– Попробуй вслух рассказывать, что помнишь, а я буду задавать вопросы – мне кажется, так легче будет восстановить потерянное.
***
По форме нож был скорее мужским, нежели женским. Неширокое надежное лезвие переходило в удобную даже на вид рукоять. Та, в свою очередь, тоже сошла бы за мужскую, если бы была чуть больше, а так, соразмерно уменьшенная, чтобы выглядеть солидно, она прекрасно ложилась в более тонкую и изящную женскую ладонь. Состаренное дерево рукояти пахло чем-то неуловимо диким – лесом, корой, прелой листвой и шкурой животных. И совсем немного – мной. Этот оттенок аромата я улавливала не всегда, но те немногие, кто удостаивался чести потрогать мой фетиш, часто об этом упоминали. Нельзя было перепутать, чью именно вещь ты держишь в руках.
Лезвие я всегда затачивала сама, не доверяя почти священное действие никому, кроме его создателя, но с тех пор, как я жила отдельно, он ни разу больше не касался своего детища. Точильный камень и несколько дополнительных «шкурок» разной зернистости хранились в отдельном ящичке комода и доставались по необходимости. Когда я точила и полировала, дзен накрывал меня всей мощью, так что после, в течение нескольких дней, я была абсолютно и совершенно недоступна для любого вида раздражителей. Добрая, воздушная и спокойная, как штиль, Сильфа – на это стоило посмотреть.
И однако же лезвие не было идеальным. На нем была пара мелких сколов, каждый из которых, полученный в стычках, оставался в знак памяти – как боевые шрамы на теле воина. И хоть они доставляли некоторые неудобства при заточке и полировке, я бережно хранила их как напоминание, что даже в наш продвинутый век женщина не может всегда и везде чувствовать себя в безопасности.
***
– Со мной тебе ничто не угрожает, – вывел меня из раздумья глубокий голос Джинна в наушниках.
Пока он не сказал, я даже не думала ни о чем таком, но теперь скосила на него глаза, продолжая поглаживать знакомую до последней трещинки рукоять ножа. Опасен ли он? Определенно. Раза в два крупнее меня, сильный, со специальной подготовкой – он был сама угроза. Опасен ли он лично для меня? Кто знает… Пока что ничего плохого он мне не сделал и вообще проявлял себя с лучшей стороны. Но всегда ли так будет? Хм… Он наемник. Кому я нужна – нанимать его, чтобы сделать мне что-то плохое? Да и если он захочет чего-то эдакого, я физически не смогу ему противостоять. Впрочем, и дешево жизнь и здоровье я не отдам.
Я снова погладила нож, и в следующее мгновение на руку легла большая смуглая ладонь, шершавая и жесткая.
– Я не причиню тебе вреда, даже не переживай на этот счет. Мы же команда, помнишь?
Я кивнула и не убрала руки. Прикосновение не пугало, а, напротив, изгоняло сомнения и страхи. И было тепло, во всех смыслах слова.
***
Нож не просто так стал фетишем – его сделали специально для меня. Под мою руку, под мои потребности, под мой характер. Тот, кто создал его, не был слишком ответственным и скрупулезным по жизни, но что касается ножей, тут все менялось до противоположности. Он становился щепетильным до отвращения, клинически неизлечимым перфекционистом и кошмарным педантом.
Он сам обрабатывал готовую сталь, где-то делал дополнительную закалку, а где-то, напротив, отпускал, добиваясь только ему известного соотношения твердости и гибкости. Он создавал и бесконечно правил контуры, снова и снова возвращаясь к работе. Он затачивал, выдерживая правильные углы, и временами он был настолько поглощен работой, что это выглядело жутко.
Дерево для рукояти он забраковывал несколько раз – то недостаточно мягкое или твердое, то не та структура, то ощущения под рукой не те. Он вымачивал, тонировал, вытачивал, снова заставляя меня пробовать, удобно ли руке, могу ли я хорошо и твердо держать, делать замахи, резать, бить…
Он кроил и перекраивал кожу для ножен, и работе, казалось, не будет конца…
Он ведрами пил кофе, который я варила для него, – в кофе он черпал вдохновение. Он курил сигареты, за которыми я бегала в киоск возле дома, и рабочая зона была пропитана запахами дерева, масел, кожи, раскаленного металла, кофе и табачного дыма. Такими уютными, родными для меня запахами на всю жизнь. Он мало ел, хотя я готовила, – говорил, что переполненный желудок отвлекает его мысли от текущего дела. Он мало спал.
А потом просто вложил готовый нож в ножнах в мои руки и попросил:
– Попробуй.
