Ледяной свидетель (сборник)

Уткин хитровато усмехнулся и, покрутив седеющий ус, произнес:

– Не пытайтесь мне льстить, Лев Иванович, это лишнее. Я не нуждаюсь в словесных поощрениях. Если в чем-то уверен, я и без этого выдам вам всю полагающуюся информацию. Ну, а если не уверен, – развел он руками, – для чего вводить следствие в заблуждение?

– Я вас отлично понял, Василий Михайлович, – сказал Гуров, – поэтому прошу просто, неофициально поделиться своими соображениями. Как говорится, не для протокола…

– Ну, если не для протокола… – с сомнением покачал головой Уткин. – Ему приходилось много печатать на компьютере либо играть на клавишном инструменте. Я обратил внимание на подушечки его пальцев – они слегка приплюснуты. Такая деформация не возникнет за один день или даже месяц.

– Писатель, музыкант?

– Лев Иванович! Я так и знал – сунь вам палец, вы всю руку откусите! Хватка у вас железная! Для опера это, конечно, качество полезное, но пожалейте меня, ради бога! Откуда я могу это знать? Я лишь излагаю выводы, сделанные на основании фактов. И делаю это, как мы договорились, без протокола. Кому-либо другому, не вам, я бы вообще своих соображений высказывать не стал.

– Не обижайтесь, Василий Михайловч, – поспешно прижал руки к груди Гуров, расшаркиваясь перед стариком. – Я просто рассуждаю вслух. Не обращайте внимания, продолжайте.

– Полагаю, что все же не музыкант, – немного посопев, снова заговорил эксперт. – У клавишников пальцы обычно длинные и тонкие, изящные. Присмотритесь как-нибудь к рукам пианиста – вы не увидите толстых и коротких пальцев. А у этого парня они хоть и не толстые, но недостаточно изящные, на мой взгляд. И не такие длинные. К тому же ему много приходилось писать обычной авторучкой, о чем свидетельствует загрубевшая кожа на среднем пальце правой руки.

– То есть все-таки писатель.

– Не спешите с выводами, Лев Иванович! Как не совсем стандартный, но все же врач, могу сказать, что представителям нашей профессии писать – причем от руки! – приходится в нынешнее время куда больше, чем писателям, которые в основном работают на компьютере, на худой конец, печатают на машинке. Учителей тоже не надо сбрасывать со счетов! Хотя парень выглядит явно обеспеченнее рядового учителя. Разве что преподавал где-нибудь в элитной частной школе.

– Понял, с выводами не спешу, – кивнул Гуров.

– Кроме этого, ему приходилось много ходить пешком. Еще могу сказать, что у него было слабое зрение, и он носил контактные линзы.

– Насколько слабое? – уточнил Лев.

– Минус пять, довольно серьезная миопия.

– А сами линзы? Можно определить, где они были куплены?

– Боюсь, что нет. Но попытаться можно. Линзы практически новые, он приобрел их незадолго до смерти. Линзы производит довольно известная американская фирма, на них стоит ее так называемое клеймо – логотип производителя.

– На самой линзе? – недоверчиво спросил Гуров.

– А что вас смущает? – в свою очередь удивился Уткин.

– Разве оно не мешает глазу?

– Нисколько! Современные технологии позволяют сделать клеймо так, что глаз его абсолютно не чувствует. Не верите – попробуйте сами.

– Да нет, спасибо, я вам верю, – усмехнулся в ответ Лев. – Что-нибудь еще?

– Боюсь, что на этом все, Лев Иванович. Пока, во всяком случае. – Уткин церемонно склонил голову, показывая, что рад был оказаться полезным.

– Что ж, Василий Михайлович, пищу для размышлений вы мне дали довольно обильную, – произнес Гуров. – Осталось только ее переварить.

– Это уже без меня! – махнул рукой патологоанатом. – Я и так выложился на сто пятьдесят процентов. Да, кстати, там я передал на экспертизу ногтевое содержимое, а также одежду убитого, – добавил патологоанатом. – Загляните в лабораторию, может быть, какое-то заключение уже готово.

Поблагодарив старого врача, Гуров вышел из морга и отправился в лабораторию, где эксперты встретили его явно неодобрительно, заявив, что они не боги и что ждать от них заключения в столь короткий срок по меньшей мере наивно. Он не стал спорить и торопить специалистов и пошел в кабинет Орлова. Там его ожидал приятный сюрприз в лице Станислава Крячко, сидевшего в кресле перед генерал-лейтенантом и с чувством жаловавшегося на представителей страховой компании, которые по какому-то ничтожному, по мнению Станислава, поводу придрались к нему и долго мурыжили, вследствие чего он и проторчал на проспекте Мира столько времени.

