Черные дьяволы
– А я ничего в этом удивительного не вижу, – ответил майор, – русские умеют воевать – и воевать хорошо. На Востоке это ценится. Воин достоин уважения, даже если он враг. Русские – воины, вот к ним афганцы и относятся подобающим образом. Особенно тогда, когда война осталась позади. Мы же занимаемся непонятно чем. Вот ты, как командир бригады, без пяти минут генерал, скажи, какую цель преследуют на данном этапе наши войска? Какого черта мы ежедневно высылаем патрули на объезд территории, прилегающей к базе? Каков смысл в этом патрулировании?
Полковник подошел к другу:
– Тебе, Бобби, отвечу: мы действительно по уши увязли в дерьме. Введение войск в Афганистан считаю ошибкой политиков. Но влезть в дерьмо легко, а вот выбраться из него сложно, если вообще возможно. В Белом доме забыли Вьетнам и вновь наступили на те же грабли. Насколько мне известно, сейчас в администрации лихорадочно ищут выход из сложившейся ситуации. И, судя по всему, не находят. Вывести войска значит опозориться перед всем мировым сообществом. Продолжать оставаться – неминуемо и в ближайшем времени столкнуться с талибами. И чем закончится это столкновение – не знает никто. Не уверен, что мы сможем разгромить их орды. И тогда наступит крах. Сейчас одна надежда на предстоящие выборы, на то, что новый президент примет правильное решение и, сохранив лицо, уберет войска из Афганистана, а возможно – и из Ирака.
Рэмпси проговорил:
– Или решит одним ракетным ударом стереть с лица земли юг этого чертова Афганистана.
– Или так, – кивнул полковник.
– Хорошо, что я уберусь отсюда раньше, – сказал майор. – Если, конечно, доживу до этого дня.
Фрин улыбнулся:
– Доживешь, Бобби! Главное – не высовывайся с базы и не порть отношения с начальством. И все будет о’кей!
– Постараюсь!
– Завидуя я тебе, Боб! Приедешь домой, к жене, в небольшой, уютный дом, где не надо будет вскакивать по сигналу тревоги, выходить в рейды, рискуя потерять голову, спать в этих модулях, изнывать от жары, видеть морды ненавидящих тебя дикарей! Завидую!
– Так подай рапорт об отставке! Положенный срок ты отслужил, пенсию заработал. Какие проблемы? Но ты не сделаешь этого, Эдди! Ты хочешь стать генералом. И ты станешь им, если выживешь в этой дурацкой войне, чего я тебе искренне желаю! А я вернусь домой майором, мне генеральские, да и никакие звезды и чины, не нужны. Вот только насчет жены ты не угадал.
– В смысле? А Лора?
Комбат невесело усмехнулся:
– Лора! Лоры, Эдди, больше нет!
Фрин уставился на друга:
– Как это нет? Она… она…
Рэмпси прервал полковника:
– Да нет, ты не о том подумал. Лора жива, здорова и, наверное, счастлива.
– Подожди-подожди, так вы что, расстались?
– Расстались. Не стала дорогая супруга ждать своего солдата с войны. Впрочем, она всегда мечтала о жизни богатой, беспечной. И когда подвернулся случай, воспользовалась им!
– О чем ты говоришь, Боб?
– В общем, Эдди, жена на вечеринке в своей фирме познакомилась с одним стареньким, но очень богатым джентльменом, владельцем этой самой фирмы. Одной из многих. Ну и вскружила голову почтенному бизнесмену. Да так, что тот уже на следующий день сделал ей предложение. Лора, естественно, согласилась. Глупо бы было упускать такой шанс. Короче, сейчас она живет с ним в Канаде. Прислала письмо, в котором запросила согласие на развод. Я ответил, что согласен, а формально развод оформим, как только вернусь в Штаты. Думаю, больше я Лору не увижу. Наверняка бракоразводным процессом будут заниматься адвокаты набитого долларами похотливого старикана. Вот так, Эдди! Нет у меня больше жены!