Я бережно и благодарно приняла, слегка поклонившись. Вынула из ножен – и нож живым существом скользнул в ладонь, чтобы стать частью меня. Навсегда.
***
– Ты очень любила его? – спросил мой пилот, и в голосе его не было ни нотки иронии или веселья – только задумчивость и какая-то неназываемая серьезность.
– Очень. Хоть мы и не всегда ладили.
– Что он тебя любил, сомнений нет…
Я промолчала, сглотнув подступившие к горлу слезы, и вперила взгляд в приближающийся к нам темный контур неизвестного острова. Конечно, любил…
– Вы расстались?
Неожиданный вопрос заставил меня сесть прямо и уставиться на Джинна.
– Что?
– Ну, с мужчиной, который сделал для тебя нож. Ты же говорила, что потом у тебя была едва-едва наметившаяся любовная история, из-за которой ты оказалась в замке. Значит, с этим ты уже рассталась?
Я тихо рассмеялась и, повинуясь порыву, протянула руку взъерошить волосы пилота – курчавые и такие густые, что пальцы чуть не запутались в черной шевелюре.
– Глупый джинн…
– Что?
– Мужчина, создавший для меня фетиш, – мой отец.
Глава 5. Побеждая боль
Пока мы облетали неизвестный остров, Джинн молчал. Он был очень сосредоточен и задумчив, и я тоже погрузилась в воспоминания. Старая история, вынутая из глубин памяти, пробудила во мне ностальгически-печальное настроение. Снова очень захотелось домой, в привычный мир дел, людей, простых желаний. Защемило в области сердца, и я сглотнула слезы, поглаживая рукоять ножа, который успела убрать обратно в ножны.
– Смотри! – пробудил меня от раздумий мужской голос с азартными интонациями. – Кажется, вон там я смогу сесть. – И Джинн показал рукой куда-то вниз. – Хочешь размять ноги?
– Конечно, хочу! – Мой едва зародившийся сплин куда-то мгновенно улетучился, уступив напору любопытства. – А ты правда сядешь?
– Думаю, да. В любом случае, не попробуем – не узнаем.
***
Остров действительно оказался небольшим – несколько невысоких скал, похожих на обломанные зубы неведомого чудовища, куцая рощица удивительно зеленых пальмообразных деревьев, на опушке которой Джинн и посадил вертолет, и миниатюрный пляж с белым песком.
– Куда пойдем? – спросил мой напарник, выпрыгивая из машины первым и подставляя руки, чтобы помочь выйти мне.
– Давай прогуляемся по рощице, – предложила я. Мне так давно не доводилось видеть деревьев, что я чувствовала их острую нехватку в организме.
– Как скажешь.
После разговора в кабине вертолета мой сосед притих и был странно задумчив, непохож на себя такого, каким я узнала его за несколько часов знакомства. И новый Джинн несколько выбивал меня из колеи – я не знала, как вести себя с ним. Взаимные шутки и подколки как стиль общения вполне меня устраивали, но сейчас они были неуместны. Так что я решила переключить внимание с мужчины на природу и дать ему возможность обдумать то, о чем бы он там ни думал.
Я пошла вперед, внимательно глядя под ноги, – не хватало еще пораниться по собственной глупости или неосмотрительности. Движения были широкими, и я наслаждалась ими. Такая желанная свобода была со мной, была во мне, была мной. И ощущение было такое давно забытое, непривычное, но невероятно приятное! Я вырвалась из ограничивающих меня стен, из страхов, сомнений и, кажется, даже из надежд. Не было ничего, кроме горьковато-соленого морского воздуха, солнца, обжигающего кожу, шелеста ветвей, ярких оттенков природы вокруг. Я растворялась в счастье, мгновенно вспыхнувшем внутри.
За время прогулки мы не встретили никаких животных, кроме нескольких разноцветных птиц, играющих на ветках. Людей тут тоже не было, да мы и не ждали. Джинн молчаливой тенью следовал за мной и не мешал наслаждаться процессом, так что в какой-то момент я даже забыла о нем. Вспомнила только тогда, когда замерла на миг, озаренная идеей, а он, не заметив, влетел мне в спину, едва не сбив с ног.
– Что? – резко спросил он, словно просыпаясь и подхватывая меня за талию, не давая упасть.
– Пойдем на пляж! – Я развернулась навстречу ему. – Мы обязательно должны искупаться!
– Солнце высоко. Не сгоришь? Голову не напечет? – скептически хмыкнул он.
– Так мы недолго. Стоило столько сидеть в замке и пялиться на море, чтобы теперь оказаться на пляже и не окунуться…
