Судья. Тайная сторона правосудия

Зерно сомнений

Звонок, прозвучавший ранним утром следующего дня, застал адвоката в дороге.

– Артемий Андреевич, здравствуйте. Краснов на проводе, – проговорил Леонид Михайлович, когда Павлов ответил на вызов. – Я не отрываю вас от дел?

– Здравствуйте, Леонид Михайлович, – отозвался Артем. – Никоим образом не отрываете. Я вас внимательно слушаю.

– Я по поводу Романова.

– Я так и понял. Как раз сейчас направляюсь в СИЗО. Мы с ним увидимся через полчаса.

– СИЗО? – переспросил Краснов, и Павлов уловил нотку замешательства, проскользнувшую в его голосе.

– Именно, – подтвердил адвокат. – Олег Степанович задержан вчера вечером и подозревается в вымогательстве взятки в особо крупном размере.

– Знаю, мне уже доложили, – проговорил Леонид Михайлович. – Эта новость для меня как снег на голову! Судья вымогает взятку, чтобы оправдать террориста! Такое только в страшном сне присниться может!

– Понимаю ваши чувства. Но я не видел материалов дела, которое рассматривал Олег Степанович, чтобы утверждать то же самое, – спокойно проговорил Артем.

– Вы были у него вчера?

– Был через два часа после фактического задержания, – ответил Артем. – Ему вменяют шестую часть двести девяностой статьи. Он может получить от восьми до пятнадцати лет, Леонид Михайлович. Но это при самом худшем раскладе.

– Я понимаю, – глухо произнес Краснов.

– Позвольте некоторые мысли вслух?

– Разумеется.

– Судя по тому, как молниеносно и слаженно была проведена операция по задержанию Романова, это мероприятие готовилось не один день, – сказал Павлов. – То обстоятельство, что, готовясь к подобному делу, руководство Следственного комитета не поставило в известность вас, вызывает у меня как минимум самое искреннее удивление.

– Я сейчас не в Москве, в отпуске, – ответил на это Леонид Михайлович. – Но у меня складывается стойкое ощущение, что эта акция специально была проведена именно сейчас, в мое отсутствие.

– Вполне возможно. Как я понял, согласие квалификационной судейской коллегии на арест Романова тоже было получено в минимально короткие сроки.

– Когда истекают сорок восемь часов, на которые он задержан? – мрачно спросил Краснов.

– Завтра вечером.

Леонид Михайлович вздохнул и признался:

– У меня неважные предчувствия.

– Почему? У Олега Степановича отличный послужной список, он примерный семьянин. Долгое время работал следователем, потом в прокуратуре. Родители, как говорится, от сохи, настоящие работяги. Будем надеяться, что суд учтет эти обстоятельства и не станет заключать вашего подопечного под стражу.

– Не уверен в этом. Он профессионал, мастер своего дела. У меня никогда не возникало вопросов к нему по службе. На мой взгляд, его могли попросту подставить.

– Послушайте меня, Леонид Михайлович. Если это провокация, то почему она направлена именно против Романова? Дело по несостоявшемуся теракту, которое он вел, довольно странное. Я навел справки. До этого у Романова была масса резонансных дел, фигурантами которых являлись олигархи, руководители крупных холдингов и тому подобные «клиенты». На этих процессах можно было заработать большие деньги, но Романов этого не делал. Вместо этого он якобы начал вымогать двести тысяч долларов у какого-то Халилова. Да, сумма, конечно, крупная, но на другой чаше весов – весьма серьезная уголовная статья!

– Если Романов чист и вы сможете его вытащить, то честь вам и хвала, – сказал Леонид Михайлович.

– Вчера я был у него дома, – продолжил Артем. – Не могу сказать, что там спартанская обстановка и он в чем-то сильно нуждается. Но стоит ли рисковать свободой из-за денег? Да, на взятку, которую ему вменяют в вину, можно купить трешку в спальном районе или пару роскошных авто. Но зачем? Давайте смотреть правде в глаза. Вашему подчиненному уже за пятьдесят. Если все пойдет по наихудшему сценарию, то из мест лишения свободы Олег Степанович выйдет лет через восемь-десять, глубоким инвалидом, напрочь угробив свое здоровье. Он мог бы заработать в десятки раз больше, при этом особенно ничем не рискуя.

