Бестиарий

Пока Саша пыталась уснуть, Кристиан сидел в кресле около неё с ноутбуком на коленях. Он читал материалы, присланные ему следователем.

Третье января две тысячи девятого года – первый привод в полицию по делу об изнасиловании и убийстве. У Артура нашлось алиби – соседи по дому подтвердили, что он был дома. Восемнадцатое ноября – второй привод в полицию по делу об изнасиловании и убийстве. Снова нашлось алиби. На работе подтвердили, что он задержался допоздна. Свидетельские показания давал его прораб. Именно в тот день в ноябре Артур вернулся домой позже обычного и, по словам Муслима, выглядел чрезмерно взбудораженным.

Ноябрьская жертва – шестнадцатилетняя Василиса Арсеньева. Красивая девочка – синие глаза, светлые волосы. Сирота, воспитывалась в приёмной семье, где кроме неё больше детей не было. Отец к тому времени был слеп, семью кормили мать и бабушка. Впрочем, они не бедствовали.

Первая жертва в январе – Сабрина Лыкова, девушка восемнадцати лет. Из бедной, многодетной семьи. Возвращалась домой через парк от подруги, когда на неё напали. Тоже светловолосая, глаза серо-голубые. Есть старший брат и две младших сестры. Брат недавно вернулся из армии, когда Сабрина погибла…

Он убил одну из вас? Двоих? Или ни одну?

Кристиан закрыл глаза. Он стоял в центре большого тёмного грузового лифта с зеркальными стенами. Перед ним светились семь круглых кнопок с цифрами.

– Где ты? – тихо спросил детектив, подходя к панели с цифрами.

Подумав, он вытащил из кармана блокнот Саши.

– Месть, – пробормотал он, а затем нажал на четвёртую кнопку.

Лифт плавно понёс Кристиана вверх, затем двери беззвучно открылись. Он оказался в большой, пустой комнате с зелёными обоями, стенами и потолком. Фишер огляделся и громко, повелительно сказал:

– Назови своё имя!

В ответ откуда-то из-за стены раздалось приглушённое рычание, словно там стонал обезумевший раненый лев. Стена позади Кристиана заколебалась, будто под давлением невидимых чудовищных лап. Неожиданно всё смолкло. У стены возник старый гроб с открытой крышкой.

Когда Фишер в гнетущей тишине заглянул туда, то увидел лишь окровавленные доски. В комнате стало темнее и холоднее.

– Моя девочка никогда не выйдет замуж, – прохрипел чей-то голос у него за спиной. – Свадебное платье ей слишком велико…

Голова Кристиана закружилась, он открыл глаза.

Монитор по-прежнему светил ему в лицо. На экране застыло изображение фотографий с места преступления. Сабрина – избитая, полуголая и насмерть замученная, – лежала в груде мусора у парка. В её светлых волосах запутались листья, а на обнажённой коже не таял снег. Лицо неузнаваемо изуродовано побоями. Кристиан внимательно изучил информацию по её делу, но потом закрыл папку. Тогда он увидел страничку пропущенного им документа. Фишер нахмурился, рассматривая его. Потом быстро поднёс к свету блокнот Саши и пролистал пару страниц к началу, где она делала портрет убитого.

«Такому, как он, нравятся молодые, почти девочки. В особенности – девственницы, – писала Саша. – Если бы я искала его жертв, то пыталась бы найти тех, кто помладше, наивных ещё и не знающих, что такое отношения».

Перед Кристианом лежали показания отца Василисы.

«Она была очень порядочной девушкой. Много читала, хотела стать филологом, а потом работать преподавателем в университете. Она даже не красилась, одевалась не вызывающе. Она красивая от природы, понимаете? Нужно быть последним подонком, чтобы вот так вот…»

«Парень у неё был, – призналась мама Василисы, – но он – хороший молодой человек, я знакома с его родителями, мы давно дружим. Они с Василисой по большей части дружили. В один садик ходили. Отношения только недавно начались. Мы в шутку женили их… Какая красивая пара бы была, вы не представляете».

Кристиан торопливо вытащил показания молодого человека Василисы.

Дмитрий Валерьевич Семёнов. На момент убийства его девушки ему было восемнадцать. Из-за серьёзных проблем со зрением его не взяли в армию. Перенес операцию на глаза. Родители не бедствуют, собирается стать инженером, отличник, куча положительных рекомендаций… Был под подозрением, разумеется, но его быстро сняли.

