Милашка на вираже

Глава семнадцатая

– Кругом одни глупцы, – сердито сказал Жорик.

– Надеюсь, нас ты из их числа исключил, – спокойно заметил Степан, который некоторое время назад вернулся домой.

– Моя собачка не произвела впечатления, – продолжал племянник Лиды.

– Котик, они просто не поняли, что игрушка гениальна, – застрекотала Федина, – выпей чаю, попробуй пирог.

– Душевную боль едой не заглушишь, – тоном древнегреческого актера заявил Жорик.

– О какой собаке идет речь? – спросил мой муж.

– Потом объясню, – отмахнулся Жорик.

– Ты побывал в одной фирме? – осведомилась у него Лида.

Жорж растопырил пальцы.

– В пяти. Везде отказ.

– Завтра пойдешь по другим адресам и непременно добьешься успеха, – пообещала Федина.

Жорик вскинул голову.

– У меня есть несколько готовых предложений, если собака им не по нраву, покажу чумовой эксклюзив.

– Какой? – полюбопытствовала Федина.

Жорик не ответил.

– Что у меня на тарелке? – осведомился Степан. – Похоже на котлету, выглядит как котлета, но не она.

– Бифштекс из порошка кукурамы, – улыбнулась Лидия. – Попробуй!

– А желтая размазня как называется? – не успокоился Степан.

– Пюре из червятучек, – объяснила Лидия Федоровна, – идеально сбалансированное блюдо, и обрати внимание на зеленую реповень. Перед тобой набор белков, жиров, углеводов в правильной пропорции. Ни малейшей химии. А на десерт сюрпризик!

– Ну, хватит, – буркнул Жорик, резко встал и ушел.

Лидия Федоровна вскочила и убежала на кухню. Степан отковырнул от котлетообразной массы кусок, засунул в рот, пожевал, потом быстро выплюнул и прошептал:

– Ну и гадость. Остальное даже пробовать не стану. Что она приготовила?

– Это ЗОЖ, – так же тихо пояснила я, – он включает в себя ЗП, ЗС, ЗХ, ЗР и прочее.

– ЗОЖ? – громко переспросил Дмитриев. – А если расшифровать?

– Здоровый образ жизни, – отрапортовала я, – он включает в себя: здоровое питание, здоровый сон, здоровый характер, здоровую работу и еще много чего здорового.

– Здоровый характер? – усмехнулся Степан. – Лично мой ни разу не чихнул, не кашлянул.

– Под ЗХ понимается удержание себя от крика, он резко повышает давление, – крикнула из кухни Федина, – неупотребление бранных слов ни при каких обстоятельствах.

– А если случайно попадешь молотком по пальцу, тоже ничего вслух произнести нельзя? – осведомился Степан.

– Надо потерпеть, – менторски заявила тетя, входя в столовую. – Сколько раз в детстве я тебе внушала: не бранись. Да только от тебя все советы, как мяч от стенки, отскакивали.

Я вспомнила наш двор, компанию мальчишек-подростков, которыми руководил Степа, представила, как он говорит местным хулиганам:

– Уважаемые господа, соизвольте более никогда не обижать маленькую Виолу Тараканову, так как она находится под моей опекой.

И расхохоталась.

– Ничего смешного я не сказала, почему ты веселишься? – спросила Федина.

В надежде подавить смех я залпом осушила стакан с водой и соврала:

– Случайно вспомнила анекдот.

Лидия Федоровна села к столу.

– Вы ничего не съели? Не нравится?

– Просто тебя ждали, – соврал Степан.

– Спасибо, дети, – улыбнулась Федина, – сейчас заварю свежий напиток. Какой предпочитаете? Фруктовый? Овощной?

– Впервые слышу про последний, – сказал Степан.

– Да ну? – удивилась тетя Лида, встала и снова пошла на кухню. – Сейчас попробуешь.

– Ты способна это съесть? – прошептал муж.

– Нет, – еле слышно ответила я.

– Она обидится, – вздохнул Степан, – надо куда-то деть эту гадость.

