Секрет вечной молодости. Сказки для взрослых
– Лизок, не спеши!
Девочка рассмеялась и поправила яркое платьице:
– Мама! Садись сюда! – она похлопала рукой по сиденью рядом.
Мария Николаевна, не отрываясь, смотрела то на девочку, то на ее мать. Наконец, она поняла, что видит саму себя с давно погибшей дочкой Лизой. Женщина выглянула в окно: автобус ехал по мосту через Волгу в сторону городского пляжа. Это было в тот роковой день, когда Лиза утонула, а Мария Николаевна, тогда еще просто Маша, угодила после этого в нехорошую больницу, где ее едва привели в чувство. У безутешной матери осталась только фотография дочки, которую дети, рожденные во втором браке, постарались спрятать как можно дальше. Ведь она, нет-нет, да и вспомнит маленькую Лизу. А вспоминая, безутешно плачет.
У Марии Николаевны ум зашел за разум. Как предупредить саму себя о том, что яркий круг у Лизы отнимут, и не умеющая плавать девочка утонет у самого берега?! Мысли роились у нее в голове, но ничего путного она придумать так и не смогла. Наконец, она подошла к женщине и сказала:
– Мария! Ничему не удивляйтесь. Я – потомственная ворожея и прочла ваше имя на вашем лице. Послушайте меня внимательно. Я ошибаюсь крайне редко.
Мария повернула к ней лицо, но на ее губах играла недоверчивая усмешка.
– Я не скажу вам ничего смешного, – Мария Николаевна была разочарована реакцией своего молодого двойника.
– Сегодня не ваш день. Берегитесь воды. Вы рискуете потерять самое дорогое, что у вас есть. Вернитесь домой. – Пенсионерка сказала все, что пришло ей в голову, и теперь ждала реакции.
– Ох! – вздохнула молодая Маша, – мы едем на пляж. Все дорогое у нас осталось дома. А на нас, кроме стареньких платьев и купальников ничего нет.
– Вы не знаете, что говорите, – настаивала Мария Николаевна, – вы можете потерять то, о чем будете потом плакать всю оставшуюся жизнь. Прислушайтесь к моему совету. Вернитесь домой.
Маша посерьезнела, но своих намерений не изменила. Автобус как раз остановился на середине моста, и молодая женщина стала торопить Лизу:
– Вставай, дочка! Нам сейчас выходить, – Маша взяла Лизу за руку, и они двинулись вдоль прохода в сторону передней двери. Автобус остановился, шофер вышел из кабины и стал проверять билеты у выходящих.
– Мария! – крикнула Мария Николаевна, – помни мои слова и будь осторожна!
Но Маша даже не оглянулась и вышла из автобуса. Мария Николаевна решила тоже выйти, чтобы проследить за Лизой, но у передней двери ее остановил шофер:
– Женщина, за проезд будете платить?
Мария Николаевна подняла глаза и увидела себя в новом современном автобусе. Шофер стоял в дверях кабины и держал в руках терминал. Пенсионерка достала карту, оплатила проезд и быстро вышла из автобуса. Но, к своему немалому удивлению, она вышла не на городском пляже, а на той остановке, что напротив больницы. Видение исчезло. Она была в прошлом, но не смогла его изменить.
Женщину распирало от противоречивых эмоций. И тут она вспомнила: в тот роковой день, когда утонула Лиза, к ней в автобусе подходила женщина, которая показалась ей знакомой. Она предупреждала о грядущих потерях, но конкретного ничего не сказала. Поэтому Мария не стала прислушиваться к ее словам и все-таки поехала на пляж. Уж очень дочка хотела искупаться.
Новый «Мерседес» закрыл двери и покатился по дороге в сторону Заводского района.
«Может быть, я заснула и увидела кошмарный сон?» – спрашивала себя Мария Николаевна, идя по больничному городку к нужному корпусу. И вдруг в сумке проснулся мобильник. Она нажала на нужную кнопку и услышала голос Марины – дочери, которую она родила от второго мужа после всех своих злоключений.
– Мама! Я звоню тебе уже пятнадцать минут и никак не могу дозвониться. Как ты готовишь куриную печень?
И Мария Николаевна принялась рассказывать рецепт. Но тут связь прервалась, в трубке послышалось шипение и щелчки, после чего детский голос сказал:
– Мама! Я так по тебе соскучилась! Я жду тебя очень давно, а ты все не идешь. Мне здесь хорошо, но тебя очень не хватает. Мне сказали, что нужно подождать еще двадцать… – и тут в трубке послышались короткие гудки.