Краснов усмехнулся и сказал:

– От того, что вы пытаетесь меня убедить в невиновности Романова, ничего не изменится.

– А я и не пытаюсь. Поскольку Олег Степанович ваш подчиненный, я просто делюсь с вами своими наблюдениями. Но надо учитывать отношение современного общества к нашим чиновникам, тем более от правосудия. СМИ уже трубят направо и налево, что судья Романов разве что младенцев не ест. Все уже заранее уверены в том, что он чуть ли не лопатой греб эти взятки.

– Вы опытный адвокат, Артемий Андреевич, – медленно произнес Краснов. – Давайте пока оставим в стороне нюансы уголовно-процессуального права. Разговор сугубо между нами. Ваше мнение – Романов виновен? Только ответьте, пожалуйста, как человек, а не как адвокат.

– Вы загоняете меня в угол, Леонид Михайлович, – сказал Павлов. – В моем распоряжении слишком мало информации, на основе которой можно было бы сделать такие серьезные выводы.

– Меня интересует исключительно твое личное мнение, Артемий Андреевич, – заявил Краснов, перейдя незаметно на «ты». – Ведь я хорошо знал твоего покойного отца и уверен в том, что ты достойный, порядочный человек. Ничего, что я перешел на «ты»?

– Нормально, – не стал возражать Артем. – Но я все равно не дам вам однозначного ответа. На данной стадии процесса это невозможно. Но если вам важно чисто эмоциональное восприятие, то я скажу так. После ареста Романов выглядел растерянным и подавленным. Люди, которые получают взятку, держатся несколько иначе. Они психологически готовы к тому, что на них могут надеть наручники. Впрочем, это еще ни о чем не говорит. У меня масса вопросов как к моему подзащитному, так и к следствию, которое, похоже, уже считает вопрос с Романовым решенным.

– Ну тогда будем надеяться на благоприятный исход дела, – сказал Краснов и вздохнул. – Ладно, Артем. Пожалуйста, держи меня в курсе.

– Я всегда на связи, Леонид Михайлович.

Неожиданное знакомство

Судебный пристав только успел открыть двери здания Гагаринского суда, как Павлов, продемонстрировав ему адвокатское удостоверение, стремительно прошел внутрь. Он на всякий случай поднялся к кабинету Романова, который был опечатан. Артем ничуть не смутился, понятливо кивнул и отправился в отдел делопроизводства. Спустя пять минут в канцелярии по гражданским делам он выяснил, что Ирина, секретарь его подопечного, ушла в отпуск и в настоящее время находится в Ростове.

Артем узнал там же, в канцелярии, телефон девушки и тут же позвонил ей. Ирина была растеряна, даже напугана известием об аресте судьи. Она толком ничего не знала.

– Ирина, вашего шефа, Олега Степановича, обвиняют на основании показаний некоего Халилова, – сказал Артем. – Вы помните такого? Он был частым гостем у вас?

– Я его видела дважды, – подумав, ответила девушка. – Последний раз в пятницу. Он пришел днем, сразу после обеда, но пробыл у Олега Степановича недолго, минут пять всего. Когда Халилов вышел, Олег Степанович вызвал меня в кабинет и велел в следующий раз отправлять Халилова в секретариат. Мол, пусть пишет официальные обращения либо приходит на заседания. А потом я видела Халилова в коридоре, когда уходила домой. В тот день Олег Степанович отпустил меня пораньше.

– Постарайтесь вспомнить, у Халилова было что-то в руках, когда он заходил к судье? – поинтересовался Артем. – Может, папка или кейс-дипломат?

– По-моему, нет, – нерешительно ответила Ирина. – Вы хотите сказать, что в этот день он мог занести Олегу Степановичу взятку?

– Именно.

– Нет, – уверенно сказала девушка. – Кажется, в руках у него болталась барсетка, знаете, какие раньше в моде были. Но пакета или портфеля я не припомню.

