Осторожно, двери открываются. Роман-тренинг о том, как мастерство продавца меняет жизнь

Зачем мы встретились! И именно сейчас. Может, сделать вид, что всё это шутка? Ну, пошутили, с кем не бывает? Вернусь на работу как ни в чём не бывало. Сяду и буду работать. Что мне Калина? У неё Влад со стартапом есть. Максимум скажет, что я сдрейфил. С другой стороны, я ведь действительно боюсь перемен. Чего мне себя-то обманывать? Не ожидал от себя. Хотел произвести впечатление на Калину? Произвёл!

Какой у неё был странный взгляд, когда она перевернула бумажку. Хотела она такого исхода или нет? Как теперь разобрать.

Может у нас с ней что-то быть? В принципе. Ну, допустим, Влад погибнет, пропадёт, в общем, исчезнет из её жизни. Не факт. Далеко не факт. У Калины будущее: кафе, планы. Она целеустремлённая. А я? Чего я хочу от этой жизни? И хочу ли чего-то вообще? Кроме того, чтобы она просто продолжалась?

От всех этих вопросов голова у Матвея шла кругом. Идти на работу? Увольняться? Воспользоваться случаем и поменять жизнь? «Если решусь, – думал он, – то у меня появится цель. Недостижимая, конечно, но цель. У Калины цель. У меня цель. Мы оба целеустремлённые. У нас уже что-то общее появляется? А если я не заработаю миллион баксов за год, что тогда? Хорошо сказал: „Если не заработаю“. Как будто есть варианты. А если решу: или заработаю миллион баксов за год и отобью Калину у Влада, или не жить мне? Хм… При таком раскладе сейчас можно пойти и в ванной утопиться».

Матвей встал и уныло поплёлся на кухню заваривать кофе.

Что делать? Позвонить брату и выслушать, какой я дебил, что должен всё забыть и идти на работу, пока не опоздал? Всё это я и без него знаю.

Что делать? Страшно. Очень страшно. Лепницкому позвонить? Так и Андрей, школьный друг, сейчас в командировке, вернётся только через день. Оставили меня одного, и вот чем всё кончилось. Да и знаю я, что Андрюха скажет: «Давай, дружище, я в тебя верю. Ты сможешь. Я же смог!»

На такой работе, как у Андрея, любой станет миллионером. Продавать алкоголь ума не надо, тем более с его прошлым. Начинал Андрей в казино: работал сначала крупье, потом повысили до начальника, а после того как лавочку прикрыли, вместе с коллегами пошёл в алкогольный, как он сам говорит, бизнес. Вот Дрон в продажах приличные деньги делает, причём и потолка там вообще нет: «Сколько хочешь – столько и зарабатывай, – хвастался друг. – Каждый определяет, сколько ему денег надо, и молотит. А как намолотил нужную сумму, так стоп». Перерабатывать они там не любят. Дрон поддержит. Без вопросов. Вот только к себе не возьмёт. У них там только с опытом нужны, и тех очередь до горизонта.

Что если поработать где-нибудь пару месяцев, набраться опыта? Не дурак же я всё-таки. Общаться могу. Научусь продавать и к Дрону в контору. Посодействует. А там, глядишь, и заработаю сколько-нибудь.

Сколько-нибудь не поможет. Если не выполню план и не заработаю миллион долларов, то придётся ехать в ссылку. Да ну, это вообще бред. Какая ссылка? Какое Дурникино? Чёрт дёрнул вспомнить эту глушь. Что там кроме садов и огородов? Козы и коровы. А может, уже и этого нет. Нет, надо как-то эту часть сделки замять. Я не против заработать миллион или сколько там получится, но рисковать пятью годами жизни! Это как сам себя в тюрьму определил. А ещё сказал, что без Интернета и сотовой связи? Блин, всё, что я хотел, – Влада выставить дураком. Удачно вышло. Кто теперь дурак?

