– Наследная принцесса мертва! – бросил маркиз, едва сдерживая злость.
Хэмстеду показалось, что еще пара минут, и его спустят с кристально-белых и чистых ступеней.
– Вот мои условия, – кивнул он, – вы открываете мне доступ к вашим личным каналам коммуникации, представляете как своего доброго знакомого людям, чьи имена я назову. Не беспокойтесь, все они вам известны. Политики и банкиры из США, пара крупных промышленников и один телеведущий. Имена я назову позже. Рекомендуете меня в закрытый клуб, который даже не имеет названия, потому что это, собственно, и не клуб, а просто небольшая теплая компания «серых кардиналов». Поделитесь со мной информацией о частной жизни этих людей. Вы же получите несравненно больше.
Лицо маркиза приобрело выражение как у ангелов на старых фресках, этакий бесстрастный божок на небесном пьедестале. Было в бесстрастности что-то безумное, но что именно, сознанию не удавалось ухватить.
– И вы даже не попросите денег? – поинтересовался он.
– Деньги ни к чему, – отмахнулся Хэмстед. Пусть маркиз не надеется отделаться так просто. – У вас есть нечто более ценное.
Маркиз пожевал губами, рассматривая Хэмстеда с ног до головы, и презрительно изогнул губы.
– Похоже, я вас недооценил. Ваша осведомленность просто поражает. И что же получу я? – в его вкрадчивом голосе сквозило неподдельное любопытство и нетерпение хищника перед броском. От быстрой смены эмоций собеседника пробежали легкие мурашки. – Не томите.
Смотря в ничего не выражающие глаза, Хэмстед четко произнес:
– У меня есть то, что необходимо вам – та самая герцогиня Эттерская. Она жива и здорова. Прошу только проявить немного терпения. Я уже запустил план в работу, – он выдержал паузу. – С моей помощью вы получите трон, маркиз.
Июнь 2012 (годом ранее)
Глава 1. Феникс
Огонь – именно то, что сейчас было нужно. Лес, закат и огонь. Ветки и листья сгорали, а вместе с ними прошлая жизнь: жизнь, где я оказалась заложницей обстоятельств, пленницей чужих решений, утратила свободу воли, превратившись в символ власти. Пусть все сгорит. Теперь мои решения – только мои.
Я бесцельно шла на юг уже месяц, заботясь только о поиске пропитания и местах для ночлега. Не знаю даже, в какие края забрела. В лесу отвыкаешь от слов и вопросов даже самой себе: к чему их задавать, если некому ответить? Я прежняя – мертва, значит, вопросы тоже. Теперь будет так, как я решу.
Огонь почти потух. Накануне шел дождь, ветки отсырели – трещали и плохо разгорались. Надо бы подкормить костерок чем-то сухим, если такое еще осталось в рюкзаке. Я привычно проверила отцовские часы и нож в тайном кармане рюкзака – на месте. Рукоятка ножа приятно легла в ладонь. Это все, что осталось от Келли, женщины, которая меня вырастила. Деньги, поддельные документы и записка от Курта с телефоном его племянника тоже были на месте.
На самом дне лежало письмо от матери. Я его так и не прочитала. Можно прочитать и сжечь, но чем больше я на него смотрела, тем сильнее сомневалась. Держащая письмо рука неожиданно показалась чужой, словно принадлежала кому-то другому. Письмо адресовано незнакомке, не мне, но вдруг когда-нибудь она захочет узнать, что ей написала мать, которой у нее не было.
Я запихнула письмо обратно и подкормила костер запиской Курта. Цифры на ней я давно запомнила благодаря эйдетической памяти. Огонь разгорелся. Лес притих, воздух потяжелел, небо потемнело еще больше: похоже, опять будет дождь.
Кусты впереди зашуршали, и на поляну вышел человек. После огня силуэт казался темным пятном в сумерках. Я так отвыкла от людей, что долго не могла сообразить, что происходит. На меня пялился бородатый мужик в старой джинсовой куртке, давно пережившей свои лучшие времена. В руке он держал ружье. Следом вышел еще один: тоже бородатый с всклокоченными волосами и в грязной одежде. Он криво ухмыльнулся и сбросил с плеч тушу косули. На куртке остались бурые пятна. Я похолодела от неожиданности, испуг забился в висках.
– Смотри-ка, кто развел костер в заповеднике! – лохматый улыбнулся и шагнул ближе. Нас разделяло ярдов пять.[3 - около 5 метров] – Могли не торопиться, она попалась бы первой[4 - в большинстве штатов охота после заката запрещена законом].
Они переглянулись. Бородатый усмехнулся и тоже двинулся ко мне.
– Надо же, какой подарок. И откуда ты тут взялась? – лохматый обошел костер справа, не отрывая от меня взгляда.
Ветер принес запах его пота. По спине побежали противные мурашки, и я сжала лямку рюкзака – если бежать, то быстро.
– Ты одна? – бородатый подошел слева и аккуратно положил ружье на землю.
Я возненавидела бородатого за вопрос и за взгляд, которым он меня словно раздевал. Вскочила, но тут же споткнулась о бревно, на котором сидела, и чуть не кувыркнулась назад. Лохматый перехватил меня за рукав.
– Да ты не бойся, – он ухмыльнулся, когда я вырвалась. – Мы с охоты идем, устали, посидим вот с тобой у костерка, отдохнем.
– Ага, посидим, поговорим, – бородатый облизнул губы. – Или еще чего. У нас тут машина недалеко.