Орлов слушал вполуха, явно демонстрируя, что ему совсем не интересны эти проблемы Крячко, и Станислав, нуждавшийся в собеседнике, неожиданно обрел его в лице секретарши генерала Верочки. Та как раз убирала со стола поднос с двумя чашками из-под выпитого Крячко чая и была в полном распоряжении Станислава. Вряд ли ее сильно впечатлили страдания Крячко, но она вежливо улыбалась, а под конец длинной крячковской тирады вставила:

– И что же, вы так и уехали?

– Да сейчас прямо, ага! – тут же возмутился Стас. – Я у него поинтересовался между дел, как у них обстоят дела с налогами. И «корочки» свои показал. Так они мне быстренько все оформили, еще и извинения принесли! – с гордостью закончил он.

– Ну, вы, Станислав, вообще очень уверенный в себе человек, – улыбаясь, проговорила Верочка, – который всегда добивается своего. Так что ничего удивительного!

И, изящно подхватив поднос, она поспешила к двери, где Лев Гуров галантно уступил ей дорогу, приветствуя на ходу. Верочка еще шире заулыбалась, кивнула и скрылась в приемной, отработанным годами движением захлопнув ногой дверь в генеральский кабинет.

– Слышал, какого мнения обо мне женщины? – подмигнув Гурову, обратился Крячко к Орлову.

– Слышал, – с ехидцей в голосе ответил тот. – Зная Верочку много лет, могу сказать, что она слишком хорошо воспитана. Если перевести ее слова на нормальный язык, это значит, что ты, Станислав, человек нахальный, который любого доведет до белого каления! Я, например, уже на грани!

– Эх, не любит нас начальство, Лева! – притворно вздохнул Крячко, повернувшись к Гурову.

– Ты за себя говори, – усаживаясь на стул, обронил Лев.

– А он за себя и говорит, – продолжал ехидничать Орлов. – Это он о себе во множественном числе распространяется! Мы, мол, Станислав Крячко, начальству хамим, за это оно нас и не жалует!

– Когда это я тебе хамил? – искренне удивился Крячко, но Орлов уже нацепил на нос очки, принял деловой вид и решительно перешел к насущному вопросу, махнув на Крячко рукой – дескать, шутки кончились.

– Итак, – строго произнес он, открывая лежавшие перед ним на столе документы. – Как вам известно, при сегодняшнем ДТП на проспекте Мира открылись новые важные обстоятельства, а именно – труп в багажнике машины марки «Опель», номерной знак С238РУ, принадлежащей Цареву Валерию Евгеньевичу. За рулем находился гражданин Коновалов А. С, который, как выяснилось, управлял автомобилем незаконно, то есть просто угнал чужой автомобиль. Личность убитого мужчины идентифицировать не удалось, допросить Коновалова тоже, поскольку он находится в состоянии наркотического опьянения. Опергруппа, проведя обыск в квартире Коновалова, обнаружила там на полу и в ванной комнате следы крови. Принадлежат ли они покойному, пока неизвестно, так как результаты экспертизы не готовы. Это на данный момент все, что известно мне. Остальное я хотел бы услышать от вас, – посмотрел на своих подопечных из-под очков генерал.

– Можно вопрос? – с самым невинным видом подал голос Крячко, поднимая руку, как прилежный ученик.

– Если он относится к делу, – предупредил Орлов; слишком хорошо он знал Крячко и был готов к его постоянным шуткам.

– Да напрямую! – заверил его Станислав. – Вопрос, собственно, в этом и состоит – мы что, занимаемся этим делом официально? Или по чьей-то глубочайшей просьбе? Не поймите меня неверно, Петр Николаевич, мы, конечно, с Левой – так, шелупонь, оперишки мелкие, но просто хотелось бы все-таки знать, ради чего мы, собственно, будем бить пятки и напрягать свои головы?

Орлов смерил Крячко взглядом, который ясно выражал, что он о нем думает, и раздельно произнес:

– Распоряжение о назначении Льва Ивановича Гурова старшим в расследовании убийства неизвестного гражданина, труп которого обнаружен в багажнике машины Царева В. Е., вынесено официально. Дальнейшие распоряжения остаются на усмотрение начальника Главного управления МВД генерал-лейтенанта Орлова. Надеюсь, не стоит уточнять, кто это такой? – Генерал выдержал строгую паузу и продолжил: – Так вот, по моему распоряжению, помощником Гурова назначается оперативник по особо важным делам, полковник Станислав Крячко. Уточнять, по какой причине именно он, считаю излишним!

– Да я не возражаю, Петр! – миролюбиво произнес Крячко. – Я просто хотел получить определенность.

