Единственная моя

– Прямо перед вами стояла машина Сырникова Владимира Анатольевича, уважаемого человека и бизнесмена, – скрипнув зубами, процитировал Бойцов своего начальника. – Номер у него на машине еще такой примечательный. Три тройки.

– А-а-а, ну да, стоял такой джип. Только он потом почему-то так и остался стоять, когда все поехали. Я еще злилась, сигналила ему, а он ни с места. Может, бензин закончился. А покупать он не стал.

– Покупать? – поднял брови Бойцов. – Где покупать?

– Так там некоторые предприимчивые граждане организовали продажу бензина прямо на месте. Сновали с канистрами от машины к машине и сбывали ГСМ по баснословной цене. Зима, мало кто мотор глушил, кому же охота мерзнуть. А простояли долго.

– Ну да, ну да… – задумчиво отозвался Дмитрий, делая очередные пометки. – А Сырников, стало быть, отказался?

– Ну да.

– А с чего вы решили, что он отказался? Он что, вам об этом лично говорил?

– Нет, не говорил.

Снежанна поморщилась. Трясина какая-то, а не разговор. Неужели нельзя напрямую спросить обо всем. Вот бродит, бродит вокруг да около.

– А почему вы решили, что он отказался от бензина? – Бойцов подпер щеку кулаком, уставившись на девушку. – Расскажите все, как было. Это и в ваших интересах тоже, гражданка Образцова.

Начинается!

Снежанна еле удержалась от возмущенного возгласа. Сначала называют ее ценным свидетелем. Потом начинают откровенно угрожать.

– Дмитрий Степанович, вы эти штучки свои прекратите, – все же решилась она высказать свое возмущение и потянула шарф с шеи. – Если вас что-то конкретно интересует, спрашивайте.

– Хорошо, – еле успел он погасить улыбку, девочка оказалась с характером, это хорошо, он таких любил. – Меня интересует: с чего вы решили, что Сырников отказался от бензина?

– С того я решила, товарищ Бойцов, что мужчина, который залез к нему в машину с канистрой, потом не стал наливать бензин в бак, он даже не подошел к нему, а просто ушел.

– Ага. – Бойцов резво застрочил по клавишам. – К другим машинам этот мужчина с канистрой когда подходил, то непременно в бак выливал ГСМ, а тут…

– Я не видела его у других машин, – вдруг вспомнила Снежанна.

– То есть?

Бойцов играл дурачка, хотя прекрасно понимал, что дядя этот возле других машин вряд ли терся. Но надо же было разговорить девчонку, чтобы она вспоминала, вспоминала все детали, кажущиеся ей незначительными.

– Там сновали какие-то мужики с канистрами, но этого я не видела рядом с ними точно.

– А вы так хорошо лицо его рассмотрели или?..

– А я видела, – перебила она его сердито, – что те трое или четверо мужиков были в куртках каких-то темных. А этот был в спецовке.

– Какой спецовке? Цвет помните?

– Ну… Темная такая ватная куртка, с какой-то яркой надписью на спине. Во всю спину: что-то там дор… или рем… или строй. Что-то типа того, я не вчитывалась.

– Итак, человек тот к группе торговцев никакого отношения не имел. Я вас правильно понял? Он особняком работал?

– Да, я его с теми мужчинами рядом не видела. Он как-то прямо у самой машины появился и…

– Итак, он действовал вполне самостоятельно и был один, без сообщников? – перебил ее Бойцов.

– Я не знаю, был ли он один! – снова возмутилась Снежанна. – Вы меня путаете, Дмитрий Степанович! Он просто возник с канистрой у машины, залез в салон, потом вылез с той же канистрой и ушел, не оглядываясь.

– Куда ушел? К следующей машине?

– Нет, он совсем ушел куда-то. Да и поехали мы сразу почти, как он вылез.

– А вам не показалось странным, что он полез в салон с канистрой? – вдруг спросил Бойцов.

