Выбор Достойного

***

Молодой мужчина с копной волос цвета соломы и пронзительными синими глазами склонился над кроватью девушки. У последней было запущенное переохлаждение и потому сильный жар. У склонившегося мастера-лекаря хроническое недосыпание и помятый вид. Последнего подняли посреди ночи воины-духи лорда Картела.

“А с вечно неспящими спорить о времени суток бесполезно, с хозяином замка и вовсе опасно для жизни. Спасибо, что дали возможность хотя бы одеться, а не притащили в исподнем, с них сталось бы", – хмуро размышлял мастер-лекарь Эолан Торший. С опаской, разглядывал раскуроченный интерьер в комнате и с интересом рассматривал свою ночную пациентку. Пара горничных отчаянно пытались навести хотя бы подобие порядка.

– Итак, запущенное переохлаждение, отсюда сильный жар, несите таз с холодной водой и полотенца, – распорядился мужчина, раскрывая чемодан из грубой кожи прямо на постели. Перебрал несколько флаконов, раздумывая, какой выбрать. А одна из прислужниц уже вносила медную посудину, норовя не расплескать.

– Ставь…, – растерянно, опять оглядываясь на развороченную спальню, начал мужчина, – да вот сюда, прямо на пол ставь. Как тебя зовут?

– Мари, мастер Торший. А я вот им говорила, что леди плохо! Говорила же! – в сердцах стукнула тазом об пол девушка.

– А они что же? – повел бровью лекарь.

– А ничего они. Сказали – распоряжений нет, а им бы все распоряжения эти. А она же хорошая! Не такая леди, как обычные леди. Хорошая она, вот. – сбивчиво ответила служанка и поспешила продолжить приводить в порядок покои.

– Мари, а кому мне оставить рекомендации по лечению?

– Господину управляющему лучше всего.

– Можешь позвать? – мягко попросил мужчина, остановив наконец—то свой выбор на фиолетовом флаконе.

– Конечно, они там вместе с госпожой Митвелл чай успокоительный разливают, напугал их лорд, давно он в таком гневе не был! Вот очень давно! Ой! Зову! – снова смутилась от своей болтливости Мари и поспешила выполнять поручение мастера Торшия.

Исполнительная служанка, быстро миновала несколько поворотов и остановилась перед скромной полукруглой дверью, за которой во всю шел напряженный разговор.

– Алайя! Почему ты не доложила? Он нас чудом не прибил в том злополучном коридоре! – шипел управляющий, сидя за столом и прижимая ко лбу компресс, – чудом, Алайя! Слышишь? Чудом!

– Я докладывала, Терис! Докладывала! Ты что сказал? На ее счет лорд никаких указаний не оставил! Распоряжений нет – значит не наша забота! – передразнивая официальный тон господина Пемброка прошипела в ответ главная экономка, убирая со своего лба полотенце.

– Ты не докладывала, что у нее жар и она там без сознания валяется. К черту! Уволю! – клацнул зубами управляющий.

– Уволь! Десять лет уже увольняешь… Ой как же голова болит… – опять прикладывая ко лбу тряпку простонала экономка.

В этот момент в кабинет без стука ворвалась растрепанная Мари. Увидев совершенно измученными своих начальников, которые чуть ли не синхронно злобно сверкнули на нее глазами, захотела сразу же сбежать. Потом вспомнила, что у нее поручение от лекаря и замерла в дверях:

– Мастер Торший просит кого-то прийти, кому оставить рекомендации для леди, – нервно подергивая форменное платье, пробормотала девушка.

– А стучаться тебя не учили, Мари? – гаркнул старик.

Госпожа Митвелл элегантно кивнула, всем своим движением выражая поддержку управляющему.

– Простите, – пролебезила служанка.

– Сообщите мастеру-лекарю, что я сейчас приду, – распорядился управляющий.

***

– Жар я сбил, – убрав руки со лба Киании, сообщил лекарь и, вытерев полотенцем лицо пациентки, продолжил, – состояние было запущенное, пришлось вливать силу, обычные настои не помогали. Но, чтобы лихорадка не повторилась, а девушка пошла на поправку, нужно продолжить лечение. Я оставлю все необходимое и напишу рецепт, как принимать лекарство. Неделю соблюдать строгий постельный режим и придерживаться рекомендаций. Завтра приду с визитом и оценю состояние пациентки. На этом все. Вопросы?