– Куда? – спросила я.

– В окно, – предложил супруг.

– Недавно я хотела это сделать, но потом вспомнила, что окна столовой выходят на ступеньки подъезда, – ухмыльнулась я, – может получиться история, как у писателя Драгунского в книге «Денискины рассказы». Соврем, что все слопали, и тут звонок в дверь, появляется испачканный человек, на которого часть здорового образа жизни свалилась.

– Два окна и впрямь на парадное выходят, но есть лоджия! – осенило Степана.

– Через две минуты будет готово! – крикнула Лидия Федоровна.

Я вскочила, схватила со стола две полотняные салфетки, вытряхнула на них содержимое наших тарелок, метнулась к двери на балкон, положила скомканную ткань на пол и успела сесть на место за секунду до того, как Федина внесла стеклянный чайник.

– Вы все съели, – обрадовалась она.

– Да, – подтвердил Степан, – необыкновенно вкусно. Правда, Вилка?

– Потрясающе, – подхватила я.

– Очень рада, – ликовала тетя Лида, – начала готовить, и меня сомнения охватили! Вдруг вам больше нравится кошкело?

– Нет, нет, – затряс головой Степан, – обожаю э… э… ну то, что слопал.

– Теперь оцени капустюху, – предложила тетя Лида.

Я вздрогнула. Господи, нам же обещали десерт!

– Где она? – храбро спросил Степа.

– В чайнике, где ж еще? – удивилась Федина и быстро наполнила кружку своего воспитанника.

Слава богу, про меня она забыла, чему я была несказанно рада.

– Пей скорей, холодный напиток теряет свои полезные свойства, – поторопила моего мужа тетя Лида.

Степан умоляюще посмотрел на меня.

– Лидия Федоровна, – затараторила я, – вы говорили про десерт.

Федина стукнула себя ладонью по лбу и помчалась в кухню, приговаривая:

– Ах я старая глупая баба! Совсем забыла.

Я схватила чайник, плеснула в чашку Степана малую толику ядовито-зеленой жидкости, на крейсерской скорости долетела до лоджии, вылила на пол капустюху и вскоре плюхнулась на стул.

– Спасибо, – прошептал Степан, нюхая содержимое чайника, – медаль тебе за спасение от здорового питья. От него смрадом несет!

– Сюрприз! – возвестила Лидия, входя в столовую.

В руках она держала тарелку с бело-желтой, похожей на желе массой. В середине торчала горящая свечка.

– Выглядит замечательно, – снова соврал Степан. – У кого-то день рождения?

– Нет, – улыбнулась Федина, вешая на спинку стула полотенце, которым держала тарелку. – Наше общество правильных зожников заказало «говорящие столбики». Пока он тлеет, мы слушаем правила жизни без вредной еды и привычек.

– Первым делом, первым делом выплюнь мясо, – запела свечка, – а потом и яйца, и сыр, и масло!

Степан решил прокомментировать выступление:

– С мясом и прочим понятно, чтобы их съесть, надо животное убить. Но сыр? Масло? Яйца? Тут все остаются живы, нам эти продукты просто дают.

– Нет! – отрезала Лида. – Люди спросили у коровы, козы, несушки, можно ли взять то, что они, как выразился Степа, «дают»?

Дмитриев улыбнулся.

– Ну… побеседовать с курицей затруднительно. Навряд ли она четко выскажет свое мнение.

Я хихикнула и рассердилась на себя. Вилка, как тебе не стыдно! Если Лидия Федоровна пошатнулась умом, то не стоит над ней потешаться.

– Корова нам ничего добровольно не отдает, – голосом трибуна вещала Федина, – мы у нее все отнимаем!

– А во-вторых, сними с себя одежду из меха, кожи и рогожи! – исполняла свечка.

– Рогожа-то чем плоха? – удивилась я. – Это ткань, которую когда-то делали из растения рогоз, отсюда и название. А потом ее стали производить из лыка.

Из кухни раздалось потрескивание.

– Горит! – подпрыгнула тетя Лида и умчалась, а свеча продолжала концерт.

