Книга Ледяной свидетель (сборник) - читать онлайн бесплатно, автор Николай Иванович Леонов. Cтраница 3
bannerbanner
Вы не авторизовались
Войти
Зарегистрироваться
Ледяной свидетель (сборник)
Ледяной свидетель (сборник)
Добавить В библиотекуАвторизуйтесь, чтобы добавить
Оценить:

Рейтинг: 0

Добавить отзывДобавить цитату

Ледяной свидетель (сборник)

– Это сейчас, а поначалу совсем никого не было. Так, пара-тройка ребят приходили, да и то чтобы просто поглазеть. Разок позанимаются и исчезают. Я даже прикрывать хотел лавочку, но решил подождать. Спасибо, жена отговорила. Да и чем мне еще заниматься? Я ведь, кроме бокса, считай, ничего и не умею. Половину жизни ему отдал, вот так. Если бы не случай, чемпионом России точно был бы, – уверенно заявил Кухлинский.

– Что же случилось? – больше из вежливости поинтересовался Гуров, перебирая валявшиеся в беспорядке предметы одежды – футболки, рубашки, брюки, свитера.

– Не повезло, – пожал плечами Кухлинский. – Во время отборочного поединка неудачно ударил соперника, в итоге – перелом кисти в двух местах. И все. О карьере чемпиона можно забыть. Пришлось заново искать свое место в жизни.

– И вы, я так полагаю, его нашли.

– Знаете, можете не верить, но нашел! Я ведь когда секцию открывал, думал, что это так, временно. Денег заработаю – бизнес открою. А потом, когда с ребятами ближе познакомился, окунулся в процесс – сам не поверил, насколько затянуло! Ведь бокс – это не просто мордобой, как многие думают. Это особое искусство! И передать суть этого искусства молодежи способны не многие тренеры. Так что тут еще и воспитательный элемент присутствует. Бокс многому учит, формирует характер. И когда на моих глазах обычный парнишка превращается не просто в боксера, но в человека, в личность – вот это, скажу вам, ценно.

– То есть вы открыли в себе педагогический дар? – усмехнувшись, констатировал Гуров.

– На дар не претендую, но определенную способность – безусловно! Знаете, если бы мне пять лет назад сказали, что мое призвание – педагогика, я бы рассмеялся и не поверил. А судьба вон как все повернула! И я благодарен ей за все. Даже за ту травму. Ведь если бы не она, я бы так и не узнал, насколько это здорово – ребят тренировать. Вот, к примеру, полгода назад пришел ко мне мальчишка, из нашего же двора. Семья нормальная, но пацан при этом совершенно заброшен. Дома родного у него, по сути, и нет. А у нас в секции он его обрел. С ребятами подружился, со мной, многому научился – это помимо бокса!

Чувствовалось, что Кухлинский и впрямь любит свой клуб, относится к нему как к своему детищу и готов рассказывать о нем безостановочно. Но Гуров уже закончил предварительный осмотр комнаты, дальнейшее должны были завершить эксперты, а ему пора было перемещаться в другие помещения. Он бросил оценивающий взгляд на скрученных парня и девушку, потом подошел и проверил карманы спортивных брюк парня. Никаких документов там не оказалось, лишь зажигалка и пара смятых бумажек по пятьдесят рублей. Что касается девицы, то ее «одеяние» из одних распущенных волос не представляло для осмотра полковника никакого интереса.

– Не думаю, что что-то случится, но, на всякий пожарный, присмотрите за ними, хорошо? – попросил Гуров Кухлинского и, получив утвердительный кивок, перешел в кухню.

Возиться в напрочь загаженной кухне было небольшим удовольствием, но он невозмутимо стал перебирать руками в перчатках грязную посуду, объедки на столе, затем, вывалив содержимое мусорного ведра на расстеленную пленку, внимательно его рассмотрел.

Использованные шприцы с остатками препарата, а также упаковки из-под таблеток аккуратно упаковал в полиэтиленовые пакеты, присовокупил к этому частицы недоеденной пищи с тарелок и перешел к осмотру пола и внешних поверхностей мебели.