– Да, благодарю, мастер Торший. Можно ли надеяться, что леди придет в порядок в ближайшее время? – голосе господина Пемброка звучала надежда.

– От лихорадки умирают, только тогда, когда ее не лечат вовсе. Вот если бы вы меня не вызвали, то навряд ли с вашей леди было бы все в порядке хоть когда-нибудь. Но теперь, определенно, ей станет лучше уже завтра. Что произошло со стенами?

Лекарь явно сделал работникам замка выговор за запущенное состояние Киании. А резкая смена темы сопровождалась и преображением интонаций в голосе и настроении доктора. Вот он прямо и жестко осуждает, напоминая бескомпромиссного судью, но через мгновение превращается в светского сплетника.

– Лорд Картел… был слегка недоволен, – сконфуженно ответил старик, – госпожа Митвелл, возьмите рекомендации и проконтролируйте. Если что-то будет не в порядке, сразу же посылайте за мастером.

Развернувшись, управляющий вышел, оставив экономку выполнять поручения. Женщина беспокойно поджала тонкие губы и с готовностью уставилась на Торшия.

– Госпожа Митвелл, вот здесь расписаны дозы и время приема. Мне пора. Хотелось бы еще успеть поспать, перед утренним приемом, – мужчина протянул бумагу с на ходу проступающим текстом и поспешил на выход, – лекарство оставил в ванной комнате на раковине, поставить тут больше некуда. Всего хорошего.

Экономка быстро просмотрела полученный рецепт, придирчивым взглядом обвела комнату. Качество работы по уборке комнаты, видимо, нашла приемлемым и отправилась согласовывать с управляющим ремонтные работы в пострадавших покоях.

***

Бегу по лесу. Чувствую неизбежность. Дыхание сбивается, становясь тяжелым и рваным. Ноги путаются в свеженаметенных сугробах. Бегу, оборачиваюсь, желтые горящие глаза волка настигают меня. Спотыкаюсь и лечу на запорошенную землю. Переворачиваюсь, барахтаясь в обжигающем снегу, и зверь прыгает на меня, раскрывает пасть… Зажмуриваюсь, отсчитывая последние секунды и.. просыпаюсь от сильного стука.

Первая попытка открыть глаза провалилась из-за яркого света, бьющего со всех сторон. В горле было сухо, голова ещё или уже не болела, но была ужасно тяжёлой, грохот молотка оглушал и тянущим эхом раскатывался в висках. Пришлось вновь прикрыть веки и поморгать. Нехитрые действия помогли рассмотреть мужчин в форменных ливреях, которые споро навешивали входную дверь.

“Чего?!" Моему удивлению не было границ! Я даже умудрилась приподняться в кровати и теперь во все глаза таращилась на прислугу. Новая створка красиво блеснула гладью свежего лака, а нос учуял легкий запах древесины. Работники же, обнаружив мое пробуждение, застыли и растерянно переглянулись, а потом один из них выдал:

– Доброго дня, леди, – и вернулся к установке двери.

Запоздало натянула на себя одеяло и шмыгнула носом. И тут на меня накатило все – выбор достойного, маг (чтоб его в синюю сталь вплавило), замок в другом государстве, непонятное заточение и явная болезнь, которая подкосила внутреннюю стойкость окончательно и бесповоротно. Сил ответить мужчинам в себе попросту не нашла. Да и ситуация была, мягко говоря, из ряда вон выходящая. Я выдохнула и обхватила лицо руками в надежде найти хоть в них какую-то опору.

– Э… Леди, Вам не здоровится? – обеспокоенно вновь обратился ко мне слуга.

Он был явно старше своего напарника, который аж лицом посерел, бросив лишь один взгляд в сторону кровати.

– Благодарю, господа, за беспокойство… – а дальше я, в прямом смысле слов, потеряла дар речи.