Мария Николаевна нажала отбой, опустила руку с телефоном и задумалась. Идти или не идти на исследование? Наверное, можно не ходить. Лиза сказала, что ей ждать еще двадцать, а может быть и больше… лет? Может, врачи ошиблись и у нее не рак? Может, лучше перезвонить Марине и досказать ей рецепт приготовления куриной печени? Или позвонить в Москву Илюше, спросить как он там. Он давно не звонил. С тех пор, как в мае уехал работать в столицу.
Лиза ее ждет, а это самое главное. А сейчас, пока она на этой земле, лучше заняться живыми детьми. И не забыть уделять внимание состарившемуся мужу. Ведь это он сумел вытащить ее из депрессии, в которой она пребывала после развода и смерти дочери, и подарил ей двоих прекрасных детей.
Как плакал домовой
Вы когда-нибудь слышали плач домового? Нет? А в жизни Светланы это было. Тогда в ее семье планировался переезд в другую квартиру. Переезды случаются довольно часто. Люди меняют место жительства по разным причинам. Кто-то ищет лучший вариант, кому-то нужно расширить жилплощадь, а кто-то просто переезжает в другой город.
И вот вещи уже упакованы, настроение чемоданное, утром должна приехать машина, чтобы перевезти весь скарб в другую квартиру. Но впереди еще одна ночь. Последняя ночь в старом доме, где семья провела много лет.
Дети уже спят, Светлана с мужем перепроверили, все ли собрано, после чего Андрей лег спать и вскоре уснул сном праведника. А Светлана, как не старалась, заснуть не могла. Сон к ней не шел. Мешали мысли. О том, как жалко расставаться со старым домом, с которым связано столько воспоминаний. Здесь они с мужем провели самые лучшие годы. Здесь появились на свет их дети. Здесь… Да много чего было здесь, в этом доме, из которого они завтра уедут навсегда. На глаза навернулись слезы.
И вдруг Светлана услышала, как кто-то плачет вместе с ней. С каждым мгновением плач становился слышней, и вот уже кто-то плачет очень близко. Рыдает в голос, как ребенок. Не совсем крохотный, но и не большой. Примерно лет пяти-шести. Дети Светланы и Андрея давно переросли нежный возраст и этот грустный, и жалобный плач мог принадлежать только одному существу – домовому.
Звуки доносились из спальни, а если быть совсем точной, то из-под Светланиной кровати, на которой остался только пружинный матрас, и которая было готова к завтрашней транспортировке. Светлана не испугалась, потому что знала о существовании Хозяина дома. Но ей стало тоскливо, и она продолжала плакать вместе с Домовым.
Вдруг Светлану осенило: нужно позвать домового с собой. Она стала говорить ему, как семья благодарна духу дома за то, что он столько лет оберегал их от всякого зла. О том, что незримо помогал вести домашнее хозяйство. Любил детей и прощал им разные шалости. Терпел целую стаю домашних животных – кошек, собак, попугаев и даже одну старушку черепаху, о которой дети часто забывали.
Под конец Светлана попросила у домового прощения за то, что семье приходится покидать старый дом и позвала духа с собой. Попросила быть покровителем их нового жилища. Плач тотчас умолк, и Светлана почувствовала какое-то тепло. На душе стало спокойно и легко, и женщина быстро уснула.
Утром приехала машина. Грузчики стали выносить мебель. Дети ловили кошку, чтобы посадить ее в переноску, а Андрей по-хозяйски поторапливал домашних. В этот момент Светлана поняла, что не знает ритуал перевоза домового. О том, что духа нужно позвать с собой, она знала, но подробности ей никто не сообщил.
Она попыталась вспомнить все, что раньше читала или слышала, но кроме совка и веника на ум ничего не приходило. Вроде бы нужно образно подтолкнуть духа веником на совок, а потом посадить в корзину с чем-нибудь мягким. В оригинале это должен быть пуховый платок, который лет десять никто не надевал.
Потом она вспомнила древнюю присказку, которая ей чем-то не понравилась. В присказке предлагалось домовому пойти стороной. Сразу возник вопрос: а как же он доберется до нового жилища? Вдруг дух заблудится? И что тогда от него ждать, когда он потом найдет того, кто его таким образом перевез? Значит, остается веник, платок и корзина.