«Ну, что решил, Мот? Хватит по течению плыть? Выберем цель и двинемся к ней?» – обратился Матвей к себе и задумался.

В его воображении пронеслись картинки, где он видел себя успешным, в собственной квартире, с машиной премиум-класса, а рядом с ним, улыбаясь, стояла Калина. По рукам, груди и спине побежали мурашки, и Матвея тряхнуло. Тряхнуло так, что волосы встали дыбом.

– Сделаю, чего там! – сказал он почему-то вслух и понял, что так и будет.

Теперь ему нужен был план. Итак, сегодня он увольняется. Наверное, придётся писать заявление и отрабатывать. Несколько дней, может, пару недель. Значит, он сразу начинает искать работу. Первая работа ему нужна только для того, чтобы научиться продавать. Матвей сейчас понял, что ему и в голову не пришла никакая другая профессия. Продажи, конечно, продажи. Где ещё можно заработать столько денег? Сейчас Матвей был уверен: он сделает это. Заработает миллион баксов, получит полцарства, а, возможно, и Калину в придачу.

Звучит странно, но сегодня Матвей летел на работу. От его утренней нерешительности не осталось и следа. У него есть цель, и он во что бы то ни стало её достигнет. Решение следовать данному слову принималось сложно, но теперь, когда Матвей понял, что назад дороги нет, ему было легко и весело. Он ликовал от своей готовности переписать жизнь заново. Мать, отец, брат – все будут против. Они считают, что прежде всего – надежность. «Я даже не буду им ничего объяснять, – думал Матвей. – Если повезёт, то про моё решение они узнают только через год. Да они не особо и интересуются. Как дела? Всё в порядке. Я даже не буду менять текст ответа на их вопрос».

– Как дела? В порядке, – весело бормотал себе под нос Матвей.

На работе он поздоровался с теми, кто уже пришёл. Калины пока не было, зато начальник отдела уже суетился в кабинете, и Матвей сразу пошёл к нему.

– Сергей Сергеевич, можно?

– Да, Матвей, какие у тебя мысли, вопросы по проекту появились?

– Я по другому поводу. Я увольняюсь. Если можно, без отработки. Я уже составил план передачи дел. Ольга будет рада забрать себе этот проект. А остальное я за два дня сделаю.

– Что случилось, Матвей? Слышал, у тебя проблемы в коллективе появились? Всё это полная ерунда, работай, не обращай внимания.

– Нет. Я меняю профессию. Иду в продажи.

– Ты? В продажи? Не смеши.

– Меня не сильно интересует ваше мнение, Сергей Сергеевич. Давайте обсудим передачу дел. И мне надо понимать, сколько дней вы заставите меня отрабатывать, – Матвей шестым или седьмым чувством понял, что надо использовать слово «заставите». Начальник не захочет заставлять его отрабатывать.

– Ну, а куда ты? У тебя уже есть предложение?

– Нет, уволюсь и начну искать работу.

– Так не делают. А что ты хочешь продавать? Есть мысли?

– Мне всё равно. Сначала мне надо научиться продажам, а вот потом, с опытом, я узнаю, куда идти.

– За длинным рублём пошёл? Случилось что? Деньги срочно потребовались? Сколько?

– Не гадайте. Давайте обсудим детали увольнения.

– Не торопись. У нас в издательстве есть вакансия, на совещании обсуждали ситуацию. Не могут найти толкового человека, уже готовы без опыта рассматривать и обучать.

– Вот это мне и надо. Порекомендуете меня им? И я в издательстве останусь, буду вас консультировать, если что. Сможете время от времени свою шутку шутить, когда в коридоре встретимся.

– Да, думаю, что это возможно. Так что случилось, Круглов? – начальник широко улыбался.

На третьем этаже в самом начале холла располагался стол, на котором красовалась белая табличка с черными буквами «Секретарь». Матвей уже направился к нему, когда за спиной прозвучало:

– Матвей? От Сергея Сергеевича? Сюда проходите.