– Вот это новость! – произнес полковник. – Но как она могла так поступить с тобой?
– Как видишь, очень даже просто! Но это даже к лучшему. Я уже отвык от семейной жизни. Детей у нас нет, а значит, нет и никаких обязательств. Признаться, еще до ее письма я иногда подумывал, что надо бы расстаться с Лорой.
– Но ты ведь любил ее?!
– Вот именно, что любил! Раньше, когда еще верил в любовь, в верность и прочую ерунду. Сейчас я уже не тот романтический юноша. Я стал другим. Мне не нужна жена. Хочу жить один. Пить, гулять, трахать проституток, благо, в моем городке в них недостатка нет. Я хочу забыть о войне, Эдди! И прожить остаток дней своих в разгуле и разврате. Взять все, что смогу и успею! Так для чего мне жена? Сейчас я даже благодарен Лоре за то, что она решила уйти, освободив от оков брака и себя, и меня! Наверное, ты не поймешь этого, что, в принципе, не важно. Важно другое. Дождаться того дня, когда борт перебросит меня в Штаты. Ну а уж там… там все будет так, как захочу. И никто не сможет помешать мне. Никто!
Фрин покачал головой:
– Сломала тебя война, Боб! А тут еще измена жены. И не говори ничего. Мне запудрить мозги ты можешь, себе – нет. Так что не надо слов. Я не осуждаю тебя, и ты вправе распоряжаться своей жизнью, как захочешь, только помни, если что, ты всегда можешь рассчитывать на меня.
– Я это знаю, Эдди, спасибо!
– Да не за что. Но пока ты не уволен, прошу, держись.
– Не волнуйся, полковник. Завтра представлю характеристику на Вульфа. В 9:00 она будет у тебя в кабинете. И еще, докладываю ввиду изменившейся после случая в Джангри обстановки я решил внести изменения в маршрут патрулей. С завтрашнего дня они будут обходить Джангри через Багихель.
– Разумно! Я утверждаю твое решение. Об усилении мобильных групп не думал?
– Считаю, в этом нет никакой необходимости. Взвод вполне в состоянии решать те задачи, что ставятся перед мобильным патрулем.
– О’кей, Боб, мне пора в штаб. Там еще часа на два работы!
– А я буду отдыхать!
Комбриг вышел из отсека командира батальона, покинул модуль.
Проводив Фрина, Рэмпси вновь открыл холодильник. Достал бутылку виски. В ней оставалось еще граммов пятьдесят. А большего на сегодня майору не требовалось.
Глава вторая
Кишлак Джангри, полночь.
В селение со стороны Кабула въехал джип. Медленно, сопровождаемый сторожевыми собаками кишлака, доехал до ворот дома, напротив которого вечером произошла трагедия. Из салона внедорожника вышел мужчина, одетый не в национальную одежду пуштунов, а в черную военную форму без каких-либо знаков различия. Сторожевой пес бросился к мужчине, но тот лишь поднял руку – и собака остановилась, завиляв обрубком хвоста.
Мужчина подошел к воротам, сильно постучал. Вскоре приоткрылась калитка, и молодой голос тревожно спросил:
– Кто здесь?
– Отец дома?
– Да!
– Мне нужно с ним переговорить. Передай отцу, что приехал Фарид. И побыстрее, юноша!
Парень бросился в мужскую половину дома, хозяин которого еще не ложился спать. Он приказал сыну проводить гостя в дом. Спустя минуту Фарид Нардани, командир отряда пуштунов, охотящихся на американцев, приказав водителю отогнать внедорожник за кишлак, вошел в комнату хозяина дома. Поздоровался:
– Ассолом аллейкум, Экбале!
– Ва аллейкум ассолом, Фарид!
Афганцы по традиции обнялись.
