Волчья интуиция

Глава 6

Банкиры – люди весьма серьезные. Насильственная смерть одного из них – случай далеко не рядовой. Тем более что погибли еще и два телохранителя. Такими делами должны заниматься спецы по тяжким преступлениям или руоповцы, которые работают по заказным убийствам. Степан ждал кого-то из этих структур и не ошибся. Подтянулись и те и другие. Майор Кастальский и капитан Армяков.

Для полного счастья не хватало только следователя из Генеральной прокуратуры. Но так это не за горами. Московские начальники скоренько создадут особую группу, тутошний уголовный розыск определят на вторые роли, и вперед. Если Степан раскроет дело, то победу присудят тому, под чьим мудрым руководством он работал. Впрочем, ему к таким раскладам не привыкать.

– Личность не установили? – спросил майор из ГУВД, глядя на фоторобот особы, подозреваемой в убийстве.

– Работайте, нам нисколько не жалко, – заявил Степан.

Не смогли они установить личность девушки, которая уехала с телохранителями. Пальчики ее снять не удалось. То ли она ни к чему не прикасалась, то ли подтирала за собой. Перчатки у нее вряд ли были. Телохранители банкира заметили бы это и сразу насторожились бы.

Образцы крови взяли, а толку? Оригинала-то нет, не с чем сравнивать.

– Ну, работать-то мы, конечно, будем… С машиной что?

– Автомобиль «Запорожец», владелец – инвалид второй группы…

Номера, которые записал Кеша, ничего не дали. Скорее всего регистрационные знаки были липовыми. При желании такие раздобыть не проблема. Навесить их можно поверх реальных номеров.

– Мужика на инвалидность лет пять назад перевели, – сказал Комов. – И машину примерно в то же время.

– Что машину? – не понял Армяков.

– Она была «девяткой», а стала «Запорожцем».

– Эта что, шутка такая?

– «Запорожец» – шутка природы. А «девятка» нет. На ней, я так думаю, убийца и уехала, – сказал Комов.

– Вы уверены, что преступление совершила женщина?

– В зубах у собаки ткань была, с женского платья.

– А горничная? Где она сейчас?.. Может, это с ее платья? – спросил Кастальский.

– Нет горничной.

– Может, это она убила своего хозяина?

– Байрон не тронул бы ее.

– Собака охраняет хозяина, а не его слугу, – сказал Армяков. – Она могла почуять угрозу.

– Собака охраняет того, кто ее кормит. А это делала Каблукова. Байрон не мог на нее наброситься.

– И где Каблукова теперь?

– Вопрос, конечно, интересный.

– Ее надо найти, – сказал Кастальский.

– Ищем.

– И как?

– Мы и умные, и красивые, – заявил Комов и усмехнулся.

– И что? – Армяков глянул на него в ожидании подвоха.

– Нам что теперь, разорваться?..

– С нами будете работать, – проговорил Кастальский. – Не бойтесь, не разорветесь… Каблукову нужно найти.

– Я так понял, у Бродилова были непонимания с местным авторитетом, – сказал Армяков и вопросительно глянул на Степана.

– Были мы вчера у Сафрона, говорили на эту тему.

– И что?

Степан пожал плечами. Он знал Сафрона как облупленного, различал, когда бандит врет, а когда говорит правду. Похоже было на то, что Сафрон действительно не при делах. Но говорить так вслух Круча не стал. Во-первых, это могло поставить его в неловкое положение. Во-вторых, он не исключал ошибки. Сафрон запросто мог довести искусство врать до совершенства.

– Не признается.

– И не признается. Тут доказательства нужны, – с важным видом изрек Армяков.

– Они на дороге не валяются, – сказал Комов.

– Их носом рыть нужно.

– Секундочку. Я это запишу. – Степан открыл блокнот, взял авторучку, сделал вид, будто чиркнул пару слов.

