Норил вылез из мягкого убежища, прошелся перед сыном от угла к углу большого полутемного зала. Релти встал – тяжело, медленно, словно у него болела нога или обе ноги, словно у него кружилась голова при каждом быстром движении.
– Я отпущу Мелмену. Подам на развод. Она из сильной линии. Порадует качественным потомством нового мужа, – Норил включил дополнительный настенный светильник, устав от мрака. – Когда ты станешь правителем, увези меня на дальний остров, где не летают айри, где нет никого вокруг. Только прошу, не бросай меня. Прилетай время от времени. Я буду рад тебя видеть, пока окончательно не потеряю связь с реальностью.
Релти шагнул к нему, и Норил вздрогнул, почувствовав спиной стену, осознав, что некуда бежать, приготовился выдержать удар. Вместо острого всплеска боли правитель испытал теплую нежность бережного прикосновения.
– Я не брошу тебя, отец, – Релти обнял его – впервые в жизни.
Так, как обнимали родителей аншарнай и никогда не делали нелиш. Окутал успокаивающей волной. Горечь застарелой обиды возникла на кончике языка и растаяла.
– Мы найдем способ избавиться от Печати Безумия, – Релти подошел к изображенной на стене космической туманности. – У короля Мокрокуса есть придворный волшебник. Велянские мудрецы тоже умеют снимать проклятия.
– Ты предлагаешь объявить на всю галактику о том, что правитель Нелии неизлечимо болен, безумен и проклят?!! – возмутился Норил. – Подарить всем тем, кто нас ненавидит, радостное известие! Ты не сможешь стать хорошим правителем, если не поймешь простую истину. Мы одни во вселенной, Релти. Всегда одни. Нам никто не поможет. И мы ни у кого не попросим помощи. Не покажем себя слабыми. Никогда.
– Ты прав, – Релти вспомнил, как негодовали велянские мудрецы после случайного посещения им Храма Повелителя Вселенной. – Мы одни, и должны быть сильными до последнего мгновения жизни.
– Или до последнего разумного мозгового импульса, – перефразировал Норил. – У тебя много времени, у меня его почти не осталось. Надеюсь, ты понимаешь, что тебе нельзя производить потомство.
– Я понимаю. Линию Анрейми нужно исключить из государственной программы воспроизводства.
– Прими соответствующее постановление после того, как станешь правителем. Народ не должен знать о твоем дефекте.
Релти понял, что отец хотел добавить: “Мне жаль”. Проявление жалости на Нелии считалось сильнейшим оскорблением.
– Возвращайся на остров. Близится ночь. Худшие видения приходят в темное время суток. Тебе не надо чувствовать мои безумные муки. Время придет – почувствуешь свои, – погружаясь во тьму, Норил придержался за спинку кресла, обернулся.
Его глаза устало погасли. Норил плохо спал, и кратковременный сон был для него не отдыхом, а пыткой. Он видел сны – один ужаснее другого.
– Ты просил вылечить твою ногу, – Релти попытался остановить отца, он был готов, согласен помочь.
– Я передумал, – Норил потер ладонью поврежденное колено. – Боль проясняет разум, помогает сохранить связь с реальным миром, вытаскивает из плена видений. – Уходи, Релти. Ты свободен от заданий, кроме подготовки к выборам.
Правитель отпустил кресло, за которое держался с такой силой, что незаметно для себя прорвал искусственную кожу когтями, и растворился во мраке темной норы.
Глава 3. Поле восприятия
Гулкий протяжный рев, плавно перетекший в вой, разбудил притихший ночной лес, где только что казался громогласным тоненький писк мучимой бессонницей букашки. Раскаты эха вознеслись над неподвижными густыми кронами к кроваво-красным облакам в темном небе. Не вспорхнули с ветвей птицы, не встрепенулись испуганные звери, услышав голос молодого хищника. Бытовой робот, увлеченный мытьем прозрачных складских дверей, прервал на миг свое занятие, уловив звуковые вибрации, не учтенные программным обеспечением. Бегущий по пляжу длинногривый келин остановился, поджав левую переднюю лапу, беспокойно повел ушами и задумчиво прищурил глаза, недоумевая, что происходит с рыжим другом и как ему помочь.
Стоя на коленях, Релти опустил голову. Не задумывался он с первого дня жизни, какие возможности в нем спрятаны, не знал, что способен издавать подобные странные звуки до тех пор, пока не пришла к нему большая беда, выражаясь велянскими словами, и не родился сам собой в его гортани дикий крик отчаяния, не вырвался на свободу, отправившись к богам? к природе? – неизвестно.
В трех спиралях его ДНК закодировано множество способностей, каждая из которых в разы опаснее безвредного вопля. Рожденный, чтобы убивать. Выходит, правы существа, так говорившие о нем. Оружие с идеальной встроенной системой самонаведения. Релти прежде не думал о себе так. Нелианского принца раздражало, когда инопланетяне сторонились его, поддавшись страху, который вырастал до огромной величины и давил важное чувство дипломатического долга будто великан – крошечное насекомое.
– Почему они смотрят на меня как на потерявший управление летающий снаряд? – недоумевал юный Релти. – Я разумное существо, отдающее отчет в своих действиях и потому не способное навредить им.
Все меняется. Утратив контроль над своим поведением, он и вправду превратится в неуправляемый снаряд, способный покалечить или убить. Релти представил, как легко убивать тех, кто слабее. Все равно, что сломать хрупкую раковину прибрежного рачка. Те, кто сильнее, тоже не всегда могут успеть защититься и суметь одержать победу. Течение жизни во вселенной состоит из чередования предсказуемых и непредсказуемых событий.
