Броманс. Все секреты книжного клуба
– Извините, что прерываю, – вдруг сказала Гретхен. – Как-то неловко, что девушка все стоит там с подносом в руке. Его можно хотя бы куда-то поставить?
Ройс бросил на Лив обманчиво рассеянный взгляд, в котором на самом деле кипела ярость. Его левая бровь едва заметно дернулась. Однако он тут же расплылся в широчайшей улыбке.
– Конечно. Оливия, поставь, пожалуйста.
Лив подошла к Гретхен и опустила поднос на уровень ее глаз. Она повернула голову так, чтобы Мак не видел ее лица, хотя он, вероятно, все равно ее не узнал бы. Поварской колпак полностью скрывает ее кудри, и Мак вряд ли успел хорошо ее рассмотреть, пока ел лапшу.
– «Султан» – наш фирменный десерт, в котором соединились шоколад из двенадцати разных стран, – стал объяснять Ройс. – С желе из шампанского и украшением из съедобного золота, он подается с золотой ложечкой и шариком мороженого, ароматизированного угандийской ванилью.
– Ух ты, – произнесла Гретхен достаточно язвительно, чтобы Лив мысленно записала ее в лучшие подруги. – Даже есть страшно.
– Как насчет фотографии? – предложил Ройс, вставая за стулом Гретхен, чтобы позировать.
Лив мечтала, чтобы хоть раз кто-то отказался от фотографии. И, чудо из чудес, сегодня был тот самый день.
– О… спасибо, не нужно, – сказала Гретхен, и где-то запели ангелы. Лив беззвучно прокричала: «Ты мой новый лучший друг!»
Ройс опять дернул бровью. Женщина не только отказалась от фотографии, но сделала это на глазах у его подчиненной. О, его гнев сегодня будет страшен. Но определенно, ситуация того стоила.
Лив уже хотела поставить кекс на стол, как вдруг…
– Эй! Я тебя знаю. – Мак подался вперед, всматриваясь в ее лицо. – Ты сестра Теи! – И, не дожидаясь ответа, сказал свой спутнице: – Надо же! Понятия не имел, что она здесь работает. Я ведь рассказывал тебе про Гевина? Это сестра его жены.
– Рада знакомству, – сказала Гретхен. – Я пожала бы вам руку, но у вас руки заняты. Кекс выглядит восхитительно. Спасибо.
Лив улыбнулась.
– Приятно с вами познакомиться.
Ройс кашлянул. Вот черт, ей ведь запрещено говорить с гостями. Дело плохо. За это она позже поплатится.
– Клянусь, я не знал, что ты здесь работаешь, – продолжал Мак, ничего не замечая. – Гевин только говорил, что ты работаешь в ресторане в центре города.
– Оливия работает у меня уже несколько месяцев, – вставил Ройс, не желая оставаться в стороне от их разговора.
– Год, – тихо поправила Лив.
Ройс снова кашлянул. Тихо. Жестко. Со смертельной угрозой.
Мак внезапно вскочил.
– Мы должны сфотографироваться! Я отправлю снимок Гевину.
Лив бросила взгляд на Ройса, чья натянутая улыбка показывала, что он не в восторге от того, что его затмевают. Он не желал ни с кем делить объектив фотокамеры.
– Спасибо, – твердо сказала Лив. – Но я предпочла бы остаться за кадром.
– Ни за что! – возразил Мак. – Ты должна получить признание за свою работу.
Лив представила, как голова Ройса буквально взрывается вместе с его париком. Но его шоуменская натура не позволила ему демонстрировать что-либо, кроме улыбки.
– Совершенно верно! – сказал он. – Оливия, пожалуйста.
Расплата неминуема. Неважно, что она ни в чем не виновата.
– Погоди, – сказал Мак. – Ты как предпочитаешь, чтобы тебя звали, Лив или Оливия? Кажется, Гевин всегда называл тебя Лив.
– Вообще-то я и предпочитаю Лив. Но Ройс зовет меня Оливией.
– Почему?
Лив посмотрела на босса.
– Да, Ройс. Почему?
Фальшивая улыбка Ройса стала настолько холодной, что Лив послышался треск льда.
Мак пожал плечами и сунул свой телефон в руку Ройса.
Лив в изумлении раскрыла рот. Он… он просит Ройса их сфотографировать? Никто так не поступал с Ройсом. Никогда. Никто. О господи, только не засмейся. Только не засмейся. Если он это заметит, он утопит ее в тесте для кекса.
Ройс кивнул, все еще улыбаясь, но Лив знала эту улыбку. Он прячет кипящую ярость, которую непременно высвободит позже с потоком летящей слюны и брани в духе «Я видел куски баранины умнее тебя!..». Но что могла поделать Лив? Стукнуть Мака по голове подносом и убежать?
Заманчивая идея, кстати.
Мак обогнул стол и встал рядом с Лив. Он вскинул руку, чтобы обнять ее за плечи и…
Поднос подпрыгнул в ее руках. Она попыталась удержать его другой рукой, но не успела.
Время замедлилось. Кекс скользнул к краю подноса. На миг он там замер, качнулся, как автомобиль в кино, прежде чем свалиться с края обрыва…
Вся карьера Лив прошла перед ее глазами. Она успела представить себе все способы, которыми можно убить за это Брейдена Мака. Успела произнести:
– Чеееерт…
И гравитация сделала свое дело.