Откуда ему знать, как нужно добывать доказательства? Спасибо за подсказку.

– А я просто запомню, – с самым серьезным видом сказал Комов.

– Ладно, пошутили и хватит, – изрек Кастальский. – Будем искать девушку, севшую в машину к телохранителям Бродилова, и горничную, которая исчезла.

– Так мы умные или красивые? – спросил Комов.

Степан строго глянул на него. С прибаутками действительно пора заканчивать.

Кастальский поставил задачи, Армяков их продублировал. На этом они и разъехались – каждый в свой отдел.

У Степана на столе зазвонил телефон.

– Да.

– Степан, у нас тут убийство, – сказал Малыгин.

Не так давно поступил вызов из Ковальцов. Мужчина там повесился. Поскольку он был хроническим алкоголиком, его смерть вопросов не вызывала. На место отправились Малыгин и дознаватель, Степан остался в отделе.

– Думаешь?

– Думаю, что это связано с убийством Бродилова.

Через десять минут Степан уже был на месте. В глаза ему бросился «уазик» патрульно-постовой службы, возле которого стоял порядком откормленный сержант Худосохов. Он держал в руках какую-то пластину, по внешнему виду очень напоминающую автомобильный номер.

Капитан остановил машину, подошел к нему и спросил:

– Что это у тебя?

– Да вот.

Это действительно был регистрационный знак с очень знакомой буквенно-цифровой комбинацией. Именно этот номер и называл вышибала Кеша.

– А ты говоришь, доказательства на дороге не валяются, – сказал Степан, глянув на Комова, подошедшего к нему.

– Те самые?

– Те самые.

– С «девятки» слетели.

– Вопрос когда.

– На шурупы сажали, – сказал Круча.

Надо было на болты крепить, тогда номер при тряске не отвалился бы. Или шурупы покрупней брать, а тут совсем короткие, и сантиметра не будет. Разболтались, раскрепились, выкрутились из гнезд.

Соскочить номер мог от сильной встряски. Между домом и дорогой тянулась мелкая узкая канава. Мостков там не было, машина могла преодолеть это препятствие и без того. Видимо, она проехала, только вот фальшивый номер отвалился. Может, зацепился за что-то…

Крепили его, наверное, поверх настоящего. На подлинном номерном знаке должны были остаться отверстия под шурупы. Какая-никакая, а примета. Осталось только «девятку» найти, чтобы номера осмотреть. И девушку разыскать, чтобы образцы крови взять. Всего ничего.

Из маленького – в два окошка – дома вышел Малыгин, приблизился к калитке, хотел открыть ее, а она отвалилась. Дом убогий, двор запущенный, трава в полный рост. Деревья вдоль забора больные, засохшие. Видно, что хозяину ни до чего дела нет. О себе он вряд ли особо заботился. Найти бутылку, выпить, вот и все счастье.

Степан подошел к Малыгину и спросил:

– Что там?

– Да ничего нового… Как его повесили, так он и висит.

– Повесили?

– Думаю, сделать это было нетрудно.

В доме, как Круча и ожидал, было грязно, захламлено. Но все это мелочь по сравнению с запахом. Окна закрыты, в доме душно. Неудивительно, что труп разлагался быстро.

Покойник висел в петле. Язык высунут, глаза навыкате, руки опущены и чуть протянуты вперед, как будто, умирая, он хотел кого-то схватить. Гримаса ужаса на лице. Если этот тип не сам повесился, то в петлю его сунули живьем.

При жизни мужчина был тощим, кожа да кости. Это сейчас его раздуло. Он болтался в петле никак не меньше суток.

– С чего ты взял, что это как-то связано с Бродиловым? – спросил Степан.

Он едва удерживался от соблазна заткнуть нос пальцами. Его со страшной силой тянуло на свежий воздух. Но нельзя было давать слабину при подчиненных. Тем более что и Малыгин, и Комов не выказывали признаков омерзения. И тот к смерти привычный, и другой.