«Это еще ни о чем не говорит, – подумал Павлов. – Деньги можно было спрятать под одежду, за ремень, оставить в туалете или передать на автостоянке».

– У Олега Степановича в кабинете установлен видеорегистратор. Можно просмотреть записи того дня, и все встанет на свои места, – произнесла Ирина.

– Я уже в курсе, – отозвался Артем и спросил: – Запись фиксирует звук?

– Не знаю. Кажется, нет.

– Эти записи понадобятся в любом случае. Нам сейчас нужны любые доказательства невиновности Олега Степановича. Вот только доступ к архиву записей сейчас закрыт, кабинет опечатан. Ирина, этот Халилов случайно своей визитки не оставил? У вас нет его координат?

– К сожалению, нет, – ответила девушка.

– Ладно, спасибо за время, уделенное мне. Последний вопрос. Ирина, вы очень поможете Романову, если озвучите ваши показания следственным органам. Как скоро вы вернетесь? Для Олега Степановича каждый день, проведенный за решеткой, равняется едва ли не году жизни. Вы и сами это понимаете.

– Вообще-то, у меня обратный рейс только через неделю. Но я обязательно все улажу и постараюсь прилететь раньше, как только смогу.

– Огромное спасибо.

– Артемий Андреевич, скажите, это какая-то ошибка? Или Олег Степанович правда… – Ирина запнулась, будто не решаясь вслух произнести обвинение. – Он и правда брал эти деньги?

– Я, как и вы, очень надеюсь, что это ошибка, – сказал Артем. – Поэтому здесь важна малейшая деталь, которая на первый взгляд может показаться самой незначительной. Позвоните мне, если что-то вспомните.

– Конечно. До свидания, – тихо сказала Ирина.

– Всего доброго.

Павлов распахнул дверь и мгновенно почувствовал, как та краем задела какого-то человека, торопливо шагающего мимо. Это оказалась девушка. Она отпрянула, испуганно воскликнула. Кипа бумаг выпала из ее рук и веером разлетелась по коридору.

– Прошу меня простить, – произнес Артем, глянув на растерявшуюся девушку, присел на корточки и добавил: – Разрешите, я помогу вам.

Незнакомка вздохнула, поправила очки в золотистой оправе.

– Ничего страшного, – сказала она, бросила внимательный взгляд на Павлова и застенчиво улыбнулась. – Сама виновата, сообщение на ходу читала.

Адвокат выудил из-под двери листок, который практически наполовину заехал в канцелярию, откуда он только что вышел.

– Вы в порядке? – спросил он, протягивая ей стопку документов.

– Спасибо. Вполне, но с удовольствием выпила бы кофе. Вы не знаете, буфет здесь во сколько открывается?

Артем с сомнением посмотрел на часы и сказал:

– Буфет, может, уже и открылся, но у меня другое предложение. В двух шагах отсюда есть приличное кафе, где подают превосходные пирожные. Если вы не против, то я угощу вас.

Девушка выпрямилась, пристально глянула на Павлова.

– Выглядит так, будто я напросилась, – сказала она, чуть сдвинув брови. – Послушайте… – Она замешкалась, и любопытство на ее лице сменилось неподдельным изумлением. – Я, конечно, могу ошибаться. Простите, вы случайно не «тот самый» адвокат?

– Смотря какой смысл вы вкладываете в понятие «тот самый», – заметил Артем. – Так вы согласны на кофе?

Она торопливо кивнула.

– Тогда идемте.

– Вы – Артемий Павлов, – решительно сказала девушка, как только они расположились в кафе, за уютным столиком в самом дальнем углу возле веселого плаката, призывающего пить «черный и горячий кофе», а не «белую и холодную водку».

Павлов промолчал, пролистывая меню, выбирая десерт.

– Верно? Только не уверяйте меня в том, что вы очень похожи на известного юриста и вам все об этом говорят!

– Отпираться нет смысла, – сказал Артем, помахав меню, улыбнулся, подозвал официанта и сделал заказ, ткнув пальцем в какие-то строчки.