– Ешь один ты раз в денек, пей потом только чаек, станешь бодрым и красивым, всеми нами любимым. Приходи скорее к нам в общество «Ура всем вам», будем вместе поживать и коренья поедать…

– Как ее заткнуть? – спросил Степан.

– Сама замолчит, – предположила я.

Муж взял столовую ложку и опустил ее на фитиль. Свеча свалилась набок, но не потухла, пламя попало на студенистую массу десерта, та вспыхнула факелом.

Я схватила полотенце, которое тетя Лида повесила на спинку стула, и набросила его на блюдо, Степан вылил сверху бутылку минералки. Стало тихо!

– Ура, – ликовал Степан, – мы лишили ее голоса.

– Полотенце испорчено, – расстроилась я.

– Купишь завтра новое, – оптимистично заявил Степан. – Вилка, надо быстро утащить останки десерта на лоджию. А я пока стол в порядок приведу.

Я сгребла полотенце с останками непонятно чего и отволокла на балкон. Степан живо протер салфеткой блюдо, на котором полыхал десерт, потом ею же прошелся по тарелкам.

– Сейчас вернусь, – закричала из кухни тетя Лида. – Вам вкусно?

– Да! – хором завопили мы. – Да!

– Все слопали, даже посуду вылизали, – добавил Степа.

Глава восемнадцатая

– Вилка, сидя в туалете, записала разговор Раисы с кем-то, – начал Андрей, когда мы со Степаном сели за стол, – в этой беседе, на мой взгляд, есть два интересных момента. Первый. Раиса сказала девушке, которая прибежала с сообщением о неудачной окраске волос какой-то клиентки: «Сегодня у меня черный день. Дата плохая. Истерю с утра. Каждый год так». А до этого разговора она кому-то позвонила и сообщила о визите Вилки.

– Я дала тебе номер, – напомнила я, – можно узнать, с кем беседовала владелица салона.

– Вроде да, но нет, – загадочно ответил Попов, – телефон принадлежит банку «Фирт», надо набрать короткий номер абонента или дождаться ответа оператора, сказать ему, с кем хочешь поговорить. Судя по записи, Раиса выбрала первый вариант. В этом случае на экране должен остаться общий телефон, а потом еще три цифры. На фото, которое сделала Вилка, запечатлен контакт «Бабоку», потом – шесть, девять, ноль. Я туда позвонил, ответила женщина. Я прикинулся клиентом, спросил:

– Мой вопрос решен?

Она удивилась:

– Какой? Кто вы?

Я соврал, что работаю в фитнесе «Штанга и мяч», вчера якобы говорил с сотрудницей, просил о встрече с начальником пиар-отдела, у нас есть предложение. Меня попросили обратиться завтра по этому же номеру, будет Иван Петрович, только он все решает. Я сказал, что фамилии дамы, с которой я беседовал, я не знаю, подскажите, как зовут ту, кто по этому номеру всегда отвечает. Может, это вы? Голос похож.

Тетка спокойно ответила:

– Не знаю, кто вам что сказал. Это общий телефон первого этажа, звонят все, кому не лень, у нас тут проходной двор, каждый день по пятьдесят человек приходит, все телефоном пользуются. Приезжайте с девяти утра до восьми вечера, в холле висит трубка, наберете шесть, девять, ноль, я выпишу вам пропуск. Кто такой Иван Петрович, не знаю, в банке много людей работает.

Степан встал и направился к доске.

– Давайте подведем итог тому, что мы знаем. Машина под управлением Савелия свалилась в кювет на крутом повороте.

Я подпрыгнула.

– Поняла, что меня насторожило, когда я смотрела схему местности. Дорога почти ровная, в разных местах есть съезды. Но только один очень опасный.

Андрей постучал карандашом по столу.

– Я хотел то же самое сказать, но ты меня опередила. На отрезке бетонки от Колюева до опасного поворота на Товарово более засадных мест нет. На стремном участке постоянно случались ДТП. Наверное, поэтому вскоре после смерти Анастасии и Савелия на повороте поставили знак, запрещающий съезд в населенный пункт. Меня удивило, почему раньше этого не сделали? В поселке давно никто не работает, не живет. Я вывел на экран карту. Смотрите. Ничего не смущает?