– Получил? Вот и отлично. Теперь давайте внесем определенность в ход расследования. На данный момент самым важным считаю выяснения личности убитого. Какие есть предложения?

– Для начала разослать ориентировки во все отделения полиции, – начал Гуров, но Орлов тут же перебил его:

– Это и так понятно! Проверить всех, кто числится в пропавших, – первая задача. А если его не окажется среди них? Тогда что?

Крячко благоразумно помалкивал, и Гуров снова заговорил:

– Я тут побеседовал с нашим патологоанатомом, и у меня есть кое-какие соображения. Надо пройтись по издательствам и редакциям газет и журналов, показать фото там. Также сделать запрос в различные музыкальные заведения, не только по Москве, но и во все близлежащие города, что находятся южнее.

Орлов с интересом посмотрел на него:

– Почему ты решил, что он не москвич? Да еще писатель или музыкант?

– Можешь считать это моей личной оперативной разработкой, – уклончиво ответил Гуров, помня о разговоре с Уткиным «не для протокола».

– Вечно темнят, темнят! – проворчал Орлов. – Как неприятности находить на свою и, главное, мою задницу – это всегда запросто! А как откровенно поговорить с начальством – сразу жмурки начинаются!

– Да я ничего важного не скрываю, Петр, – успокоил его Гуров. – Просто пока не проверили мою версию, говорить об этом рано.

– Говорить вообще надо поменьше, надо больше действовать, – отрезал Орлов. – Всех фигурантов, кто так или иначе оказался вовлечен в это дело, проверили на причастность?

Он обвел глазами подчиненных. Крячко отвернулся к окну и с огромным интересом что-то там высматривал, поэтому за обоих ответил Лев:

– Сделали, что успели. Времени-то прошло всего несколько часов! К тому же главные фигуранты – Коновалов и безымянные девушка с парнем в его квартире находятся в неадеквате. Как их в таком состоянии допрашивать? Я распорядился привести их в порядок, как только оклемаются – сразу допросим. Еще ждем заключения экспертов по многим вопросам – их ответы тоже многое прояснят. А пока считаю главным заняться установлением личности убитого, а также времени, когда было совершено убийство.

– Вот и займитесь, – отрезал Орлов. – И вечером со всем, что узнаете, – ко мне на доклад!

– Ну, до вечера, может, мы это и не проясним, – оторвавшись от окна, вмешался Крячко. – А вот утром, думаю, у нас будет раскрытое убийство! – И, поймав удивленно-вопросительный взгляд Орлова, пояснил: – Красавец этот, Коновалов, отлично ведь знает ответы на эти вопросы! Но до вечера может и не оклематься. А вот к утру будет уже как огурчик!

– Да, Вавилов только этого и ждет, чтобы его допросить, – вставил Гуров.

– Да там и допрашивать нечего, – махнул рукой Крячко. – Против него улики такие, что он расколется вмиг! Мало того, что труп в машине, так еще и кровь в его квартире! Ясно же, что это кровь нашего убитого!

– А если нет? – повернулся к нему Орлов. – Если неизвестного убили где-нибудь во дворе?

– Откуда тогда кровь в ванной? – резонно заметил Крячко.

– Да мало ли откуда в квартире наркомана кровь! Для начала мы должны быть стопроцентно уверены, что кровь принадлежит убитому! А я в этом не уверен. И вообще, это преступление сильно смахивает на убийство с целью ограбления! Учитывая, что у убитого отсутствуют абсолютно все ценные вещи, включая верхнюю одежду, данная версия кажется мне наиболее правдоподобной. Да и личность Коновалова в нее отлично вписывается. Наркоман, вечно нуждающийся в деньгах и потерявший человеческий облик, встретив хорошо одетого мужчину, легко мог позариться на его добро.

– К тому же на углу дома, где живет Коновалов, расположен банкомат, – поддержал начальника Гуров. – Коновалов мог видеть, как неизвестный снимает с карточки деньги, и напасть на него сзади.

– Вот видишь! – подхватил Орлов. – Так что дома он его, возможно, и не убивал!

– Если даже так, то картина не складывается! – неожиданно возразил Лев.

Орлов нахмурился и, не слишком одобрительно взглянув на своего любимца, попросил:

– Поясни.

– Да тут и объяснять нечего, – пожал плечами полковник. – Допустим, Коновалов убил неизвестного возле терминала тяжелым предметом – это как раз вполне логично и правдоподобно, к тому же рядом круглосуточный магазин, из которого он мог возвращаться, и тяжелый предмет под рукой мог оказаться запросто – ледяной булыжник или сосулька, к примеру. Но вот зачем Коновалов стал прятать труп? Причем на виду у всего двора!

– Так ночь же была! – вставил Орлов.