– Что привело тебя ко мне в столь поздний час, охотник на неверных? – спросил хозяин дома.
– Желание узнать подробности того, как сегодня у вас погибли молодая женщина и ее грудной ребенок.
– Так ты уже знаешь о трагедии?
– Весть о ней достигла Кабула, поэтому я здесь, у тебя.
Экбале указал гостю на кошму и разложенные на ней подушки:
– Присядь! Чаю выпьешь?
– Не откажусь!
– Тогда устраивайся и немного подожди.
Хозяин дома вышел из комнаты. Вскоре вернулся вместе с одетой во все черное женщиной, лицо которой было прикрыто платком. Виднелись лишь глаза, большие, черные, красивые. Но они не смотрели на Фарида. Женщине нельзя смотреть на чужого мужчину. Таков обычай. Она поставила перед Фаридом поднос с чайником, сахарницей и пиалами. И тут же покинула комнату. Экбале присел напротив гостя, разлил чай по пиалам.
– Расскажи лучше, как проклятые янки убили женщину и ребенка, ведь трагедия произошла рядом с твоим домом? – попросил Фарид.
– Да! И я все видел. – Отпив глоток чая, Экбале рассказал о том, что произошло:
– У второй жены Себгатуллы, что живет через дорогу, заболел ребенок. Она пошла с ним к соседу-лекарю. Тот что-то сделал, и мальчик успокоился, уснул. До этого сильно плакал, здесь было слышно. Анахита, жена Себгатуллы, вышла с ребенком на улицу, когда американский патруль въехал в кишлак. Машины ехали очень быстро, но женщина, видимо, решила, что успеет перебежать дорогу. И она успела бы, если бы не споткнулась. Женщина упала, выронив сына. А когда поднялась вместе с ним, бежать было поздно. Первая машина сбила ее. Анахиту отбросило к забору, ребенок же попал под колеса. От мальчика почти ничего не осталось. Американцы же ушли из кишлака как ни в чем не бывало. Даже не остановились.
Фарид спросил:
– Водитель, увидев на дороге женщину, пытался затормозить?
– Нет!
– А он мог это сделать?
– Не знаю! Но после того, как янки сбили женщину, они поехали еще быстрее.
– Ты говорил, что они и так ехали быстро.
– Да, очень быстро. Так ездить в селениях нельзя. Чуть замешкаешься – и попадешь под колеса. А в это время, когда патрули обычно проходят Джангри, на улице еще много детей. Их загоняют домой, как только видят приближение колонны, но дети есть дети. Кто послушается, а кто нет! Рано или поздно подобная трагедия должна была случиться. Вот и случилась!
– Сколько лет было матери?
– Шестнадцать! А ее сыну несколько месяцев.
Нардани, задумавшись, произнес:
– Значит, американцы ехали через кишлак очень быстро. – И, допив чай, резко поднялся: – Спасибо за угощение, Экбале. Я узнал то, что хотел узнать, и теперь мне пора вернуться в Кабул.
Встал с кошмы и хозяин дома. Спросил:
– Зачем тебе нужны были подробности этой трагедии, Фарид?
– Ответ на свой вопрос ты узнаешь уже завтра!
– Что ты задумал?
– Извини, Экбале, но то, что я задумал, тебе знать не надо!
– Ты хочешь наказать американцев?
– Проводи меня!
– Подожди! Не делай этого! Ты отомстишь им, они же отомстят нам!
Фарид слушал, но не слышал хозяина. Вернее, делал вид, что не слышит:
– До свидания, Экбале! Спокойной ночи!
– Фарид, умоляю…
Нардани повысил голос:
– С каких это пор воины-пуштуны стали унижаться? Просить, умолять? Ведь ты же воин, Экбале, воевал с гяурами. Что с тобой произошло сейчас? Ты смирился с участью раба? Ты готов лизать пятки американцам, лишь бы они не тронули тебя? Ты испугался этих шакалов, которые сами боятся собственной тени? Или я сплю и передо мной не воин Экбале, а видение? Что замолчал? Говори?!