Когда Саша проснулась, Кристиана рядом не оказалось. Она попыталась встать, но ей помешал наручник, который больно царапнул запястье. Цокнув языком, она подергала его рукой. Некоторое время она ждала, а затем позвала Фишера.

Он вошёл в комнату уже одетый и собранный.

– Отлично. Ты проснулась. Дима уже задержал подозреваемого в убийстве. Оденься. Сейчас быстро завтракаешь и пытаешься проанализировать подозреваемого, – начал быстро рассказывать Кристиан, отстёгивая её наручник. Потом снял с её шеи фиксирующий воротник. – Замри.

Саша, протестующе сопя, замерла. Кристиан внимательно осмотрел её рану. Затем вытащил из-под кровати аптечку, протёр рану ваткой с дезинфицирующим раствором.

– Завтра сниму тебе швы, а сегодня ходишь с повязкой.

– Воротник можно не надевать? – хрипло спросила она.

– Можно не надевать, ткани срастаются очень быстро, – ответил он.

– Артура задерживали по двум случаям убийства и изнасилования. И в первом и во втором случае преступников посадили – два разных человека. Но только второй сидел не заслуженно. В обоих случаях у Артура было алиби. Но во втором случае прораб сказал, что Артур задержался на работе допоздна. Он ушёл только в десять часов вечера прямо в рабочей одежде.

– Муслим сказал, что он вернулся без рабочей одежды, – встрепенулась Саша. – И он не лгал. Да и зачем ему нам врать в таких мелочах?

– Именно, – кивнул Кристиан. – Прораб солгал, выгораживая своего подчинённого. Потом ты писала, что Артуру нравятся юные девушки, почти девочки. Под это описание подходит только одна жертва. У неё был молодой человек, которого сейчас подозревают в мести за свою невесту. Он достаточно умён, чтобы всё спланировать и продумать, хотя я не думаю, что он имеет отношение к трагедии в хостеле. Сейчас ты скажешь мне, почему. Жду тебя на кухне, – и он стремительно вышел из комнаты.

Саша растерянно тронула свою шею и вздохнула. Поморщилась, когда склонила голову на бок.

Стояло раннее утро. Она подошла к окну и посмотрела на утопающую в сером тумане февраля Москву. С кухни слышался запах сладких блинчиков. Кристиан невероятно вкусно готовил, хотя сам почему-то ел очень мало.

– Проклятье!

Этот возглас послышался с кухни. Саша поспешила к детективу. Увидев её, он включил в телефоне громкую связь. Из трубки она услышала незнакомый, приятный мужской голос.

– Я с этим что сделать могу, Крис?

– Сколько у меня времени? – спросил Фишер.

Саша не узнавала его в ту минуту. Обычно хладнокровный и сдержанный детектив, кажется, был в ярости.

– В смысле «сколько времени»? Суд при таких обстоятельствах будет через пару дней. Я попытаюсь привлечь родителей, но не думаю, что от них тут что-то зависит. К тому же, он называл такие подробности преступления, которые знали только оперативники и мы с тобой. Мало того – он объясняет каждое своё действие и его причину. Он действительно был если не преступником, то соучастником. И он признался сам, – рассказывал голос в телефоне. – Сказал, что ждал, когда за ним придут.

Кристиан закрыл глаза:

– Недоумок!

– Почему ты так уверен, что он не виноват? Он сказал, как всё произошло. Не телепатически же он информацию узнал?

– Я пока не знаю, каким образом он общался с настоящим преступником, – процедил Кристиан, расхаживая по кухне. – Можешь придержать его на месте, пока мы не приедем?

– Ты… хочешь допросить его, как обычно делаешь? – спросил голос в телефоне.

– Нет. Не думаю, что у меня получилось бы, – ответил Кристиан. – Я просто попытаюсь объяснить ему, что он – идиот и мешает мне найти того, кто действительно виновен.

– Плохая мысль. У тебя никогда не получались душеспасительные разговоры, Крис.

– Он не может сесть за решётку вместо настоящего убийцы. Плевать я хотел на его мотивы! Просто придержи его, пока я не приеду.

– Ладно. Но после этого я обязан официально закончить с тобой сотрудничество, понимаешь? Ты выполнил свою работу.

– Не страшно, – ответил Кристиан и положил трубку.