– Вас, кстати, пару дней назад по Первому каналу показывали, – продолжала его спутница. – В какой-то авторской передаче.

– Ну раз вы меня опознали, то теперь, может быть, и вы назовете свое имя?

– Ой, конечно, – спохватилась девушка. – Олеся Швецова. Раньше трудилась фотокорреспондентом в газете «Коммерсантъ», в настоящее время на вольных хлебах, фрилансер. – Она протянула Артему руку.

Он пожал узкую, но крепкую ладонь, и проговорил:

– Рад знакомству. Я еще раз прошу простить меня за то, что так резко распахнул дверь. Когда я учился в школе, то испытал это на себе.

– Действительно?

Артем кивнул и сказал:

– Только в те годы я был чуток поменьше ростом, и дверная ручка впечаталась мне прямо в лоб. Тогда я решил срочно подрасти, чтоб спасти свою голову.

Они рассмеялись.

– Пикантность ситуации заключалась в том, что в этот день я хотел пойти в кино с нравившейся мне девочкой, – возобновил рассказ Павлов. – Мы даже с моим приятелем из-за этого чуть не подрались. В итоге было решено, что иду я. Но как только та девочка увидела меня с пластырем на лбу, то сразу надула губы. В конце концов в кино она отправилась с моим соперником.

– Вы, наверное, сильно переживали, – предположила Олеся.

– Тогда – конечно. Но самое интересное было потом. После кино этот парень и девочка поцеловались и стали встречаться. Спустя несколько лет они поженились и счастливы в браке до сих пор.

– Боже, прямо сюжет для рассказа, – Олеся хлопнула в ладоши. – Значит, удар дверью фактически изменил судьбы людей?

– Все может быть. Я обратил внимание, какой внушительной была пачка документов, которую вы сегодня несли с собой. Судя по всему, процесс у вас серьезный.

Улыбка на лице Олеси померкла.

– Это моя больная тема, Артемий Андреевич, – призналась она, сложив перед собой руки.

Кроме серебряного колечка на правом безымянном пальце, никаких украшений не было. Короткие ногти покрыты бесцветным лаком.

– Хотя историю, в которой я оказалась замешана, вполне можно использовать в передачах. Особенно в тех, что вы вели в свое время.

– Каждый случай является одновременно рядовым и уникальным, Олеся, – сказал Павлов. – Мне было бы интересно узнать, что именно привело вас в храм правосудия.

Официант принес поднос с кофе и пирожными, принялся расставлять заказ на столике.

Олеся дождалась, когда он уйдет, подвинула к себе дымящуюся чашку с кофе, сделала глоток и сказала:

– Я представляю интересы моего отца, который стал жертвой так называемых черных риелторов. После смерти матери у нас были натянутые отношения, и вскоре он сошелся с одной женщиной. Она очаровала отца с первого дня знакомства, и вскоре они поженились. Новая супруга моего папы была моложе его на двадцать лет, и это показалось мне подозрительным. Я пыталась поговорить с отцом, но тот и слушать ничего не хотел. А недавно я совершенно случайно узнала, что он продал свою квартиру и получил взамен какую-то хибару в Тульской области. Сейчас отец клянется, что ничего не знал о предстоящей сделке. Хотя он и признался в том, что во время какого-то застолья подписал пару чистых листов, которые подсунула ему сожительница. Теперь я кляну себя за то, что не проявила настойчивость, когда это требовалось.

– Олеся, если бы человек заранее знал, куда постелить соломку, как в пословице, то наша жизнь была бы совершенно иной. Сейчас нужно добиваться отмены сделки, а также признания недействительным брака между вашим отцом и этой не в меру предприимчивой особой. К слову, на будущее. В таких случаях, как ваш, есть весьма действенный способ обезопасить свое жилье от охотников за чужой недвижимостью. Он очень прост. Вам нужно написать заявление в Росреестр о запрете регистрации перехода прав собственности на жилье без личного участия собственника. То есть если какой-то посторонний человек придет с доверенностью на сделку с вашей квартирой, то без собственника ничего не зарегистрируют. В какой стадии сейчас находится судебный процесс?