Я повернулась к Степану.

– Меня нет. А тебя?

Муж некоторое время молчал, затем задал вопрос:

– Где находится особняк Меркулова?

– Находился, – поправил Попов, – после смерти жены Никита Андреевич закрыл дом и уехал в другое место. Потом подался за границу, где до сих пор и обитает вместе с новой семьей.

– Мы уже поняли, что милиция совершила ошибку, – перебила я, – следователь пребывал в уверенности, что канистры с марганцовкой и глицерином везли в салоне, автомобиль направлялся в Колюево. Но посмотри на стрелки, которые указывают направление движения. Иномарка ехала в обратную сторону. Возник вопрос: зачем тащить домой то, что может взорваться?

– Люди беспечны, – пробормотал Степан, – вечер на дворе. Анастасия, наверное, решила отправиться домой…

– Типа: «Завтра отвезем, устала», – добавил Попов.

– Верно, – согласился Степан.

– По словам Леонида, Савелий специально нанимался в богатые семьи, чтобы закрутить роман с женой успешного бизнесмена, – напомнила я. – Леня болтлив, он понятия не имел, кто я такая, был благодарен мне за спасение его от ревнивого мужа и растрепал, что не следовало. С другой стороны, дядя давно мертв, ему племянник рассказом не навредит, а на мать неудачливый актер обижен, она не желает финансово помочь сынишке. Да еще он сильно испугался, замерз, сидя голым в кустах, поэтому в кафе расслабился, и его потянуло на откровенность. Эффект случайного попутчика. Леня просто сбросил нервное напряжение. Кому-то, чтобы обрести душевное равновесие, надо покурить, выпить, другому – подраться. А Лене выговориться. И большое спасибо ему за это. Я уверена: Настя посещала квартиру на третьем этаже дома. Савелий много зарабатывал, изображая любовь с чужой супругой, получал от нее и подарки, и деньги. Когда донжуан понимал, что пора прекращать отношения, он знакомил дамочку с Сергеем, тот занимал место Блюмкина в постели прелюбодейки. Когда Чернов решал уйти от красавицы, в квартиру врывалась его жена Маргарита и устраивала скандал. Любовь с треском лопалась. Чужая жена удирала. Почему она не сражалась за свое счастье? Не дралась с супругой любовника? Ежу понятно – не хотела потерять обеспеченного мужа, с Савелием, а потом с Сергеем ей было хорошо в постели, но денег у шоферов определенно меньше, чем у законного супруга. Водитель потом увольнялся. Гениальная схема. В деле, которое возбудили после ДТП, есть информация, что Блюмкин на момент аварии служил у Меркуловых два года. И там же есть его характеристика с указанием предыдущих мест работы. Сава ни у кого более полутора лет не задерживался. В анкете он указывал причины увольнения: хозяева отправились на ПМЖ за границу, наниматель развелся, уволил водителя бывшей жены, хозяйка заболела и слегла. И тому подобное. Шофер ни в чем не виноват, просто обстоятельства складывались не в его пользу. Думаю, в анкете не вся правда, но отзывы о работе водителя все давали комплиментарные. В случае с Анастасией Савелий задержался на одном месте. Наверное, это связано с желанием Раисы стать владелицей салона. Добрый брат нашел способ купить и отремонтировать здание. Откуда у него деньги? Скорей всего, их жена Никиты дала. А кредит был взят для отвода глаз, чтобы вопросов не возникло, где Рая отыскала нужную сумму.

Попов кашлянул.

– Вот тут нестыковка. Никита Андреевич утверждал, что понятия не имел о бизнесе, которым решила заняться его жена. Где Анастасия раздобыла средства? Сама сняла с его счета без спроса? Но это не вафли купить. Супруг бы заметил списание такой суммы. Много странностей в этом деле. На первый взгляд все ясно-понятно. На второй – ерунда на ерунде.