Светлана принялась копаться в вещах, отыскивая требуемое.
– Что ты ищешь? – спросил Андрей.
Светлана принялась объяснять мужу, что ей нужно найти веник, совок и старый пуховый платок.
– А еще мне нужна корзина, с которой мы в прошлом году ходили за грибами.
– Зачем? – у мужа округлились глаза от удивления.
– Мне нужно кое-кого перевезти, – ответила Светлана, продолжая копаться в вещах.
– Кого именно, – ласковым голосом поинтересовался муж.
– Домового, – ответила жена и вытащила из коробки старый пуховый платок.
– Светик, – сказал муж очень ласково, – ты, по-моему, переутомилась. Вот переедем в новую квартиру, разберем вещи и сразу же сходим к врачу. Быстро в машину! – скомандовал он напоследок и отобрал у жены платок.
Шансов перевезти домового не осталось. Тут взгляд Светланы упал на кошачью переноску, в которой сидела Мурка недовольная тем, что ей ограничили пространство. К тому же кошка помнила, что когда она болела, в этой переноске ее возили к ветеринару, где делали больные уколы. Взгляд у Мурки был дикий, она периодически мурзилась и всем своим видом показывала, что в переноске ей ну совершенно неуютно.
Светлана подождала, когда домашние выйдут за дверь, приоткрыла дверцу переноски и предложила домовому ехать в новую квартиру вместе с кошкой. Женщина не знала, можно ли импровизировать на эту тему, такую далекую от классического ритуала. И всю дорогу нервничала, не зная, правильно ли она поступила. Однако, кошка, которой так не нравилась ее переноска, успокоилась и всю дорогу дремала.
Когда открыли дверь новой квартиры, Светлана в первую очередь пригласила в дом домового. Она попросила его быть хозяином в новом жилище. Потом по традиции впустили в новый дом кошку и только после всех приготовлений, вошли в квартиру сами. Теперь дух дома живет в новой квартире, потому что с первых дней в этом жилище Светлана почувствовала себя уютно. У нее снова стали спориться домашние дела, а в семье царил мир и согласие.
Ночной визитер
Вика была уже на седьмом месяце беременности, когда они с мужем решили, что новой семье лучше жить отдельно от родителей. Не то, чтобы молодые не ладили с тещей. Но каждый день скрывать свои отношения от старших и чувствовать себя при этом, как нашкодивший школяр… В общем, как говорится, издали роднее. И Вика с Андреем принялись искать съемное жилье. В дальнейшем Андрей планировал взять квартиру в ипотеку. Но Вика забеременела, и он на время отложил свои планы. На ребенка понадобятся деньги, и одновременно содержать неработающую жену и покупать все необходимое малышу… В общем, семью ждали немаленькие расходы и Андрей рассудил так: пусть Вика сначала родит, а потом он посчитает, сколько они смогут выплачивать ежемесячно. А сейчас вопрос об отдельном проживании можно решить, просто сняв подходящее жилье. И очень скоро молодожены переехали жить в старый двухэтажный дом, в маленькую комнатку с отдельной кухней и дровяной печкой.
Первые несколько недель все шло хорошо. Андрей работал в дневные смены, а вечером его ждал вкусный ужин и приветливая супруга, с которой они могли открыто говорить обо всем, что придет в голову. Никакого родительского контроля. Это было просто здорово.
Но семейная идиллия закончилась, когда муж стал выходить на работу в ночь. Предприятие получило большой заказ, и, чтобы выполнить его в срок, начальство решило загружать оборудование круглосуточно. И все бы ничего, но Вике было неуютно одной в малознакомой обстановке.
В первую же ночь она плохо спала. Ей снился какой-то непонятный сон, содержание которого она утром не смогла вспомнить. Осталось только ощущение чужого присутствия. Это она помнила очень хорошо. Ночью молодая женщина замерзла даже под теплым одеялом, и это было самое странное, потому что на дворе стоял конец мая, и ночи были уже очень теплыми.
На следующую ночь Вика долго не могла заснуть. К двенадцати она вдруг почувствовала, как по ногам поднимается какой-то холодок, и опять пришло ощущение чужого присутствия. Она встала с постели и выглянула в окно: у соседей горел ночник, а занавеска, отделявшая кухню от комнаты, подозрительно шевельнулась. Так, как будто из комнаты вышел человек. У Вики все похолодело внутри. Молодая женщина не верила в привидения. Вскоре она опомнилась и снова почувствовала себя в безопасности, но уснула только под утро, перед самым приходом мужа.