– Процесс уже давно идет, – ответила Олеся. – Выяснилось, что на счету этой бригады десятки афер, многие из которых закончились весьма плачевно для собственников квартир. Я надеялась, что все закончится на этой неделе, но неожиданно нарисовалась новая проблема.

– Какая же? – задал вопрос Артем и надкусил пирожное.

– Судья, который вел мое дело, арестован, – со вздохом сказала Олеся. – Дело должны передать другому судье, а на ознакомление уйдет неизвестно сколько времени.

– Вашим делом занимался судья Романов?

Глаза девушки округлились.

– Да, Романов, – удивленно проговорила она. – Вы его знаете?

Артем кивнул.

– Так уж случилось, что я теперь являюсь его защитником, – пояснил он. – Я лишний раз убеждаюсь в том, что мир действительно тесен, даже чрезвычайно.

– Ну и дела, – протянула Олеся, взяла салфетку, промокнула губы. – Мне казалось, что такие совпадения только в кино бывают.

– Наоборот. Это жизнь нам преподносит сюрпризы, которые и ложатся в основу фильмов, – с улыбкой проговорил Павлов. – Ну и как кофе?

– Отличный, – ответила Олеся. – Спасибо за угощение, Артемий Андреевич.

От Артема не ускользнуло, что девушка хочет сказать что-то еще, но явно не решается, мнется.

– Смелее, Олеся, – подбодрил он ее, отодвигая пустое блюдце в сторону.

– Я была бы рада оказаться вам полезной, – нерешительно проговорила она, протягивая адвокату визитку. – Не сочтите это за навязывание отношений.

Артем рассмеялся и произнес:

– Если бы я почувствовал с вашей стороны то, что вы называете навязыванием отношений, то мы пили бы кофе в разных местах. Так что все в порядке. Удачи вам в вашем деле! Поклон папе!

Первый заместитель

«Был произведен также обыск на даче Романова. В результате была обнаружена крупная денежная сумма в долларах».

Леонид Михайлович выключил телевизор, раздраженно бросил пульт дистанционного управления на стол, сверкающий черным лаковым глянцем, и развернулся к окну, невидяще глядя перед собой.

«Ну Романов, дал ты стране угля, – угрюмо подумал Краснов. – Чем дальше, тем интересней. Какие еще сюрпризы ты приготовил?»

Взгляд его остановился на ярко-желтой бабочке, которая билась о стекло, отчаянно взмахивая своими лимонными крыльями.

Пикнул телефон, и Краснов вздрогнул от неожиданности. Он словно коснулся оголенного провода.

– Леонид Михайлович, к вам Анатолий Сергеевич, – прощебетал по селекторной связи секретарь. – Вы говорили, что никого не принимаете.

– Пусть войдет, – велел Краснов и сжал ладонями виски.

Пульсирующая мигрень, начавшаяся сутки назад и утихнувшая было после болеутоляющих таблеток, вновь проснулась и жадно вгрызалась в мозг. Он действительно дал указание своей помощнице никого не пускать к себе, но Прокопенко, его первый заместитель, был исключением, тем единственным человеком, которого Краснов готов был видеть в любое время, особенно сейчас, чтобы обсудить ситуацию с Романовым.

– Добрый день, Леонид Михайлович, – с порога поздоровался Прокопенко, держа в руке сложенную газету.

Краснов мельком глянул на своего заместителя. Высокий, поджарый, с прямой спиной и уверенной пружинистой походкой. Анатолий Сергеевич никогда не знал неудач и всегда добивался своего. В прошлом году этому человеку исполнилось пятьдесят пять лет, но, в отличие от Краснова, он не выглядел на свой возраст. Здоровый образ жизни и регулярные занятия спортом позволяли Прокопенко смотреться на десять лет моложе, и Леонид Михайлович втайне завидовал ему.

– И тебе не хворать, Анатолий Сергеевич, – произнес он, пожимая руку, протянутую заместителем.

– Рад вас видеть, – сказал Прокопенко. – С другой стороны, сожалею, что вам пришлось прервать свой отпуск. Как внучка?

