Роковые камни Аркаима

Любава легла на топчан и закрыла глаза. Чувствовала она себя намного лучше, а сейчас мазь еще больше смягчила боль, и получается, что ей очень повезло, потому что она вернулась из степи живая. Но ее проводила до племени Цыба, и если бы не знахарка, Любава бы сейчас уже была мертва. Старуха отдала ей свой амулет, целебную мазь, а сама снова пропала, но как это возможно и где знахарка прячется? Ведь Егор Змееборец, Харитон и Микола обследовали все земли вокруг их племени, когда она пропала, и ничего не нашли. Да и невозможно выжить одной в степи, да еще и в лютую зиму. Но Цыба жива, и она помогла Любаве, но зачем? Ответ на этот вопрос пришел сам собой: теперь Любаве, чтобы выжить, придется притворяться Цыбой, принимать роды у всех женщин в племени, лечить, успокаивать, делать заговоры и исполнять ритуалы жертвоприношений. К тому же она теперь никогда не сможет выйти замуж и родить ребенка, получается, что ей придется делать все то, чего она делать не хотела. А это значит, что Цыба добилась своей цели, и теперь Любава стала главной знахаркой в племени.

С другой стороны, Любаву очень волновало, что она не могла вспомнить, когда появилась Цыба в степи и куда она потом исчезла? Было такое ощущение, что у знахарки есть тайный подземный ход, который позволяет ей передвигаться незаметно и быстро. А это значит, что бабка в любой момент может появиться в племени, и ее, как самозванку, закидают камнями. Или Цыба больше никогда не вернется домой, и теперь Любава будет играть ее роль всю оставшуюся жизнь?

– Как только сойдет снег и заживут раны, – решила Любава, – я вернусь на место своего ночлега в степи и поищу там подземный ход.

Она хотела встретиться с Цыбой и задать ей главный вопрос: а что же будет дальше?

Психотерапевт дала возможность Лизе прореветься, успокоиться и осторожно продолжила беседу:

– Ты вы говорите, что детей у вас забрала опека в интернат, а муж находится под следствием о педофилии и убийстве ребенка? И вы тоже под следствием?

– Только как одна из шести подозреваемых в деле об убийстве Кристины, – услышав из уст психолога «короткое резюме» ее сегодняшней ситуации, Лиза ужаснулась, как, как такое возможно, что всего за три месяца ее жизнь просто рухнула в пропасть?

– Если следствие докажет, что Владимир действительно педофил и убил дочь наших друзей, то я превращусь из подозреваемой в свидетеля. А пока все под следствием, детей из семьи забрала опека. – Лиза больше не могла плакать, но и не плакать она тоже не могла.

После того как Владимира арестовали и посадили в СИЗО на девяносто дней, а детей прямо из школы изъяли органы опеки, Лиза все время находилась в непрекращающемся кошмаре. Она не могла спать, не могла есть, к тому же ее в течение двух часов уволили с работы, поэтому она все время находилась одна в четырех стенах дома и просто сходила с ума. После двух суток непрерывного плача и бессонницы Лиза увидела в конце коридора щенка и поняла, что у нее начались галлюцинации. Она выпила лошадиную дозу успокоительного, уснула, а когда проснулась, первым делом пошла к психотерапевту, благо, деньги у нее еще были. Она должна оставаться сильной и здоровой, чтобы защитить себя и сыновей, она должна стать мальчикам опорой, она должна все это выдержать и не сломаться…

Психотерапевт, молодая и симпатичная женщина, смотрела на нее с нескрываемым интересом, еще бы, такая тема, как в российском сериале с Центрального канала:

– Елизавета Николаевна, – психотерапевт кашлянула в кулак, – вы понимаете, что я очень сильно ограничена обстоятельствами и в рамках текущего уголовного дела, да еще такого тяжелого, не могу давать вам никаких советов. Вы находитесь в острой фазе стресса, вам сейчас не психотерапевт, а психиатр необходим. Он назначит лечение, подберет препараты, вам станет легче, а вот потом уже можно и ко мне, но имейте в виду, – она снова покашляла, – в текущей ситуации я не могу гарантировать вам сохранение врачебной тайны. По запросу от силовиков, так как вы подозреваемая в уголовном преступлении, я должна буду рассказать им все, что вы скажете мне. Понимаете? Не хочу вам лгать.

Лиза кивнула:

– Да, я понимаю, – она сидела в кресле и то и дело грызла ногти на руках, нервная привычка из детства вернулась, – но мне нужна помощь, я не справляюсь.

– У нас в поликлинике есть два хороших психиатра, запишитесь к любому, да побыстрее, – посоветовала ей психотерапевт.

Лиза поблагодарила женщину и вышла из кабинета; немного помедлив и собираясь с мыслями, она подошла к регистратуре:

– Запишите меня к психиатру, к любому, на сегодня.

– Прямо сейчас есть пустое окно, – администратор подняла на нее глаза, – пациент отказался от приема, платите и идите в 101-й кабинет, если доктор еще не ушла, вы ее успеете застать на месте.

Лиза оплатила прием и поплелась назад, она шла по длинному коридору и искала кабинет с номером 101. «Врач-психиатр высшей категории Цыба Мария Андреевна», – прочитала Лиза и открыла двери.

– Я к вам на прием, – она вошла в кабинет.