– Это ночные страхи, – сказал Андрей, когда Вика описала ему ощущения. – Завтра я зайду в магазин и куплю ночник. Это все от того, что окна квартиры выходят на темный двор. Вот тебе и мерещится всякое. Подожди до субботы. На той неделе я опять буду работать в день. – И муж лег в еще теплую постель отсыпаться после ночной смены.
На следующую ночь Вика постелила себе на диванчике у входа в комнату. Отсюда хорошо была видна занавеска, прикрывающая дверной проем. Но сразу уснуть не удалось. Женщину мучили смутные опасения, и вскоре она снова ощутила странный холод, который шел из дверного проема и стал подниматься по ногам. Потом занавеска шевельнулась так, как будто в комнату вошел человек, и молодая женщина почувствовала, что кто-то сел у нее в ногах. Она открыла глаза и увидела призрачный силуэт мужчины. Силуэт повернул к ней лицо и едва слышно сказал:
– Вика, ты такая нежная…
Рядом с диваном на стене был выключатель, и испуганная женщина попыталась включить свет. Но это у нее не получилось. То она не попадала по выключателю, то не хватало сил на него нажать. Силуэт посидел немного на диване, потом встал и удалился. Занавеска при этом опять колыхнулась, а холод, пронизавший все тело женщины, исчез.
Утром Вика сказала мужу, что не может больше оставаться одна. Про приход призрака она рассказывать не стала. Вдруг муж подумает что-нибудь не то. Но днем, пока Андрей спал, она сходила к матери.
– Если призрак с тобой заговорил, значит, это был нечистый. Съезжайте оттуда, пока не произошло что-нибудь похуже.
И Вика стала уговаривать Андрея съехать с квартиры.
– Что на тебя нашло? Тебе раньше так нравилась эта комнатка. И с печкой ты хорошо управляешься.
Вике пришлось рассказать мужу все.
Андрей слушал, нахмурив брови, но узнав, что у соседей всю ночь горит ночник, решил сходить к ним и расспросить обо всем.
– Мне кажется, что по ночам в доме кто-то ходит, – сказала Светлана, жившая в квартире, окна которой были напротив окон комнаты молодоженов.
– Значит, это правда, – сказал Андрей. – А кто из жильцов может сказать, что произошло в этом доме до того, как здесь поменялись жильцы?
– Дед Пантелей может знать. Он живет здесь чуть ли не с самого основания дома.
И Андрей постучался в квартиру этажом ниже.
– Лет пять назад, когда жилье только-только начали приватизировать, в седьмой квартире повесился мужчина. – После долгих расспросов с неохотой сказал дед. – Только не говори об этом никому. А то всех жильцов распугаешь.
Андрей вернулся с этой новостью, и они с Викой стали думать, как лучше поступить. Наконец, Андрей решился.
– Ты знаешь, давай, наверное, возьмем жилье в ипотеку и съедем в новую квартиру. Как-нибудь расплатимся. Все лучше, чем жить в доме, где по ночам бродят не упокоенные души. А пока вернемся к твоей маме, а то неизвестно, что может с тобой случиться, пока меня ночью нет дома. И молодые супруги, к немалой радости тещи, вернулись к ней в дом.
На одну зарплату
Антон Сигизмундович вернулся с Мальдив, где он пробыл ни много, ни мало целый месяц. Он вышел из самолета и был удивлен тем, что его у трапа никто не встретил. Он подождал немного и уверенной походкой направился к зданию аэропорта. Но и там депутата областной думы никто не ждал. Тогда Антон Сигизмундович собственноручно взял багаж и вызвал такси.
Подъехав к дому, он заплатил шоферу столько, сколько сказала по телефону диспетчер, хотя шофер несколько раз намекал на чаевые. Но хозяин жизни на чай не оставил. Нет, деньги у него были. И достаточно. Но главное в этой жизни не деньги. Главное – принципы. И Антон Сигизмундович никогда и никому не оставлял чаевых.
Выйдя из машины и забрав багаж, он удивился еще больше, когда обнаружил, что и у ворот дома его тоже никто не встречает. Он поставил чемодан на землю, вытер руки носовым платком и приложил большой палец к кодовому замку. Ворота тут же распахнулись, и он вошел во двор.