Хозяин дома вздохнул:
– Ты правильно понял меня, Фарид. Ступай. Да поможет тебе Всевышний, больше мне тебе сказать нечего!
Нардани развернулся, вышел во двор, достал рацию, сказал в микрофон несколько слов. Почти тут же к дому Экбале подъехал джип. Фарид сел в салон, и внедорожник поехал обратно в Кабул.
Проводив взглядом машину полевого командира, Экбале вновь вздохнул и задумался.
Фарид решил отомстить. Иначе зачем он приезжал в Джангри? Ему надо было узнать подробности трагедии. Он все узнал и принял решение. Нардани отомстит за гибель Анахиты и ее сына. Он слово держит всегда и принятых решений не меняет. Конечно, американцы заслужили наказания. Но действия Фарида неминуемо приведут к ответным мерам янки. Впрочем, а что могут сделать американцы? Не разбомбят же кишлак? Им открытая война не нужна. И без нее не сладко приходится. И все же лучше было бы не подливать масла в огонь. В Кабуле знают о происшествии, и американское посольство поставлено в известность. Виновников гибели женщины и ребенка накажут. Не исключено, что извинятся, выплатят Себгатулле какие-то деньги. Не надо бы раздувать пламя войны. Но такие, как Фарид, не успокоятся, пока сами не накажут американцев. Что ж, в конце концов, на все воля Аллаха. Как он решит, так и будет. И от судьбы не уйти, не спрятаться.
С тяжелым предчувствием надвигающейся большой беды Экбале отправил старшего сына спать и сам прошел в женскую половину дома.
Джип Нардани остановился возле ворот большого дома на окраине столицы Афганистана. Створки тут же распахнулись, и внедорожник въехал во двор. Из машины, кроме Нардани, вышли еще трое мужчин. Они пошли в сторону отдельного здания, напоминающего внешним видом казарму. Сам же Фарид проследовал в большой дом. Вооруженный охранник открыл створки двери, пропуская полевого командира. Нардани прошел в комнату, которой заканчивался коридор. Там находился мужчина, в такой же, как и у Нардани, форме. Он спросил Фарида:
– Как съездил в Джангри, саиб?
Нардани, сбросив куртку, ответил:
– Я узнал то, что хотел узнать.
– И что именно, если не секрет? Американцы могли избежать наезда на женщину с ребенком?
– Могли! Если бы не превысили скорость. Но не в этом дело.
– А в чем?
– В том, что они не считают нас за людей. Эти трусливые шакалы должны быть наказаны. Мы не можем позволить их патрулям давить наших женщин и детей, как кур. И мы их накажем. Ты, Селим, собрал весь отряд?
– Кроме тех, кто находится на снайперских позициях.
– Значит, здесь сейчас две группы?
– Да, Алима и Мохаммеда. Плюс твоя охрана.
– Хорошо! Сейчас можете отдыхать, а утром я скажу, что делать.
– У тебя уже есть план?
– Да, у меня есть план! И янки, которые завтра выйдут на патрулирование района Джангри, на базу не вернутся.
– Ты решил уничтожить всю патрульную группу?
– Одну из них! Ту, у которой маршрут по южному сектору.
– Хорошо! Но ты учел вариант, что завтра американцы могут усилить свои колонны?
– Я все учел, Селим! А сейчас спать!
– А ужин?
– Не хочу! Проверь охрану и тоже отдыхай. Завтра, точнее, уже сегодня, в 10.00 совещание. На нем быть тебе и командирам групп. В 9.00, как всегда, доклад по обстановке и результатам ночной работы снайперов. Надеюсь, хоть одного американца они уничтожат?
– Это как повезет!