– А почему мне это должно было показаться странным? – удивилась Снежанна.

И тут же вспомнила, что никто из предприимчивых торговцев вообще в машину не лез. Они подходили к водительской двери, осторожно стучали по стеклу, дожидались ответа и потом уже действовали по обстановке. Либо переходили к следующей машине, либо, взяв деньги, направлялись к баку и выливали содержимое канистры туда.

– А ведь точно… – пробормотала она и рассказала Бойцову, как все было. – Но мне это только сейчас кажется странным, тогда на это наверняка никто не обратил внимания. Все нервничали и стремились поскорее вырваться из этого плена.

– Замечательно, – вполголоса обронил Бойцов, не переставая печатать. – Изобретательно, ничего не скажешь… Лица его вы не рассмотрели? Цвет волос, глаз?

– О чем вы? Конечно, нет! Шапка на глазах низко, какие волосы? Лицо он ко мне и не поворачивал. А что случилось, Дмитрий Степанович? Что сделал тот человек, который был с канистрой?

– В спецовке? С длинным названием то ли дор… то ли рем… то ли строй… то ли все, вместе взятое?

– Да.

– Предположительно, он убил Сырникова Владимира Анатольевича. Если, конечно же, тот не был мертв до того, как этот мужчина к нему залез в салон.

– Не был он мертв. Точно не был, – задумалась Снежанна.

– Откуда такая уверенность?

– Потому что… Потому что этот дядя, который был в джипе… – снова принялась она вспоминать, – он перед тем, как тот с канистрой к нему полез, опускал водительское стекло и рукой в перчатке стряхивал снег с козырька пластикового, который на двери вверху. Ну он еще от дождя защищает, когда куришь.

– Понял!

– Так вот он за минуту до визита этого с канистрой обметал снег с этого козыречка, потом стекло поднял, погазовал еще, а затем уже этот в спецовке появился. А… А как его убили?!

– Два выстрела, – казенным голосом пояснил Бойцов. – Один в область шеи, второй прямо в сердце. В голову стрелять не стал, видимо, побоялся, что выпачкается.

Снежанна испуганно округлила глаза.

Господи! Ужас какой! Вчера в двух метрах от нее убили человека. Она сидела, смотрела на джип с блатными номерами из трех троек, нервничала, потому что надоело стоять в пробке. И даже подумать не могла, что тот сутулый дядька с канистрой, который поплелся от джипа, не сумев заработать, самый настоящий киллер!

А ведь он мог…

– А ведь он мог и меня убить! – прошептала она, сильно побледнев, глянула на Бойцова, сглотнула с трудом и повторила: – А ведь он мог и меня убить, как важного свидетеля!

А вот это вряд ли, мрачно подумал Бойцов.

В тот момент киллер об этом не думал. Считал, что законспирировался. Считал, что все хорошо и грамотно продумал. Что никто не обратит внимания на человека с канистрой. Там ведь он такой не один был. Стрелять по кому-то еще и привлекать тем самым внимание было глупо. Это риск.

А вот теперь…

Теперь она не защищена. Узнав, что ее вызывали в качестве свидетеля, киллер запросто может ее попытаться убрать.

– Ужас какой! – донеслись до Бойцова ее причитания. – Стояла в пробке и подумать не могла, что…

– Послушайте, – перебил он ее неласково, – вы в самом деле живете одна или солгали мне по какой-то непонятной причине?

– Почему это я солгала? – попыталась она возмутиться, но наткнулась на его насмешливый взгляд и смешалась. – И почему это вам кажется важным?

Соврала, с печалью подумал Бойцов. Живет не одна, но что-то мешает ей в этом признаться. Может, повздорила со своим мальчиком. Может, избранник ее женат, и она не хочет его подставлять. А может…

– Потому-то мне кажется это важным, – скомкал Бойцов свои мысленные рассуждения, – что вам сейчас лучше не оставаться в одиночестве.

