогнав все вышедшие ранее нас команды, и оставив далеко внизу своих портеров и единственного на команду гида:

«Вот так вот мы с вами поступим! Вот такой у нас с вами будет разговор! Потому что мы БАНДА!» [33]

Как мы ошибались. И некому нас было образумить, остановить полоумных, с ритма «поле-поле» сбившихся. Сперва вспотевших до нитки, а теперь вынужденных в холодном облачном тумане дожидаться подхода основной флотилии. Остывая и замерзая. Единственный гид, который мог что-то с этим поделать, замыкал процессию наших беспробудно отставших товарищей. Да и он – всего лишь молодой да неопытный, хоть и душевный парнишка Эфрейм… Ефрем.

Меж тем, три с половиной часа спортивной ходьбы, плюс влага внутри и снаружи сказались не в лучшую сторону: мы мокрые и уже остывшие, а сменного белья с собой нет – вся одежда в рюкзаках у портеров! И лагеря нашего до сих пор нет: портеров-то самих тоже нет. Обогнали мы их! Интересуюсь у товарищей, каковы там первые симптомы горной болезни: сначала ноги заплетаются, потом язык, и весь в холодном поту?

В ожидании развлекла будка, где нам предложили оставить свои данные в Книге Почётных Посетителей – амбарной книге, где все проходящие по маршруту должны прописаться на каждой стоянке. Такая форма бухучёта: сколько вазунгов на гору взошло, столько и должно быть возвращено обратно в мир… и в лона:

«Хоть чучелом, хоть тушкой!»

И приставленный к книге колоритный рейнджер как неотъемлемый персонаж действа: обдолбанный худенький растаман в беретке, мурлыкающий себе под нос какую-то вечную «Джамин» [34]. Такое впечатление, что мы для него давно лишь мокрые серые пятна: едва заметная рябь в глазах и невразумительное бульканье. Вообще, рейнджеры призваны следить за порядком на стоянках. Для чего даже снабжены автоматами. Работа вахтой: двое через трое.

На пенсии в рейнджеры пойду! Пусть меня научат [35].

19 октября, 17:00

Наконец воссоединились с арьергардом, а тут и тучи расступились… ба, красота-то какая: мы посреди вершин разномастных и облака у самых наших ног пред нами расстилаются, аж стелятся! Джунгли остались далеко внизу, а мы в следующем климатическом поясе «тропические лесостепи» (терминология условная и сугубо ненаучная) – такое мелкотравное редколесье: кустарники в цвету и карликовые пальмы, похожие на гигантские бахчевые ананасы. А от нас на солнце пар, как от лошадей на ипподроме (загнанных лошадей пристреливают, не правда ли?) [36].

Анализ амбарной книги дал такой расклад: вместе с нами по маршруту ушло несколько команд разного толка и калибра. Вазунгов человек 50, не считая обслуги. Про людей московской наружности, кажется, уже говорил. Есть ещё немцы, голландцы, зеландцы. И японочки с виду, американки внутри, то есть по паспорту (подумать только: мой любимый цвет, мой любимый размер). Понравился голландец (с чего я решил, что он голландец?): высокий рыжий «сухостой», борода пламенная лопатой торчит, на шее фотогаубица дальнобойная. Весь в шортах-гетрах-ботах-свитерах-беретах. Ну чистый Магистр Рассеянных Наук, герой моего детства [37]. Возраст восходящих от 20-ти до 60-ти. Ну и мы где-то посерёдке выборки.

Оценив по списку общемировой тренд, особо загоняться не стали и тоже записались в среднестатистические «манагеры» [38] (и один «клоун» в придачу).