Заместитель командира боевой группировки, активно противостоящей войскам западной коалиции, и в первую очередь американцам, покинул комнату.
Сбросив штаны, обмывшись, Фарид лег на матрац у самого окна и тут же уснул крепким сном.
Четверг, 10 июля 2008 года.
Усадьба Нардани.
Фарид, несмотря на то что лег спать всего несколько часов назад, в 7 утра был уже на ногах. Он всегда по привычке вставал в это время. Принял контрастный душ, переоделся в чистое белье, надел свежую черную форму. Плотно позавтракал. После чего устроился на топчане, покрытом дорогим ковром, скрестив по-восточному ноги и разложив перед собой карту местности, по которой проходил один из маршрутов американских мобильных патрулей, захватывающий кишлак Джангри.
В 9.00 в комнату вошел его заместитель:
– Ассолом аллейкум, Фарид!
– Ва аллейкум ассолом, Селим! Какие новости?
– По снайперам. В 5 утра одному из бойцов удалось подстрелить часового у караульного помещения.
– Подстрелить – это как? Наш боец убил американца или только ранил?
– Точно сказать не могу, но если и ранил, то тяжело. Пуля, как доложил снайпер, попала часовому в шею!
– В шею? Значит, если не убила сразу, то и шансов выжить не оставила. Это хорошо! Людей с позиций убрали?
– Как всегда!
– Что еще?
– Наш человек, внедренный к янки, сообщил имена командира патруля и водителя головной машины, что сбила женщину в Джангри, а также то, что посольство США намерено провести расследование по этому происшествию!
Нардани взглянул на заместителя:
– Мне плевать, что намерено предпринять посольства США, и имена подлых шакалов не нужны. Для нас любой американец – враг, подлежащий уничтожению. А агенту передай, чтобы занимался делом. А именно: ему надо попытаться узнать, какие указания командование батальона, что контролирует южный сектор, будет давать патрулям на сегодняшний выход. Это важно!
Селим кивнул:
– Я передам задание нашему человеку. Но… не уверен, что он выполнит его. Все же возможности агента крайне ограниченны. Он простой служащий подразделения обеспечения!
– Я знаю, кто он и какие у него возможности. Поэтому и сказал, чтобы агент попытался узнать важную для нас информацию. Не получится – обойдемся без нее! Что еще?
– Пока все!
– Нет, Селим, не все, ты же словом не обмолвился о вооружении! Партия из Кандагара должна уже быть на подходе. Ты выходил на связь с караваном?
– Конечно, я связывался с Али. Вчера в 22.00 караван остановился на отдых в лесном массиве у Байрани.
– У Байрани? Значит, сейчас караван в ущелье и до базы хранения ему осталось пройти чуть более тридцати километров. К полудню он должен быть на месте.
– Да, в полдень Али должен привести караван на базу!
– Встретишь его лично! – приказал полевой командир.
– Но там есть люди, отвечающие за базу и прием грузов.
– Ты плохо понял меня? Если я сказал, чтобы ты лично встретил караван, то так должно и быть!
– Слушаюсь!
– Это не все! Ты не просто встретишь караван. Ты привезешь сюда шесть гранатометов из новой партии. Шесть российских гранатометов «Муха». В комплекте. Они должны быть в усадьбе не позднее 14 часов.
– Но Али без твоего приказа ничего не даст мне!
– Ты передашь ему мой приказ. А если Али заартачится, то свяжется по рации со мной! Понял?
– Понял! Однако многое будет зависеть от того, во сколько фактически Али приведет караван на базу!
– Чтобы этого не произошло, корректируй движение каравана, поддерживая с Али постоянно связь!
– Да, саиб!
Фарид поднялся, прошелся по комнате. Взглянул на часы, повернулся к заместителю:
– Сейчас 9.40. Вызывай Алима с Мохаммедом. Проведем совещание раньше. Заодно уточни данные по каравану.
– Слушаюсь!
– Иди!
