Одзёсама

– Спасибо, – это было моё единственное слово, которое я выдала ему, после его длинного монолога.

В квартире у Юрико было пусто, я зашла на кухню, там сидел парень Умэ.

– Ацу, это ты? – приглядевшись к моему силуэту, Хачиро подошёл ко мне. – Ты красивая сегодня.

–Ты пришёл к Умэ?

– Да, но увидел тебя. Если бы мы встретились раньше, то я бы не стал парнем Умэ.

– Ты не можешь так говорить.

– Почему?

– Ты не любишь её?

– Люблю, но и тебя тоже.

– Когда выбор стоит между двумя, выбирай второй вариант, потому что, если бы ты был предан первому, не искал бы второго. Только в этом случае, тебе лучше подыскать третий вариант.

– Такая жестокая, – парень стиснул свои ровные и белые зубы. – Это всё, потому что ты дочь гангстера?

– Я такой человек. Уходи.

– У тебя есть другой парень? Если он янки, то для него ваши отношения фальшивка.

– Не суди всех по себе.

– Я не сужу, – Хачиро поправил белые пряди своих волос. – Я говорю о сущности мужчин. Одних мы любим, другими пользуемся, – парень намотал на свой длинный палец серебряную цепь.

– Какой вариант относится к Умэ?

– Ты задаёшь очевидные вопросы, – шёпотом сказал он.

– Бакаяро.

– Не стоит так жёстко. Тем более девушкам не позволительно говорить такие грубые слова. К тому же я старше тебя, а старших нужно уважать. Верно?

– Я дочь якудзы, для меня нет мужчин и женщин, нет больных и сильных, нет старых и молодых. Для меня есть только клан и вера. Всё остальное – незаметные крупицы этого мира. Все вы равны для меня.

– У тебя мания величия?

– У меня неприязнь к людям такого сорта, как ты.

– Думаешь, что крутая? – Хачиро сжал мою левую руку.

– Ещё одно движение, и завтра твоё тело найдут на дороге.

– Что ты мне сделаешь, мелкая ама?

– Я ничего, но мои четыре брата сотрут любого в порошок.

– Сдалась ты мне, – он оттолкнул меня от двери, и пошёл к выходу. – Недоделанная рэйдзи, – Хачиро хлопнул входной дверью, из-за чего окно на кухню открылось сквозняком.

Я облокотилась на стену, и медленно сползала вниз. Это был единственный раз, когда я спасла сама себя. И в этот же момент, я ощутила себя слабой и беспомощной. Если бы мои братья были бы действительно нормальными, возможно моя жизнь могла бы сложиться иначе. Сложно жить, когда закрываешь глаза, и не знаешь, что ждёт тебя завтра. А вдруг, что-то случится ночью? В этом страхе я живу больше пяти лет. Мне не повезло с отцом, впрочем, в этом мире есть ситуации куда хуже, чем моя. Бесполезно думать и воображать себе идеальную семью. Такого нет, это миф. А может? Нет. Лучше не надеяться на хороший исход, надо думать о плохом. В таком случае продумать все мелочи и действия, чтобы не оказаться у разбитого корыта. Кто-то мечтает о большой семье, но мало кто знает, какие вещи там происходят. Постепенно, я начинаю мириться со своей судьбой. Если ещё два года назад, я жаждала всё изменить, но это куда-то испарилась. Или может быть, я повзрослела? Многие вещи, которых я так боялась, больше не вызывают страх. Я поняла, что бесполезно ждать чуда, надо брать ситуацию в свои руки и действовать незамедлительно.

Отца не изменить, маму не спасти, от братьев не избавиться. Если Бог выбрал для меня этот сложный путь, то в конце меня должен ждать джек-пот. Но это не радует меня, а наоборот. Сегодня, я осталась жива без царапин и синяков. Сейчас мне легко, но когда отец избивает меня, то хочется умереть, лишь бы не чувствовать снова боль по всему телу.

Утром, я собралась в университет, вместе с девочками.

– Ты сегодня без макияжа, что-то случилось? – Каори три раза моргнула.

– Нет. На меня поступила жалоба от преподавателя. Из-за макияжа, – я тяжело вздохнула. – Был разговор с отцом.

– Он опять бил тебя? – Умэ поправила причёску.

– Нет. Думаю, что два раза нельзя повторять одну и ту же ошибку. Мой отец реалист, который не поддерживает никаких субкультур. В молодости, он избивал таких, как мы.

– Из-за таких борёкудан все янки разбежались, – кашлянула Умэ.

– Хочу парня якудза, – Каори надула щёки.

– Это не так просто, – усмехнулась Умэ и посмотрела в мою сторону. – Правда, Ацу?

– Якудза ничем не отличаются от янки. Если повернуть ситуацию, то можно сказать, что якудза жестокие и не терпят предательств. Якудза набивают ирэдзуми с разными значениями, которые характеризуют их, как личность в мире бандитов. Якудза беспрекословно подчиняются боссу и строго соблюдают свод правил, за нарушение которых предусмотрено неминуемое наказание, – я посмотрела на время.