Сначала Малыгин показал на свежее бурое пятно на стене. Кто-то совсем недавно провел по ней окровавленной рукой. За продавленным диваном без ножек валялся скомканный бинт, тоже измазанный в крови. Забросили его туда не так уж и давно. Это было сразу видно.

– Я тут все осмотрел, больше бинтов нет. Один только этот завалялся. Видно, не заметили, когда убирались.

– Слава, глаз-алмаз! – заявил Степан.

Может, Малыгин и не любил геройствовать, но глаз у него действительно наметанный, и котелок отлично варит. Круча без него как без рук.

– Перекурить бы, – первым не вытерпел Комов.

Но прежде чем покинуть провонявший дом, Степан еще раз прошелся по нему взглядом. Типичное жилище хронического алкоголика. Но на облупленном трюмо капитан заметил пудреницу, помаду, баллончик с лаком. Все старое, в пыли. Иных следов женского присутствия тут не имелось. Если здесь и была представительница прекрасного пола, то она убралась за собой. Но особо не старалась. Использованный бинт просмотрела, кровь со стены не смыла, да и тряпкой, похоже, не пользовалась.

Возможно, экспертам удастся снять с чего-то ее «пальчики». Группа уже на подходе, пусть работают, ищут.

Степан вышел на свежий воздух, с удовольствием закурил и надолго задержал дым в легких, пытаясь заменить трупную вонь на запах табака.

– Если здесь была наша девочка из клуба… – начал Комов.

– Из-под клуба, – поправил его Степан.

– Если это наша девочка из-под клуба, то как она здесь оказалась?

– Шла по улице с окровавленной рукой, наткнулась на Бочкова, – Малыгин кивнул на дом. – Он ее пожалел… Или она пообещала ему на бутылку… Возможно то и другое вместе…

– А ничего, что за ней «девятка» поехала? Машина ее ждала, должна была забрать.

– Значит, не забрала, – сказал Степан.

– Почему?

– Может, отстала по пути.

– А догнать не могла?

– Кравченко и Станин завезли свою… троянскую кобылку во двор.

– И что?

– Они не оставили примет, по которым ее можно было найти.

– Хочешь сказать, что водитель «девятки» не знал, где живет Бродилов?

– Это вряд ли, – сказал Степан.

Если Бродилова заказали, то киллеры должны были владеть информацией о нем, знать, где он живет. Подъехали они к нему через телохранителей, которых выследили, обхитрили… Это была достаточно сложная комбинация, хорошо подготовленная, грамотно проведенная. Нет, не могли киллеры не знать, где живет Бродилов.

– Или водителя надолго задержали на посту ДПС, – продолжал Малыгин.

– От клуба до Ковальцов нет постов.

– А выездной?

– Ночью?

– Может, ночной пост выставили.

– На машине были фальшивые номера. Ее задержали бы.

– А если колесо прокололи? Пока меняли его, убийца успела сработать.

– Долго меняли.

– Может, домкрата у них не было. Или сломался он…

– Значит, некому было подобрать нашу девочку. – Степан вернул разговор к самому началу.

– Бочков подобрал и пригрел. А там и машина подоспела.

– Где живет Бочков, киллеры точно не знали. По домам они не ходили. Может, он позвонил?

– У него телефона не было. Давайте по соседям, – распорядился Степан. – Кто что видел и слышал. Может, кто-то машину возле деревни заметил ночью. Со снятым колесом.

Круча и сам не остался в стороне. Малыгин взял на прицел соседа слева, Комов свернул направо, а Степан пошел прямо, через дорогу.

Во дворе такого же по размерам, но куда более ухоженного дома стоял старенький «Москвич» с открытым капотом. Двигатель был подвешен на цепях под хлипким навесом, там же коленчатый вал, инструменты вразброс.