Спустя пять минут заместитель Фарида вернулся в сопровождении командиров боевых групп отряда Нардани. Фарид предложил подчиненным присесть на ковер. Обратился к Селиму:
– Что по каравану?
– Идет по графику. Али готов передать гранатометы, но, как я и говорил, лишь после твоего, Фарид, прямого приказа.
– Я понял. Караванщик получит нужные указания.
Нардани перевел взгляд на командиров групп:
– Вы уже слышали, Алим и Мохаммед, что произошло вчера вечером в кишлаке Джангри.
Ответил Мохаммед, и в голосе его звучали угрожающие нотки:
– Еще бы! Ведь Себгатулла, чью жену и ребенка убили американцы, является моим двоюродным братом.
Фарид воскликнул:
– Вот как? Не знал! Прими мои соболезнования, Мохаммед!
– Принимаю. Но сердце жаждет мести, Фарид.
– Поэтому я и собрал вас. Для того, чтобы сообщить, что я принял решение уничтожить один из патрулей американцев. Провести акцию возмездия за гибель невинных людей в Джангри.
Мохаммед приложил руку к левой стороне груди:
– Фарид! Я всегда уважал тебя как воина. Хотел просить разрешения атаковать патруль своей группой. Ты же… сам решил наказать американцев. Благодарю.
– Не за что меня благодарить, Мохаммед! Любой правоверный на моем месте поступил бы так же. Но давай оставим эмоции и перейдем к делу.
Нардани стянул карту с топчана, положил ее перед подчиненными. Сказал:
– Мы знаем, что американцы ежедневно высылают на объезд территории, прилегающей к Кабулу, несколько мобильных патрулей, состоящих, как правило, из трех «Хаммеров», в которых находятся взвода частей пехотной бригады США. Через Джангри, где вчера произошла трагедия, проходит маршрут патруля северного направления. Вот этим направлением мы и займемся. В 12.00 американское командование проводит инструктаж подразделений, выходящих на патрулирование. Наверняка сегодня третий, северный, маршрут будет подвергнут корректировке. Наш человек в американском гарнизоне попытается получить нужную информацию, но шансы на это у него мизерные. Однако подождем до 13.00. Если агент ничего не сможет сделать, отработаем план уничтожения патруля самостоятельно. В 14.00, надеюсь, Селим доставит в усадьбу русские гранатометы, и нам будет чем угостить «Хаммеры» американского патруля, которые обычно выходят в рейды ежедневно ровно в 15.00. Сейчас и до 13.00 Алиму с Мохаммедом готовить группы к выходу. До этого Селиму следует отправиться за гранатометами. Как только он вернется, собираемся вновь, принимаем окончательный план по уничтожению вражеского патруля. Каждому командиру группы подготовить собственный вариант предстоящих действий. В 15.00 одновременно с американцами Кабул должны покинуть и мы. Вопросы на данном этапе?
Вопросов у командиров боевых групп не было. Нардани отпустил моджахедов, заместителю же приказал принести станцию дальней связи. Селим выполнил приказание начальника.
Проводив командиров групп, он вернулся в комнату Фарида, где стояла современная японская радиостанция.
– Вызови Али! – приказал Нардани.
Селим кивнул и включил станцию. Вскоре передал переговорную трубку Фариду, доложив:
– Караванщик на связи!
– Ты сейчас где? – спросил Нардани.
– В ущелье, – ответил Али. – В полдень, как и запланировано, должен выйти к базе, если, конечно, ничего не случится. Недавно над караваном пролетел американский вертолет.
– Разведчик?
– Скорее всего, да! Но сейчас по стране перемещаются много караванов. Однако исключить проявления повышенного интереса со стороны янки именно к нам нельзя.
– Будем надеяться, что ничего непредвиденного не произойдет.
– На все воля Аллаха!
– Ты прав. Али, тебе нужно передать мой приказ на передачу шести комплексов «Муха» моему человеку.