– Во-первых, это неизвестно! Во-вторых, пусть даже и ночь. Все равно в любой момент кто-то мог пройти мимо – не забывайте про круглосуточный магазин! Да и среди жильцов немало таких, кто не спит по ночам! У Коновалова было два варианта: потащить труп к себе домой, что совершенно абсурдно, или затолкать его в багажник машины Царева. И то и другое крайне рискованно и нецелесообразно. Зачем было прятать труп?

– Так он боялся, что его сразу вычислят! – не желал расставаться со своей версией Орлов. – На кого еще упадет подозрение, как не на наркомана? Вот он и затолкал его в багажник! А потом решил вывезти подальше. По-моему, Лева, все логично!

Гуров ничего не ответил, но взгляд его выражал, что он с сомнением относится к данной версии.

– А то, что Коновалов худой и хлипкий, не считается, – поддержал Орлова Крячко. – У него вполне могли быть сообщники, из его же веселой компании друзей-наркош. Может, они вместе и убивали! А потом вместе в багажник и отправили. Кстати, вдвоем-втроем это заняло бы совсем немного времени.

Гуров и тут промолчал, вспомнив лишь о неимоверной физической силе приятеля Коновалова, напавшего на него в квартире Артема. Такой и в одиночку мог запросто погрузить труп в багажник за несколько секунд… И все же он сомневался, что все произошло так, как говорил Орлов, поэтому предложил:

– Неплохо бы поинтересоваться записью камер наблюдения. Хотя это может ничего и не дать! Вдруг его убили месяц назад, тогда записи уже не сохранились.

– Ничего, я и без записи его прижму! – пообещал Крячко, имея в виду Коновалова. – И если эта жалкая пародия на Шумахера попробует на допросе в молчанку играть, пусть Вавилов сразу мне позвонит. Так ему и передай, Петр!

– Ладно! Ты и так, Стас, всеми силами стараешься заслужить репутацию местного громилы-костолома! Тоже мне, гроза преступного мира! Анекдот помнишь? Умом надо выделяться, – прикрикнул Орлов.

– Умом у нас Лев Иваныч богаты, – учтиво склонился Крячко. – Понимаешь, Петр, мне ведь не повезло еще с рождения! Когда господь бог раздавал мозги, я как раз отвлекся по малой нужде и прозевал свою порцию. Так что она кому-то другому досталась. Не удивлюсь, если Лева как раз за двоих получил, вот и пользуется теперь моими мозгами.

– Спасибо, друг! – с чувством проговорил Гуров. – Я всегда ощущал, что у нас с тобой незримая связь. Кстати, если тебе мозги понадобятся – обращайся! Я ими все равно не пользуюсь – своими привык обходиться!

Крячко уже собирался вставить ответную шпильку, да поострее, но Орлов, которому надоели эти препирательства старых друзей, вновь прикрикнул, напомнив, что время идет, а расследование стоит на месте, чем окончательно вывел Крячко из себя.

– А почему такой кипеж из-за этого убийства, Петр? – не выдержав, возмутился Станислав. – Ладно бы, какую-то шишку убили или звезду! Непонятно даже, кто он вообще, этот мужик!

– С каких это пор мы выборочно расследуем убийства только влиятельных людей? – вскипел Орлов, но Крячко, который в данной ситуации своей вины не чувствовал, моментально встал в оборону.

– А я не про выборочное расследование! Я про истерики, которые постоянно нам устраивает высшее руководство! Нам всем – и нам с Левой, и тебе, Петр! Истерят, сами не знают, почему, аж слюной исходят, как будто, раскрыв преступление, мы человека с того света вернем! Не понимаю я этого! Ну, днем раньше, днем позже возьмем убийцу – какая разница? Только работать мешают!

– Вот идите и работайте, – устало махнул рукой Орлов, который в душе был согласен с Крячко, но благодаря своей должности постоянно находился между двух огней: своих подчиненных и вышестоящего начальства, поведение которого действительно не всегда способствовало скорейшему раскрытию убийства. – Никто вам мешать не будет, главное – регулярно отчитывайтесь передо мной, дабы я мог аргументированно заявлять, что работа идет, и идет результативно.

Гуров кивнул и, поднявшись, пошел к выходу. Крячко еще что-то ворчал на ходу себе под нос, однако при виде Верочки нацепил на лицо привычную приветливую улыбку и отвесил секретарше на прощание незатейливый, но лестный комплимент, после чего друзья вернулись в свой кабинет. Впрочем, вместе они пробыли недолго, поскольку Гуров снова отправился по экспертам, а Крячко поручил проведать Коновалова и компанию и спросить у врачей, нельзя ли поговорить с их подопечными.