Здесь же находился и хозяин автомобиля, немолодой уже мужчина с крупными залысинами. Волосатая грудь, голое замызганное пузо, пузырящиеся треники в мазутных пятнах. В руке большой гаечный ключ. Знакомая личность.

Мужчина сначала просто смотрел на Степана, затем направился к калитке, открыл ее, жестом пригласил гостя во двор и спросил:

– А вы из милиции?

– Да, Антон Иванович, – подтвердил Степан.

– Вы знаете, как меня зовут? – с удивлением осведомился тот.

– Так вы же подавали заявление на вымогателей.

– Я ведь забрал его…

– А я вас все равно не забыл.

С Ковылковым общался Малыгин. Он и заявление принял, и помощь пообещал. Степан наблюдал за разговором со стороны, поэтому Ковылков его не запомнил. А жаль. Надо было бы взять Сафрона за жабры, размазать его носом по асфальту. Тогда этот мужик запомнил бы милицию с лучшей стороны. Но Сафрон принял меры, Ковылков испугался, сдал назад.

– Ну, значит, зря забрал. Но мы с ребятами договорились, теперь все хорошо, – опустив голову, сказал мужчина.

Запугал его Сафрон или цену поднял, одно из двух. Скорее, первое.

– Дом еще ваш?

– Ну, пока не торопят… Квартиру в Москве присматриваем…

– Бочков тоже дом продал?

– Ну, его тоже не гонят… Или поторопили?

– В смысле на тот свет?

Ковылков кивнул, испуганно глядя на Степана. Он, конечно же, уже знал, что тут произошло. Все-таки деревня.

– Бандиты здесь ни при чем, – сказал Степан.

– Да?

– Девушка у Бочкова гостила. За ней приехали, ее забрали, а Бочкова пустили в расход.

– Я не знаю.

– Совсем ничего не знаете?

– Нет. – Ковылков отвел взгляд в сторону.

– Я же говорю, что Сафрон здесь ни при чем, – сказал Степан, пристально глядя на него.

– А что Сафрон?

– Да боитесь вы его… А он опасается, что на него убийство спишут. Поэтому сам будет преступников искать…

– Каких преступников? – осведомился мужчина.

– А которые банкира убили.

– Да?

– Девушка его убила. Она когда уходила, Бочкова на пути встретила. Он ее к себе домой привел.

– Не знаю.

– И не видели ничего?

– Да не знаю.

– Девушку «девятка» забирала. Красная. Она вчера от дома отъезжала, – Степан показал в ту сторону, откуда пришел.

– «Девятка»?

– Красная.

– Вишневая.

– Была тут такая?

– Ну да…

– К дому подъезжала?

– Вы же сами сказали.

– А вы что видели?

– Да не видел я ничего…

– Антон Иванович, будь мужиком. Ничего не бойся.

– Да, была девушка…

Степан кивнул, полез в карман, вынул оттуда лист с фотороботом и спросил:

– Эта?

Судя по тому, как напрягся Ковылков, опознание произошло.

– Да не знаю…

– Эта. Другой тут и быть не могло.

– Ну да, похожа… Рука у нее была перевязана…

– Очень хорошо… Кто еще с ней был?

– Мужик какой-то.

– Опознать сможете?

– А надо? – Ковылков как-то сразу замялся.

– Иваныч, будь мужиком!

– Ладно, смогу опознать… Этот, который из «девятки», еще осмотрелся, когда в машину садился.

– Машина у вас давно сломалась? – спросил Степан.

«Москвич» стоял, что называется, мертво. Трава вокруг колес немятая, колея сто лет как быльем поросла. Зато рядом угадывались свежие следы колес. Они вели к воротам.

– Она не ломалась.

– Нет?

– Прямо с завода такой была, – едко усмехнулся Ковылков.

– Как же вы на ней ездите?

– Лежа.

– А на чем ездите?

– На «Пирожке»…

– И где он?