Раскуроченные стены произвели на меня неизгладимый эффект. Отсутствие другой мебели, кроме как кровати, на которой лежала, лишь добавило непередаваемых впечатлений. И как я сразу-то не заметила.. этот… этот погром?!

На каменной кладке и тут и там были глубокие борозды, где-то были отколоты куски. Стена интересного темно-зеленого цвета, до этого являющая собой образец эталонного мастерства каменщика, теперь больше походила на шкуру раненого крокодила. Правда, мне доводилось видеть этого экзотичного зверя лишь в книгах, но вот его шкурами на ярмарках торговали часто, цена на них была, к слову, впечатляющая. Вспоминая базарные дни, я по-прежнему в шоке переводила взгляд с одной стены на другую. Работники так и не дождавшись осмысленного ответа, взяли ситуацию в свои руки:

– Лорд Картел был не в духе ночью. Вот, – обвел он рукой комнату, – устраняем последствия.

"Был не в духе?!" мысленно ужаснулась я и нервно сглотнула. Еще раз осмотрела раскуроченные покои и уставилась на мужчину. Видимо, все мои мысли были так ярко написаны на лице, что слуга усмехнулся и пояснил:

– Да бывало и хуже, леди! Хорошо хоть, не часть замка снес! Он, конечно, тогда и сам заново строит. Ну магией, в смысле – вжух и все как раньше, – вдохновленно размахался руками мужчина, видимо, изображая тот самый "вжух", – но вот уж очень страшно, когда часть замка обваливается: трясется все, камни падают, магией всех трепет… А это так… Мелочи.

Работник обвел взглядом помещение еще раз и задумчиво добавил:

– Правда, стоит заметить, что он и по мелочи давненько уже из себя не выходил.

– Леди Омалин! – буквально растолкав мужчин, в комнату ввалилась радостная Мари, – Леди! Ох, леди! Как вы? Из-за вас тут такой переполох устроили! Целого мастера-целителя, да в ночь, привезли! Представляете?

Девушка замерла в паре шагов от кровати, картинно заламывая руки и радостно уставилась на меня. Голова по-прежнему работала плохо, но весомую перемену в поведении прислуги не заметить было нельзя. Да и слова Мари по поводу целителя навели меня на мысли, что распоряжение на тему "лечить – не лечить" всё-таки появилось. А я имею честь наблюдать интересный способ лорда отдавать приказы, высекая их прямо на стенах вокруг. Нелепость ситуации и общий сюр вызвали у меня истерический смешок и я обессиленно упала обратно на подушки, прикрыв веки.

– Леди! ЛЕДИ! Вам плохо?

Приоткрыв глаза обнаружила, что Мари склонилась прямо надо мной, а во взгляде служанки плескалось неподдельное беспокойство и страх.

– Очень, – проникновенно ответила я и не успела ничего добавить. Девушка тут же мгновенно и стремительно, практически выбежала из комнаты. Опешив, я снова поднялась в кровати и с недоумением смотрела на уже установленную дверь.

– Господа, а куда она…? – обратилась к работникам.

– Побежала главной экономке докладывать. Сейчас лекаря вам вызовут, – хмыкнул мужчина, – мы закончили.

На этом, собрав инструменты, слуги ушли, закрыв за собой. Поразмыслив и прислушавшись к собственным ощущениям, сделала вывод, что состояние мое еще пока далеко от нормального и лучше поспать. Может, в следующее пробуждение, хотя бы в голове прояснится. Пристроившись поудобнее и приготовившись ко сну, сразу забыться не смогла и вернулась к безрадостным размышлениям о своей судьбе. Зачем я понадобилась магу? Почему сначала бросили тут одну, в четырех холодных стенах, теперь решили полечить? Может действительно для ритуала понадобилась? А для этого годятся только здоровые девицы? С соплями на жертвенный алтарь вход строго воспрещен. Последняя мысль заставила вообразить, что я прошу принести меня в жертву, а маг непреклонен. Берет и указывает на выход со словами "Нечего сопли по алтарю размазывать!". От таких фантазий развеселилась и незаметно для себя уплыла в сон.