– Здравствуйте, Валентин Павлович. Меня…

– Я знаю, как вас зовут, вы знаете, как зовут меня, но это не важно. Потому что важно, что вы принесли, – голос будущего начальника звучал довольно равнодушно.

Я молчал в растерянности.

– Точнее, что ты принёс в нашу компанию? Знания, опыт, клиентскую базу, идею на миллион? Про идею забудь.

– Не знаю, – растерялся Матвей. – Я работал верстальщиком, дизайнером. Опыта в продажах нет. Клиентской базы тоже нет.

– Ты тосты знаешь?

– Я не пью.

– Ты принёс нам способность отвечать на вопросы, которые ещё не прозвучали? Как нам её использовать?

– Я не знаю, – вопросы всё больше обескураживали его.

– Матвей, посмотри на себя. Ты – никакой. И беда в том, что теперь ты и сам это знаешь. Ты сможешь с этим жить?

– Не знаю.

Матвей оказался в той части пространства, в которой много входов. А выхода нет ни одного. Он перебирал варианты дальнейших действий и тут же понимал, что это не выход. Матвей подумал: «Может, встать и уйти? Куда? Туда, где тебя будут жалеть и выполнять твои желания? Никто не говорил, что будет легко. Встать и уйти – не выход. Сказать, что я справлюсь. С чем?»

– Хочешь увидеть мир в другом свете? – усмехнулся Валентин Павлович.

– Да.

– Зачем тебе это?

– Мне нужно научиться продавать, – Матвей произносил эту фразу всё утро словно мантру, поэтому она выпорхнула у него без напряжения.

– Зачем?

– Хочу много зарабатывать, – Матвей не решился назвать истинную причину и подумал, что не дальновидно говорить, что, научившись продавать, он уйдёт в другую компанию.

– Так себе мотивация. Но у тебя хорошие рекомендации. Дам тебе шанс, – Валентин Павлович нажал несколько клавиш на клавиатуре.

– Не знаю, как сказать. Я сделаю всё…

– Так. Камера, стоп! Снято. Иди в кабинет напротив, скажи Петровичу, что ты поступаешь к нему. Свободен.

– Я принят на работу?

– Человек, с которым ты будешь теперь общаться, в кабинете напротив.

– До свидания.

Но Валентин Павлович уже не слышал, он говорил с кем-то по телефону.

Всё ещё ничего не понимая, шалея от скоростей происходящих перемен и не вполне ориентируясь во времени и пространстве, Матвей зашёл в кабинет, в котором стоял вокзальный гул.

– Меня Валентин Павлович направил к Петровичу…

– Да мы все здесь знаем Валентина Павловича, он всех, кто ему не нравится, направляет к Петровичу. Я бы на твоём месте не радовалась так демонстративно. Много лет без работы сидел? – бойкая светленькая девчонка, лет двадцати, строчила как из пулемёта.

– Да я вроде не радуюсь.

– Тогда перестань улыбаться как придурок. Все твою историю уже знают. Супердизайнер и бог вёрстки решил стать суперпродавцом. Мама сказала «иди продавай»? – не унималась мелкая. Матвей вспомнил, что видел её на корпоративе. Зажигала за столом отдела продаж.

– Мне бы с Петровичем пообщаться.

– Вот тот, в конце комнаты, в наушниках. Зовут Сергей.

Матвей осмотрелся. Человек двадцать одновременно говорили по телефону: некоторые по мобильному, некоторые по стационарному, а некоторые, как Сергей Петрович, – по гарнитуре. Понять, о чём они говорят, было невозможно. Только отдельные слова.

Матвей добрался до стола, за которым работал Петрович, и наклонился, желая попасть в его поле зрения.

– Сергей Петрович?

– Нет, – сказал Сергей Петрович, прикрывая микрофон гарнитуры рукой.

– Как нет?

– Завтра, ровно в девять, не опаздывай. Приди на двадцать минут раньше.