Не обращая внимания на ошарашенную Сашу, стоящую на пороге, он достал из шкафа пластиковый контейнер, ловко переложил туда блинчики, вручил его девушке и сказал:

– Одевайся, сейчас выезжаем в участок. Позавтракаешь прямо в машине, по дороге купим кофе, мне нужен быстрый анализ личности подозреваемого. Точнее, мне нужно, чтобы ты объяснила мне, почему этот придурок взял на себя чужую вину, – он взял с собой свой рюкзак, лэптоп и вышел в прихожую.

– А как это поможет?

Кристиан притворился глухим. Он был занят уже совершенно другими мыслями.

Деньги, месть и ревность – три кита, на которых держится почти вся статистика уголовных преступлений. Дело, которое я помогал расследовать, не относилось к разряду сложных при всей его театральности и эпатажности.

По большей части, Дима прекрасно справляется без меня. Он умеет подбирать себе талантливых ребят в команду и действительно любит свою работу. Проблема в том, что он бесконечно сильно занят. Разъезжать по городу и лично смотреть место преступления – роскошь, которую он больше не может себе позволить. Ему приходится опираться на оперов. Когда это не работает, а глаз замыливается, он зовёт меня. Как в этот раз, например.

Дима, собственно, и есть настоящий Шерлок. Но он, в отличие от меня, неплохо разбирается в людях. Один минус – они правда защищает закон, который я искренне и от всей души ненавижу.

Вот уж не думал, что в этом простом расследовании возникнут камни преткновения. Мне казалось, всё вот-вот подойдёт к концу.

– На основании лживых показаний прораба и показаний Муслима, а также опираясь на твой портрет, мы выяснили, что с большой долей вероятности погибший Артур связан с убийством шестнадцатилетней Василисы, – ровно говорил Кристиан, пока Саша торопливо уплетала ароматные блинчики и пила обжигающий кофе. – Теперь это совершенно очевидно, потому что молодой человек Василисы на данный момент является основным подозреваемым в убийстве Артура. Он дал показания против самого себя, подробно описав совершённое им преступление. Тем не менее, он не убивал Артура. Он действительно отличается от убийцы внешне, хотя это слабо заметно и выглядит притянутым за уши. Мы выяснили, что отбивался Артур от двоих человек, а подозреваемый утверждает, что справился в одиночку.

– Разве это нельзя выяснить при помощи следственного эксперимента? – спросила Саша.

– Об этом можно договориться во время первого слушания дела и только на средства стороны защиты, а подозреваемый не собирается защищаться, и никто не может его заставить. Так что следственного эксперимента не будет. По своей инициативе никто его не сделает.

– Мы можем сделать, – внезапно ответила Саша.

– У нас нет времени, Александра. Пока мы будем этим заниматься, настоящий преступник сбежит. Скорее всего, уже сбежал. Нам нужно найти его. Но для начала, давай притормозим судебный процесс.

– Постой… Крис, допустим, ты сейчас быстро отыщешь настоящего убийцу. Что дальше? Свяжешь и потащишь его в участок?

– Это мои проблемы, – сурово ответил Кристиан. – Пожалуйста, сосредоточься сейчас на портрете подозреваемого. Не думай больше ни о чём.

Саша посмотрела на Фишера и вытерла руки салфеткой.

– Тебе не всё равно, – пробормотала она негромко. – Странно.

– О чём ты? – недовольно спросил он.

– Тебе не наплевать на то, что невиновный сядет за решётку. Это необычно. Тебе не должно быть до этого дела, – пояснила она.

– Так, – быстро перебил он, – договоримся. Ты можешь изучать кого угодно, но пока я сам лично не скажу тебе, не изучай меня. Я же попросил тебя сосредоточиться на другом человеке!

– Я знаю. Просто пытаюсь отыскать в тебе светлые стороны.

– Нет, – неожиданно резко отрезал Кристиан. – Вот этого точно делать не надо!

– Даже если учесть, что это могло бы примирить меня с тобой?

– Это не примирит тебя со мной, даже не пытайся меня в этом убедить. И перестань меня злить.

Саша предпочла не отвечать, потому что Кристиан и впрямь выглядел злым. Точнее, его лицо, как и прежде, ничего не выражало, но от него веяло тугим, плотным фоном сильного напряжения.

Она сосредоточилась на данных о молодом человеке погибшей Василисы. Рассмотрела его фото, прочла показания, обратила внимание на его социальную страничку.