– То есть?!

– Ну… Я не склонен, конечно, думать, что он станет вас искать, но…

– Кто?! Кто станет меня искать?!

Ей вдруг сделалось холодно, и она принялась наматывать на шею шарф, натягивать шапку, застегиваться на все пуговицы. Еще не поняв до конца, куда клонит этот симпатичный следователь с невероятно голубыми добрыми глазами, она вдруг страшно перепугалась. Прозвучало что-то зловещее в его вопросе. Какой-то странный страшный подтекст.

– Киллер, – просто ответил Бойцов, поставив в протоколе точку и запустив его в печать.

– Что киллер? – нагнулась Снежанна к нему.

– Киллер может вас искать, – решил не ходить вокруг да около Бойцов.

А чего ему с ней миндальничать? Она вон что-то недоговаривает про своего сожителя, а он что?

– Киллер! Меня искать!!! Зачем???

– Чтобы устранить.

– Устра… Что, простите?!

– Устранить.

– Как это?! – Она даже икнула с перепугу, смутилась запоздало, но тут же снова вспомнила о страшной угрозе. – Вы хотите сказать, что этот человек с канистрой станет теперь меня искать и попытается убить?!

– Я не исключаю такой возможности, – с жестким нажимом ответил Дмитрий. – Но теперь он вряд ли будет с канистрой.

– А с чем? – задала она совершенно глупый вопрос.

– Кто же знает-то? Может, с авоськой! Но вы не пугайтесь так.

– Ага, не пугайтесь, – плаксиво произнесла Снежанна и снова потянула шапку с головы, почувствовав внезапный жар. – Вам легко говорить, а мне теперь что делать? У вас же нет программы по защите свидетелей? Нет! Это только за границей и возможно.

– Да и там не всегда действенно, – почесал макушку Бойцов.

– Вот-вот… Что же мне теперь делать-то?! А вдруг… Вдруг он придет ко мне домой и…

– Поэтому-то я и спросил у вас: живете вы одна или с кем-нибудь, – напомнил Дмитрий и глянул на нее с укором. – А вы мне ответили не вполне искренне.

– То есть? – Снежанна опустила заполыхавшее мгновенно лицо.

Ишь, какой проницательный. Ничего-то от него не утаить.

– Вы не сказали мне правды. Вы ведь не одна живете, так?

– Так, – кивнула она.

– И? Кто ваш избранник?

– Саша… Саша Степанов, – призналась нехотя Снежанна. – Мы уже три года живем вместе.

– Ничего себе! – присвистнул Бойцов. – Солидный стаж совместного проживания. А вы утаить хотели.

– Да ничего я не хотела, – махнула рукой Снежанна, отвернулась к окну, за которым заметалась неожиданная метель. – Просто… Просто Саша куда-то подевался.

– Как это подевался? – не понял Бойцов, рассматривая необычайно прекрасный профиль девушки.

Не всегда работа со свидетелем доставляла ему такое удовольствие. Далеко не всегда. Девушка чудо как хороша была. Она совсем не походила на Шурочку. Была высокой, кареглазой, с длинными русыми волосами, которые то прятала под шапкой, то снова рассыпала по плечам. Не была изнеженной и избалованной; он рассмотрел на ее ладошках парочку мозолей. Не имела, как Шурочка, влиятельных родственников. Ее воспитывала тетка, которая умерла. Это он успел у нее узнать. Теперь жила с каким-то Сашей, который вдруг куда-то подевался. Интересно…

– Понимаете, – нехотя начала говорить Снежанна, – мы вчера утром с ним немного повздорили. Так, из-за глупости какой-то.

– Из-за какой?

У Бойцова совсем не было времени копаться в причинах ее ссоры с Сашей, надо срочно пускать в разработку ее показания. Нужно было собирать ребят, давать задания. Но очень не хотелось ее отпускать. И к тому же он еще помнил утреннюю обиду на начальника и вопрос, адресованный самому себе, помнил. Поэтому и начал приставать к Образцовой, надеясь продлить время ее пребывания в кабинете.