– То есть ровно в восемь сорок?

– Туповат, что ли? До завтра.

Матвей вернулся в свой, теперь уже бывший, отдел. Когда он вошёл, наступила тишина. Все смотрели на него.

«Так. Что-то они уже знают. Про увольнение им сказал Сергей Сергеевич. Это понятно, – подумал Матвей. – Но сказала ли им Калина про пари?» Он прошёл к своему столу, бросил взгляд на новенькую, а она спряталась за монитором. «Сказала! Значит, теперь все знают, и отдел продаж тоже в курсе. Ну, спасибо, Калина! Могла бы мне такое счастье предоставить. Ладно, чего уж там. А сегодня она особенно хороша. Свежа. Вот только глаза отводит. Что-то беспокоит её. Или ей неловко за вчерашний вечер и за то, что там произошло? Интересно, она понимает, что фактически всё произошло из-за неё? Я хотел порисоваться перед ней, хотел заткнуть хвастливого Влада. Что у них с Владом?» – Матвей вспомнил их вчерашний поцелуй, и по спине пробежали мурашки. Он злился, что Калина внезапно получила над ним такую власть. Ведь между ними ничего не было, просто пообщались, в общей сложности меньше часа. Что может произойти за час?

– Расскажи, малыш, как провёл вечер? – Ольга подошла к нему ближе и растянулась в своей самой доброй улыбке.

– Пообщались. Познакомился с новыми людьми, и вот, решил изменить свою жизнь, – сказал Матвей.

– Так сразу? Мы много пропустили, верно? – Ольга игриво вскинула брови.

– Да, сразу. Чего тянуть? Мне ещё миллион надо заработать.

– Миллион? – глаза Ольги расширились от удивления.

Матвей бросил взгляд на Калину, та помотала головой, как бы говоря «я тут ни при чём». В чём дело? До него дошло, что она ничего не говорила о вчерашнем пари. Он сам выдал себя. Матвей посмотрел на Калину, она была готова расплакаться.

– Миллион? – медленно повторила Ольга, глядя теперь на Калину.

Калина вспыхнула, щёки мгновенно покраснели, и она выскочила из кабинета.

– Матвей! Мы требуем подробностей, – Ольга подошла к нему вплотную, перегородив выход из кабинета.

Матвей понял, что, если он сейчас не расскажет всю правду и не примет удар на себя, то Ольга напридумывает и сживёт Калину со свету.

– Да так, вчера на вечеринке забились с одним, что смогу за год заработать миллион долларов. Вот решил в продажи податься.

– С кем это ты забился?

– С новым знакомым. Ты его не знаешь.

– Да ладно, Матвей, хватит меня разыгрывать! Я тебе девочка, что ли, бестолковая? Поругались вчера с Калиной? Ты приставал, а она не дала? Так не расстраивайся, мы её выгоним. Ты нам дороже этой новенькой.

Матвей понял, что Ольга всё равно не поверила и перекрутила всё по-своему: и его поспешное увольнение, и поведение Калины. Ну что ж, может, так даже лучше.

– Ладно, спалила. Мне вчера Валентин Павлович сделал предложение, от которого я не смог отказаться. Всё остальное – совпадения.

– Какой Валентин Павлович? Наш генеральный? Вы так близко знакомы, что он делает тебе персональные предложения? Что за чушь? Чего тогда курица убежала?

– Влюбилась. Молодая ещё, сама видишь.

– Ну, вы живёте! За один день событий больше, чем у меня за год. А что с проектом? – тихо добавила Ольга.

– Он твой, – подыграл ей Матвей и также тихо ответил: – Я сегодня закончу всю остальную работу и освобождаю рабочее место, пока никто не сообразил – поговори с Сергеичем, пусть тебя за мой стол пересаживает.

– Точно, – Ольга метнулась в сторону кабинета начальника.

Калина стояла у окна. Сзади скрипнула дверь кабинета, и к ней подошёл Матвей.

