Сто фактов обо мне

На моей улице растут тополя. Весной их постоянно уродуют люди из ДЭЗа. Подъезжают на спецмашине, из нее выдвигается кран с люлькой, в люльке стоит человек в рыжей безрукавке с бензопилой. У него такой вид, что он сейчас совершит подвиг и ему дадут за это орден. А он всего лишь начинает выть пилой и рубить красноватые ветви очередного тополя. Они рушатся на асфальт одна за другой. На этих обрубленных ветвях есть уже десятки липких почек, они готовы были раскрыться, и мы все в городе увидели бы листья салатового цвета. Нет, с тополями борются, потому что боятся их пуха. И на нашей улице, да и по всему городу, если пройти посмотреть, стоят инвалиды, обрубки, жалкие уроды тополя.

Однажды я видел тополь, который до сих пор не могу забыть. Я был маленький, а тополь – огромный. Наверное, высотой с семиэтажный дом. У этого тополя было столько ветвей и веток, столько листьев, ствол – в два обхвата, что я стоял и смотрел на него в полном восторге. А рядом был кто-то очень родной и хороший. Отец? Вряд ли. Он вечно на работе. А тополь я видел утром, это точно, – синее высокое небо, много солнца, и сотни веток тополя купаются в этом восторге… Значит, со мной была мама.

Когда у меня появился комп и я решил завести страницу в соцсети, то тут же вспомнил сумасшедший тополь. Маленьким был, не мог дать ему имя – слов не хватало, а сейчас дал – Тополь-Кракен. И решил, что меня будут звать в Инете – Тополь-Кракен. Красиво и жутко.

29. Я ОБОЖАЮ ПИСАТЬ В ИНТЕРНЕТЕ ВЗРОСЛЫМ ТЕТКАМ

Это очень увлекательное занятие. Тетки не знают, сколько мне лет, я не поставил год своего рождения и ради смеха время от времени исправляю день и месяц рождения. То пишу 1 января, то 15 июня или 7 ноября. Поздравления в эти дни сыпятся как горох.

Я пишу теткам о том, как они хорошо выглядят и что у них очаровательные глаза, улыбки – застрелиться! Спрашиваю, что они любят, чем живут. Почти все мне отвечают и затевают душераздирающую переписку. Они думают, я – взрослый. Когда начинаются разговоры за жизнь, я перестаю отвечать. Ненавижу чужие сопли.

Однажды я пригласил одну тетку на свидание. У нее не было ни одной фотки, она скрывала свое лицо от интернет-сообщества, зато каждую неделю меняла на аве цветы. То ромашкой прикинется, то розовым лотосом. Короче, я написал ей, что хочу с ней встретиться. Она согласилась не сразу, потом спросила: «Как я вас найду, если приду в парк?» Я ей ответил, что у меня усы черного цвета и синие, морские глаза. И в свою очередь тоже спросил: «А вы как выглядите?» Она: «Я буду в лиловой шляпке».

Она пришла, толстая такая, крашеные рыжие волосы, нос картошкой, села на скамейку около фонтана и все стреляла круглыми глазами из-под старушечьей фиолетовой шляпы вправо-влево, ждала черные усы. А я сидел напротив, ел мороженое и мысленно умирал от смеха.

Не знаю, как это объяснить, но мне кажется, что те тетки, которые ищут в Интернете, с кем бы потрепаться и излить душу, – дуры и лживые насквозь.

30. У МЕНЯ ЕСТЬ ДРУГ ПОДГОРБУНСКИЙ. ОН НИКОГДА НЕ ЛЕЗЕТ В ДУШУ

Надо рассказать про Подгорбунского. Он того достоин. Вот один из примеров нашего общения.

Как-то физрук Иван Вадимович в конце урока объявил нашему классу:

– Кто хочет в байдарочный поход в начале мая, принесите заявление от родителей, что они не возражают.

Я лично давно мечтал о байдарочном походе. Уже сто раз представлял: река, лодка, скорость, километры за спиной, привалы, костры… Я несколько раз ел еду с костра (отец любит жарить шашлыки на даче) – это очень вкусно!

Короче, после уроков я пошел к Димке Подгорбунскому.

Мы с Подгорбунским общаемся с первого класса, учились вместе в пятисотой школе, потом меня перевели в лицей № 1648, но я с Подгорбунским связи не теряю. Он – очень нужный человек.

У Подгорбунского есть мечта – работать в особых структурах, где он будет разрабатывать секретные шифры, читать чужие секретные послания, если что, ездить по миру на ответственные задания с риском для жизни. В общем, Подгорбунский спит и видит себя разведчиком.

Подгорбунский был дома и что-то размножал на принте.

– Ты чего? – кивнул я на работающий принтер. – Листовки в стан врага?

Подгорбунский заржал:

– Какие листовки, Маркел! Это я у одной взял пропуск… ходит в Школу юного психолога при университете. Вот размножаю, всем желающим даю – пятьдесят рэ. Давай присоединяйся, университет – твой!

Я плюхнулся в кресло, с удивлением взглянул на Подгорбунского:

– Я чо, идиот?! В лицее полдня оттрубить, а потом в университет, к этим юным психологам тащиться?

Подгорбунский посмотрел на меня снисходительно:

– Маркел, ты всегда был идиотом! Знаешь, у них в университете пирожки и пиццу на каждом сантиметре продают. А потом, это же супер: ты приходишь в закрытое заведение, раз! – пропуск охране в зубы, а они – два! – тебя пропускают без звука! Делай в здании потом что хочешь, хоть в туалет иди, хоть пирожки жри!

Подгорбунский порылся на своем захламленном столе и показал мне новенькое удостоверение. Там было написано, что в Школе юного психолога учится слушатель Алексей Сергеев. Рядом с именем и фамилией была приклеена фотка Подгорбунского.

– С какого ты стал Алексеем Сергеевым? – удивился я, изучая пропуск.

– Маркел, ты совсем, что ли? Для конспирации! Все равно никто ни во что не вникает!.. Давай соглашайся, неси фотку, пятьдесять рэ, и ты… Максим Поликарпов!

Я вернул липовый пропуск Подгорбунскому и сказал:

– Слушай, бро, я к тебе по делу. Накорябай одно заявление.

– Какое?

– У нас в лицее на мази байдарочный поход, а физрук, Вадимыч, срочно просит заявление от родичей, что они не против.

– Маркел, я-то при чем? Двигай к родичам, – резонно заметил Подгорбунский.

– Мои то на работе, то по делам… Я их только по ночам вижу… А если сплю – это чаще – не вижу совсем. Сечешь?

Подгорбунский выключил принтер, взял новенькие фальшивые пропуска, быстро пересчитал, пробормотал:

– Одиннадцать… Не хило… – Потом посмотрел на меня и сказал: – Ладно. Стольник.

Я мысленно прикинул: заявление того стоит, потом срочность, то да сё и ответил:

– По рукам.

Через десять минут мы сочинили заявление следующего содержания: «Я, Светлана Алексеевна Маркелова, мать Валерия Маркелова, ученика 10-го класса «А» лицея № 1648, не возражаю против того, что мой сын поплывет в байдарочный поход». Число, подпись «Маркелова» с закорючкой на последней букве «а».

Подгорбунский отдал мне бумагу, я ему сунул стольник (у меня в заначке всегда пара соток), и мы расстались, как братья. Подгорбунский на прощание сказал:

– Заходи, Маркел, если что. Или просто так заходи.

Вот так мы частенько общаемся с Подгорбунским.

31. Я СООБЩИЛ ПОДГОРБУНСКОМУ ПРО 100 ФАКТОВ

В очередную встречу Подгорбунский спросил меня, не знаком ли я с девушкой-няшкой? Чтобы ее пригласить в кино, потусить в кафе, чтобы она была норм, а не какая-нибудь шлюха. Короче, Подгорбунский созрел для отношений.

Я сказал Подгорбунскому:

– У меня в друзьях есть одна. Собирает по сто фактов с народа.

– И чо? – спросил Подгорбунский.

– Прикинь, ей можно написать про себя, познакомиться. Она вполне няшка.

Подгорбунский подсуетился. Он в тот же вечер начал про себя сочинять, но какие-то срочные дела отвлекли его от самоанализа. Правда, он все равно отправил собирательнице откровений плоды своего труда. А она не замедлила их поместить на своей странице. Вот результат мозговой атаки Подгорбунского.

1. Я мальчик.

2. В моем полном имени 7 букв – это счастливое число.

3. У меня 60 родинок.

4. 24 шрама.

5. Я человек.

6. На данный момент мне 16.

7. День рождения в июле.

8. Хожу в театральную студию.

9. Занимаюсь спортом.

10. Курю.

11. Нет девушки.

12. Перешел в 10-й класс.

13. Этот номер факта соответствует номеру пятницы, когда нечисть вылезает.

14. Я христианин.

15. У меня умирали родные и близкие.

16. Люблю иллюзии.

17. Люблю смотреть фильмы.

18. Три раза лежал в больнице.

19. Моя фамилия состоит из 13 букв.

20. В детстве хотел стать учителем начальных классов, чтобы мучить детей домашними заданиями и ставить им двойки.

21. Хочу уметь рисовать.

22. Хочу научиться играть на муз. инструменте.

23. Есть двоюродный брат.

24. Скоро еще один будет: тетя снова беременна.

25. Есть троюродные сестры и многоюродный брат.

26. Люблю тайны.

27. У меня не все в порядке с головой.

28. Мою маму зовут Анна.

29. Не хочу учиться.

30. Любимое время года – зима.

31. Я наивный.

32. Я пишу это по совету Маркела.

33. Пишу с маминого старого телефона.

34. Постоянно хочу спать и есть.

35. О! Я очень наивный!

36. Я переехал в Коровино. Это дурацкое название.

37. Из 24 шрамов 5 я сделал себе сам.

38. Я не люблю кошек или, как скажут некоторые, просто не умею их готовить.

39. Я люблю готовить еду.

40. К сожалению, у меня слишком развита фантазия.

41. Мне кажется, что я поздно родился.

42. Я хочу собаку хаски и хамелеона. (См. Википедию: «Хамелеоны {лат. Chamaeleonidae) – семейство подотряда ящериц отряда чешуйчатых, приспособленных к древесному образу жизни, способных менять окраску тела»).

43. Я обалдел, когда узнал, что по-русски хамелеона можно называть «земляной лев».

На факты с 44 по 100 у Подгорбунского не хватило пороху. Правда, он не одинок: редко кто дотягивает до сотки. Я решил – это надо исправить. Буду тем, кто напишет ровно сто фактов о себе.

Да, Подгорбунский назначил собирательнице откровений свидание. Она обещала прийти.

32. МОЙ ОТЕЦ МЕНЯ НЕ ПОНИМАЕТ

Я продолжу ту историю с заявлением. Хочу доказать, что отец и я – вода и пламень, плюс и минус, инь и янь, московский «Спартак» и петербургский «Зенит».

На следующий день я отдал заявление моей матери, написанное Подгорбунским, физруку, а через пару дней, сидя за ужином, отец сообщил:

– Валер, меня в твой лицей вызывают. Не знаешь, по какому поводу?

– Из окон не прыгал, йогуртом в столовке не бросался, – ответил я, жуя пельмени. – Не знаю, чего они там.

В общем, отец отправился на встречу с Натальей Юрьевной. Она у нас второй год классным руководителем, преподает алгебру, такая круглая тетка, на переменах смеется, когда видит, как мы с ребятами бегаем и прыгаем. Сначала смеется, а потом ругает:

– Десятый «А»! Вы маленькие? Пол проломите!

Отец пришел из лицея на следующий день задумчивый, сел перед теликом, взял пульт, но включать телик не стал. Сидел так минуты три, потом позвал:

– Валер.

Я подошел к отцу:

– Чего?

– Сядь. Поговорим.

Не люблю я этот отцовский настрой – каменное лицо, сосредоточенно сдвинутые брови. Сейчас начнется…

В сентябре отец стирал мои джинсы и нашел в кармане нож, тогда тоже были непроницаемое лицо, брови в одну полоску, расспросы:

– Валера, зачем ты носишь нож? Тебе кто-то угрожает? От кого ты решил защищаться?

Я тогда отцу ответил:

– Пап, я иногда люблю колбаски купить… докторской… сяду на бульваре, порежу на ходу и… с булкой. Вкусно!

Я не дурак говорить отцу, что в нашем дворе есть одна компания старших пацанов, они к кому не лень пристают – сигарету дай, деньги. Я как-то от них убежал, но это был позор. С тех пор ношу нож, если новая встреча – не побегу, решил защищаться, как мужик.

Раз отец попросил сесть, я сел недалеко, на диван, сделал внимательное лицо, глаза в кучку. Отец посмотрел на меня и сказал:

– Давай скажи, у тебя есть вопросы ко мне? Что-то не так? Как жизнь молодая?

«К чему это он клонит? – подумал я. – Заход какой-то левый».

Отец смотрел на меня и ждал. Тогда я придумал, что спросить:

– Пап, я в ванной вчера краску для волос нашел. Цвет – роскошный каштан. Ты красишься?

Отец смутился, хотел что-то с ходу брякнуть, но потом хмыкнул и признался:

– Крашусь.

– Зачем? Обновление?

– Валер, это не то, что ты подумал. Просто хочу выглядеть на тридцать пять. Чтобы на работу без вопросов брали.

Отец ответил честно, и мне почему-то стало его жалко.

Моему отцу пятьдесят лет. Все понятно – сутулые плечи, седые виски. Я у него поздний ребенок. Когда отцу было тридцать четыре, я появился на свет и меня назвали в честь моего дедушки по линии отца.

Мы с отцом помолчали. Вдруг он спросил:

– Валер, ты разве забыл, что у тебя плохое сердце? Ты же стоишь на учете у докторов!

– Не забыл, – ответил я. – При чем тут мое сердце?

– При том. В байдарочный поход тебе нельзя. Нагрузки, сложности. В пути приступ, что тогда педагогам делать?

– Ничего. Звонить ноль – три! – раздражился я. – Пап, ну ты как всегда – про нагрузки и мое сердце! Я в Интернете читал – с моей болячкой живут сто лет.

Отец встал, походил по комнате, зачем-то потрогал листья бегонии (у нас на окне растет гигантская бегония), сел в кресло снова и, уже не глядя на меня, сказал:

– Валера, мне надоело твое вранье. Думаешь, данные из одной школы не поступили в другую? И учителя дураки, они про учеников ничегошеньки не знают?

Я пожал плечами: хрен их разберет.

– Кто писал заявление? – спросил отец.

Ах вот оно что!

– Я, – легко ответил я, улыбнувшись.

– Врешь. Почерк росписи не твой, – строго парировал отец.

– Ой, я забыл! Если не я, то Подгорбунский, – сообщил я. А что тут такого? Мы же не магазин ограбили.

– Рыжий такой? Серьга в ухе? Из прошлой школы? – Вопросы из отца прямо посыпались, как горошины из стручка.

– Ну да, – опять легко подтвердил я. – Рыжий. Серьга.

– Значит, проделки Подгорбунского? – В голосе отца прозвучали угрожающие нотки.

– Пап, ладно. Что ты пристал? Ну сидели с Подгорбунским, ржали. Потом придумали про заявление… – заканючил я. – Пошутить уже нельзя?

Отец ничего не ответил на мой дурацкий вопрос. Сидел молчал, наконец снова взглянул на меня.

– Сын… – сказал он драматическим голосом. – Ты уже большой. Хочешь поговорить про маму?

У меня что-то напряглось внутри, под ложечкой. Словно я должен шагнуть со скалы в пропасть. Тьфу, гадость какая!

– Нет, – ответил я отцу, – на фиг мне это надо? Я ж ее не знал.

Я видел, как у отца зашевелились желваки на скулах и сжались кулаки.

– Значит, мама для тебя – пустое место?

– Выходит, так. Пап, я ж ее не помню.

– Но когда-то ты должен обо всем узнать… – вздохнул отец.

– О чем – обо всем? – дебильно поинтересовался я.

– Ну, о том, как мы с мамой жили… какая она была… как ты появился… Мы тебя с бабушкой и дедушкой берегли, не говорили про маму… – Отец с трудом подбирал слова. – А сейчас… я думаю… самое время… Это заявление от имени мамы… Я обалдел, когда Наталья Юрьевна его показала…

Я понял – отец завел шарманку, и это, если не остановить, надолго. Я встал и сказал:

– Слушай, пап, не заморачивайся. Я уже все знаю. Мне достаточно.

Я хотел выйти из комнаты, но отец громко приказал:

– Стой!

Я оглянулся. Никогда не забуду, как в одну секунду лицо отца побелело. Он вскочил со своего места, схватил меня за руку:

– Что ты знаешь?! Откуда?

Я начал выкручиваться из его железной хватки:

– Отстань! Отпусти!

– Что ты знаешь, паршивец? Кто с тобой говорил? Ну! – настаивал отец незнакомым, злым голосом.

– Все, все знаю! Но не скажу! – завопил я. – Вцепился, как клещ!!

Отец сразу отпустил меня. Может, испугался, что мне станет плохо? Или я удачно выбрал момент и ловко выдернул пальцы из его твердой горячей ладони?

Я выскочил из комнаты и через секунду закрылся у себя. Всё, я в своей «пещере», вряд ли отец будет сюда рваться. Я сел на тахту, прислушался. Прошло несколько мертвых минут, ни звука, потом энергичный голос телевизионного комментатора с напором начал вещать про футбольный матч. Ну вот, отец переключился с меня на телик.

До глубокого вечера я сидел и делал уроки. Это был первый вечер за весь учебный год, когда я выполнил все домашние задания. Потом я встал, почистил зубы, сходил в туалет, вернулся в свою комнату и лег спать.

В комнате было сумеречно, потому что в городе не бывает кромешной темноты, как у нас на даче, например. За окном в ночном мареве фонарей дрожала тусклая луна.

Эх, отец, я очень хочу поговорить о маме! И все про нее узнать! Но ты же много лет… а я как рыба об лед… Бабушка с дедушкой тоже молчали. За вашим молчанием стояла тайна, о маме нельзя было спрашивать. Когда я был маленьким, вы все ловко уходили от моих вопросов. Но три года назад я просчитал ситуацию – общий ужин перед Новым годом, все сидят за столом, как зайчики, едят «Оливье».

– Пап, где моя мама?

Я помню, бабушка перестала жевать салат, дед расстроенно засопел. Они оба вопросительно посмотрели на тебя. И ты, отец, ответил:

– Валер, не хотелось бы в этот день, все-таки – Новый год, но… Нет мамы, она умерла.

Так я ему и поверил!

– Где вы ее похоронили?

– На кладбище.

– На каком?

Ты, отец, начал злиться: побледнел, на меня не смотрел.

– Сейчас там снега по колено. Потеплее будет – сходим, – сказал и поднял рюмку с вином: – За нашу семью! За здоровье всех присутствующих!

И выпил рюмку залпом.

…Я достал из-под кровати ноутбук, включил экран. С него смотрела на меня моя мама – легкие кудрявые волосы, добрая улыбка, озорные глаза. На ней было летнее платье с кружевным воротником. Такие сейчас девчонки не носят… На руках мама держала меня – смешного мелкого в чепчике и синем одеяле.

Эту фотографию я обнаружил три года назад после длительных поисков в столе у отца. Все остальные фотки он с дедушкой и бабушкой куда-то спрятали, чтобы меня не травмировать. Фотографию я вернул обратно в стол, но предварительно отсканировал и поместил в ноут вместо обоев.

Также три года назад я обнаружил в плотном белом пакете – он лежал в папке с документами – мое свидетельство о рождении. Из него я узнал, что мою маму зовут Светлана Алексеевна Маркелова.

А ведь я не соврал отцу: о маме я буду знать всё. Уже завтра. Костян позвонит, и «тайные покровы падут», как пелось в какой-то песне.

Я смотрел на маму, пока не захотелось спать. Тогда я выключил ноутбук, сунул его под кровать. Засыпая, я вспомнил строгий вопрос отца: «Проделки Подгорбунского?», улыбнулся, повернулся на бок и провалился в сон.

.. Да, когда стало потеплее, отец своего обещания не выполнил. На кладбище, на могилу мамы, мы так и не ходили.

33. ЛЮБЛЮ ПИТЬ ЧАЙ

Это у меня наследственное. Чай любит мой дед, моя бабушка, отец тоже не гнушается. Бабушка покупает чай везде, у нее дома – две чайные полки. Я раньше любил открывать их створки и нюхать сложную композицию чайного запаха.

Однажды, когда мне было лет восемь, мы все вместе гуляли по городу 9 Мая. Стояла жара. Бабушка все время обмахивалась газетой, а потом сказала:

– Хочу пить!

Папа завел нас в кафешку и всем купил по стакану чая с булочкой. Мы сели за столик, начали пить и жевать булки. В это время начался салют. После той прогулки мне кажется, что у любого чая есть вкус салюта.

34. ОДИН РАЗ Я ПРОСНУЛСЯ, А МОЙ НОСОК ВИСЕЛ НА РОВНОЙ СТЕНЕ

Накануне я работал на Костяна, выслеживал бездетную пару. Костян объяснил: важно знать, в каком месте они паркуют машину – во дворе под деревьями или под своими окнами. Я ждал этих додиков три часа, потом они приехали, поставили машину под деревьями. Жена все время ругала мужа, я не мог понять за что. А вот то, что он ответил жене, я расслышал отчетливо. Здесь не место повторять черные слова. За черные слова, как утверждает моя бабушка, Небеса мстят.

Я не согласен – это пустая мистика, но я настолько устал после той слежки, что, придя домой, разделся в темноте на автомате, все с себя содрал, пошвырял в разные стороны и бухнулся в кровать. Утром увидел свой носок на стене. Наверное, он зацепился за какой-нибудь бугорок или старый гвоздь. Но со стороны было классно.

35. ЧИТАЮ МНОГО ЛИТЕРАТУРЫ ПО ПСИХОЛОГИИ

А что остается делать, если хочешь узнать правду про людей? С отцом не поговоришь, дед и бабушка – не в теме, они о психологии слышали, но не доверяют ей. Короче, я рыщу в Инете, выискиваю интересные темы, вникаю.

Например, меня волновал вопрос: как влюбить в себя девчонку? Один психолог посоветовал – перестань обращать на нее внимание. Она для тебя умерла. Увидишь, что будет.