– Так выходной у меня. Санька подъехал, забрал.

– А так машина у вас стоит? – Степан провел ногой вдоль колеи.

– Ну да.

– Слышали, банкира у вас убили?

– Слышал, конечно.

– Может, вы в эту ночь домой возвращались?

– Я по ночам обычно не работаю… – проговорил Ковылков и отвел взгляд в сторону.

– А в ту ночь задержались. Возвращались домой, а там «девятка» на дороге. Со спущенным колесом, да?

– С колесом?.. Нет, у нее генератор навернулся… Пока аккумулятор не сдох, работал, а потом бац…

– Заглохла машина?

– Ну да.

– А откуда знаете, что генератор?

– Ну так, он же меня остановил…

– Этот мужик? – Степан кивнул в сторону соседнего дома.

– Ну да… Я на сервис его оттащил…

– Что за сервис?

– Лешка у нас ремонтирует.

– Лешка? В Ковальцах?

– Нет, он в Битово живет… Там кооперативные гаражи, у него в них сервис… Он даже по ночам пашет. Не всегда, правда. Но в ту ночь работал.

– А кто еще в «девятке» был?

– Никого. Только мужик этот…

– Он сказал, как его зовут?

– Нет… Он больше молчал, чем говорил…

– Значит, к Лешке машину отбуксировали?

– Ну да.

– На номера внимания не обратили?

– А что номера?

– Может, один на другой был наложен?

– Нет, не обратил… Может, Лешка видел?

Степан узнал, как попасть на сервис к некоему Лешке, а Комов выяснил, куда Бочков ходил звонить. Распечатку разговоров с этого номера взять будет нетрудно. Дело сдвинулось с мертвой точки. Более того, Степан учуял запах добычи.

Глава 7

Терпение и труд все перетрут. Без труда не вынешь рыбку из пруда… Случалось, Олег Давидович заводил себя этими поговорками. А сегодня в голову лезло другое: «Работа не волк…»

Проспал он свое рабочее утро. Позвонил в банк, сказал, чтобы сегодня не ждали. Альбина его за это отблагодарила от всей души. После бессонной ночи!

Это было какое-то сумасшествие. Рабинов никак не мог насытиться этой женщиной. Думал, пройдет, ан нет, после каждого раза он хотел ее все сильней и сильней. Как бы не задвинуться от истощения сил.

– Обедать будем? – спросила она, поднимаясь с кровати.

– В ресторане.

Альбина потянулась за халатом, но Рабинов ее остановил.

– Не надо. Хочу на тебя смотреть.

– Не надо в ресторан, – сказала она, отбросив халат.

– Я закажу обед на дом.

В душ Альбина отправилась голышом. Спальня у него большая, пока она дошла до двери, он успел всласть налюбоваться ею. Фигурка у нее просто сочилась сексом. Еще он чувствовал силу притяжения, источаемого этой женщиной. Ему вдруг захотелось стать петушком и догнать эту курочку. Жаль, гребешок подвел, не потянулся за гузкой.

Рабинов потянулся за телефоном, позвонил в ресторан, сделал заказ. Заведение совсем рядом, в двух шагах от дома. Обед скоро будет подан.

Альбина еще принимала душ, когда в дверь кто-то позвонил. Квартира у него большая, но телохранителям и раньше здесь места не находилось. А сейчас он и вовсе не мог держать здесь посторонних персон, поэтому вынужден был встать и идти открывать дверь.

Олег ожидал увидеть курьера из ресторана, но за дверью стоял какой-то дюжий мужик со звериным оскалом.

– Альбина где? – зло спросил он.

Рабинов на мгновение задумался. Именно в этот момент мужик и ударил его – кулаком в подбородок. Олег Давидович не успел среагировать и отлетел в глубину квартиры.