– Извини, я думал, что ты всё рассказала, – пробормотал он. – Наверное, надо было утром дождаться тебя и всё обсудить.

– Ты решился? Как ты решился? – она заглянула ему в глаза. Калина не могла поверить, что он решился. Решился изменить жизнь вот так резко, ради неё. Нет, Влад на такое не способен, а вот Матвей оказался решительным. Кто бы мог подумать, что под этой мешковатой одеждой живёт настоящий лев. Слёзы навернулись на глаза.

– Да ладно тебе, ерунда. Всё равно я хотел перемен. Эта перемена, конечно, слишком радикальная, но, может, так и надо, – Калине показалось, что Матвей хочет коснуться её, но сдерживается по какой-то причине. Она сделала небольшой шажок к нему. – Хочешь, я оторву рукав, чтобы ты не испортила макияж?

Калина робко улыбнулась и почувствовала укол совести. Она едва сдержала слёзы. Ей хотелось уткнуться в его плечо и забыть всё то, что произошло вчера, всё, что она натворила. Ведь она знала. Да-да, знала на каком листке написано «да», и выбрала его специально, чтобы посмотреть, как поведёт себя Матвей. Откуда ему было знать, что в тот миг, когда Калина увидела Матвея, он ей понравился, и она была рада, что он заговорил с ней? Ради него она предложила эту вечеринку и была рада, что он согласился. Она была счастлива, когда они остались одни, но, подумав, что их отношения разворачиваются слишком быстро, позвала друзей. Как она могла предположить, что Матвей станет соперничать с Владом? И это соперничество могло означать только одно – она ему нравится. И вот, желая посмотреть, что он за человек, она взяла листок со словом «да». Хитрый и изворотливый Влад посмеялся бы и тут же перевёл разговор на другую тему. Откуда всё это мог узнать Матвей?

Матвей притянул её ближе, и она прижалась к его груди. Беспокойство отступило. Может, он простит её?

– Я Ольге сначала сказал правду, – произнёс Матвей, когда Калина успокоилась, – но она не поверила. Тогда я сказал, что генеральный вчера предложил мне перейти в отдел продаж, и я согласился. Так что можешь на вопросы Ольги ничего не отвечать.

– Так ты будешь работать в этой компании? Как здорово! – обрадовалась Калина.

– Конечно, мы сможем видеться хоть каждый день, – ответил Матвей, ещё крепче прижимая её к себе.

– А обратно нельзя отыграть ситуацию?

– Не понял. Зачем?

– Извини меня, – тихо пробормотала Калина. Нет, она не сможет построить отношения на лжи. Она обязана рассказать всю правду Матвею! Иначе… иначе это всё, все их отношения – это ложь.

– Да ладно. Всё в норме. Пробьёмся. Миллион не десять.

– Это я виновата во всём.

– О чём ты говоришь! Я же сказал: я давно хотел поменять свою жизнь. Что я здесь заработаю? Если и куплю автомобиль, то самый убогий и в кредит. Ты ведь не захочешь встречаться с молодым человеком на дешёвом автомобиле? – с хитрецой в голосе спросил Матвей.

– Ты не будешь сердиться на меня? – Калина коснулась лица Матвея.

– Нет, конечно. Я даже рад, что всё так случилось, – Матвей с нежностью смотрел на неё.

– Я знала, на каком листке написано «да», и специально взяла его, – выдохнула Калина.

– Что… Что ты сделала?! – Матвей пошатнулся и отпустил, нет, пожалуй, всё-таки оттолкнул Калину. Сильно оттолкнул. Калина сделала несколько шагов прежде, чем смогла остановиться. Она видела ярость на лице Матвея. Никто не смотрел на неё с такой яростью. Калина испугалась. Испугалась и пожалела. Всё кончено. Прощения ей нет. Ну и правильно. Если бы она вчера вместо того, чтобы смотреть в окно всю ночь и вспоминать снова и снова события прошедшей вечеринки, взяла и позвонила Матвею, если бы она сказала ему о своём жульничестве, то всё могло быть по-другому. Матвей имел бы полное право отказаться исполнять жребий, не потеряв своего лица. Но ей так хотелось узнать, как он поступит! Он поступил правильно, и она не могла жить, обманывая его. Все молодцы, все поступили правильно. Только вот теперь всё испорчено. Раз и навсегда.