– Так, в чём же главное отличие якудза от янки? – Каори закурила.

– Якудза упрямо идут к своей цели, уважают своего оябуна. Им не жалко расстаться с жизнью ради клана. Они не знают, что такое сострадание к людям извне. Это ледяные самураи, беспощадно решающие проблемы.

– Сложно, – Каори выдохнула синий дым изо рта. – Но интересно. Познакомишь меня со своим братом?

– У меня их четыре.

– Ты говорила, что у тебя есть какой-то Сабуро. Как насчёт него?

– Хорошо, но знай, Сабуро скоро дадут Оскар.

– За что?

– За главную роль шизофреника, – я засмеялась.

– Так ты устроишь нам свидание?

– Без проблем.

– Спасибо! – взвизгнула Каори, и поцеловала меня в щёку. – Ты самая лучшая подруга в мире!

– Мне бы такие положительные эмоции, – Юрико положила помаду в карман.

– Не грусти, всё будет «волшебно», – Умэ положила правую руку на плечо к Юрико.

Я собрала тетради в рюкзак, и спустилась на улицу. Взяв такси до дома, я внимательно посмотрела на водителя. Мне вспомнился тот парень, который подвозил меня. Это был не он, похожая стрижка и руки. Когда я вышла из автомобиля, то увидела возле своего дома машину скорой помощи. Я забежала домой и в гостиной на полу увидела отца, врачи осматривали его.

– Что случилось? – Я посмотрела на маму, которая сидела на диване.

– Бобик сдох, – усмехнулся Сабуро.

– Болван, – Ичиро ударил его ладонью по затылку.

– Отец пришёл с работы, успел только обувь снять и упал. Я первый, кто увидел его, – сказал Широ.

– Что же мы без тебя делали бы, ай – я – яй, – Джиро покачал головой. Было видно, что он снова под какими-то веществами. Его поведение было тихим, а глаза стали стеклянными с расширенными зрачками.

Врачи сказали, что отца нужно срочно везти в больницу, иначе будет хуже.

Мама подписала какие-то бумаги, как жена. Отца положили на носилки, и увезли. Всё это время он не приходил в сознание. Вместе с ним поехал Ичиро.

Два дня отец пролежал в реанимации, когда его перевели в обычную палату, он ещё не пришёл в себя. Ичиро приехал домой на третьи сутки. Главным в доме стал старший брат, но его власть была намного мягче отцовской. Ичиро уехал на неделю в командировку, оставив нас одних. Джиро было все равно, он продолжал вести свой распутный образ жизни. Сабуро всё так же язвительно шутил, а Широ учился, как и я. Мама стала больше разговаривать со мной. Нам удалось вырваться из дома и, впервые за много лет, сходить по магазинам. Я видела, как маме стало легче, в её усталых глазах постепенно оживал, тот самый огонёк юности, она перестала дёргаться и втягивать голову в плечи от каждого шороха. Мы сходили в несколько кафе и ресторанов. Осаму отвёз нас в самое живописное место Токио, чтобы целые сутки любоваться сакурой. Ничего особенного не произошло, но за эту неделю мы с мамой стали намного ближе и роднее. Мы побывали в рёкане и онсене, посмотрели несколько фильмов. Мне нравилось настроение мамы, я хотела, как можно больше проводить времени с ней. Наслаждаться каждым её вздохом, гладить её шелковистые волосы, засыпать на груди. У мамы всё чаще и чаще стала появляться улыбка. Я пыталась рассмотреть её и любила всё больше и больше. Каждый вечер когда, я обнимала маму, то по моему телу звучала мелодия, которая навсегда останется в моем сердце.

– Мам, – я посмотрела на неё. – Ты хотела дочку?

– Конечно.

– Ты была счастлива, когда я родилась?

– Ты мой самый лучший ребёнок, Эцуко.

– А братья?

– Они потом. Ты умная, красивая и послушная девочка.

– Мам, тебе тяжело с отцом?

Она ничего не ответила на мой вопрос. Я почувствовала неловкость и быстро сменила тему.

– Ты давно знаешь Осаму?

– Да. А что?

– Просто, – я посмотрела на одеяло.

– Он нравится тебе?

– Нет! Никогда!

– Он импозантный мужчина. Хорошая фигура, не глуп, но несчастен.

– Разве есть счастливые люди?

– Не знаю, – она поджала нижнюю губу.

– Мам, а, правда, что я скоро выйду замуж?

– Ты сама этого хочешь?

– Нет. Но отец…

– Дочь, не спеши. Приглядись к тем, кто ближе к тебе. Твой выбор я одобрю всегда, но отец. Ты знаешь, какой он мужчина. Поэтому постарайся сначала найти человека для себя, а потом для отца.

– А кто ближе всех?

– Осаму, я не говорю, что ты обязана стать его женщиной. Просто присмотрись, не спеши. Если выбор отца будет хуже, выбирай Осаму. Я давно знаю его, и уверена, что он ничего плохого не сделает для тебя, – мама поцеловала мои руки и ушла в свою комнату.