– Понятно, – прошептала она и улыбнулась. Глаза её загорелись от искреннего азарта, который у неё не вышло проконтролировать – слишком чистой оказалась радость от найденной истины.

– Что именно тебе понятно? – быстро спросил Кристиан.

– Конечно, он не убивал Артура, – выпалила Саша, почти не скрывая улыбки. – Для того, чтобы совершить такое убийство, ему требовалось готовиться, но он был не способен на полноценную подготовку. Он же почти никогда не бывает в одиночестве! Я просмотрела его альбом и список друзей. Он очень общительный человек, у него плотное расписание, куча знакомых. Ему есть, что терять. Он – отличник и вполне может стать преуспевающим инженером. За всё это время у него не появилось новой девушки, на аватарке до сих пор фотография, где он вместе с ней. Он не забыл её, он ее любит. Ему хочется взять на себя вину, потому что ему обидно, что это не он совершил убийство. Ему хочется, чтобы все думали, будто он виновен. Хочется думать, что он смог отомстить за неё.

– Ладно, просмотр его странички может что-то дать, это можно применить в разговоре с ним, – отметил Кристиан. – Отлично. Ещё он как-то связан с настоящим убийцей. И я узнаю, как именно.

Саша прикрыла глаза:

«Вот я дура! Это не Стокгольмский синдром. Он играет на моих интересах и амбициях. И зацепил ведь… Но это не важно. Ничего не важно. Я придумаю, как избавиться от него. И никакими загадками он меня не подкупит».

В одном из самых, пожалуй, неуютных отделений полиции Москвы по центральному административному округу Сашу преследовало чувство духоты и беспомощности мыши, находящейся среди котов. Нервно сцепив вместе ладони, она смотрела из окна коридора во внутренний, аккуратный дворик с тесной парковкой и арочным выходом на узенькую, малолюдную и живописную улицу, которых так много в самом центре города.

Она поздоровалась с Димой, едва взглянув на него, испугавшись пронзительного, изучающего, неподвижного взгляда, которым обладает почти любой следователь. Он на самом деле занимал должность в СК. Тем не менее, он привык к работе на своем прошлом участке, и потому проводил там много времени – близко к своим подчиненным и к материалам преступлений.

Наружность коллеги Кристиана можно было назвать привлекательной из-за непомерно длинных, изогнутых ресниц вокруг светло-зеленых глаз, но и только. Он, как теперь говорят, «не вписывался в тренд» из-за своего грубого, прямоугольного лица, слегка кривоватого, когда-то сломанного носа, и регулярной небритости. Дмитрий был старше Кристиана на четыре года. Воспитанный довольно строгими и ответственными родителями, он всю жизнь хотел служить в правоохранительных органах. Юношеский огонь азарта и приключений в нём давно погас, оставив во взгляде холодный скепсис и парочку глубоких, печальных мимических морщин в уголках губ.

– У тебя новая ассистентка? – Дима посмотрел на Сашу с оттенком сочувствия.

– Это Диана. Она на испытательном сроке. Фиксирует некоторые наблюдения, поэтому я решил взять ее на допрос. Мы можем поговорить с обвиняемым?

– В кабинете ждет, – следователь посмотрел на Кристиана настороженно, зачем-то помедлив, внушительно прояснил: – Фишер, ты же не любишь допрашивать. И не умеешь, если говорить прямо. Давай договоримся: ты – наблюдаешь и стараешься лишний раз не доводить до истерики моего тезку. Кстати, запомни, его тоже зовут Дима.

– У меня в записях он обозначен, как «подозреваемый номер один».

– Ты меня понял, да? – перебил его Дима. – Попытайся не слишком действовать на нервы.

Кристиан только отмахнулся:

– Просто пошли уже…

Допросная, допросный кабинет или кабинет следователя – помещение, которое, как представлялось Саше, должно было выглядеть солидно. Вроде тех комнат со стеклом наблюдения, что показывают по телевизору. Но, к ее удивлению, допрос в русской полиции может проводиться в любом месте. Поэтому она разочаровалась, увидев тесный кабинет с рабочим столом, на котором стоял потрепанный фикус, на стене висела доска объявлений, а рядом на тумбе стояла кофемашина. Сбоку от стола стояли шкафы с множеством небольших ящичков. Дима пил что-то из пластикового стаканчика. В другой руку он держал наручники.