– Я понял тебя. И выполню приказ!
Нардани отключил трубку, вернул ее Селиму. И сказал:
– Али передаст тебе гранатометы. В полдень ты должен быть на базе. А в 14.00 – здесь. Вопрос: как мы узнаем, смог ли наш человек в американском гарнизоне получить нужную нам информацию, ведь он привязан к тебе?
Селим ответил:
– Я могу связаться с ним до убытия на базу, и он позже выйдет на тебя.
– Агент не знает, на кого конкретно работает. Ты для него – промежуточное звено. И он это прекрасно понимает. Раскрывать меня нежелательно, так как у нас нет стопроцентной гарантии, что агент не ведет двойную игру.
– Так не обязательно называть твое имя. А лучше я передам ему, чтобы он связался с человеком, якобы являющимся моим помощником.
– Хорошая мысль. Пусть связывается со мной, используя имя Курбан.
– Слушаюсь!
– Тогда обработай агента, бери «УАЗ», документы и двигай к базе. Возьми с собой пару человек из резерва. И помни: в 14.00 ты должен быть здесь вместе с гранатометами. Раньше вернуться можешь, позже – нет.
– Я все понял!
– Станция остается здесь, ты же иди! С агентом найдешь, как связаться!
Через двадцать минут «УАЗ» с Селимом и двумя пуштунами из резервной группы отряда Нардани, благополучно пройдя Кабул, поехал на юго-восток от столицы Исламской Республики Афганистан. В 12.05 заместитель Фарида доложил о благополучной встрече каравана и получении нужного груза.
Агент, работающий на моджахедов, дал о себе знать в 12.20. Именно в это время, когда Фарид находился в комнате, японская станция подала сигнал вызова.
Нардани ответил кратко:
– Да?
Услышал вопрос, заданный явно еще молодым человеком:
– Прошу ответить Курбана!
– Курбан на связи!
– Передайте начальнику, что мне не удалось узнать то, что он просил. Кроме того, что состав патрулей не изменился. Это все!
Агент отключил связь.
Выключил трубку и Фарид, подумав: «Агент не смог получить информацию по содержанию сегодняшнего инструктажа американских мобильных патрулей, особенно того, которому предстояло отработать северное направление. Это, конечно, плохо, но не смертельно. Придется самому просчитывать возможные изменения, которые американцы могли внести в обычный режим патрулирования. А внести их они были должны. Хотя бы на несколько ближайших дней!» В принципе, план уничтожения американского мобильного патруля – тем более что количественный состав как техники, так и личного состава не изменился – Фарид уже продумал. И место засад, основной и запасной, определил, и время нападения рассчитал. Осталось дождаться заместителя с гранатометами и согласовать план с командирами групп. И далее приступить к активной стадии акции возмездия, которая нанесет серьезный удар по янки. Решатся ли они на ответные действия? Возможно, и решились бы, но на действия против кого? Мирных жителей кишлака? Нет, им и случая в Джангри по горло хватит. Против отряда мстителей? А где он? Его еще надо найти – не будут же бойцы Фарида ждать, когда янки их зацепят на месте уничтожения патруля. Они отойдут на базу, куда американцам ход закрыт. Так что придется господам офицерам «непобедимой» армии США, обильно умывшись в очередной раз кровью своих солдат, вновь пропустить удар и делать вид, что ничего страшного не произошло. Ведь война без жертв не бывает. А они в Афганистане без толку потеряли уже столько военнослужащих, что лишний десяток-второй трупов общей статистики заметно не ухудшит. На карательные меры американцы не решатся. Тем более здесь, в окрестностях Кабула, где находятся посольства многих стран, в том числе и США. А вот еще один сигнал о том, что любые действия их войск безнаказанными не останутся и что пора бы убираться в свои Штаты, они получат. Серьезный сигнал. Да будет так!