– Чудесно, – отозвался Краснов. – Иногда я сам мечтаю проснуться в кровати трехлетним ребенком и чтобы у меня был день рождения.

Анатолий Сергеевич вежливо улыбнулся и сказал:

– Прессу доставили. – Он положил на стол Краснова пачку газет, а сверху – свежий выпуск газеты «Аргументы и факты». – Романов у нас теперь герой дня. Разве что из утюгов о нем не вещают.

– Еще ничего не выяснилось, а его уже во всех смертных грехах обвиняют, – буркнул Краснов, взял верхнюю газету, скользнул взором по фотографии арестованного судьи и поморщился, как от зубной боли. – Похуже Чикатило будет, разве что младенцев по утрам не ест. Рвение нашей прессы да в нужное бы русло!

– Леонид Михайлович, мне неловко давать вам советы, – мягко проговорил первый заместитель. – Но…

– Давай уже. – Краснов махнул рукой.

– Своих нельзя сдавать просто так. Вы прекрасно осведомлены, что значит арест судьи. Я имею в виду для нас для всех. Мы в ответе за тех, кого приручили.

– Тогда уже давай конкретней, Анатолий Сергеич, – проговорил Краснов и усмехнулся. – Не «мы», а я. Я в свое время дал рекомендацию Романову, вот теперь и кусаю локти.

– Может, рано сдавать позиции? – осторожно спросил Прокопенко. – Это могла быть провокация.

– Разыгранная кем? – с кислым видом осведомился Краснов. И вообще, что значит, «своих не сдавать»? Что прикажешь делать, коллега? Сейчас любое телодвижение в защиту Романова будет истолковываться как попытка отмазать своего человека и оказать давление на следствие. Получится красная тряпка для быка. Я уже разговаривал с нашей пресс-службой, они готовят релиз для СМИ.

– Сегодня истекают сорок восемь часов, на которые задержан Романов, – сказал Анатолий Сергеевич. – Будет суд. Мы должны сделать все, чтобы ему не продлили арест. Вы не хуже меня знаете, что оставление под стражей обвиняемого на весь срок предварительного следствия в нашей стране означает, что он уже виновен. Окончательный вердикт будет неутешительным. Я имею в виду реальный срок.

– Анатолий Сергеевич, родной, ты видел, по каким статьям он обвиняется? – воскликнул Краснов. – Вымогательство взятки в особо крупном размере! Только что в новостях передали, что у него на даче нашли кучу долларов! Это, скорее всего, только начало!

– Кто защищает Романова? – поинтересовался Прокопенко.

– Артемий Павлов.

Брови первого заместителя взлетели вверх.

– Ого! Наслышан о нем, – сказал Анатолий Сергеевич. – Успешный парень, настоящий мастер своего дела. Надо организовать встречу с ним, поближе познакомиться.

– Это несложно. Артем не страдает звездной болезнью, – сказал Краснов, немного помедлил и вдруг произнес со сталью в похолодевшем голосе:

– Знаешь, Анатолий Сергеич, вот если бы сейчас этого Романова ко мне в кабинет привели, то я собственноручно выпорол бы его ремнем! Армейским, с пряжкой!

– Понимаю. Но не стоит забывать о презумпции невиновности.

– Дыма без огня не бывает, – отрезал Краснов. – У нас что, каждый день судей на взятке ловят?! – Он вновь повернул голову в сторону окна.

Бабочка-лимонница устала от бесплодных попыток вырваться на свободу. Теперь она вяло ползала по подоконнику.

– Еще эта бедолага, – после паузы сказал Леонид Михайлович, не сводя глаз с бабочки. – Знаешь, вспомнил тут, я в детстве подолгу жил в деревне у бабки, царство ей небесное. Так вот, по ее словам, бабочка или птица, влетевшая в дом, – к несчастью. Такая вот примета была.

Прокопенко равнодушно пожал плечами и произнес:

– Я уважаю старшее поколение. Но веру в приметы считаю только лишней нервотрепкой. Даже когда был студентом, все делал наоборот. Всегда мыл голову перед экзаменом, не носился за отличником, чтобы подержаться за него, и сдавал все на отлично.