Наконец-то, я почувствовала себя свободным человеком, и решила перекрасить свои каштановые волосы. Цвет помогла подобрать Каори, а красила меня Умэ. Так из брюнетки, я стала пепельной блондинкой. Которого я достигла на третий раз. Мне безумно нравился мой новый цвет волос. Я больше не боялась опоздать домой, и гуляла со своей небольшой бандой по Токио. Мне стали делать комплименты парни из старших слоёв нашей субкультуры, а дворовые якудза кусали локти. Я находилась в эйфории яркого момента. Как известно, всё хорошее заканчивается рано. Я и не могла себе представить, насколько быстро наступил отрезвляющий день, после моего воодушевления внешним миром.

– Я всё понимаю, тебе в голову ударила дурь, но Ацу, – Ичиро снял очки. – Отец сегодня пришёл в себя. Его выпишут, через неделю, а ты в таком виде и с запахом дыма на одежде. Я не против, это твоя жизнь. Ломай, строй что хочешь, но отец, он же не поймёт тебя. Ты прекрасно знаешь это.

– И что же мне делать? Стать той, от которой все отходят на десять километров? Той, у которой нет права голоса?

– Ацу, все твои права уже давно не принадлежат тебе. То, что сейчас перед тобой «торч», который пройдёт сам. Но в твоём случае из тебя его выбьет отец. Хочешь снова ходить с синяками?

– А что мне делать?! Я личность, я живая, я хоч…

– Ацу! – Ичиро ударил по столу ладонью. – Мой тебе совет, как старшего брата. Беги из этого адского места. Чем дальше, тем лучше.

– Куда бежать?

– Туда, где расходятся мосты. Денег, я дам. Сколько скажешь. В том месте можешь развивать себя, бороться за свои права. Но пока ты находишься в этом доме, то постоянно будешь подчиняться отцу.

– А как же женитьба?

– Из одного ужаса в другой? Или думаешь, что твой муж будет ангелом? Ты видела мой опыт. Хочешь повторить?

– Не все якудза…

– Все, и точка. Не ищи хорошее там, где его нет.

– Как же ес…

– Смотри на мир, через чёрно – белые очки. Меньше ожидаешь – больше получаешь.

– А ты? Как ты смотрел на мир в двадцать лет?

– Я не смотрел, я был слеп. Ты другая. Поэтому не трать себя на всю эту мишуру. Год – два, и отец отдаст тебя в руки другому тирану, от которого будет намного сложнее сбежать. Пока я жив, я помогу тебе, только скажи.

– Что, если я не хочу бежать, как крыса?

– Тогда живи, как тигр – в клетке, – Ичиро подошёл к окну. – У тебя есть шанс, используй его.

– Что будет, когда деньги закончатся или меня найдут бандиты отца?

– Если будешь долго думать, то придётся расплатиться своей свободой. Я не желаю тебе зла, я просто хочу, чтобы ты не стала, как наша мама.

– Я запуталась в этой паутине, – крикнула я.

– Я всё сказал, выбор за тобой, – брат оставил меня одну в кабинете.

В 10:30 am, я отключила будильник и пошла в ванную комнату. В гостиной сидел Датэ и о чём-то разговаривал с мамой. Я посмотрела вниз, он резко поднял голову, я отскочила от перил. Вернувшись в свою комнату, я закрыла дверь на ключ. Через двадцать минут ко мне кто-то постучался.

– Кто? – Крикнула я.

– Кано.

– Извините, дверь не открывается, – я специально не открывала этому старому ужу.

Надев наушники, я не стала слушать, что говорил этот мужчина, но потом он проник в мою комнату, открыв замок отмычкой.

– Врать нехорошо, – он стянул с моих ушей наушники.

– Вы же врёте, как дышите. Моей маме какую-то лапшу на уши вешали. Да?

– Ты напрасно так злобно разговариваешь со мной. Что, если я твой будущий муж? – Датэ приблизил своё лицо к моему.

– Только, через ваш труп, – я сделала небольшой оскал.

– Никогда не сомневайся во мне.

– Вам не стыдно разговаривать с ребёнком на пошлые темы?

– Где здесь пошлость?

– Любое ваше сказанное слово не проходит фильтрацию.

– Что ты имеешь в виду?

– А то, что у вас господин Датэ поехала крыша. И она не думает останавливаться.

– Дрянь, – он схватил меня за лицо. – Думаешь, что можешь оскорблять старших?

– А что вы мне сделаете? Опять будете приставать? Где же ваши манеры господ…

– Ама! – Датэ грубо повернул моё лицо влево. – Хочешь войны?

– А у нас с вами мирные отношения?

– Я не собираюсь играть с тобой, – уж поправил галстук.

– Вы только что проиграли, – я настырно смотрела на Датэ.

– Хочешь вывести меня из себя?

– У вас глаз дёргается, – я наклонила голову вправо.

Датэ посмотрел на меня своим острым взглядом, но ничего не сказал.

– Дверь закройте, дует, – крикнула я, ему в след.

Уж хлопнул дверью с такой силой, что у меня едва не треснули стёкла на окнах. Я недовольно фыркнула и продолжила слушать музыку в наушниках.