***

Вдох. Выдох. Перед глазами мельтешат черные стволы деревьев. Бегу по лесу. Знаю, что мне не скрыться. Ноги путаются в свеженаметенных сугробах. Бегу, оборачиваюсь, желтые глаза волка яростно горят в предвкушении. Он вот-вот настигнет меня. Спотыкаюсь и лечу на припорошенную землю. Переворачиваюсь, барахтаясь в снегу, и вижу, как зверь прыгнул, как раскрыл пасть… Зажмуриваюсь, отсчитывая последние секунды и… и ничего не происходит. Нахожу силы вновь посмотреть на происходящее, а волк сидит и смотрит на меня. Потом трогает лапой мне лоб и говорит: "Фу, сопливую есть не буду!".

И тут я открыла глаза, больше даже по привычке так просыпаться после этого кошмара. Прямо передо мной сидел светловолосый господин с яркими синими глазами на мужественном лице.. Он трогал мой лоб.

– И не надо! – почему-то продолжила я начатый во сне диалог.

Господин удивленно моргнул, затем тепло улыбнулся и спросил:

– Что не надо, леди?

Вот и что тут ответить, когда на тебя смотрят не просто как на ребенка, а как еще и на душевнобольного. Я выдохнула и собралась с мыслями, чтобы попробовать объясниться:

– Прошу меня извинить, не сразу поняла, что проснулась. Вы лекарь?

– Разрешите представиться – мастер-лекарь Эолан Торший, а как я могу обращаться к вам, леди? – мужчина подхватил мою ладонь и видимо приготовился ее целовать после того, как услышит имя.

– Леди Киания Омалин, – отчего-то сильно смутилась я.

– Приятно с вами познакомиться, леди Омалин, – тепло произнес мастер Торший и едва коснулся губами кожи, – итак, как вижу, состояние вашего здоровья сильно вами занижено. И чувствуете вы себя вполне нормально. Я прав?

От почти отеческого теплого тона, мужчина стремительно перешёл на деловой и очень строгий. Это заставило меня поспешно отнять ладонь и испуганно уставиться на лекаря. Тот же, нахмурился еще сильнее и даже руки на груди сложил, усиливая моральное давление, и начал отчитывать, чего я совсем не ожидала:

– Как вам не стыдно, леди Омалин? Ночью вы получили магическое лечение и все необходимые лекарства на неделю. Мы с управляющим договорились, что меня вызовут только в ситуации крайней необходимости. Подчеркиваю: крайней! У меня там целый город, между прочим, нуждающихся в срочной помощи и лечении. Других магов-целителей там нет! А вы что же? Решили притвориться и заявить, что вам ОЧЕНЬ плохо?

Господин сурово блеснул глазами и начал ожидать ответа. А до меня начало медленно доходить, что Мари действительно побежала вызывать целителя после несуразного заявления. Стало так стыдно и я попыталась честно все рассказать:

– Прошу, простите меня, мастер Торший. Мне действительно очень жаль, что так получилось, но я совершенно этого не хотела. Но Мари услышала только, что мне очень плохо, но не стала дослушивать почему. А потом и вовсе сморило сном.

Закусив губу в раскаянии, я поднялась в постели и опустила голову в знак своей вины. А Торший лишь повел бровью, как бы требуя продолжить объяснение.

– Понимаете… Меня забрали сюда, выкупив на выборе достойного, привезли, заперли, даже кормить отказывались сначала. Когда заболела, лечить тоже не спешили! И до сих пор мне ничего толком не понятно. На все мои просьбы увидеть лорда Картел – в ответ твердят “не положено”. Сами ничего не знают, а если и догадываются, то не пытаются объяснить. Меня неделю держат в четырех стенах!

На последних словах так стало саму себя жалко, все тщательно подавленные страхи и эмоции вырвались наружу всхлипом. На глаза навернулись злые слезы обиды:

– А на все мои требования они знаете, знаете, что отвечают? – некрасиво шмыгнула носом я.

Взгляд у мужчины потеплел и он даже руки расцепил. Посмотрел на меня с сочувствием и с каким-то странным смехом в глазах хмыкнул:

– Говорили что распоряжения не поступало?

– А откуда вы знаете? – удивилась так, что даже всхлипывать перестала.

