– Добрый день, господа, – послышался мягкий женский голос со стороны входа. – Мистер Бодрийяр, ваша гостья – на месте.
Вэл спешно повернулся к брату, схватив того за руку. Пользуясь тем, что хозяина аптеки отвлекла неожиданная посетительница, он отвел Германа подальше, за прилавок, и горячо прошептал:
– Очнись, братик! Ну ты чего, уснул?
Взгляд худощавого юноши, еще несколько мгновений назад прикованный к братьям Вуйчич, был обращен на женщину, что теперь разговаривала с их отцом. Однако о поле посетителя парень мог догадаться лишь по звуку голоса, который наделе выходил из склизкой красной массы, лишь отдаленно напоминающей человеческий силуэт.
– Кто это?.. – еле шевеля губами, произнес застывший Герман.
– Не знаю! – Валериан потряс брата из стороны в сторону, пытаясь привести того в чувства. – Но, кажется, она идет сюда, не забудь принять руку и поздороваться!
Кровавое существо, на сей раз почти не похожее на то, что уже возникало перед Германом на месте отца, двигалось плавно, огибая своим эластичным, немыслимым естеством торговые стойки, и направлялось прямо к отпрыскам Николаса. Еще мгновение – и прямо перед носом Валериана возникла длинная когтистая лапа, с кончиков которой густо спадала бордовая жидкость, заливающая стеклянную поверхность прилавка. К ужасу старшего брата, младший самозабвенно поднес уродливую конечность к губам, пачкая свое лицо в нечистотах.
– Меня зовут миссис Доусон, Валериан, – услышал Герман женский голос откуда-то из глубины массива красного чудовища. – А ты, должно быть, Герман?
Последним, что увидел старший сын Бодрийяра, были когти монстра, тянущиеся к его лицу. Он отступил назад, всем телом вжимаясь в полку с множеством бутыльков, пытаясь отстраниться от наваждения, что застилало его сознание.
Послышался звон стекла, а после – пространство вокруг заполонил резкий, стойкий запах.
– Благодари Бога, что это была карболка[8 - Имеется в виду карболовая кислота (фенол), используемая для обработки рук и инструментов.], а не лауданум[9 - Опиумная настойка на спирту, чаще используемая женщинами как успокоительная. Была чрезвычайно популярна.], паршивец! – откуда-то издалека послышался голос отца.
Я отложил телефон. Детализированность рассказов Джереми росла в геометрической прогрессии, и я вновь не мог избавиться от ощущения, что меня водят за нос. Я точно знал, что Герман Бодрийяр, его племянник и особняк с названием МёрМёр существовали, равно как и почти немыслимая но все же существующая связь Оуэна и меня с этими людьми. Однако, когда речь заходила о подробных описаниях галлюцинаций человека, которого не было в живых уже два столетия, со скептицизмом становилось бороться все сложнее.
Я и сам видел многие вещи, но никогда такими, какими они были на самом деле. Размытые силуэты, невнятные эпизоды, конкретные ключевые детали… Все это могло загораться в памяти, словно редкая вспышка от заброшенного маяка, но составить пошаговую историю из последовательных действий я был не способен. Разве что каждое из своих видений мне бы приходилось записывать в течение многих лет. Этот мужчина же, в свою очередь, описывал давно ушедшее так, словно пересказывал мне сюжет своего любимого, сто раз пересмотренного фильма.
Может быть, фантазии Джереми и вовсе не имели ничего общего с реальностью и являли собой выдачу желаемого за действительное? Кем был этот человек? И что ему на самом деле было от меня нужно?
– Я помню наш уговор, – нерешительно начал я запись нового голосового, измеряя небольшое пространство комнаты шагами. – Но я искренне не понимаю, как ты можешь помнить такие детальные описания всех этих мест, монстров… Всего! Я продолжу слушать. Но, не могу заставить себя верить тебе безоговорочно. Так как наш разговор откровенный – ты должен об этом знать.
Время близилось к полуночи, и рабочий день Оуэна был в самом разгаре. Однако его ответа не пришлось долго ждать.
– Мне и в голову не приходило, что ты забыл о моей медицинской карте, – открыто усмехался он, намекая на находку Константина в психдиспансере. – Ты считал себя сумасшедшим, когда восстанавливал память, однако вокруг тебя были люди, Боузи. Вокруг меня не было никого, кроме врача. То, что ты пережил, коснулось меня в трехкратной форме. С большой разницей в том, что добрые дядюшки не бросались мне на помощь с объяснениями о том, что на самом деле произошло. Доброй ночи.
Поджав губы, я закончил прослушивание и поставил телефон в авиарежим. Впервые в жизни мне пришлось оказаться на противоположной стороне. Я так яро боялся стать для всех сумасшедшим, что теперь с готовностью отрицал то, что не был способен понять сам.