Взглянув на него, Саша мгновенно поняла, как ей следует себя вести и немного расслабилась. Их взгляды встретились, и она подумала: «Неплохой парень».

– Это наши консультанты по делу. Диана и Кристиан. Они прекрасные детективы, и у них есть некоторые основания полагать, что вы оболгали себя, давая показания, – Дима взглянул на Сашу с некоторым сомнением.

– Так и есть, – тихо сказала она и посмотрела в лицо обвиняемого.

– Скажите, вы читаете детективы?

Она говорила спокойно, волнение почти оставило её. Она знала, что делать, потому что в мыслях делала это сотни раз. Она понимала, что перед ней сидит невиновный. И считала своим долгом помочь ему.

Кристиан нахмурился, наблюдая за Сашей.

– Причём здесь это? – спросил Дима тихо. – Ну, может, в детстве читал Дойля. Давно…

– Просто для того, чтобы совершить всё, о чём вы рассказали следователю, нужно время на подготовку. Об этом знает каждый писатель детективов. Скажите, когда конкретно вы поняли, что убийцей вообще является Артур? Ведь посадили другого человека на основании свидетельских показаний.

– Я видел этого Артура. Видел, как он улыбался, когда выходил из допросного кабинета. С ним вместе вышли его дружки. Я сразу понял, что это – он.

– А если вы ошиблись? – спросила Саша.

– Я не ошибся, – резко ответил Дима. – Тот, кого посадили – обычный бомж. Он и показания через пень-колоду давал.

– Допустим. Как вы выяснили, где живёт Артур? – спросила Саша. – Вы следили за ним?

– Я не могу ответить, потому что не хочу никого подставлять.

– Никто не мог вам сообщить его адрес, – медленно произнесла Саша. – И, кроме того, я выяснила, что у вас не было и минуты свободного времени на подготовку к убийству. Постойте, – она остановила его, когда Дима собирался заговорить. – Я могу вас понять. Вам бы хотелось совершить это преступление. Но вместо этого его совершил кто-то другой. Но… не совершить убийство – это не трусость.

Коленка Димы нервно дернулись. Он усмехнулся, кивнул и посмотрел в окно:

– Если это не я, то откуда я знаю столько подробностей?

– Это были не вы. Вас там даже не было. Убийство было совершено двумя людьми, об этом говорят следы сопротивления на теле Артура, – мягко произнесла Саша. – Но вы как-то связаны с настоящим убийцей, вы с ним связывались.

– Выходит, я всё равно сообщник, – пробормотал Дима, глядя на неё со смелым вызовом в слабой улыбке.

Этой фразой молодой человек себя выдал. Кристиан положил руку на плечо Саши, и она сказала обвиняемому:

– Нет. Если бы вы совершили это преступление и были горды им, то сразу бы пошли сдаваться. Но вы этого не сделали. Вы сказали, что ждали, когда за вами придут. Это – бессмысленно, вы лишь добавили работы оперативникам, что не входило в ваши планы. И вы признались в преступлении только когда узнали о нём. Для вас оно стало новостью. Вы не знаете, кто убил вашу девушку. Однако вы как-то связаны с этим человеком.

– Мне нужен ваш компьютер, – неожиданно прервал ее Кристиан. – Вы спрятали его, верно? Где именно? Или мне лучше прийти в вашу квартиру с обыском?

Это подействовало неожиданно, как сильная химическая реакция. Дима закрыл глаза и опустил голову.

– Вы уже ничего не узнаете. Я бросил свой компьютер с балкона. Наверное, его уже выбросили, – он взглянул на Кристиана ничего не выражающим взглядом.

– Но у вас есть электронный почтовый адрес, – отметил Кристиан.

– И что вам это даст?

– Прикрывать убийцу, которого вы не знаете, по меньшей мере, странно, – продолжил Фишер. – Мы уже поняли, что вы ничего не совершали. Следователь записывал наш разговор. Если вы не видели убийцу лично, то могли с ним переписываться в сети. В данных сказано, что дома у вас не нашли ноутбук, и я понял, что это ваш единственный способ связи, от которого вы поспешили избавиться.

– Вы бы ничего там не нашли, – убито произнёс Дима. – Я понятия не имею, кто со мной связывался.

– Это уже наша задача, – ответил Кристиан.