– Эй! Николай! – крикнул он в сторону дома, – мне кто-нибудь поможет? Или я сам должен тащить этот проклятый чемодан? – Его зов упал в пустоту, и он, вздохнув, побрел по асфальтовой дорожке к дверям дома. По пути заметив, что газоны давно не постригали, а на кустах роз красуются отцветшие экземпляры.
– Безобразие, – проворчал он и вошел в дом с явным намерением сделать разнос прислуге. Но злость сорвать было не на ком: вся прислуга куда-то подевалась. Дом был пуст. На каминной полке в холле лежал слой пыли, а комнаты казались нежилыми. Антона Сигизмундовича это немного насторожило, но он, бросив чемодан в каминном зале, решил проверить свой кабинет.
Едва депутат открыл дверь кабинета, как тут же наткнулся на управляющего. Николай сидел за его столом и что-то быстро подсчитывал на калькуляторе. Увидев хозяина, управляющий на секунду поднял глаза от расчетов, что-то невнятно буркнул и продолжил занятие.
– Николай! – строгим тоном сказал Антон Сигизмундович, – кто тебе позволил работать в моем кабинете? – Хозяин подошел к столу и облокотился о столешницу, стараясь заглянуть в расчеты. Но Николай, предугадав его маневр, быстро выключил калькулятор и нагло уставился на вошедшего.
– Что здесь происходит? – тон депутата стал еще строже. – Где прислуга? Почему в доме не убрано? Почему газоны не подстрижены? Где садовник? Почему в аэропорту меня никто не встретил? Я послал СМС и дал телеграмму! – Антон Сигизмундович остановил поток слов и с трудом перевел дух. Не от слабости. От злости.
Николай спокойно встал из-за стола и вышел на середину кабинета.
– Антон Сигизмундович! – начал он спокойным тоном, – прислуга вся уволилась, ведь накануне отъезда вы не выдали зарплату. Вот они и разбежались кто куда. Жить-то на что-то нужно? – Николай сначала развел руками, а потом сцепил их на животе и опустил вниз.
– И повариха уволилась? – осторожно поинтересовался депутат.
– И повариха, и садовник, и шофер – в общем, все. Остался только я один и то… ну да впрочем, ладно. Дальше все сами поймете. – Управляющий собрался уходить, но хозяин дома его остановил.
– Постой-постой! Обслуга уволилась, ну и черт с ней. Найду новых. А почему меня не встретил Гарри? Ведь у него есть своя машина. Правда, скромненькая. Но он мог ради такого случая взять мой «Мерс»? – Антон Сигизмундович взял управляющего за локоть и встал так, чтобы видеть выражение его лица. Тот слегка отстранился. – Что ты от меня скрываешь? Николай сначала потупился, но после вскинул голову и решил сказать хозяину всю правду.
– Вы знаете, почему я здесь? – начал он издалека и, получив отрицательный ответ, продолжил. – Гарри и Соня заплатили мне за то, чтобы я рассказал вам, куда они делись. Именно поэтому я сижу в этом доме уже месяц и жду вашего приезда. Сегодня мое заточение закончилось. Сейчас я вам расскажу все как есть, а вы уж сами решайте, что вам дальше делать.
– Ну-ну, – подбодрил Антон Сигизмундович управляющего, – посмотрим, что придумали мои отпрыски. – По его виду нельзя было понять, беспокоится он о судьбе детей или заранее их осуждает. Он придвинул к себе ближайшее кресло, сел в него и приготовился слушать отчет управляющего. Николай набрал в легкие побольше воздуху и начал свой рассказ.
– Гарик ухал в Японию.
– То есть как это – в Японию? – не понял депутат. – Где он взял деньги? – Антон Сигизмундович даже привстал с кресла, весь подавшись вперед.
– Акции были записаны на него? – Николай стал загибать пальцы. – Брокер работал с ним?
Депутат согласно кивал головой.
– Он выгодно продал акции, вложил деньги в процветающую японскую фирму и уехал в страну Восходящего солнца. К своей Йошико.
Антон Сигизмундович онемел.
– Это значит…
– Это значит только то, что у вас теперь нет активов, – безжалостно констатировал Николай. – И на бирже вам больше делать нечего. Кстати, брокер тоже от вас отказался. Еще месяц назад.
– Почему? – машинально спросил депутат, ерзая в кресле.
– Невыгодно. Вы платили слишком низкий процент от сделок.
– Поэтому он принял предложение Гарри, – догадался хозяин.