Степан показал на карту.

– Опасный поворот. Гололед. Поздний вечер. Темно. Идеальные условия для аварии. Машина слетела в кювет в таком месте, что с бетонки потерпевшую бедствие иномарку не видно. В Товарове некогда располагался завод по производству конфет. Его владелец иностранный подданный. Шоколад пользовался популярностью в России, предприятие немаленькое. Почему поворот в село оказался таким крутым? Его по особому разрешению делал за свой счет владелец фабрики. Уж не знаю, как он нужные бумаги получил!

– Занес чемоданчик с чем надо кому следует, и нет проблем, – пожал плечами Попов. – Но зачем нам инфа о конфетах?

– Сейчас фабрика ликвидирована, – продолжал Степан, – владелец ее стал вести себя враждебно по отношению к России, все его заводы-магазины у нас прикрыли. В Товарове жилых домов нет, там раньше какие-то склады были. Завод превратился в развалины. И вообще «завод» – горе-название. В Товарове стояли ангары с оборудованием. Его демонтировали, увезли куда-то, остались только пустые помещения. Там даже охраны нет, потому что спереть нечего. Есть пара избушек-развалюх, которые остались от поселка. Если надо, чтобы сгоревшую иномарку не сразу нашли, лучшего места не сыскать. И вопрос: зачем Анастасия в Товарово ехала?

– Домой попасть хотела, – ответила я.

– Для того чтобы отвезти хозяйку в ее поселок, Савелий должен был повернуть на три километра дальше! А он куда порулил? – спросил Степан. – Туда, где можно устроить аварию, и она будет выглядеть непредумышленной. Автомобиль не сразу обнаружат.

– Идиот! – закричал Андрей. – Ну почему я сам не понял? Вы полагаете, что авария подстроена?

– Да, – кивнул Степан, – это прекрасно объясняет наличие марганцовки и глицерина в близком соседстве. Машина должна была свалиться в кювет, взорваться и загореться. И останки должны были обнаружить только утром или днем-вечером. Чем позже, тем лучше. Дождь, снег уничтожают улики.

Глава девятнадцатая

– Извини, но твоя версия не выдерживает критики, – возразила я. – В автомобиле находились двое. Савелий сидел за рулем, Анастасия сзади. Они погибли. Шофер задумал самоубийство?

Степан оперся ладонями о стол.

– Полагаю, что нет. Они с Настей придумали какую-то каверзу и остались в живых. Авария, похоже, постановочная. С какой целью затеяно это представление?

– Уйти к Савелию и жить с ним! – решила я.

– Слишком сложно, – не согласился Степан, – намного проще сказать Меркулову: «Я полюбила другого, ухожу!»

Я решила отстаивать свое мнение.

– Скорей всего, существовал брачный контракт. Никита Андреевич, придя в справедливое негодование, тотчас же выгнал бы неверную жену, и она ни копейки не получила бы.

Андрей ухмыльнулся.

– Да любой нормальный мужик так поступит. В твоей версии есть доля правды. А теперь скажи, что обрела Анастасия после смерти? Она же покойница. Что она могла получить? Гроб подороже? Платье пошикарней? В случае развода у Насти был шанс хоть что-то отсудить. А если она на том свете, то Никите Андреевичу не о чем волноваться. Ему хватило бы средств поставить жене любой памятник. Если искать в спектакле экономическую основу, то Анастасия в явном проигрыше. Да и Савелий тоже в незавидном положении. У него был налаженный быт. Был друг Сергей, который помогал ему избавиться от очередной любовницы, сестра, племянник, шикарный дом, деньги, квартира на третьем этаже, где можно веселиться как угодно. Какой смысл ему устраивать смертельный спектакль ради побега с госпожой Меркуловой? Сава любил деньги, а у Насти их после «смерти» не осталось бы.

– Может, он влюбился в Анастасию? – уперлась я.