Возможно, мне стоило быть милосерднее.
Глава 3
– Дорогуша, – язвительно цедил Джереми, обращаясь к девушке, которая выглядела в точности как любая бьюти-блогерша с количеством подписчиков свыше пятидесяти тысяч. – Я не понимаю твой вопрос.
Наша комичная компания, состоящая из самого противного в мире заказчика в самом расцвете сил (за глаза я уже начал идентифицировать его как «деда» в связи с абсолютным незнанием современных шуток и веяний), эсэмэмщицы Эрики, типаж которой не пришелся первому по душе (хотя обычно бывало только наоборот), редактора сайта Дэнни с несоразмерно огромными, но модными оправами на пол-лица (наверное, они были нужны для того, чтобы скрыть надуманные недостатки его кожи) и отвратительно тощего крошечного паренька в шапке, которая, казалось, давно приросла к его волосам (да, я о себе), – расположилась на квестовой аллее, заняв самый неприметный кованый столик в углу.
– Уважаемый. – Раз уж взгляд Оуэна не собирался опускаться ниже ярко накрашенных глаз Эрики, в едкости она не отставала. – Я повторюсь. Ваша задумка про «прийти в гости к психу» – это антитренд. Никому больше не интересны тусовки с фриками, вы это понимаете? Должна быть хоть какая-то цель.
– М-м-м… – мычание Дэнни должно было работать как попытка резонировать, но на самом деле представляло собой лишь боязливые бессмысленные вставки, которые никак не влияли на медленно разгорающийся конфликт. – Мы не пытаемся обесценить вашу идею… Но вы хотите, чтобы продукт продавался… М-м-м… Для этого нужна правильная упаковка… Позиционирование… Ваш главный герой, в квесте…
– Мистер О, – еле сдерживая смех, вставил я.
– М-м-м… да, мистер О, – редактор жевал губы, боясь поднять взгляд на того, чья фамилия абсолютно «неожиданным» образом совпадала с именем центрального персонажа. – Вот, м-м-м, кто он такой? Какая у него… мотивация?
Я больше не мог реагировать на этот фарс спокойно и прыснул в кулак.
– И с чего ты посыпался, придурок? – местная красотка прожгла меня уничтожающим взглядом. – Где-то была разрывная[10 - Современный сленг, буквально значит «очень смешная шутка»:)], и мы ее пропустили?
Джереми повернулся ко мне и улыбнулся так, словно действительно понимал значение слова «разрывная». Наверное, имитировать ясность происходящего в кругу зумеров ему помогала любовь к перевоплощениям. Однако я был готов поспорить, что старика Сэма изображать Оуэну было куда проще. В конце концов, с ним у моего «личного врага» была не такая уж и большая разница в возрасте.
– Боузи – такой же невольный заложник моей компании, как и вы двое, – нарочито дружелюбно проговорил Джереми. – Пусть сидит, никому не мешает.
– Пусть помогает, он же был ответственным за этот проект! – раздраженно заметила сммщица. – Это – твой клиент, он недоволен продажами, вот и разгоняй!
Я сделал глубокий вдох. Если бы коллеги только знали, как на самом деле безразличен Оуэну размер прибыли, которую приносит «Исповедь»! В его голове проект свою цель давно выполнил, и свой главный трофей в дурацкой шапке он уже получил. Постройка проекта по мотивам нашего общего прошлого была лишь «нативным» способом восстановления моих воспоминаний, его личной хотелкой, которую нужно было удовлетворить в моменте. Теперь ответственность за этот несчастный классический квест с примесью жанра «прятки в темноте» нес Боб, который и забирал с него основной заработок. Невостребованность «Исповеди мистера О» беспокоила лишь главного босса и никого больше.
Но Джереми, как главный зачинщик, все же отдувался за собственную бурную фантазию и пагубную привычку разбрасываться деньгами. Раз уж он являлся непосредственным учредителем, то обязан был присутствовать на подобных рабочих встречах, даже против своей воли. Судя по всему, свое упущенное личное время он предпочитал компенсировать гадским поведением, которое включало в себя ряд замечаний к работе в конец обленившихся (как ему самому казалось) сотрудников компании «ESCAPE». Как мне это было знакомо!
Вероятно, я оказался за этим столиком как тот, кто уже успешно прошел через такой аттракцион и чудом смог сохранить рассудок. Результат, как говорится, был на лицо.
– Вся соль в том… – я почесал в затылке, стараясь принять максимально непринужденный вид, – что главный герой – не просто маньяк-психопат. Он… вроде как хочет показать свои воспоминания посторонним…
– Потому что больше некому, – бесцветно добавил Оуэн, рассматривая невидимую точку над головами Эрики и Дэнни.