– Ну, вам же все равно нельзя заниматься коммерцией, – заметил управляющий, – вот они и распорядились деньгами так, как сочли нужным.
– На счетах что-то осталось? – быстро спросил Антон Сигизмундович.
– Только ваша зарплата за июнь.
***
Депутат встал, прошелся по комнате и остановился прямо напротив Николая.
– Чем еще ты меня «обрадуешь»?
– Соня уехала с реперами, – сказал Николай каким-то неопределенным тоном.
– Влюбилась? С ума сошла! Это же самое последнее дело: ехать куда-то за артистом. Это… Это что же это такое? Немедленно вернуть! – Антон Сигизмундович нервно передернул плечами и заходил взад-вперед по комнате.
– Не получится, – спокойно отозвался управляющий. Она не просто уехала. Она собрала не отмытые деньги и вложила их в рекламу. Теперь она продюсер этих самых реперов. Группа «Парни из преисподней». Слышали о такой?
Антон Сигизмундович резко остановился и, секунду помедлив, бросился к сейфу. Сейф был открыт, и внутри ничего не было, кроме документов на дом.
– Она меня обокрала! – воскликнул он, – Вызывай полицию! – хозяин поднял голову. Его лицо покраснело от злости.
– Полиция тут ни к чему, – улыбнулся он, – деньги то были, мягко говоря, того…
– Чего «того», – не понял депутат.
– Черный нал. Как вы объясните полиции их происхождение? А? Вот то-то и оно. А девочка отмыла эти деньги, выгодно вложила и скоро повезет своих балбесов на гастроли в Европу.
Антон Сигизмундович прикрыл дверцу сейфа и встал из-за стола.
– А куда делась моя жена?
– Батюшки-святы! Вспомнила баба свой девичник! – Николай даже всплеснул руками. – Да ваша жена уже полгода как уехала к своим родителям. У нее мама заболела.
– Так-так, – тон Антона Сигизмундовича стал зловещим, – значит, все меня бросили. Все до одного! И поварихи нет. Меня здесь кто-нибудь покормит?!
– Прошу прощения, хозяин, но я не повар, – приложив руку к груди, ответил Николай. – Там, на кухне, в холодильнике есть немного вареной курятины. И, если вы не побрезгуете…
– Я не побрезгую! – твердо ответил Антон Сигизмундович и уверенным шагом направился на кухню. – Где эта курица? – он открыл холодильник и обнаружил там тарелку с остатками куриной ноги. – Но это уже кто-то ел! – возмутился он. – Николай! Что еще есть в доме из съестного?
– Рис, макароны, тушенка, – стал перечислять подбежавший управляющий, – гречка. – Только все нужно приготовить.
– Я хочу лобстера, – твердо заявил Антон Сигизмундович, – или, на худой конец, креветок. Только крупных, – и сел за стол, за которым обычно ела прислуга.
– На то, чтобы заказать лобстера из ресторана, у нас не хватит денег, – деликатно напомнил управляющий.
Антон Сигизмундович вынул свой бумажник и обомлел: в нем не было ни-че-го. То есть вообще. Куда же они делись? Когда он расплачивался с таксистом, деньги были. Он это точно помнил.
– Николай! – крикнул он, но его голос упал в пустоту. Управляющий ушел по-английски. Даже не простился, как положено. Депутат выглянул в кухонное окно. На дворе уже стемнело. Неужели он так долго разговаривал с Николаем? Он отвернулся от окна и решил обобщить все, что произошло за тот месяц, пока его не было дома.
Во-первых, у него теперь нет дохода с биржи. Во вторых, у него нет запаса наличных, в третьих, у него нет ни жены, ни детей, ни прислуги – никого вообще. Никого? Так-таки никого? У него есть еще домашний вампир, которого он кормит донорской кровью. Благо, одноклассник работает заведующим станцией переливания. И, окрыленный новой идеей, Антон Сигизмундович спустился в подвал, где держал своего подопечного.
Луи уже проснулся и завтракал консервированной кровью, вонзив клыки прямо в пластиковый пакет. Депутат подождал, когда тот напьется, присев на старый сломанный стул. Луи был вампиром в возрасте. За то время, что он жил в доме Антона Сигизмундовича, Луи обленился. Он больше не ходил на охоту, а довольствовался донорской кровью, от которой потолстел и потерял былую свирепость. Он привык, что хозяин иногда навещает его и делится своими проблемами, поэтому приготовился выслушивать поток его жалоб.