Работа что? Работа подождет. К тому же эта девушка тоже была частью его работы, возможно, самой лучшей частью ее. Кому какое дело, сколько времени она проведет в его кабинете?

– Да Саша пристал ко мне с какой-то нелепой статьей в газете.

– Что за статья?

И куда его несло? Но несло ведь! Захотелось вдруг, чтобы девочка начала сейчас ему жаловаться на своего бездушного сожителя. Ей наверняка некому пожаловаться, как и самому Бойцову, между прочим.

– Статья о каком-то маньяке, орудующем в нашем районе. Тот будто бы вечером или ночью нападает на женщин и отбирает у них телефоны.

– А чего это ночью женщины в одиночку разгуливают?

– Вот-вот! – обрадовалась Снежанна, подхватив. – И я ему о том же! Я-то ночами дома сижу. А он начал… Да ну его! Потом я психанула и к тетке на кладбище поехала, но попала в пробку. После вы знаете что было. Затем вернулась домой, а Саши нет.

– А должен был быть дома?

– Да! Он по воскресеньям никуда не ездит.

– А по каким дням ездит?

Нет, ну вот зачем ему было знать о ее Саше так много и так подробно? Глупая ментовская привычка плести словесную паутину? Так чего ему в нее девушку путать? С какой целью? Она и так все ему рассказала, сама не понимая до конца, в какую нехорошую историю попала.

Да, не в том месте оказалась девочка, совсем не в том и не в то время…

– Он обычно по вторникам и четвергам ездит играть, редко по пятницам, – охотно рассказывала Снежанна и, заметив его непонимающий взгляд, пояснила: – Он за городом в каком-то клубе играет в профессиональный бильярд.

– А-а-а, понятно. А работает он где?

По его понятиям, все люди должны работать. На себя ли, на хозяина, на государство, но работать должны. Свободно определяющимся гениям Бойцов не доверял. Внушали они ему какое-то опасение, хоть тресни, и все тут. Кажется, сожитель Саша был как раз из тех, кому он не доверял.

– Работает? Нигде не работает.

– То есть живет за ваш счет? – изумленно поднял брови Бойцов, сразу начав ненавидеть неведомого Сашу Степанова. – Или перебивается случайными заработками посредством выигрышей?

– Ну, не такие уж они и случайные.

– Хотите сказать, что он содержит вас, выигрывая в бильярд?!

– Да, хочу сказать, что так и обстоит дело. Он так говорит, – поправилась она тут же. – Но сейчас не об этом… Так вот Саши дома не было, когда я вернулась. Он не звонил, когда я стояла в пробке, не позвонил и потом. Телефон его сначала оказался вне зоны, а потом заблокированным.

– Так и не вернулся до сих пор? – почувствовал внезапное беспокойство Бойцов.

– Нет.

– И телефон его по-прежнему заблокирован?

Вместо ответа Снежанна вытащила из сумочки свой мобильный, набрала номер Саши, выслушала ответ оператора. И покачала отрицательно головой.

– Та-а-ак… – протянул задумчиво Дмитрий. – А какие-нибудь соображения по поводу его исчезновения имеются? Друзьям, знакомым звонили? Что они говорят?

– Ничего, – пожала Снежанна плечами.

– Как это ничего? Не видел никто его, не созванивался?

– Я просто… Просто я не знаю его знакомых и друзей. У него, наверное, их нет. Мы всегда вместе. Расставались, только когда он уезжал играть.

Никогда они не расставались!

Бойцов чуть не выругался, тут же возненавидев этого бездельника Сашу еще сильнее.

Времени у него, видишь ли, свободного предостаточно, вечеров и выходных свободных тоже. Мог Саша этот много чего планировать, изобретать и выдумывать для своей девочки и уж точно от усталости в полуобморочном полусне не забывался.