Собственно, мебелью это можно было назвать с большой натяжкой: вместо кухонных стульев наличествовали деревянные ящики, покрытые старой, порванной клочьями клеенкой, стол видывал такие виды, что по жизненному опыту мог соперничать с самим полковником Гуровым, холодильника не было вовсе, кухонный гарнитур заменяли какие-то шкафчики и самодельная тумбочка. Артем Коновалов, ступивший после смерти родителей на крайне неправедный путь, квартирку запустил основательно…

Но не это больше всего интересовало Гурова, а наличие возможных следов преступления в этом жилище. Однако пока что ничего подобного найти не удавалось. И лишь когда он перешел в ванную, эти самые следы буквально бросились ему в глаза: в проржавевшей и отбитой в нескольких местах ванне явственно виднелись красно-бурые потеки…

Гуров достал ватную палочку, провел ею по краю ванной и, собрав застывшие частички, тщательно запаковал в пакет. Затем осмотрел пол. На нем также имелись следы, очень похожие на засохшую кровь, которую, судя по всему, даже не пытались отмыть.

Завершив осмотр, Лев набрал номер отдела экспертизы и распорядился приехать по адресу Коновалова. Дождавшись приезда бригады экспертов, он обратил свое внимание на парня и девицу. Что касается первого, то тот уже начал приходить в себя и, обнаружив, что руки его закованы в наручники, в нецензурных выражениях высказал свое несогласие с этим фактом. Но Гуров даже не слушал его. Его немного беспокоила девица, которая совершенно не подавала признаков жизни, однако, оттянув ей веко, он удостоверился, что та просто банально спит.

– Ну что, – повернулся Гуров к следящему за ним Кухлинскому, – побеседуем?

Тот с готовностью кивнул, и Гуров перешел к расспросам.

По словам тренера, Артема Коновалова он видел последний раз вчера вечером, когда сосед выходил в магазин. Они столкнулись у подъезда, и было это в половине одиннадцатого. В поведении Коновалова Кухлинскому ничего не показалось странным или ненормальным, в том смысле, что оно и так в последнее время сильно отличалось от понятия «норма». То есть Коновалов, по утверждению боксера, выглядел как обычно: с темными кругами, нервный, движения неуверенные, взгляд потухший. Кухлинский поздоровался с ним, но Коновалов быстро и неразборчиво ответил на ходу, при этом поспешно проскользнул к себе в квартиру, открыв дверь трясущимися руками. В правой руке у него был полиэтиленовый пакет, содержимого Кухлинский не разглядел. Через некоторое время из квартиры Коновалова стали доноситься звуки музыки и громкие голоса, в том числе и женские. Никого из присутствующих у Артема в гостях он не видел.

Гуров задумчиво покивал. Откуда в квартире Коновалова взялся неизвестный мужчина? А если его убили вне ее пределов, то как Коновалов с ним пересекся? И почему тогда в ванной Коновалова следы крови? Правда, пока непонятно чьей…

При этом он отдавал себе отчет, что убийство вполне могло произойти и не вчера вечером. Нужно будет показать фото убитого не только Кухлинскому, но и другим соседям – возможно, кто-то видел его в этом доме.

– Мне нужно будет показать вам фото одного человека. По предварительным данным, он был убит здесь. Фото пока не готово, но как только оно будет сделано, я вам его предъявлю. Поэтому мне нужны ваши данные регистрации и по фактическому проживанию, – сказал он.

– А они у меня совпадают, – ответил Кухлинский и достал паспорт.

Гуров сфотографировал нужные страницы, а Кухлинский тем временем произнес:

– Если что, по вечерам меня всегда можно застать в клубе. С шести до десяти ежедневно я там. Даже в выходные.

– Буду иметь в виду, – ответил Гуров. – Не смею вас дольше задерживать, единственная просьба – поможете их упаковать в машину? – кивнул он на парня с девушкой.

– О чем речь? – пожал плечами Юрий Петрович и шагнул к парню.

Рывком приподняв его с пола, он развернул его спиной к себе и, подталкивая в спину, за которой прочно были заведены руки парня, в быстром темпе погнал его впереди себя.

– Вас бы к нам в оперативники, – с восхищением проговорил Гуров.

– Спасибо, мне моя работа нравится! – на ходу бросил Кухлинский, но чувствовалось, что ему польстило замечание полковника.

С девицей Гуров решил вопрос быстро: просто развязал узлы простыни на руках, оценивающе осмотрел и, завернув обнаженную девицу в эту же простыню, подхватил ее под мышки, взвалил себе на плечо и потащил к двери. Прибывшим экспертам он доложил обстановку, отдал необходимые распоряжения и направился к лестнице. Нужно было спешить в главк, чтобы узнать результаты наработки группы, прибывшей на место ДТП, а заодно, как обстоят дела у Крячко.