– Зачем? – ошарашенно спросил Матвей, а потом тихо, но твердо добавил: – Уходи.

Калина поняла, что теперь всё кончено. Она не могла найти слов, чтобы объяснить своё поведение, и не знала, как можно продолжить этот разговор, поэтому быстро развернулась и зашла в кабинет, оставив Матвея у окна.

В тишине офиса, в которой были слышны только щелчки мышью, она собрала личные вещи, написала заявление об уходе, оставив его в пустом кабинете начальника, и вышла. Уже бывшим коллегам она не стала ничего объяснять. Да и что она могла бы им сказать? Что была влюблена ровно сутки. Вчера в это время она пришла в отдел, увидела Матвея и влюбилась как дура, потеряв голову. А сегодня, почти в тот же час, они простились навсегда.

Матвей по-прежнему стоял в коридоре, глядя в окно, и даже не обернулся. Калина надеялась, что теперь, когда её обман вскрылся, он вернётся в отдел и его жизнь вернётся на круги своя.

В половине девятого Матвей был на работе. Ещё никого не было, а кабинет, в котором ему предстояло работать, был закрыт. Он решил, что пройдёт этот путь, несмотря на то что Калина его обманула. Не для неё, не для кого-то другого, а для себя. Через минут пять пришёл сотрудник, открыл дверь кабинета и жестом пригласил войти.

– Доброе утро. Матвей, – сказал Матвей и протянул руку для знакомства с коллегой.

– Ок. Не жди любезностей. До конца испытательного срока никто не будет запоминать твоего имени, вы тут меняетесь как из пулемёта. Присядь пока здесь, Петрович сам покажет твоё место, – сказал коллега и, не оборачиваясь, пошёл к своему столу и включил компьютер.

– Ага, пришёл, молодец. Ты вчера какой-то потерянный был, – сказал Петрович. Он шёл по другому проходу между столами. Матвей хотел пожать руку Петровичу, но тот был слишком далеко.

– Здравствуйте, – сказал Матвей.

– Ты не ходишь на работу как на праздник? – усмехнулся Петрович.

– Как правило, нет. Не думаю, что работа – это праздник.

– Ладно, дело твоё. Можешь ходить как на каторгу. Зря, что ли, бог тебе дал свободу выбора.

Петрович повернулся к своему столу, включил компьютер и махнул Матвею, приглашая следовать за собой. Всё это время в кабинет входили всё новые и новые люди. «Интересно, сколько здесь сотрудников?» – подумал Матвей.

– Вот твой стол и твой телефон. Вот тетрадь для записей и календарь рабочего времени. Умеешь пользоваться?

– Нет, не приходилось.

– А ты вообще продавал когда-нибудь?

Матвей мотнул головой. Петрович с презрительной усмешкой осмотрел его с ног до головы и кивнул, будто не верил, что Матвей у них задержится.

– Так, время! Строиться! – скомандовал Петрович, и сотрудники отдела пришли в движение и собрались у свободной от рабочих столов стены.

Матвей взглянул на крупные часы на стене. Было ровно восемь сорок. Он встал в строй.

– Так, головорезы, сегодня мы должны закончить с «Зарей», текущее выполнение плана – 80 %. Вы хотите, чтобы дети показывали на меня своим сопливым пальцем и говорили: «Вот он, неудачник, который не может выполнить план по „Заре“»?

– Петрович, там больше, чем 80 %!

– Да?!