– Я тут не первый год живу, лечу и имею дело с работниками замка, – размашисто поводил руками Торший, видимо показывая где его дом, где работа, а где прислуга, о которой, судя по тону, он не очень высокого мнения, – не расстраивайтесь леди Омалин. Лорд Картел прибыл в замок сегодня, полагаю, всю эту неделю вашего заточения его тут просто не было. Теперь есть возможность получить ответы на все интересующие вопросы. Не теряйте надежду. Правда, для начала, дней семь вам нужно провести в постели и восстановиться.

– Целую неделю? Господин лекарь, это жестоко! – с тоской посмотрела на мастера Торшия, – они же меня тогда тут на месяц запрут от усердия.

– Ну хорошо, три дня. А потом обязательная прогулка на свежем воздухе в течение нескольких месяцев, – смягчился мужчина и хитро на меня взглянул, – что скажете, леди Омалин?

Я так обрадовалась предложению, что бросилась обнимать этого самого прекрасного человека на земле. Торший явно не ожидал такого проявления эмоций от девушки, да еще и от леди. И, тактично высвободившись из объятий, поднялся:

– Ну, мне пора, леди Омалин, пойду передам новые рекомендации господину Пемброку.

– Спасибо Вам! Спасибо огромное! Если меня продолжат держать тут и никуда не выпускать – я с ума сойду! – с чувством сыпала благодарностями господину Торшию, который с какой-то опасливой и вежливой улыбкой покидал мои покои.

Если ситуация с лордом Картел не прояснится, то хотя бы теперь будут прогулки на свежем воздухе. Маленькая победа за комфортное заточение по-настоящему воодушевляла. На ее фоне даже осознание, что в ближайшее время я могу встретиться с магом и узнать свою судьбу становилась не такой страшной. Ведь где-то в глубине души меня не покидало чувство, что уготованная лордом Картел участь может быть по-настоящему жуткой. Настолько, что я даже не способна это осознать.

День пролетел незаметно. Несколько раз прибегала Мари, то узнать как самочувствие леди, то приносила еду и следила за приемом лекарств. К вечеру не до конца отступившая болезнь накрыла сильней, быстро забрав силы и отправив в глубокий сон.

В грязное замковое окно, расплываясь неясным пятном, заглядывала луна. Осенняя темнота была полна таинственной тишины. В зеленых покоях погас магический ночник, стоявший на новенькой тумбочке, еще хранящий легкий запах древесных опилок. Отовсюду разом и вроде бы ниоткуда начал появляться и сгущаться туман, плавно поплыл по покрывалу. Казалось, пытался укутать еще раз свернувшуюся клубочком фигуру девушки. Мужская фигура так и застыла в тумане, разглядывая безмятежное лицо спящей леди Омалин.

Глава 4 Невеста

Капельки дождя то и дело сбегали по мутному стеклу таверны, под размеренный шум непогоды. Мужчина с натянутым капюшоном крепко сжимал в руке деревянную кружку, из которой шел слабый парок. Напротив, нервно барабаня пальцами по столу, развалился лощеный брюнет. Он расслабленно откинулся на спинку скамьи:

– И что теперь делать? Маг забрал девчонку и оттуда ее не достать.

– Как вообще это случилось? У нас был идеальный план, лорд. Идеальный, – процедил мужчина из-под капюшона.

– Я понятия не имею откуда взялся маг, не шипи на меня!

– Тебе по-прежнему нужно стать хозяином земли Омалин, раз наследница теперь сводная сестрица – женись на ней, – загадочный собеседник пригубил напиток, что так долго сжимал в руке.

– Но я не стану законным мужем чертовой девчонки Киании! Эта Паулина вообще деревенская потаскушка, милостью графа – удочеренная! Да и семья Омалин теперь настолько богата, что у них нет нужды выдавать замуж кого бы то ни было! – вскипел брюнет.

– Успокойся, лорд, – издевательски протянул "капюшон", – ты можешь предложить другое богатство, которого нет у графа Омалин – его любимую дочь, вероломно присвоенную магом. Думаешь, ему плевать на единственную наследницу?