Собственно, Гуров пока официально не вел дело об убийстве, а в ситуацию вмешался лишь потому, что в ней оказался задействован Станислав Крячко. И вполне могло случиться так, что дело будет вести вовсе не его отдел. Но пока в этом вопросе не было определенности, он не собирался отказываться от него. Более срочных дел у него все равно не было, а оставлять Крячко один на один с бедой ему не хотелось. Впрочем, бедой это считал сам Станислав, любивший порой прибедняться и выставлять себя жертвой. Гуров же считал утренний эпизод лишь неприятным инцидентом. Для Крячко, разумеется, а не для погибшего.

Затолкав вместе с Кухлинским задержанных в машину Гурова, они с тренером попрощались, и полковник поехал в главк, куда прибыл через полчаса. Девица за это время так и не проснулась. Парень пытался протестовать, но полученные в квартире Коновалова серьезные удары существенно снизили уровень его активности, и вскоре, поняв тщетность своих попыток, он притих. Отправившись к медикам управления, Гуров распорядился, чтобы парочку привели в чувство и, если понадобится, провели детоксикацию, сам же направился в свой кабинет.

Станислава Крячко там не было, и Лев набрал его номер.

Станислав сообщил, что работа опергруппы на месте ДТП уже закончена, и она отбыла в главк, так что скоро должна подъехать. Сам же Крячко вынужден еще немного задержаться, решая вопросы с ДПС и страховой компанией.

– Давай, как закончишь – сразу в главк, – распорядился Гуров. – Не вздумай там в пивбар завернуть или в магазин автозапчастей прошвырнуться – нам сначала с убийством надо разобраться. Хотя бы с тем, кто будет его расследовать.

– Какой разговор, Лева! – обиделся Крячко. – Буду как штык!

– Лучше как опер, – пожелал на прощание Гуров и позвонил следователю, выехавшему на место происшествия. Тот сообщил, что группа только что вернулась, и он уже собрался идти к нему, как на столе зазвонил телефон. Это был аппарат для внутренней связи, и звонил по нему только генерал-лейтенант Орлов. Поэтому Гуров остановился и снял трубку.

– Лева, привет! – Голос Петра Николаевича звучал спокойно, даже чуть небрежно. – Слушай, там группа на проспекте Мира работу закончила, так что сгоняй к следователю и с экспертами побеседуй. А потом сразу ко мне. Крячко с собой прихвати. Жду. – И генерал-лейтенант повесил трубку.

Таким образом Орлов дал понять, что он в курсе как ДТП на проспекте Мира, так и участия в нем Гурова и Крячко, следовательно, делать что-либо за его спиной не имеет смысла. Правда, он не оговорил, что Гурову придется заниматься трупом, найденным в багажнике, но полковник уже и сам это понял. Подробности, скорее всего, будут обсуждаться непосредственно после получения Гуровым информации от опергруппы. Проанализировав все это, Лев направился к следователю.

Следователь Вавилов был чуть моложе Гурова, но не менее опытным сотрудником Главного управления МВД. Лев рассчитывал, что легко найдет с ним общий язык в этом деле – им не раз приходилось работать вместе.

Вавилов кивнул, когда он вошел к нему в кабинет, предложил сесть и сразу перешел к делу:

– Личность убитого идентифицировать не удалось, во всяком случае пока. Ни документов, ни телефона, ни чего бы то ни было, что могло помочь, при нем не обнаружено.

– Во что он одет? – спросил Гуров.

Следователь склонился над протоколом осмотра места происшествия.

– Черные брюки и рубашка в черно-белую полоску, – прочитал он. – На ногах только носки, обувь отсутствует. Невозможно даже навскидку определить, сколько ему лет. Это потом наши судмедэксперты скажут, после вскрытия. Мне вообще, Лев Иванович, к сожалению, мало что есть вам сказать, кроме того, что на теле мужчины обнаружены колото-резаные раны, от которых он, по всей видимости, и скончался. Возможно, мотивом убийства было ограбление. Возможно, выбор убийцы был случайным. Судя по тому, что убитый разут и раздет, одежду и обувь его выбросили. Вероятнее всего, тот, кто и убил. Но вот когда это произошло? Сколько он там пролежал? Наверное, долго. Но это опять же предположение. Видите, сплошные «возможно», «наверное», – грустно заключил следователь, по виду которого можно было сделать вывод, что он внутренне уже готов к тому, что получил классический «висяк».