Психиатром оказалась очень пожилая женщина, с глубокими морщинами, которые, словно канавы, покрывали все ее лицо. Сутулая, абсолютно седая, с короткой стрижкой, без макияжа, она сидела за столом в темно-сером костюме, а на груди у нее висел нелепый серебряный кулон в форме звериного зуба.

– Проходите, садитесь на стул, меня зовут Мария Андреевна, – доктор Цыба внимательно смотрела на Лизу, и казалось, что ее взгляд проникает прямо в самую душу. – Что вас ко мне привело?

Цыба не улыбалась, не играла бровями, не пыталась раскрутить пациента на доверие, как это принято в частных клиниках, чтобы выдоить денег побольше, она просто смотрела на Лизу в упор:

– Так зачем вы здесь?

– У меня очень тяжелая жизненная ситуация, – Лиза без сил упала на стул, – и мне кажется, я схожу с ума, вчера видела щенка в коридоре, которого нет.

– Ясно, – Цыба не предложила ей воды, чтобы успокоиться, хотя вода и одноразовые стаканы были в кабинете, – рассказывайте, что произошло.

И Лиза снова разревелась, путаясь в словах, она кратко пересказала то, что случилось.

– Я не могу вам помочь, – Цыба пожала плечами, – вы подозреваемая в уголовном деле, удивительно, что вы пришли ко мне сами, а не по направлению от следствия. Единственное, что мне под силу, так это диагностировать, есть ли у вас расстройство психики, да и то я это смогу сделать, только если вы дадите согласие потом отправить результаты исследования вашему следователю. Не все так просто, милочка.

И вот это слово «милочка» добило Лизу окончательно. Она вскочила со стула и раскричалась на весь кабинет:

– И что мне делать??? Я схожу с ума дома! Я одна! Детей забрала опека, и не дают мне с ними общаться! С ними работает психолог, но результаты этой работы мне не говорят, потому что я тоже под следствием! Что мне делать?

– Не орите, – спокойно ответила Цыба, ни один мускул не дрогнул на ее лице, видимо, за свою практику она видела и не такое. – Выпейте воды, успокойтесь и подумайте, что вы хотите. Оба варианта я вам предложила.

– Какие? – Лизе стало стыдно, но она не могла понять, о каких вариантах идет речь.

– Я провожу вам диагностику на предмет психического расстройства и отправляю результаты следствию, или вы сейчас встаете и уходите домой. – Мария Андреевна даже, кажется, зевнула от скуки. Для нее все это просто очередной пациент.

Лиза крепко задумалась, а хочет ли она, чтобы о ее диагнозе, если он будет, знал Сергей? Следователь, который ведет ее дело. А с другой стороны, что она теряет? Жить так, как она сейчас, невозможно, ей нужна помощь, и если сейчас она уйдет домой, то все станет еще только хуже.

– Делайте диагностику, – решилась Лиза, – я готова.

– Хорошо, тогда подпишите согласие, – Цыба достала из стола документы, – вот здесь и здесь. – Она заполнила бланки и показала Лизе, где необходимо расписаться. – Еще мне нужны контакты вашего следователя, чтобы я потом с ним связалась.

Лиза молча протянула одну из бесконечных повесток, которые теперь приходили к ней домой чаще, чем люди.

– Вот моя расписка о невыезде, там тоже есть его контакты. – Елизавета протянула Цыбе все, что у нее было.

– Ну хорошо, давайте тогда сначала пройдем эти тесты, – Мария Андреевна выложила на стол кучу картинок, – надо сказать, что видите, какие у вас возникают ассоциации.

Лиза послушно перебирала картинки и говорила, что они, по ее мнению, означают.

Далее Цыба задала еще несколько вопросов о самочувствии, потом пару логических тестов и замолчала. Молчала и Лиза, ждала приговора.

– Ну, с вами все в порядке. – Цыба наконец-то заговорила. – Вернее, с вами совсем все не в порядке, стресс в острой фазе, депрессия, суицидальные мысли, но в плане психики отклонений я не вижу. Пропишу нейролептики и передам мое заключение о вашем психическом состоянии следователю.

– Мне только пропить лекарства и все? Может, уколы какие-нибудь? – Лиза хотела как можно скорее прийти в себя, чтобы нанять адвоката (и почему она не сделала это раньше), забрать детей из интерната, развестись с этим чудовищем, если Владимир действительно причастен к гибели Кристины. Еще неизвестно, пострадали ли мальчики от рук отца; только при одной мысли об этом Лизе хотелось кричать в голос.

– Медикаментозного лечения вполне достаточно, – Цыба протянула ей рецепт с круглой печатью, – принимать строго по рекомендации, постепенно увеличивая дозу.

– Может, еще что-то есть? – взмолилась Лиза. – Что мне еще может помочь?

– Если вы рассказали все, что вас тревожит, то медикаментозного лечения будет достаточно, – процедила сквозь зубы Цыба.

– А если нет? – Лиза сжала ладони в кулак. – Мне незадолго до всего этого стали сниться кошмары. Прямо перед Новым годом, я тогда еще работала в городской газете. Я прочитала новость о женщине, которая шагнула под поезд в метро и с собой дочку утащила, потому что ее ограбили телефонные мошенники. Социальная инженерия, по-моему, это так сейчас называется.