– Во-первых, тогда я не смогу женится на Киании, а во-вторых, вернуть её от мага! Ты ополоумел?! Это невозможно. И вообще не факт, что с девчонкой до сих пор ничего не случилось! Может лорд Картел давно пустил ее на декокты… – начал было истерить мужчина, но, опомнившись, что в таверне они не одни, перешел на рычащий шепот.

– По нашим данным – жива. А вытащить мы ее сможем с помощью графа Хонэ, он не прощает таких обид и не принимает поражений. На этом и сыграем. Женись, от сестрицы и вообще всех Омалин потом избавимся, – стальным тоном ответил собеседник брюнета.

– Избавимся? Используем графа Хонэ? Как?

– Ну что ты как маленький? Карета упала с крутой горной дороги, а в ней чудом не оказались вы с Кианией. Последней нужно крепкое мужское плечо и вот ты уже ее муж. Неужели мне действительно придется объяснять такие вещи? Потом расскажу, как и что. Сейчас твоя задача стать наследным графом Омалин. Все – разговор окончен, – мужчина в капюшоне резко поднялся и покинул таверну.

***

Сегодня было прекрасное утро четвертого дня с момента моего знакомства с мастером Торшием. Проснулась я практически с первыми лучами солнца и, выскользнув из-под одеяла, закружилась по комнате прямо в исподнем. Жутко неприличное действо, но мне было так радостно, что решила и вовсе не думать о мимолетном распутстве. Наконец-то, впервые за почти две недели, я окажусь за пределами этих, теперь уже весьма потрепанных, стен.

Настроение, конечно же, поднимало и то, что Мари стала гораздо дружелюбнее и даже проявила инициативу, каждый день приносила мне новые книжки. В дверь тихонечко постучали.

– Входи, Мари.

Ну а кто же еще? Кроме девушки меня по-прежнему никто не пытался удостоить своим визитом.

– Доброе утро, леди Омалин! Вы уже проснулись? Погода сегодня просто замечательная, хоть и октябрь уже почти, – служанка толкнула сервировочный столик в покои и, добравшись до столика, начала раскладывать приборы для завтрака.

– Доброе утро, Мари. Я так рада, что смогу прогуляться! Не могла спокойно лежать в кровати ни минуты, – на моем лице появилась счастливейшая улыбка и я, совершенно по-девичьи, крутанулась вокруг своей оси еще разочек.

Мари же совершенно не разделила подобной радости и приняла самый озабоченный вид. Нервно потеребив форменное платье, девушка глубоко вздохнула:

– Ох, леди! Пойду выяснять у госпожи Митвелл, как обстоят дела с прогулкой. Признаться честно, управляющий все три дня бьется над этой задачей. В парк даже заходить нельзя, не то что гулять. Сад же заброшен и находится в плачевном состоянии. Все в зарослях, да и дорожки давно не ремонтированы.

– Я согласна на сад! А почему парк не подходит для прогулок? Когда приехала, конечно же заметила, что за ним никто не ухаживает и уже давно. Но походить-то можно? – обратилась к Мари, надеясь хотя бы получить ответы на возникшие вопросы.

Наивных фантазий о том, что мне позволят погулять в парке, не испытывала точно. Особенно после разговора с мастером Торшием, сложилось впечатление, что легко здесь ничего не дается. Будто я в каком-то военном лагере для новобранцев, где все по распоряжению. И, уж если что-то запрещено, то строго и категорически. Даже не вздохнуть без разрешения! Мари посмотрела на меня большими испуганными глазами и как-то заискивающе начала:

– Я вам только по секрету расскажу! Когда меня принимали на работу, выдали список правил. И пояснили, что их соблюдать нужно неукоснительно, нарушители – расплатятся жизнью. Прям так и сказали! Одно из требований – не ходить в парк вообще. Выезжать в город и то можно только на повозке. В самом крайнем-прекрайнем случае по центральной дороге, ни на шаг с нее не сворачивая. Но это вообще не приветствуется: там везде дежурят ошанты и разворачивают тебя ждать повозку до города.

От переизбытка эмоций служанка даже обняла себя руками, глаза на худом, заостренным лице сделались совсем круглыми и она продолжила: