Сон и явь. Перепутье
Нахожу Линду на кухне, она заваривает нам чай. Сажусь за стол, внимательно следя за каждым её движением. Она так постарела за эти годы. Совсем осунулась.
– Вспомнила день, когда Лукас рассказал мне про тебя, – говорит она с грустной улыбкой на лице.
Ставит одну чашку с чаем передо мной, вторую держит в руках и садится рядом.
– Проснулась поздно ночью от шума во дворе, выхожу и слышу, как он смеётся, а следом добавляет, что любит тебя, – останавливается, отпивая чай. – Он даже не заметил моего присутствия. Я ушла и только на утро не удержалась от любопытства и пришла к нему с разговором. Он тут же засиял, достал телефон и показал твоё фото. Раньше всегда отнекивался, ругался, когда пыталась интересоваться его личной жизнью, а тут совсем другая реакция. Я видела, как он был горд, что ты рядом с ним.
– Вы никогда не рассказывали мне об этом.
Её слова согревают и ласкают мой слух. Хочется поставить на паузу время и до конца жизни слушать её рассказы про Лукаса. Про нас.
– Ты напомнила мне о нём.
– Я? – хмурю брови, не понимая её.
– Тоже лежала, улыбалась и о чём-то шепталась по телефону.
– Господи, Линда, – я чувствую, как начинают полыхать мои щёки от стыда. – Вы ведь не подумали, что я говорила с кем-то, в кого влюблена?
– Ты произвела именно такое впечатление, – она мягко улыбается. – И я буду рада, если не ошиблась.
– Вы ошиблись, – оскорбляюсь я. – Как вы могли подумать такое?
– В этом нет ничего зазорного.
– Это был мой друг, – продолжаю краснеть. – Он фотограф и владелец фотошколы, в которой я учусь.
Она улыбается мне так, словно мои слова ничего ей не доказывают.
– Он тоже потерял сестру, понимает меня и поддерживает. Между нами нет ничего, о чём вы подумали.
– Ты оправдываешься. Только зачем? Я ведь, наоборот, хочу, чтобы ты жила дальше. Или хочешь закончить, как я? Остаться одной, без любви и детей?
– Я не загадываю так далеко. Но сейчас не хочу видеть рядом с собой никого, кроме Лукаса.
– Послушай меня, девочка, – она касается моей руки. – После того, как отец Лукаса ушёл, бросив меня беременную на улице, через пару месяцев я встретила мужчину. Замечательный человек. Он помог мне с работой, с жильём, был рядом, когда родила Лукаса и ещё долгое время после. Он любил меня, признавался в этом неоднократно, а я воротила носом, разочарованная в мужчинах и в любви. Мне казалось, что он поступит со мной так же, как бывший муж, поэтому всегда держала его на расстоянии. Со временем, он отдалился от меня, потом встретил другую и женился. До смерти Лукаса мы поддерживали связь с ним и его семьей. Он оказался хорошим и верным семьянином. И я всегда смотрела на его жену с завистью, понимая, что если бы не держалась за прошлое, то могла бы быть на её месте. Но я упустила все шансы быть счастливой. И не хочу, чтобы с тобой случилось подобное.
– Но Лукас не бросал и не предавал меня.
– Но его больше нет рядом, а у тебя вся жизнь впереди, – продолжает она настойчиво.
Её лицо искажается, словно она чувствуют вину передо мной. Старается это скрыть, но я улавливаю это чувство. Становится не по себе.
– Что с вами? Почему вы так хотите, чтобы я забыла вашего сына и шла дальше?
– Я не хочу, чтобы ты его забывала. Твоя верность и любовь к нему, радость для моего материнского сердца. Но я и тебя люблю, как родную дочь, поэтому не хочу, чтобы ты страдала.
– Линда, – в голове вдруг мелькает вопрос Итана. – А что, если бы Лукас был жив, а меня не стало? Он вёл бы себя иначе, не так, как я? – смотрю на неё внимательно, стараясь не пропустить ни одной её эмоции.
Она молчит какое-то время, глаза вдруг отводит в сторону. Мнётся, словно нервничает.
– Не знаю, – отвечает она неуверенно. – Но, если бы он вёл себя, как ты, то я просила бы его о том же, о чём прошу тебя сейчас.
– И он бы прислушался? Поймите меня правильно, я хочу понять, как поступил бы с нашими отношениями Лукас. Ведь два года – это небольшой срок для тех, кто клялся любить вечно.
– Он никогда меня не слушался.
Я чувствую, что ей не нравится этот разговор, а точнее, мои вопросы.
– Просто останься папа в живых, он больше не задумался бы о любви с другой женщиной. И мама тоже, – добавляю я.
– Не сравнивай вас с ними. Они прожили вместе много лет и построили крепкую семью.
Её слова неприятным эхом раздаются в сердце.
– Вы намекаете, что мы слишком мало были вместе и неизвестно, построили бы крепкую семью?
– Я не это имела ввиду, – говорит она, но глаза твердят об обратном.
– А, по-моему, именно это, – не желая продолжать этот разговор, я встаю с места. – Спокойной ночи, Линда.
Она не настаивает на том, чтобы я осталась, желает мне сладких снов, и я выхожу из кухни, направляясь в комнату Лукаса. Очевидно, ей тоже не пришёлся по вкусу наш диалог.
Захожу в спальню, раздеваюсь и зарываюсь в холодную постель, спрятавшись полностью под одеяло и свернувшись в кокон. Хочу избавить себя от мысли, которая засела в голове, будто Лукас на моём месте сейчас уже был бы с другой. В красках представляю, как он целовал бы её, спал с ней и говорил слова любви. Глаза наполняются слезами от колющей боли в груди. Не хочу думать об этом, хочу выкинуть из головы весь этот хлам, который каким-то образом оказался в моей голове. Я сказала Итану, что хотела бы, чтобы Лукас был счастлив, не жил такой жизнью, какой живу я. Но, кажется, я солгала. Мне претит мысль о том, что его счастье могло зависеть от другой женщины.
Вылезаю из-под одеяла, дотягиваюсь до рамки с нашей фотографией, стоящей на тумбе, беру её и обнимаю. Закрываю глаза и стараюсь убедить себя, что обнимаю живого человека, а не бездушный предмет.
– Никогда и никого не любил так, как люблю тебя, – шептал Лукас мне на ухо в этой самой постели. – Кому-то нужно ехать в храмы, другие страны, чтобы почувствовать себя спокойно и счастливо. Мне для этого достаточно обнять тебя, – продолжал он, обнимая меня сзади.
Я прижималась к нему крепче, расплываясь в улыбке, ведь это было взаимно.
– Когда люди говорят такие слова, они не способны быстро найти замену любимому, – твержу я самой себе, стараясь успокоиться.
Полночи не могу уснуть, возвращаясь мыслями в наши дни с Лукасом. Как же было тогда хорошо. Всё вокруг казалось волшебным и возможным.
Глава 10
Спустя несколько дней я возвращаюсь обратно в город и еду на кладбище к родным. Все эти дни прошли незаметно. Тему ночного разговора с Линдой мы больше не поднимали, и в целом провели хорошо время. Мы собирались компанией, играли в настольные игры, говорили обо всём на свете и порой смотрели старое, доброе кино. Лишь с наступлением ночи, я пряталась в комнате под одеялом и плакала, пока глаза не закрывались от слёз и усталости.
– Привет, мам, – целую камень, нагревшийся от солнца. – Я скучала по вам. Как у вас дела? – спрашиваю я, прибираясь вокруг могил. – Была у тёти Линды. Все родные приехали её навестить в день её рождения, она была очень рада нас всех видеть.
Подметаю землю от скопившихся листьев и мусора. Рассказываю им, как проходили мои дни и последние новости наших знакомых. Когда я говорю с ними, моё воображение рисует картину нашего дома. Что мы, как прежде, собираемся за нашим обеденным столом и делимся своими историями.
– Линда снова говорила мне отпустить Лукаса и идти дальше, – сажусь напротив трёх могил, сложив ноги под себя. – Объясните мне, разве это плохо любить одного человека и не хотеть никого другого? Почему она так рьяно постоянно говорит мне об этом? – замолкаю на доли секунд. – Ведь два года – это не срок. За два года невозможно разлюбить и собрать сердце вновь по кускам. Но почему людям вокруг кажется иначе? Почему они думают, что за двадцать четыре месяца можно снова стать счастливой? Мне мало этого времени. Чертовски мало. Я только-только учусь не плакать перед сном, не умолять отчаянно небеса вернуть вас. Как ты думаешь, мам, как бы поступил Лукас? Почему у Линды был взгляд, словно он не достоин моей любви? Будто кричала, что он жил бы спокойно дальше? Это ведь невозможно, не так ли? Невозможно похоронить свои чувства вместе с человеком!
Останавливаюсь. Смотрю на три памятника, которые всё так же молчат. Искренне жду, что мне кто-нибудь что-нибудь ответит на мои рассуждения. Но в ответ тишина.
– Проклятье, – злюсь, но непонятно на что. – Ну ответьте мне! Хоть кто-нибудь из вас! Мне не с кем поговорить, не с кем поделиться своей болью и смятением. Почему вы молчите?! – глаза наполняются слезами.
Раздаётся звонок на телефон. Достаю его из сумки. На экране высвечивается имя Итана. Принимаю вызов.
– Привет, – слышу его голос на том конце провода.
– Здравствуй, Итан, – отвечаю, вытирая слёзы.
– Ты у родителей?
– Да, а что?
– Шёл к выходу, увидел знакомый силуэт. Решил убедиться, что это ты, – делает небольшую паузу, а я осматриваюсь в поисках его. – Ты отсюда в школу поедешь?
– Да. У нас ведь сегодня урок у тебя?
– Именно. Тогда, я подожду тебя на парковке, и вместе поедем.
– Не стоит, я сама доберусь, – отвечаю ему вежливо.
Как-то неловко от того, что он постоянно возит меня повсюду.
– Я настаиваю. Заодно расскажешь, как прошли твои выходные.
– Могу рассказать за десять секунд по телефону, – шучу я в ответ. – Самые обычные выходные. Уверена, у тебя они прошли веселее.
– Вот и сравним, – слышу, как он улыбается. – Не буду больше отвлекать, жду тебя в машине.
Он сбрасывает вызов, я кладу телефон обратно в сумку и смотрю на памятник родителей.
– Я пойду. Не хочу задерживать Итана, – стараюсь вспомнить, рассказывала ли я им про него. – Знаете, он единственная светлая полоса в моей жизни за последние годы. Вам бы он понравился.
Встаю с места, подхожу к ним, прощаюсь, поцеловав каждого, и иду в сторону парковки.
Итан говорит по телефону, облокотившись на машину. Увидев меня, расплывается в улыбке, что-то говорит собеседнику, отключает звонок и убирает телефон от уха. Я подхожу к нему, и он снова меня приветствует. Подходит ближе, свободной рукой тянется к моему лицу. Я замираю. Его действия всегда парализующе действуют на меня. Не могу ни отвернуться, ни запретить словами приближаться ко мне. Большим пальцем касается моей щеки, аккуратно проводит по ней, видимо вытирая оставшиеся слёзы, и сразу отпускает.
– Ты знаешь, как переводится твоё имя? – он смотрит пристально, мягко улыбаясь.
– Стыдно признаться, но нет, – отвожу от него глаза, не выдерживая его взгляда.
– Печальная красавица, – замечаю, что он хочет прикоснуться ко мне снова, но сдерживается. – Оно тебе несказанно подходит, – улыбается и приглашает сесть в машину.
– Это ты сам придумал? – я улыбаюсь краем губ в ответ.
– Нет, – открывает мне пассажирскую дверь. – Прочитал в интернете.
Как только я сажусь, он закрывает её за мной, и сам садится за руль. Первое время мы обсуждаем наши имена, потом рассказываем, как прошли выходные, а после между нами нависает приятная тишина. Она обволакивает и успокаивает.
Я украдкой смотрю на Итана. В голове мелькает мысль поделиться с ним своими переживаниями. Но останавливаю себя, решив, что незачем тревожить человека понапрасну.
– Я тебя слушаю, – он бросает на меня короткий взгляд, следя за дорогой.
– Не понимаю тебя.
– Вижу, что хочешь что-то сказать. Говори, – сбавляет скорость и поворачивает голову в мою сторону.
– Ерунда, – решаю не отнекиваться. – Уже передумала портить нам настроение по дороге.
– Оно ведь у тебя итак испорчено.
– А твоё нет.
– Спасибо за заботу, – улыбается он. – Но уверен, я справлюсь.
– Это касается Лукаса.
– Что-то произошло? – бросает на меня взволнованный взгляд.
– Нет. Просто я задумалась над твоим вопросом, как бы поступил на моём месте Лукас. Мне неприятна мысль, что он мог бы предать наши отношения.
– Если бы он был на твоём месте и спустя время встретил другую, это не было бы предательством, даже если бы он её полюбил.
– А как бы ты это назвал?
– Принятие реальности и стремление жить дальше. Моя мама потеряла отца, но спустя годы встретила другого мужчину, и живёт с ним. Это не значит, что она не любила или забыла отца. Просто позволила себе быть снова счастливой.
– Чувствую себя эгоисткой. И злюсь на себя и всех вокруг.
– Ты хранишь верность, и хочешь быть уверена, что он бы хранил её так же, как и ты. По-моему, это нормальное желание, – он бросает короткий нежный взгляд на меня, касается моего подбородка и тут же отпускает его.
Я не успеваю даже среагировать. До моего сознания доходит его касание секундами позже. От волнения скручивает живот.
– Уверен, у вас всё было взаимно, – говорит он прежде, чем я успеваю подобрать слова, чтобы попросить его меня не касаться. – И ему потребовалось бы много времени, чтобы тебя отпустить. Так что, не грусти понапрасну.
– Ты так пытаешься меня успокоить? Или правда веришь в это?
– Правда верю в это и пытаюсь тебя успокоить, – широко улыбается в ответ.
Я благодарю его за слова поддержки, мне правда становится немного легче после разговора с ним. Мы едем минут пять молча. А потом он меня ошеломляет своим предложением:
– Мама с мужем устраивают сегодня барбекю. Присоединишься?
– Спасибо, конечно, – бросаю на него удивлённый взгляд. – Но я буду не к месту.
– Я бы не приглашал тебя, будь это так. Хочу, чтобы ты познакомилась с ней. Мне кажется, тебе лучше поговорить с человеком, который прошёл то же, что и ты.
– Итан, по-моему, это выходит за дружеские рамки.
– Кто только установил их в твоей голове? Эти рамки, – улыбается, посмотрев на меня.
– Ну разве я не права? – закатываю глаза.
– Нисколько. Тебя успокоит, если я скажу, что придут ещё мои и их друзья?
– С этого и нужно было начинать – улыбаюсь краем губ. – Успокоит.
– Отлично. После урока поедем.
– Мне нужно будет переодеться, – смотрю на свои старые джинсы и футболку и понимаю, что неприлично будет приходить в гости в таком виде.
– Хорошо. Заедем, переоденешься и поедем.
– Договорились.
Доехав до школы, я стараюсь быстро покинуть общество Итана, чтобы нас никто не заметил вместе.
Весь урок сосредоточено слушаю его, хоть иногда и проваливаюсь в свои мысли. Осталось два последних занятия, и пора готовить дипломную работу, а я до сих пор не придумала, какой будет моя итоговая фотосессия.
После лекции о уличной съёмке, Майер предлагает выйти на улицу и попрактиковаться. Это оказывается отличной идеей. Принявшись за съёмку, я отключаюсь от реальности и погружаюсь в работу. Это единственное, что сейчас помогает мне забыть обо всём. Итан курирует всех, даёт советы. После подходит ко мне.
– Как успехи? – спрашивает он и ждёт, когда я покажу ему кадры.
Поворачиваю фотоаппарат к нему экраном, он просматривает несколько снимков, улыбается мне и хвалит. Даёт несколько рекомендаций, указывая на недочеты, а после шепчет тихо на ухо:
– Через десять минут жду тебя в машине.
Хочу сначала попросить его встретиться на другом квартале, чтобы никто нас не увидел. Но решаю, что это глупо и по-детски, поэтому просто киваю в ответ. Не должно меня волновать, что думают обо мне другие, даже если это касается моей личной жизни.
Как Итан и сказал, через десять минут он всех отпускает, дав задание на дом. Подходит ко мне, даёт ключи от машины и говорит ждать его в ней, пока он заберёт свои вещи из кабинета.
Мы едем, разговаривая о его путешествиях. И я не замечаю, как мы доезжаем до дома. Странно, ведь мне казалось, что мы едем всего навсего пару минут. Я приглашаю Итана домой, чтобы продолжить разговор, пока я буду собираться, и он принимает моё приглашение. Удивительно, как незаметно я стала ему доверять и как прониклась нашим общением.
– Только распусти волосы, пожалуйста, – раздаётся голос Майера из кухни, когда я стою перед зеркалом в ванной.
– Тебе будет стыдно за меня, если я приду в гости с пучком на голове? – кручу волосы в руках, стараясь придумать, как их красиво собрать.
– Мне не будет стыдно за тебя, даже если ты с мешком на голове придёшь.
Выглядываю из ванной, чтобы посмотреть на него.
– А это хорошая идея. Осталось найти мешок, – шучу я в ответ.
– Пожалуйста, Марианна, – улыбается он своей мягкой улыбкой. – Оставь свои волосы в покое.
Так ничего и не придумав, иду в комнату и достаю короткое расклешённое платье белого цвета, которое купила недавно на базаре. Надеваю его, кручусь перед зеркалом и вдруг вспоминаю, как раньше закалывала волосы сзади красивыми заколками. Решаю, что с платьем будет смотреться гармонично, поэтому открываю шкаф и в одной из старых коробок нахожу жемчужную заколку. Собираю аккуратно волосы сзади, закалываю их и рука тянется к шкатулке, где лежит косметика. Удивляюсь собственному порыву подкраситься, но решаю не сопротивляться самой себе. Слегка подкрашиваю уже старой тушью ресницы, румяню щеки и придаю губам лёгкий блеск. Ещё раз посмотрев на своё отражение, выхожу из комнаты.
– Теперь ты будешь мне должен, – говорю я Итану, заходя на кухню. – Я оставила волосы распущенными.
Увидев меня, он расплывается в улыбке, откинувшись на спинку стула.
– Ты прекрасно выглядишь, – взглядом проходится по мне сверху вниз, а потом поднимет глаза на моё лицо. – Выполню любое твоё желание.
– Я подумаю над ним, – увидев своё отражение в окне сзади мужчины, вдруг смущаюсь. – Итан, я не слишком вырядилась для барбекю?
Улыбаясь, он встаёт с места, подходит ко мне.
– Не слишком, – отвечает, нависнув надо мной. – Только если не решила надеть каблуки.
– Нет-нет, я буду в кедах.
– Тогда, о чём вообще речь? – он продолжает стоять слишком близко. – Всё отлично. Мне нравится, как ты выглядишь.
Я хочу отойти, но вместо этого, стою и смотрю на него.
– Знаешь, что я сейчас хочу? – спрашивает он.
– Ты уверен, что мне стоит знать? – чувствую, что он скажет что-то, что заставит меня вновь краснеть.
– Я обязан тебя сфотографировать, – опускается к уху. – Или я сойду с ума, – шепчет тише.
Его дыхание обжигает кожу. Я стою, словно вкопанная и смотрю на него. Он выпрямляется в спине и отходит, оставив меня одну. От его шёпота мурашки пробегают по телу. Стараюсь избавиться от них, но чётно. Внутри всё дрожит, словно от холода. И я с трудом заставляю себя сдвинуться с места.
Нахожу Итана в прихожей, когда он обувается. Смотрю на него, в ожидании, когда он обратит на меня своё внимание.
– Не делай больше так, – говорю я твёрдо, когда он поднимает свой взгляд.
– Как? – смотрит на меня с ехидством.
– Ты знаешь как! – подхожу к нему ближе. – Ты ведь обещал!
– Я обещал, что не сделаю ничего, что заставит тебя пожалеть о нашей дружбе, – смотрит на меня в упор.
Его взгляд сковывает мои движения, и я делаю шаг назад, боясь, что он снова заставит меня онеметь.
– А ты не жалеешь, – добавляет он.
– Ключевое здесь – дружба. Не знаю, как ты привык дружить с женщинами, но со мной соблюдай дистанцию.
– В этом то и проблема, ёжик, – он ухмыляется. – Я не привык дружить с женщинами.
Видимо, проблема именно в этом, что он не умеет дружить с женщинами, и не знает, каких границ переступать не стоит. И мне просто необходимо их выстроить, чтобы в дальнейшем между нами не возникало таких ситуаций, как сейчас.
Ничего ему не ответив, нахожу свои белые кеды, обуваю их и молча выхожу из квартиры, давая понять Майеру, что разговор окончен.
Перед тем, как сесть в машину, я забегаю в ближайшую кондитерскую и покупаю торт, чтобы не ехать в гости с пустыми руками. В дороге я снова поднимаю тему путешествий, тем самым развеяв напряжение. Ехать в тишине в этот раз мне совсем не хочется, так как я начинаю переживать перед встречей с матерью Итана и его друзьями. Чем ближе наша встреча, тем сильнее я думаю, что буду там ни к месту. Не представляю, о чём буду говорить с этими людьми и как буду себя вести. Поэтому, стараюсь всю дорогу заполнить нашими разговорами.
И вскоре мы подъезжаем к двухэтажному дому со стриженным газоном, кустами и деревьями. Я беру красиво упакованный торт и выхожу из машины. Осматриваюсь. Невероятно уютный район. Меня окутывает спокойствие.
Майер подходит ко мне и приглашает пройти к дому. Входная дверь открывается, и из неё выходит Диана. Увидев её, слегка удивляюсь, но потом вспоминаю, что сегодня собираются друзья семьи, и вопрос отпадает.
– Здравствуйте, – держа в руках бокал шампанского, она улыбается краем губ, подходит к Итану, они приветствуют друг друга поцелуем в щёки.
– Марианна, знакомься, Диана – моя мама, – широко улыбаясь, слово издеваясь, представляет мне женщину. – Диана Гомес – мама Итана Майера? Как так? Почему никто это не обсуждал? Или может я не слышала? Я шокировано смотрю на них двоих. Хочу прибить Итана за то, что так подставил меня.
– Здравствуй, Марианна, – женщина подходит ко мне, целует в щёку, как ни в чём не бывало.
А я стою, опешив, и неуверенно приветствую её в ответ.
Она приглашает нас войти в дом, и когда оставляет нас с Итаном двоих, я бросаю на него злой взгляд.
– Ты невыносимый! – шиплю на него.
– Знал, что если узнаешь раньше, ни за что не согласишься приехать.