– А прячутся они тогда зачем? – девушка горестно сдвинула свои хорошенькие бровки и покачала головой. – Вообще ничего не стыкуется. Хотел показать – пусть показывает. Зачем нужна эта беготня по дому?
– Я бы сказал… – Дэнни снял свои оправы, потерянно осматривая поверхность стола. – Стало, м-м-м, только сложнее. Теперь цель персонажа противоречит изначальной легенде… М-м-м… У вас написано: «Пройдите все предлагаемые им испытания, чтобы выжить»… М-м-м… Если цель мистера О лишь что-то показать… Что же ставит под сомнение, м-м-м… то, что игроки выживут?
– Так, хватит.
Джереми вальяжно поднялся со стула и придвинул его к столу, намекая на то, что наша бесполезная беседа, наконец, окончена.
– Если вы не в состоянии понять элементарное, тут уж я помочь не в силах. Возможно, однажды в вашей жизни что-то пошло не так – и теперь вы утратили способность думать, детки, – Оуэн расплылся в брезгливой улыбке. – А если вы считаете, что я намерен переквалифицироваться в маркетолога и научить вас работать, то глубоко ошибаетесь.
Лицо Эрики вытянулось. Дэнни, в свою очередь, спешно надел очки и вновь беспомощно посмотрел на меня. Но, прежде чем я успел приступить к разбору наломанных дров, Джереми направился к выходу. Уже со спины он окликнул меня:
– Дуглас, ты просил аудиенции. У меня осталось полчаса.
Небольшая, достаточно захламленная, но все же уютная комната мальчиков в мансарде в этот час была заполнена теплым золотым светом. Пользуясь редкой для этого времени года благодатью в виде солнечных лучей, Герман занимал общий стол у высокого окна.
– Кто на этот раз? – лениво бросил ему Вэл со стороны своей постели.
– Ласточка, – умиротворенно улыбаясь, ответил старший брат.
Любимец Ангелины перенимал ее привычки с ранних лет. Таксидермия не стала исключением. Будучи привязанным к матери, Герман проводил с ней все время, свободное от постоянных занятий. Как он отмечал про себя – Лина была предрасположена к искусству и имела особое художественное чутье, которое ярко проявлялось во всякой деятельности, что была женщине по силам.
Крошечные чучелки, что она собирала из самых разных видов местных птиц, удавались ей особенным образом. Стоило миссис Бодрийяр выйти в свет с новой шляпкой – о причудливых композициях из тушек еще долгое время ходили слухи, а после – всего несколько недель спустя – в дом съезжались все экстравагантные модницы из города для того, чтобы сделать заказ на украшение для головного убора или одежды. С тех пор как «бесполезная» супруга Николаса смогла, хоть и невольно, но все же превратить свое небольшое хобби в способ дополнительного заработка, глава семьи против таксидермии не был. Напротив – как только старик появлялся на торжественном приеме, он неустанно приглашал самых заметных дам посетить их «домашний модный салон».
Ангелина относилась к своему ремеслу как к дани уважения, что она старательно отдавала безвременно погибшим маленьким существам, и сын поддерживал ее мысли, развивая посылы подобной деятельности лишь глубже. Герману казалось, что смерть при создании новой «оболочки» отступает на задний план и становится не горем, а обстоятельством, с категоричностью которого вполне можно бороться. Заинтересованный идеей вечного цикла жизни, юноша уходил дальше создания необычных украшений и мастерил полноценные образцы, которые с большой аккуратностью и интересом помещал под стеклянные колбы, в быту служившие медицинским целям. Стеклянных колпаков в доме Бодрийяров было в достатке. Еще во времена открытия первой «Фармации Б.» дедушка Джек использовал их для демонстрации собственных экспериментов с человеческими органами, но после осознал, что такое подобие анатомического театра пугает современных посетителей, и забросил стекляшки без дела, скрывая их от чужих глаз в своем рабочем кабинете. Хорошенько очистив колбы, старший сын Бодрийяров с восторгом принял их в дело, расставляя собственные «экземпляры» в пределах их с братом и без того довольно тесной для двоих повзрослевших детей спальни.
Сегодняшняя ласточка была найдена Линой во время утренней прогулки с травницами и подарена сыну сразу после возвращения домой. Ее тушка казалась больно объемной для украшения дамского головного убора, а потому домом несчастной после ее естественной кончины теперь должен был стать стеклянный колпак. В течение дня косточки были очищены и отварены, а тушка – подготовлена для финального аккорда. Оставалось лишь аккуратно собрать скелетик и набить его соломкой, чтобы не потерять идеально созданную природой исходную форму.