– А эксперты что-нибудь говорили по поводу времени смерти?

– Разумеется, нет. Вы же их знаете! «Все вопросы после вскрытия», – проговорил Вавилов казенным голосом. – Так что вам советую я вначале обратиться к ним. Я же смогу что-то сказать только после допроса задержанного. А для этого нужно дождаться, когда он придет в чувство. Пока он в отключке, его поместили в местную санчасть. Да, единственное, что удалось установить доподлинно, – личность хозяина автомашины. Это некто Царев Валерий Евгеньевич. Зарегистрирован в том же доме, что и задержанный Артем Коновалов. К нему уже отправили оперов, но вот незадача: Царев уже четыре месяца как находится в Германии по служебным делам, у него фирма, сотрудничающая с немцами. Квартира его стоит пустой, а машиной никто не пользовался. Она все это время просто стояла во дворе. Так заявили соседи, с которыми пообщалась опергруппа, которую вы сами вызвали. При осмотре квартиры Коновалова заодно опросили и соседей.

– А свою квартиру он что, не сдал? – уточнил Гуров.

– Нет. С ним связались по телефону, и он сказал, что рассчитывает вернуться в Москву через месяц-другой и не хотел пускать на это время чужих людей. Человек он, судя по всему, небедный, машина эта старая, и он ее особо не берег. Так и стояла без присмотра. Я проверил: Царев купил этот «Опель» восемь лет назад, потом у него появился «Ниссан», а затем, перед самым отъездом, «Мерседес». Вот его он поставил в гараж, где он по сей день и находится. Ключей от «Опеля» он никому не давал, от квартиры тоже. С его устного разрешения мы вскрыли его квартиру, опергруппа там сейчас тоже работает. Как только будет результат, я вам сообщу. Но боюсь, что ничего мы у Царева не найдем. Квартира выглядит так, словно там действительно никого не было несколько месяцев. При этом полный порядок – ну, насколько это возможно в отсутствие хозяина.

– Уборщица, домработница не приходит?

– Нет, Царев сказал, что не нуждается в этом. Лучше по приезде вызвать службу и все вычистить.

– А семья его где? Или он одинок?

– Супруга и сын находятся вместе с ним в Мюнхене. Так что, – Вавилов развел руками, – как видите, сведения пока скудные.

– Понятно, – кивнул Гуров и поднялся. – Что ж, наведаюсь к экспертам, потом свяжемся с вами, Андрей Алексеевич.

– Лев Иванович, – окликнул его следователь. – А вы что же, официально тоже этим делом занимаетесь?

– Пока нет, – честно ответил Гуров, не получивший еще письменного распоряжения от Орлова. – Но боюсь, что придется.

– Это хорошо. – Вавилова, кажется, обрадовало участие Гурова в расследовании дела, которое он сам считал «тухлым».

Гуров чуть улыбнулся, покинул кабинет следователя и отправился к экспертам. Патологоанатом был как раз занят проведением вскрытия, и он пока довольствовался беседой с другим экспертом, который тоже обладал не слишком обширной информацией.

– Кроме колото-резаных ран, других повреждений на теле не обнаружено, – сообщил он и тут же добавил: – При поверхностном осмотре, разумеется. Один из ударов – в область сердца, предполагаю, что он и стал смертельным. Труп лежит в багажнике, судя по всему, уже давно, думаю, не меньше месяца. Но вот сколько точно – вопрос. И прямого ответа на него нет, разве что вы это определите по каким-то косвенным показателям. Человек, по моим предположениям, средних лет, довольно ухожен, явно не бомж… Лицо чисто выбрито, одежда приличная. Зубы во рту хорошие, есть парочка дорогих имплантов. Так что он наверняка не бедствовал. Никаких татуировок на теле, никаких шрамов, послеоперационных швов – ничего. Даже не представляю, как вы его без документов по таким признакам идентифицировать будете. – В голосе эксперта звучало сочувствие. – Ногтевое содержимое взяли на анализ, конечно, пробы ДНК провели… Но сравнить-то их не с чем!

Гуров ничего не ответил. Он и сам это понимал и мысленно прокручивал в голове варианты установления личности погибшего. Видя его сосредоточенное лицо, эксперт, видимо, решил, что полковник впал в пессимизм, и одобряюще проговорил:

– Ничего, сейчас Михалыч вскрытие закончит – может, и скажет что-нибудь дельное.

Василий Михайлович Уткин закончил вскрытие минут через двадцать. Он выглянул из кабинета, увидел Гурова и жестом пригласил его войти.