– Ты прав! А сейчас я чувствую себя полной идиоткой! Ты уверен, что я не стану жалеть о нашем общении, когда ты так поступаешь? – хмурю брови.
– Я не делаю ничего, что может причинить тебе вред, – он ударяет пальцем по кончику носа. – Расслабься, тебе здесь все рады.
Мне понадобилось пару часов, чтобы свыкнуться с новостью, что Диана – мама Итана, перестать её смущаться и, наконец, расслабиться. Но на Майера я продолжала держать маленькую обиду.
С каждым часом гостей в доме становилось всё больше. Стали приезжать и друзья Итана. И с их появлением мне становилось лучше.
Мне нравилась обстановка вокруг. Задний двор Дианы и её мужа Брайана был похож на тот, который я мечтала видеть в своём доме. А большое количество людей с хорошим настроением и юмором лишь добавляют красок этому месту.
Я наблюдаю за Дианой и восхищаюсь ей. Она много улыбается, смеётся и шутит. Посмотрев на неё, никто и никогда не подумает, что она потеряла мужа и дочь. Но по тому, как много фотографий Дженни я успела увидеть в гостиной, очевидно, что материнское сердце сильно тоскует по своему ребёнку. Научится бы и мне справляться со своей болью так, как эта женщина.
– Почему одна? – подходит ко мне Итан и протягивает стакан с безалкогольным коктейлем.
– Мне нравится стоять здесь в углу и наблюдать за всем, – принимаю напиток с его рук. – Спасибо, что пригласил.
– Спасибо, что приняла приглашение.
Пару минут мы стоим вдвоём, я спрашиваю у него про интересующих меня гостей, он рассказывает мне про них, кто они и чем занимаются, и обещает познакомить меня с ними.
К нам присоединяется Диана. Интересуется, в порядки ли я и всё ли мне нравится. Я благодарю её за заботу и искренне отвечаю, что всё замечательно. Она присоединяется к нашей беседе. И в какой-то момент, её перестают интересовать гости и она переключается на меня:
– А какие у тебя планы на будущее, Марианна? – спрашивает она у меня.
– Ничего грандиозного. В ближайшем будущем планирую купить новый фотоаппарат, а в дальнейшем переехать в другой город.
– Прости? – перебивает Итан. – В другой город?
– Да, но думаю это произойдёт не в ближайшие пять лет.
Замечаю, что Итану не нравится мой ответ. Странно, мне казалось, что мы говорили с ним о моих планах. Может я совсем забыла ему об этом рассказать? Может это как-то повлияло бы на решение брать меня в команду?
– В любом случае, я тебе желаю удачи, – говорит Диана. – И ни в коем случае не прекращай фотографировать. Мне нравится, как у тебя получается.
– Мне приятно это слышать от вас. Надеюсь, это не из-за нашей дружбы с Итаном.
– Ни в коем случае. Ты трудолюбива и легко обучаема, при этом я вижу в каждой твоей работе тебя. А это очень важно.
Смутившись, я благодарю её за столь лестные слова.
Диану кто-то окликает, она извиняется и обставляет нас с Итаном наедине.
– И когда ты планировала рассказать мне о своём желание переехать отсюда? – начинает он.
– Мне казалось, мы это обсуждали.
– Я слышу об этом впервые.
– Это как-то влияет на твоё решение взять меня в команду?
– Да, – отвечает серьёзно, и мне становится не по себе. – Теперь я заключу с тобой контакт, как минимум, на десять лет.
– Ты меня напугал, – улыбаюсь краем губ. – Решила, что передумал брать меня на работу.
– Это было бы глупо с моей стороны. Я ведь хочу, чтобы ты осталась, – улыбается мне в ответ.
Слышу щелчок от фотоаппарата и поворачиваю голову на звук. Увидев, что нас с Майером держат в объективе камеры, рефлекторно отворачиваюсь к фотографу спиной, не желая быть сфотографированной. Итан тут же ловит моё настроение и просит друга убрать камеру.