Меня, в смысле.
На деле она, наверно, даже не смотрела мне в спину, когда я уходил. А уходил я как крутой парень, не оборачиваясь и не торопясь. От этого было еще страшнее. У меня даже ноги онемели, но до двери я на них добраться смог, и за нее выйти тоже. Закрыл или нет – не помню.
После моего бунтарства и в коридоре жизнь продолжалась, и в каждом кабинете тоже. Это было странно.
Я всю жизнь думал, что за смелость буду огребать по полной. Потом все страдания, разумеется, будут вознаграждены титулом «того самого». А тут оказалось, что ни подвига, ни торжества мне не полагается. И от этого мне стало грустно.
Ну, а что еще я должен был сделать? Мне всегда казалось, что, когда людям нужны деньги, они устраиваются на работу. Я попытался, все.
Да, так я и решаю все свои проблемы. Конечно, это никому не идет на пользу. Особенно мне.
После того треклятого подъезда на улице дышалось легче. Я прошел по длинному коридору, в котором располагалась очередь, прошел мимо диспетчера, прошел по лестнице вниз и вырвался на свободу. В красивый зимний день. Солнечный.
День правда был красивый, но уже клонился к закату. Небо все еще безоблачно синело, а солнце махало ручкой от горизонта: освещало только верхние этажи домов и крыши. Кое-где попадало и деревьям – их ветки так золотились на синем фоне, аж глаза резало.
В такие дни что угодно можно испортить и ничуть этим не расстроиться. Я вдохнул морозный воздух по самые пятки.
И вдруг у меня зазвонил телефон.
Конечно, дело не серьезное – телефоны ведь для того и придумали, чтоб на них звонить. У каждого человека бывает такое, что ему звонят. Мне звонят редко. Не скажу, что никогда, такое все же случается, прям как в тот день. Но случается настолько редко, что каждый раз это меня выбивает из колеи. И сразу думается: звонок нехороший.
Я шел по заснеженной улице, холодный воздух щипал нос и веки и вдруг у меня завибрировала куртка. Сначала я даже испугался, а потом достал телефон. Увидел на экране незнакомый номер.
Незнакомые номера, они всегда не к добру. Это либо коммунальщики, либо реклама, либо черт знает, кто – может, соседка снизу как-то узнала мой номер и хочет… точно не на свидание позвать.
А телефон неумолимо продолжал вибрировать у меня в руке. Это нервировало. В конце концов, я сказал себе: «ну, сейчас на меня будут орать». И принял вызов.
– Здорово, – бойко поприветствовал меня голос с незнакомого номера.
И голос этот был мне неприятно знаком.
Я остановился посреди улицы, даже не соображая, что делаю. Просто встал столбом. Подкашлянул и сглотнул – в горле пересохло.
– Ну привет, Ярослав.
Ярослав. Боже мой.
В последний раз я видел Ярослава, когда учился на последнем курсе. Я тогда приезжал к родителям в родной город, погостить. Как Лаврентий в деревню к бабушке.
Ярослав встретил меня у станции. Обнял, как родного брата, и проводил до дома. Родители встречать меня не пошли, а он…
Это была моя последняя встреча с родителями, после этого они разве что звонили. Чертовски давно. Последний раз, когда я видел своих родителей и последний раз, когда я видел Ярослава. И если с родителями встретиться снова я не против, то Ярослава был бы рад не видеть больше никогда.
– А чего так официально? – он заговорил шутливым басом, растягивая слова. Потом смягчился: – ну ладно, хоть узнал. Сто лет не созванивались.
Да, сто лет. Он-то мне звонил, но я не брал трубку. А теперь сменил номер.
Подлый трюк.
Я молчал, мне сказать было нечего. Но Ярослав продолжил сам:
– Короче, у нас тут встреча выпускников намечается…
– Я не приду, – с железной решимостью перебил я.
Слушать истории одноклассников? Ну нет. Свою жизнь я ненавижу, что уж там говорить о чужой.
– Послезавтра.
– О таких вещах заранее предупреждают, блин, а не за полтора дня! – возмутился я, уже забыв, что отказался. – Мне до вас добраться – не в ларек за пивом сгонять, это почти путешествие!
– Не бойся, на твой поезд разве что упадет самолет с таким же идиотом, как ты, на борту. Хочешь, я тебя встречу?
– Боже упаси.
– Бог тебе не поможет, – вздохнул Ярослав в трубку. – В общем, подходи к нашей школе часам к пяти вечера, все наши будут.
«Да уж, конечно, только мне ты самому последнему позвонил. За полтора дня», – злобно подумал я и промолчал, а он продолжил:
– Пивко, шашлычок – все, как надо. Ты же у нас веганство еще не принял?
– Я, вообще-то, уже отказался, – вспомнил я о том, что уже отказался.
– Так я тебя и не спрашивал, – напомнил Ярослав.
С непривычки я даже оторопел от такой наглости.
– Я не приеду, – медленно повторил я.
А Ярослав плевать хотел, что я там говорил.
– Еще как приедешь. У меня к тебе есть предложение.
– Я отказываюсь.
– Нет, не отказываешься. Это сюрприз. Приятный.
Да, мы с Ярославом вместе учились в школе. Он мой одноклассник. И когда мы с ним учились в школе он тоже часто говорил, что у него есть для меня сюрприз.
Я заранее знал, что моих родителей вызовут к директору.
О приятности вещей у нас с ним были очень разные представления. Ему было приятно, например, вылезти на крышу школы через пожарную лестницу, а мне – неприятно, что меня на этой пожарной лестнице замечала завуч.
Так или иначе, за нас обоих отхватывал всегда я.
– Нахрена мне твои сюрпризы, а?
Я понял, что говорю, как обиженный ребенок.