Он потерял равновесие, но на пол все же не повалился. Мужик рванул на него, размахнулся ногой. Рабинов поймал ее, задрал вверх и от себя. Мужик стал отпрыгивать от него, смог даже доскакать до лестничной площадки, но все равно упал. Олег Давидович сам ударил его. Сначала ногой, затем кулаком.

Мужик выдержал натиск и сумел ответить, попал костяшками пальцев в горло. У Рабинова померкло в глазах. Его сознание ухнуло в глубокую гулкую яму, но тут же выскочило обратно. Он очнулся на полу в прихожей и тут же схлопотал кулаком в висок.

Мужик обрушил на него град ударов. Олег Давидович едва мог защищаться. Но вдруг все прекратилось. Над головой у налетчика что-то мелькнуло. Он рухнул на Рабинова.

Альбина ударила его бронзовой вазой, в которой стоял муляж камыша, со всей силы, насмерть.

– Я его убила, – вне себя от потрясения пробормотала она.

Рабинов с трудом поднялся, глянул на дверь, подошел к ней, закрыл.

Альбина взяла себя в руки, со знанием дела поднесла два пальца к шее человека, лежащего на полу.

– Я убила Юру, – пробормотала она.

– Ты его знала?

– Это мой муж.

– Какой муж?.. Ты же не замужем.

– Гражданский.

– Ты ничего не говорила.

– Не говорила, да. А с кем я, по-твоему, работаю? – Альбина пошарила у покойника под курткой, вынула из-за пояса пистолет размером с отечественный «ПМ» и сказала: – Юра бы мог тебя застрелить.

– Как он здесь оказался?

– От него не спрячешься.

– Работаешь с ним?

– Семейный бизнес.

– Теперь я твоя семья… – заявил Рабинов, подошел к зеркалу, ощупал шишку под глазом.

Синяк будет, разбитая губа долго не заживет. Еще зуб шатается, вокруг него все распухло.

– Вместе будем убивать? – спросила она.

– А не убивать нельзя?

– Кристина нас не поймет. После того, что мы сделали с ее братом.

– С братом?

– Да, Юра ее родной брат.

– Кристину мы в нашу семью не возьмем.

– Но и оставлять ее нельзя…

– А что можно? – Рабинов с подозрением глянул на Альбину.

Не успела мужа грохнуть, а уже думает о том, как порешить его сестру. Ей что убить, что высморкаться… Но и он сам тоже ой как хорош. На полу свежий покойник лежит, а его больше Альбина интересует. Уж больно в интересной позе она стоит. Да еще и совершенно голая.

– Можно с тобой жить… Если ты серьезно… – Альбина с сомнением глянула на него.

Она не верила, что Рабинов женится на ней. Думала, что поматросит и бросит. Может, уже прикидывала, как будет мстить за это.

– С тобой у меня все очень серьезно, – сказал Олег, подошел к ней, мягко взял за плечи, посмотрел в глаза и резким волевым движением развернул ее к себе спиной.

– Зачем? – спросила она.

– Ты должна немедленно, здесь и сейчас развестись со своим гражданским мужем, – заявил он и заставил ее опереться о стену.

– Это уже не важно.

– Я буду тебя разводить. – Он порывисто прижал ее к себе задом.

– Только не торопись, – закрыв глаза, пробормотала она.

Похоже, секс над трупом завел ее нисколько не меньше, чем его. Рабинов осознавал всю кощунственность этого момента, но ничего не мог с собой поделать. Он ощущал такой прилив, что едва не застонал от животного восторга.

Олег уже вышел на финишную прямую, когда в дверь позвонили. Остановиться он не мог. Альбина напряглась, но Рабинов не позволил ей отстраниться. Он довел дело до конца и только потом вывел на экран изображение с лестничной площадки. А там менты. В форме, с автоматами. Патрульно-постовая служба. Видно, кто-то из соседей позвонил на «ноль-два».

– Гражданин, открывайте, мы знаем, что вы дома! – донеслось через микрофон, установленный под камерой.