– Да на кой машина? – лохматый подошел вплотную, обдавая несвежим дыханием, и осклабился. – И тут сойдет.
– Похоже, ты одна, – бородатый внимательно оглядел лес и снова перевел взгляд на меня. – Ни палатки, ни спальника.
Я отпрянула, но бородатый схватил меня за рюкзак и дернул на себя, а потом перехватил за запястье. Зашумело в ушах, руку защекотало, словно ее запихнули в шерстяной носок. Липкое внимание бородатого проникло под кожу и расползлось по телу, словно рой жалящих насекомых, отрезая от меня мир, приглушая звуки, забирая краски. Я уже и забыла, каково это – быть другим человеком, и впала в ступор. За недели одиночества отвыкла от эмпатии, чужих эмоций и их подавляющей настойчивости.
– Да ладно, не ломайся, – отрезвил запах пота и голос над ухом.
Бородатый выпустил запястье и отнимал рюкзак, лохматый схватил за другую руку. Адреналин шарахнул в кровь. Надо бежать! Я заехала лохматому коленом в пах. Он грузно осел на землю, выпустив мой рукав.
Бородатый отшвырнул рюкзак и с энтузиазмом попер на меня. Поднырнув под его рукой, я ринулась к рюкзаку. Не добежала пару ярдов – бородатый схватил сзади, сжал мои локти за спиной. Я со всей дури пихнула ему ногой прямо в коленку, он зашипел, но не отпускал.
– Вот же прыткая какая! – подскочил лохматый. От его тона стало еще страшнее. – Не хочешь по-хорошему?
Бородатый попытался перехватить меня поудобнее и схватил за подбородок. Я извернулась и укусила его за грязную руку, пахнущую порохом и землей. Он заорал и отпустил. Я ринулась прочь, оттолкнув лохматого. В левом боку кольнуло, но я не стала останавливаться – подхватила рюкзак и бросилась в лес.
Они кинулись следом, но я бегала быстрее. Ярдов через двести[5 - чуть более двухсот метров.] преследователи отстали. Их ругательства остались позади, заглушенные моим тяжелым дыханием и начавшимся дождем.
В детстве, когда Келли учила охотиться, у меня иногда проявлялась еще одна способность, кроме эмпатии, – чуять добычу. Правда, ничего общего с запахом это не имело, меня словно тянуло в ту сторону, где была цель. Никто из нас не знал, что это, да и срабатывало оно не всегда. Сейчас я попыталась вспомнить то ощущение цели и идти в другую сторону, но слишком устала и испугалась – оставалось только нестись сломя голову.
Я выдохлась через пару миль. В боку кололо и словно мешало что-то горячее и мокрое. В темноте было не разобрать, но показалось, что пахнет кровью и рука намокла, когда я дотронулась до рубашки. Я похолодела. Откуда? У лохматого что-то блестело в руке, но в сумерках, да еще со страху, я даже не поняла, что это мог быть нож. Чертовы охотники-любители!
Лес закончился, я вышла на пустую и темную грунтовую дорогу. Дождь припустил сильнее, и пока я пересекала поле, промокла до нитки. За полем снова начинался лес, но я не рискнула лезть в темноту и пошла по кромке, а еще через пару миль наткнулась на амбар. Темно и тихо. Скорее всего, амбар заброшен. Внутри было сыро, пахло прелым сеном, но я устала, болел бок, и крыша над головой стала подарком небес. Надо бы посмотреть откуда кровь, но сил не было, да и темно. Я вырубилась, едва добрела до сухого участка.
* * *
Меня разбудил пинок в ногу. Пока я спросонья соображала, какому животному составила конкуренцию в ночлеге, свет загородил силуэт. От страха пульс участился, я вспотела и вскочила. Парень отпрыгнул, но я быстро забежала ему за спину и пихнула под колено. Он упал на землю, громко охнув, но не сопротивляясь. Я прижала его сверху, заломив руку за спину, и чуть сама не упала сверху из-за головокружения. Чужое недоумение и испуг обожгли и прояснили сознание.
– Эй! – донесся гневный голос. – А ну отпусти!
Неужели один из вчерашних охотников? В боку опять заболело и стало горячо, только не до этого пока. Если это хозяин амбара, то я вляпалась в неприятности, но если он здесь, потому что Виктор узнал об обмане и отправил своих людей за мной…
Жаркая волна его возмущения спутала мысли.
– Что ты здесь делаешь? – прошипела я, сильнее заламывая его руку.
– Это у тебя надо спросить! – возмущение незнакомца словно кипятком ошпарило. Человек Виктора так бы не возмущался.
Ловко извернувшись, он сбросил меня на колючее сено. Я отпрыгнула, и боль в боку разлилась по всему животу. Черт, рюкзак где?
– Стой!
Он вскочил и попытался меня схватить, но я шарахнулась в угол, готовая пуститься наутек при первой возможности. Только выход перегородил незнакомец.
– Ты влезла на мою территорию, – заявил он, сверля меня пристальным взглядом. – Сама и отвечай, зачем ты здесь? Кто тебя прислал? Ты из Клейна?[6 - Tal Klein Real Estate – крупное агентство недвижимости] – и он подозрительно осмотрел меня с ног до головы.
Из клейна? Что это еще такое? И кто мог меня прислать? Медведь из леса? Обычный парень лет двадцати пяти в клетчатой рубашке и джинсах настороженно и возмущенно пялился на меня, прищурив голубые глаза. Я оглянулась в поисках спасения, но выход по-прежнему оставался за его спиной.