– Петрович, нос у детей сопливый, а не палец, – с усмешкой высказалась рыжая девушка.

– Думаешь, умная? А ты подумай получше, если палец сунуть в сопливый нос, то нос прочистится или палец испачкается? – Петрович вплотную подошёл к рыжей.

Казалось, что он сейчас придавит её не только харизмой, но и телом. Матвею всё меньше и меньше нравилось происходящее, но он предпочёл промолчать.

– Ну что, мамочка всех сопляков этой страны, дух перевела, слёзы высохли?

– Вообще-то…

– Слово. Когда слово дам, тогда будешь оправдываться. Это легко понять?!

– Да.

– Я тебе говорил, гони его в шею, он только тратит твоё время. Говорил?

– Да.

– Ты поняла хоть что-то?

– Да.

– Вот тебе новый объект, – Петрович неожиданно показал на Матвея, – будешь и с ним мямлить, уйдёшь на рынок труда ещё раньше, чем он. Понятно?

– Да.

– Я сейчас был добр с тобой, не давил?!

– Нет.

– Бери мальца и вперёд. Знаешь, что наличие подопечного не уменьшает личный план, а увеличивает?

– Да.

– Малец вообще никакой. Два дня твой план будет таким, будто парня вовсе нет, потом как обычно. Понятно?

– Да.

– Тебе понятно? – теперь вопрос был обращён к Матвею.

Матвей хотел возразить, задать вопросы, поставить Петровича на место. Он не понимал, что происходит. Но в горле неожиданно пересохло и ему удалось из себя выдавить только невнятное «Да, понятно».

Петрович наконец сделал шаг назад от рыжей сотрудницы, встал перед строем и, казалось, посмотрел каждому в глаза.

– Вы единственная надежда бизнеса в этой стране. Если вы не дадите бизнесу возможность заявить о себе публично, через наши газеты и журналы, то бизнес закроется и многие люди останутся без средств к существованию. Вы будете виновны в голодной смерти многих сотен людей. Идите, позвоните им и скажите: да, да, мы сделаем так, что ваша реклама будет напечатана в нашей газете. Никому не отказывайте в праве дать рекламу. Найдите слова, найдите образы. Все имеют право на жизнь. Вперёд!

Сотрудники стали шумно расходиться. Матвей не успел ничего предпринять, а перед ним уже стояла его рыжая наставница.

– Алёна.

– Матвей.

– Пошли.

Они вышли из кабинета, повернули пару раз по коридору, спустились на первый этаж и оказались в кафе бизнес-центра. Позавчера в этом кафе Матвей незабываемо провёл вечер.

– Два года назад я была такой же новенькой, как ты.

– Только девочкой…

– Заслужи право на юмор, – оборвала она его и серьёзно продолжила. – Первый месяц я и сейчас вспоминаю с ужасом. Пожалуй, второй раз я такое не переживу. Но когда не знаешь, что тебя ждёт, – легче.

– Спасибо.

– Просто заткнись и жди вопроса. Не нравится – иди. Если уйдёшь сейчас, я точно буду тебе благодарна. Ты сэкономишь моё время и силы. Если останешься, то ещё неизвестно.

Матвей счёл за лучшее промолчать.

– Через месяц я начала понимать, что здесь происходит. Через полгода я зарабатывала больше, чем оба мои родителя вместе взятые. Сейчас я работаю четыре дня в неделю и получаю в худший месяц три тысячи долларов. На руки. На этом можно было бы остановиться. Но есть ещё ступенька наверх. Между моим сегодняшним доходом и Петровичем есть промежуток, куда я могу встать. Для этого я должна сколотить бригаду продавцов. Из таких, как ты, новобранцев. Когда у меня это получится, то я сама буду определять длительность своей рабочей недели, а зарплата в худший месяц будет пять тысяч. Теперь ты понимаешь, что стоит на кону?

– Думаю, да.

– Тратил пять тысяч долларов?

– Нет.

– Видел пять тысяч?