В морге, как всегда, было прохладно, даже холодно. Нельзя сказать, чтобы Лев любил это помещение, но, в отличие от многих оперативников, относился к его посещению спокойно. Пожилой патологоанатом хорошо это знал, поэтому и пригласил его внутрь, а не стал беседовать в коридоре.

Тело неизвестного лежало на столе, прикрытое простыней. Поскольку Уткин не стал убирать его, Гуров решил, что тому хочется, чтобы полковник сам взглянул на него.

– Ситуация, Лев Иванович, сильно осложняется некоторыми моментами, – начал патологоанатом, когда они присели на стулья. – Во-первых, установление даты смерти. Труп проморозился насквозь. С одной стороны, благодаря этому он хорошо сохранился, а с другой – это здорово осложняет определение времени смерти. Наступила третья фаза обморожения, при которой температура тела сравнивается с температурой окружающей среды. Я не стану вдаваться в термины, говоря дилетантским языком, это вечная мерзлота, при которой уже невозможно определить, когда он умер, разве что по косвенным признакам.

Гуров обреченно вздохнул.

– Но! – поднял вверх палец Уткин, заметив его вздох. – Не все так плохо, Лев Иванович. Кое-что установить все-таки можно, и не только по косвенным признакам.

– То есть? Могло это быть, скажем, вчера?

– Боюсь, что нет, – усмехнулся патологоанатом. – На то, чтобы труп настолько промерз, нужно около недели. Далее. Если бы его сунули в багажник еще осенью, до наступления минусовой температуры, начались бы процессы разложения, а их нет. Труп явно попал на мороз свеженьким. Из этого я делаю вывод, что в багажник он попал как минимум в конце ноября – если помните, уже тогда ударили крепкие морозы.

– Помню, как же. Зима в этом году выдалась суровой, – отозвался Лев. – Это все из области прямых признаков?

– Пожалуй, все. По ним, не вдаваясь в подробности, могу выделить временной диапазон примерно месяца в три. То есть умер он не позже чем неделю назад, но и не раньше, чем в конце ноября.

«Странно, почему же Коновалов решил избавиться от трупа только сегодня?» – подумал Гуров, но вслух высказывать своих соображений не стал, поскольку отлично знал ответ патологоанатома – эти вопросы не по его части.

А тот тем временем продолжал излагать свои заключения.

– Что касается косвенных признаков, вы тут гораздо больший мастер, Лев Иванович. Но все же прошу обратить ваше внимание на следующие факты. На мужчине отсутствует нательное белье. Вряд ли убийца стал бы его снимать, а потом снова облачать тело в рубашку и брюки. Следовательно, в день, когда он погиб, морозы не были слишком сильными. А посему конец ноября представляется мне наиболее вероятной датой смерти. Но это, и я подчеркиваю, определение по косвенным признакам.

– Да уж, замечательный получается интервал! – невольно вырвалось у Гуров.

– Ну, а что вы хотите? – развел руками патологоанатом. – Я ведь не волшебник! Всего лишь судебный врач.

– Да я понимаю. Хорошо, а, как судебный врач, что вы можете сказать? Причина смерти?

Уткин откашлялся и снова заговорил:

– Смерть наступила от перелома основания черепа, нанесенного тупым твердым предметом. Кроме этого, имеются еще несколько следов ударов, два из них нанесены сзади, остальные, в том числе и смертельный, – сзади и сверху. То есть вертикально.

– То есть, – медленно проговорил Гуров, пытаясь представить картину преступления, – его сначала ударили сзади, а потом, когда он упал, ударили несколько раз сверху.

– Точно, – кивнул эксперт. – Полагаю, что так и было. Мужчина довольно молод, не старше тридцати лет; судя по состоянию легких, некурящий, спортом, скорее всего, не занимался, но образ жизни вел подвижный. Все внутренние органы абсолютно здоровы, никаких хронических заболеваний не имел.

– А зубы? – вспомнил Гуров свою беседу со вторым судмедэкспертом.

– Зубы в порядке, имеются два довольно дорогих импланта – видно, что человек следил за собой. У него хорошая стрижка, выполненная мастером, ухоженные ногти.

– Можно выяснить, где были поставлены эти импланты? – быстро спросил Гуров.

– Да где угодно, – пожал плечами Уткин. – Я понимаю, Лев Иванович, вы пытаетесь установить личность убитого любым способом, но, боюсь, зубы вам в этом не помогут. Клиник, специализирующихся на подобных процедурах, в Москве полным-полно. Кстати, я не уверен, что он москвич.