Его жизнь разрушена. Улетают в пропасть (или в жерло молекулярного расщепителя) любимые мечты, еще недавно видевшиеся близкими, исполнимыми.
Единственная женщина, с которой он мог быть счастлив. Ей вообще нельзя приближаться к нему. Леолла не успеет понять, что ей грозит смертельная опасность, и не сможет себя защитить.
Лимэй? Малиура? Шеллик? Телохранитель умеет сражаться, он всегда начеку. Но выиграет ли он поединок с безумцем, для которого не останется подсознательных преград?
Заместительница доверяет ему. Да, у нее хорошо развит охотничий инстинкт. Но это не означает, что Малиура сможет правильно применить зашифрованные в ее генетической памяти навыки, столкнувшись с реальной угрозой, и координация ее действий не будет нарушена растерянностью, страхом.
Келина лучше подарить кому-то из знакомых инопланетян. Выдержит ли сознание зверя очередное перепрограммирование, или оно закоротит, взорвется яркой вспышкой и угаснет навсегда?
Шеллик подбежал к стоявшему на коленях рыжему другу и ткнулся холодным влажным носом в плечо.
– Проголодался? – Релти ласково встрепал гриву келина и передал зверю телепатическую картинку, позволяющую лучше понять смысл последующей фразы. – Подойди к роботу, и он тебя накормит.
Время охоты наступило не только для четвероногого хищника. Под покровом низких дождевых туч, решивших сбросить тяжелый груз в другом регионе планеты, вечер пролетел быстро и как-то неосязаемо. Кровавая ночь опустилась на остров.
Релти тоже проголодался, но видеть еду, чувствовать ее запах, для него стало невыносимой пыткой. При малейшей мысли о свежем мясе перед ним представали вилоры из исторической хроники, они взирали на него осмысленными взглядами разумных существ.
Ложь. Релти подозревал, что его жизнь состоит из нее на весомый процент. На галактических заседаниях и собраниях он произносил вновь и вновь как священную клятву: “Мы не питаемся разумными существами”. Он говорил так твердо и спокойно, потому что сам в это верил. Напрасно!
Шеллик не побежал к складу. Сел, разметая пушистым хвостом тонкую голубую траву.
– Я возьму тебя на заседание правления галактического содружества, – Релти и в его глаза – встревоженные, преданные, долго не мог смотреть. – Там ты познакомишься с новым заботливым хозяином.
Келин беспокойно заложил уши, не понимая его слов. Пусть не понимает. Так лучше. Релти не ожидал, что настолько сильно привяжется к животному. Или к разумному существу, не владеющему письменной речью?
Порывистый холодный ветер вздыбил белые гривы прибрежных волн, и Шеллик спустился к морю, принялся увлеченно гоняться за ними, пытаясь ухватить зубами или придавить лапами. Белые хлопья ускользали, таяли.
– Так не ведут себя разумные существа, – сказал Релти с прежней, едва не забытой, иронией, вернувшись из темного вакуума.
Шеллик обернулся и тявкнул, приглашая рыжего друга присоединиться к увлекательной игре.
Релти вышел на пляж, но с другой целью. Пройдя мимо резвящегося келина, он вернулся в складское помещение. Взял из пластиковой коробки долгогорящие тинкоттойские брикеты для камина и развел на берегу костер, добавив к ним сухие ветки. Он сел у открытого огня, пугающего и притягательного, навевающего яркие образы из глубины веков. Чем дольше он смотрел на рыжее пламя, то широкими, то длинными и тонкими лучами вздымающееся ввысь и не гаснущее вопреки воинственным налетам морских ветров, тем меньше оставалось страха в его сознании.
Огонь может не только нести смерть и разрушения, он дарит тепло жизни. Дети Огненного Бога были не только убийцами. Они умели заботиться друг о друге, согревать своей энергией, лечить и утешать.
Релти научился этому недавно. Леолла помогла открыть другую часть его сущности, познать истинное предназначение. Жаль, что нежно-теплый огонь скоро превратится в разрушительный жар, а после навеки потухнет.
У него еще есть время, чтобы увидеть Леоллу на Мокрокусе, убедиться, что с любимой велянкой все в порядке и проститься – навсегда на этот раз.
Он должен стать правителем. Изменить то, что еще подлежит корректировке, исправить ошибки предков, которые вросли в искаженную народную память и стали считаться нерушимой истиной. Он постарается успеть.
Мощная вспышка энергии в поле восприятия не удивила бы Релти на территории столицы. На острове он был единственным крупным биологическим существом, не считая Шеллика, но присутствие келина ощущалось с другой стороны.
“Леолла!”
Релти узнал частотность импульсов и очертания приближающегося светового пятна за его спиной. Началось! Ночные видения реалистичны. Отец предупредил.
Он должен был мобилизоваться, достойно встретить приступ безумия как сильного, надежно подготовленного врага. Но вздрогнул. Вибрирующий неконтролируемый импульс сдавил мышцы, показал его беззащитность перед лицом противника. Капитуляция без боя. Да и как сражаться с тем, что невозможно победить? С древним проклятием. Справедливым, заслуженным. В инопланетных сказках говорится о том, что добрый волшебник может снять проклятие с невинной жертвы. Его род виновен, поэтому он обречен.
“Релти”, – позвал знакомый и любимый телепатический голос.
Заблокировать сознание не удалось. Световое пятно в поле восприятия продолжало двигаться к нему.