– Ну, хорошо, – вытеснил он со вздохом из себя непонятную неприязнь. – А партнеры по игре? Их вы тоже не знаете?

– Нет.

– Почему?

– Потому что… Не интересовалась никогда. Это не было принято у нас. Я не считала необходимым лезть в Сашины дела.

– Вот и плохо! – вдруг вскричал он, заставив ее вздрогнуть. – Извините… Вот и плохо, говорю, что вы не влезали! Теперь вот и знать не знаете, куда ваш Саша подеваться мог. Он ведь подевался куда-то, так?

– Так.

Вот почему она сразу не рассказала этому настойчивому Бойцову о своей личной жизни! Потому что знала, что он станет такие вопросы задавать. Потому что знала, что станет смущать ее – ее же неведением. Потому что в конечном итоге ее же и выставит виноватой.

– А куда он мог подеваться? Куда?

Дмитрий выбрался из-за стола. Достал из принтера протокол, проверил, положил на стол перед ней на подпись. Она, не прочтя, подписала.

Так он и думал! Все на доверии!

Дурочка такая…

Потому и знать не знает про своего Сашу ничего. Прожила с ним три года. Три долгих года! Это триста шестьдесят пять дней, умноженных на три, это долго! И за все это время не удосужилась проявить элементарное любопытство к его делам. Это что: равнодушие или тактичность? Скорее второе, будь она равнодушной, не переживала бы так за него. А она переживает. И Бойцов это видел и бесился втихаря.

– Послушайте, Дмитрий Степанович! – вдруг ахнула Снежанна и затеребила пуговицы на меховой курточке, уже не зная, что с ними делать теперь: расстегивать ли, застегивать. – А вдруг это он его???

– Кто он и кого его? – прикинулся Бойцов непонимающим, хотя все сразу понял и думал приблизительно о том же, убирая протокол в папку.

– А вдруг Сашу этот парень с канистрой?! Вычислил мой адрес по номерам машины, подкрался и…

– Не думаю, – отозвался Бойцов после некоторого замешательства. – Он не мог бы так быстро сориентироваться. Наглый, конечно, подонок, но не думаю, что столь же и сообразительный. Да и зачем ему ваш Саша? Ему вы нужны, а не он. Но…

– Что?!

– На вашем месте я бы уехал куда-нибудь на время.

– Куда?! – уставилась она на него в изумлении. – У меня работа! Да и некуда мне ехать.

Он бы с радостью предложил ей пожить у себя, если бы счел это возможным. Но история еще с одним приблудившимся бездомным щеночком могла повториться, Бойцов этого допустить не мог. Да и боялся он после Шурочки впускать в свою жизнь, в свой дом женщину.

Боялся новых условий, рождающихся поутру мечтаний и разбивающихся к вечеру вдрызг, боялся собственной неизобретательности, усталости и брюзгливости.

Нет, уж он как-нибудь сам по себе, а она пускай сама по себе. Да и найдется Саша ее. Загулял наверняка от обиды.

– Что посоветуете, Дмитрий Степанович? – с округлившимися от страха и растерянности глазами спросила Снежанна напоследок.

– Не гуляйте поздно вечером в одиночестве. Не открывайте посторонним людям дверь. Почаще оглядывайтесь. Если стоите долго в пробке, запирайте машину. Что еще…

Он надул щеки, выдохнул с шумом, с раздражением подумав, что говорит совершенно идиотские вещи. Девочке грозит реальная опасность, а он тут со своими советами. А как помочь, как?! Не селить же в самом деле у себя!

– А что с Сашей? – робко спросила она от двери. – Как думаете, что с ним?

– Думаю, что с ним все в полном порядке, – сразу ожесточаясь, отозвался Бойцов и, желая показать, что разговор окончен, схватился за телефонную трубку…