– Это даст нам время, – начал рассуждать следователь, когда Фишер и Саша вышли из допросного кабинета в коридор. – Диана, вы молодец!

– Спасибо, – пробубнила она. – Но всю работу проделал Кристиан. Я просто вывела подозреваемого на косвенное признание.

– Что делать теперь будешь? – спросил Дима детектива.

– Совершать кибер-преступление, – ответил тот.

– Ага. Громче говори, и желательно, в подробностях, а то не все это слышали, – проворчал следователь. – Я позабочусь о том, чтобы Дима изменил показания и использую твой черновой отчёт, который ты мне набросал. Спасибо. У меня голова идет кругом. Сейчас буду ещё поднимать дело о халатном расследовании смерти Василисы. В конце концов, кто-то посадил невиновного. Меня ждёт восхитительная бумажная волокита. Когда ждать результатов твоего кибер-преступления?

– Не знаю. У меня есть только ссылка на адрес в теневом интернете, а там следов не оставляют, – ответил Кристиан. – Думаю, это вообще тупиковый след. Сначала заеду пообщаться с родителями Василисы. Может, у неё ещё защитники могут быть.

– Не думаю, что это её отец-инвалид, – пожал плечами Дима. – Но, в любом случае, удачи. Надеюсь на скорые результаты.

– Как обычно.

– Было приятно с вами познакомиться, Диана, – следователь улыбнулся Саше одними глазами, а потом скрылся в кабинете.

– Поразительно, что с тобой работают, в целом, очень неплохие люди, – заметила девушка у машины.

– Он сидит на амфетамине и нарочно не прикрывает контору, которая им торгует, – сообщил Кристиан. – А ещё улики подделывает.

Саша нахмурилась, не зная, что на это ответить. Кристиан продолжал:

– Но, в целом, он и правда неплохой. Сосредоточься на работе, хорошо?

Плохие… Хорошие… Ненавижу эти ярлыки! В целом, меня достойно воспитали родители, и я смог бы вращаться в так называемом «элитарном обществе». Волк, одетый во фрак овечий, выдающий хищность бешеного оскала за вежливую улыбку, даже смешно.

Если бы моя временная помощница удосужилась изучить служителей закона, она еще нескоро смогла бы отмыться от налёта цинизма, неизменно вросшего в её характер. Конституция запросто посадит за решетку парня, защищавшего девушку от грабителя. Чтобы доказать невиновность в таком случае, нужно сильно постараться, на что не у каждого есть средства и знания. Эксперименты в криминалистических лабораториях, нанятый адвокат, это всё нужно делать за свои деньги, большие для простого человека.

Говорят, что при самозащите нельзя убивать, но это – дело случая, эмоций и человеческого фактора. В физическом столкновении всё решает инстинктивная реакция. Всем плевать, потому что в основах закона сказано, что человек обязан контролировать свои инстинкты. Все без исключений. В основе закона мы – неодушевленные роботы. Но не указано, с какого точно возраста мы должны целиком и полностью контролировать свои инстинкты. Никто не учит этому. Никто никогда всерьез не учитывает фактор воспитания.

Конституция не сажает взяточников, потому что они – истинные любимцы системы. Она называет оскорблением свободы вероисповедания любое вскользь сказанное слово. Хуже всего лишь налоговый кодекс и ситуация с защитой прав психически больных.

Таким образом, Александру ожидает много чудесных открытий.

Эта девушка, смотревшая на Диму с такой доброжелательной мягкостью, не знала, что самое страшное в правоохранительных органах – человеческий фактор. Чтобы эффективно работать, он принимает амфетамин, который медленно разрушает его нервную систему. Дима прикрывает своего поставщика – ничего серьезного, просто небольшое зло ради большого блага… Поставщик амфетамина некрупный, хотя Дима прекрасно знает, что один такой деятель порождает сотни новых наркоманов за два года. Он часто шипит мне, когда имеет намерение выговориться, что по коридорам в погонах ходят карьеристы, лентяи и недоучки, в лучшем случае.

Вера не знает о его привычке. Вера не знает ни-че-го, но догадывается, потому что она – умница. Циничная умница, уставшая однажды ждать принца и сама ставшая этим принцем. Роль ей удалась плохо, и с каждым годом она сильнее напоминает мне скандальную стерву из лавки на рынке. Возможно, потому, что умные женщины редко находят себе пару. А может потому, что ее работа по криминалистике когда-то была украдена лучшей подругой.