Я пошел на эксперимент. В нашем классе учится Маленькая Че. Полная фамилия Черемисова. Раньше я с ней болтал, шутил, ей нравилось. Она так доверчиво на всех смотрит, ждет радости. В общем, я перестал здороваться с Маленькой Че, пробегал мимо, как будто ее нет, а если начинал травить шутки на перемене и подходила Че, я сразу же мчался по коридору. На третий день Маленькая Че написала мне в соцсети: «Что случилось? Почему я для тебя – пустое место?» Я ничего ей не ответил. Тогда Че еще раз написала: «Валера, ты мне нравишься. Давай сходим в кино?» И на это я ничего, промолчал. Че мне никогда не нравилась, она выполнила свою роль подопытного кролика, точнее – крольчихи. А я в душе заликовал: оказывается, психология работает!

36. КСТАТИ, МАЛЕНЬКАЯ ЧЕ НАПИСАЛА ПРО СЕБЯ СТО ФАКТОВ. Я РЕШИЛ ПРИСОВОКУПИТЬ ИХ К ДРУГИМ. ВДРУГ КОМУ-ТО ИНТЕРЕСНО БУДЕТ?

1. Меня зовут Черемисова Маргарита Сергеевна.

2. Я родилась 28 июля 1996.

3. У меня есть множество кличек, например: маленькая Че, Черемисик или Черемиска.

4. У меня самые классные родители в мире, хотя я часто с ними ссорюсь.

5. Я папина дочка.

6. Я на четверть татарка.

7. Я живу в городе Москве, в СВАО.

8. Я учусь в лицее № 1648 (это лучшее учебное заведение в мире).

9. Я учусь не очень хорошо и каждый год обещаю себе учиться лучше.

10. Я хочу быть биотехнологом.

11. Мои любимые предметы – химия и биология.

12. Я очень люблю животных, сейчас у меня два кота и кошка.

13. Когда-то я убила шиншиллу, не специально, – закрыла диван, а она казалась внутри и задохнулась.

14. Я никогда не пробовала курить.

15. Я каждый день качаюсь на качелях.

16. В 10-м классе нашла много друзей.

17. Я люблю слушать больше, чем говорить, хотя во время скучных предметов часто болтаю с соседкой по парте.

18. Когда-то я хотела стать орнитологом и звукорежиссером.

19. У меня нет дачи, поэтому я часто отдыхаю на дачах моих друзей.

20. Я люблю печь печенюшки.

21. У меня есть старшая сестра, ее зовут Наташа.

22. Мы носим одежду одного размера.

23. Мой рост 158 см – это мило, но непрактично.

24. Мне нравятся мои глаза.

25. Я начала краситься в 15 лет.

26. У меня самый лучший папа.

27. Яблоко раздора между мной и моими родителями – АЛГЕБРА И ГЕОМЕТРИЯ.

28. Я не считаю себя красивой.

29. У меня никогда не было парня.

30. До 14 лет смотрела аниме, сейчас иногда читаю мангу.

31. В 3 года каждый день смотрела «Короля Льва» и плакала, когда Муфаса умирает.

32. Мне снятся очень красочные сны, по которым можно писать книги.

33. Я люблю слушать аудиокниги.

34. Мои любимые книги «Джейн Эйр» и «Мастер и Маргарита».

35. У меня 35–36 размер ноги.

36. Чтобы разбудить, меня надо спихнуть с постели.

37. Я забываю звонить тем, кому обещала.

38. Я люблю ходить в кинотеатр.

39. Постоянно плачу на грустных фильмах.

40. У меня аллергия на комаров.

41. Я слушаю музыку разных жанров, но ненавижу рэп.

42. Я ходила два года в музыкальную школу, на гитару.

43. Закончила воскресную школу.

44. Люблю читать книги.

45. Мой папа геодезист, а я ненавижу математику.

46. Бесит, когда меня перебивают.

47. Я долго терплю, но лучше меня не доводить.

48. Нет ни слуха, ни голоса.

49. Я ездила в Англию, Чехию, Германию, Нидерланды, во Францию, в Польшу, Тунис.

50. Я хочу выучить английский язык.