– А почему? – нахмурился Лев. Иногородний убитый еще больше осложнял раскрытие этого дела.

– По цвету его кожи. Она несколько смуглее, чем у рядового москвича.

– Может быть, он недавно отдыхал в южных краях? – предположил полковник.

– Может, – охотно согласился патологоанатом. – Но отдых у него в этом случае был довольно длительным. Загар явно не сиюминутный, он получил его уже давно.

– Не устаю восхищаться, насколько продвинулся научно-технический прогресс, – улыбнулся Гуров. – Еще лет пятнадцать назад – да что там, десять! – вы бы вряд ли могли это определить.

– Ну, что вы хотите, наука не стоит на месте, – довольно произнес Уткин. – И этому нужно только радоваться. Знаете, когда я был еще совсем молодым и слушал в институте лекции по криминалистике, один наш преподаватель восторженно говорил, что в самом ближайшем будущем можно будет по крошечной ниточке или волоску определить личность преступника. Мы, тогдашние студенты, между собой потешались над его оптимизмом. А сейчас выясняется, что ошибся он совсем чуть-чуть, лишь в сроках. Все же это стало возможным не через три-четыре года, как обещал наш педагог. Но ведь стало! Из одного-единственного волоска можно смело выделять ДНК – и вот вам личность убийцы! Мельчайшая капля слюны от покашливания – и опять он в наших руках!

– Да, конечно. Вот только еще научиться бы так же быстро находить самого преступника, как его следы, – невесело усмехнулся Гуров.

– А это уже ваша оперативная обязанность. Согласитесь, что мы, эксперты, и так существенно облегчили вашу задачу.

– И за это вам, разумеется, огромное спасибо.

– Далее, – продолжил патологоанатом. – В крови погибшего не обнаружено ни следов алкоголя, ни каких бы то ни было психотропных и наркотических веществ. В момент смерти он находился в здравом уме и трезвой памяти, был в сознании. Содержимое желудка также удалось идентифицировать. Овощной салат, суши, роллы и апельсиновый сок. Все это он употребил не раньше чем за полчаса до смерти – обед не успел перевариться. И, кстати, подобный набор продуктов свидетельствует о том, что обедал он, скорее всего, не дома. Что еще раз доказывает – мужчина приезжий.

– Ну вот, а говорите – не по вашей части, – улыбнулся Гуров. – Это же умозаключения, достойные первоклассного следователя!

– Перестаньте, я и патологоанатом неплохой, – отмахнулся Уткин. – Переквалификация меня не интересует.

– А можно предположить, на чем он приехал в Москву?

– Предполагать можно все что угодно, – усмехнулся эксперт. – Но предположения должны на чем-то основываться, не так ли?

– Разумеется. Например, на следах на одежде.

– С этим вопросом к другим экспертам, – покачал головой Уткин, – возможно, они и обнаружат какие-то следы. По моей части сделать подобные выводы не представляется возможным. Он мог приехать и на автомобиле, мог прилететь самолетом, мог поездом. И вообще, неизвестно, когда он прибыл в столицу. Так что поинтересуйтесь этим вопросом отдельно.

– Обязательно поинтересуюсь, – кивнул Лев.

– Кстати, если вам нужно сделать снимок убитого для идентификации личности, делайте это немедленно, пока он еще как огурчик. Сейчас, когда тело оттаяло, процессы разложения пойдут с катастрофической быстротой, и очень скоро его вообще нельзя будет узнать.

– Понял. – Гуров поднялся и достал камеру, которую специально захватил с собой для посещении морга.

Уткин откинул простыню, и полковник смог, наконец, лицезреть «своего» убитого подопечного. Довольно мужественное лицо, не лишенное приятности, темно-русые, действительно хорошо подстриженные волосы. Глаза его были закрыты, и Гуров осторожно оттянул веко. Показался мутный зрачок с голубоватой радужкой.

Он быстро сделал несколько снимков с разных ракурсов, просмотрев, остался доволен и вернулся к разговору с Уткиным.

– Василий Михайлович, а что-нибудь о роде занятий этого человека вы можете сказать? Ну, физическая работа, кабинетная или творческая? Вы же опытнейший специалист, к тому же очень наблюдательный! Загар вот отметили, а я бы и внимания не обратил, – с надеждой посмотрел Лев на эксперта.