– Сомнительно, – цокнул языком Степан, – полагаю, что госпожа Меркулова – это очередной бизнес-проект прохиндея. Савелий уже получил салон для Раисы, возможно, слизал еще другие сладкие сливочки. Никита Андреевич богат, его жена могла покупать любовнику любые подарки.

– Второй шофер! – подпрыгнула я. – Мы забыли проверить, что с ним.

Попов открыл бутылку с водой.

– Нет. Я нашел информацию. Сергей умер. После похорон Анастасии и переезда в другой съемный дом Никита Андреевич уволил всю прислугу. Чернов официально состоял в браке, но фактически с супругой не жил. Вопрос: почему пара не разводилась, задавать не стоит. Не отвечу. Соседи вызвали участкового, когда их стал беспокоить запах из квартиры Сергея. Никаких подозрений у сотрудников не возникло. В помещении был порядок, деньги, ценные вещи на местах. Ну, умер человек во сне, бывает. Дверь в квартиру заперта, следов взлома нет. Никто в подъезде шума не слышал. Криминалом тут не пахло. У оперов на «земле» хлопот полный рот. Охота им заниматься тем, кто от сердечного приступа убрался на тот свет? Ни желания, ни времени нет.

– Жена Чернова тоже скончалась? – спросила я.

– Нет, – протянул Андрей, – через год после похорон мужа, получив по наследству дачу, машину, кое-какие деньги в банке, Маргарита Эдуардовна вышла замуж за Вячеслава Игоревича Гопкина, директора и владельца частной гимназии, состоит с ним в браке до сих пор. Мать двоих детей. От союза с Черновым наследников нет.

– Неужели мы нашли человека, который может что-то рассказать? – обрадовалась я. – Надо с ней побеседовать, найти телефон.

– Он уже у меня, – заявил Попов, – номер не скрыт, оформлен на Маргариту Эдуардовну Сидорову. Она ни в первом, ни во втором браке фамилию не меняла. Женщина не скрывается. Но она может отказаться от встречи с тобой.

– Вдруг Маргарита фанатка книг Арины, – оживился Степан, – подписана на твой инстаграм.

Мне стало смешно.

– Ты преувеличиваешь мою славу как писателя. В соцсети у меня всего две тысячи почитателей.

– Это немало, – решил придать мне уверенности Попов, – у меня есть идея насчет твоего знакомства с Маргаритой и мысли, как найти Иосифа, любителя круассанов. Вилка, у тебя какая обувь?

– Сейчас на ногах? – уточнила я. – Кроссовки, зимние. Очень удобные, не скользкие. Почему ты интересуешься?

– Объясню! – пообещал Андрей.

Глава двадцатая

Спустя пару часов я стояла в супермаркете у окна и смотрела на улицу. На ней совсем не было прохожих, и это не удивляло. В небольшом переулке в тихом центре Москвы осталось всего два дома постройки тридцатых годов прошлого века. В одном я насчитала пять этажей, в другом шесть. Я знала, что квартиры в них огромные, по одной на лестничной клетке. Я вздохнула и в ту же секунду увидела, как из одного подъезда вышла женщина в дорогом пальто, на ногах у нее были очень красивые, но совершенно не подходящие для ноябрьской Москвы светло-бежевые ботильоны на высоком тонком каблуке. С плеча свисала на длинном ремне дорогая сумка. Я быстро покинула супермаркет. Дама медленно, чуть покачиваясь, побрела по улочке, я спокойно шла за ней и делала вид, что говорю по телефону.

Дама поравнялась с подъездом соседнего дома, из него вышел парень в джинсах, черной куртке и шапке того же цвета, низко надвинутой на лоб. Нижняя часть его лица пряталась в шарфе.

Юноша пропустил вперед прохожую в красном пальто, потом быстро догнал ее, сдернул с плеча сумку и побежал.

– Что это? – завопила дама. – Помогите!

– Стойте здесь, не двигайтесь, – крикнула я, бросила к ее ногам свою кожаную торбочку и понеслась за грабителем. А тот летел с такой скоростью, что меня охватил испуг: вдруг не догоню его? Некоторое время мы мчались по прямой, потом воришка свернул налево и остановился.