Кекс плюхнулся на колени Гретхен.
– Боже мой, мне так жаль! – Лив присела на корточки рядом со стулом Гретхен, пытаясь отчистить ее платье.
– Ничего страшного, – сказала Гретхен. Она подняла руки и растопырила пальцы, вымазанные глазурью и кремом.
– Это моя вина, – сказал Мак. – Я выбил поднос у нее из руки.
– Оливия, иди на кухню, – рявкнул Ройс. – Мы приготовим для вас новый.
– В этом нет необходимости, – сказала Гретхен, перекладывая куски кекса со своих испачканных шоколадом коленей на тарелку.
– Могу я помочь вам навести порядок? – спросила Лив. – Пожалуйста. Позвольте…
Ройс перебил ее:
– Разумеется, ваш ужин сегодня за наш счет.
Лив простонала.
– И позвольте мне возместить расходы на чистку вашего платья.
– В этом нет необходимости, – снова сказала Гретхен. – С каждым может случиться.
– Это моя вина, – снова сказал Мак.
– У меня прекрасно вышколенный персонал, – сказал Ройс. – К сожалению, сегодня они допустили ошибку. Мы все исправим.
– Ничего не надо исправлять, – мягко сказала Гретхен. – Это случайность.
– Мы пришлем человека, чтобы немедленно навести порядок.
– Мне очень жаль, – снова сказала Лив, обращаясь к Гретхен.
– Иди, Оливия.
Лив метнула в Мака убийственный взгляд и взяла свой поднос. Она развернулась на каблуках и, не оглядываясь, быстро пошла в сторону кухни. Лив прикинула, что у нее есть примерно девяносто секунд форы, пока не придет Ройс. Может, успеет немного остыть.
Лив направилась прямиком в раздевалку. Стянув с головы колпак, опустилась на скамейку перед своим шкафчиком. Вбежала Рия.
– Что случилось? – спросила она, снимая с себя куртку Лив.
– Тебе лучше со мной даже рядом не стоять.
– Вот черт, почему?
– Я его уронила!
Рия ахнула.
– О, Лив…
Они обе вздрогнули, услышав, как снаружи хлопнула дверь.
– Оливия!!!
Лив взяла себя в руки. Она поднялась, когда Ройс ворвался в раздевалку. Он трясся с головы до ног, а его морда покраснела, как лобстер в кипятке.
– Ты, – указал он пальцем на Рию. – Вон отсюда.
Прежде чем уйти, Рия сочувственно сжала руку Лив.
Ройс указал пальцем на Лив.
– Мой кабинет. Через двадцать минут. – Затем он выскочил обратно, крича при этом: – Найдите мне Джессику!
Черт! Черт! Черт!
Мак пошел было за Лив, чтобы еще раз извиниться, но потом вспомнил о Гретхен. Он обернулся и увидел, что та вытирает руки салфеткой.
– Ты в порядке? – спросил он, присев рядом с ее стулом.
– Брейден, на меня упал кекс. Не бомба.
– Да, но я не так представлял себе окончание вечера.
– Я больше беспокоюсь о том, чем окончится этот вечер для твоей подруги Лив.
– Она мне не подруга.
Гретхен нахмурила брови. Мак поспешил уточнить:
– В смысле, я ее почти не знаю. Но, конечно, я надеюсь, что у нее не будет из-за этого проблем.
Гретхен приподнялась.
– Я отойду в туалет, приведу себя в порядок.
– Да. Конечно.
Мак встал и протянул ей руку, помогая подняться. Масштаб повреждений стал ясен, когда она вышла из-за стола. Коричневое пятно расплылось по светло-зеленому шелку. Он достаточно много знал о тонких тканях, чтобы понять, что платье безнадежно испорчено.
Мак снял пиджак.
– Не хочешь прикрыть этим?
Она улыбнулась, но покачала головой.
– Пожалуй, только привлечет внимание.
Мак проводил ее взглядом и снова сел. Ну, отлично. Просто класс. А как все хорошо шло!
Подошли два официанта, одетые во все черное, с пластиковыми тазами и мокрыми тряпками. Тихо извинившись за беспорядок, они начали собирать остатки кекса с пола и стула Гретхен.
Мак отступил в сторону, чтобы им не мешать, и тихонько кашлянул.
– Вы не знаете, девушка, которая готовила кекс… у нее теперь неприятности?
Юноши нервно переглянулись и словно молчаливо обменялись мыслями. Один из них пожал плечами и покачал головой.
– Мы ничего об этом не знаем.
Когда они ушли, Мак бросил на стол пару двадцаток. То, что они с Гретхен получили ужин бесплатно, не значит, что персонал должен остаться без чаевых.
Через несколько минут Гретхен вернулась к столу. На месте шоколадной глазури теперь было мокрое пятно.
– Ты готова идти? – спросил Мак. – Мы можем заехать к тебе, чтобы ты переоделась, а потом…
– Мак, – перебила она. – Сколько стоил этот кекс?
Вот дерьмо. Он еще не слышал от нее такого серьезного тона.
– Почему ты спрашиваешь?
– Потому что одна женщина в туалете сказала, что «Султан» стоит тысячу долларов. Это правда?
Мак почувствовал себя так, словно выходит на минное поле. Он сделал осторожный шажок:
– Я хотел показать тебе «Савой» в полном блеске.
Гретхен начала обмахиваться рукой, как будто близка к обмороку.
– Боже мой, – выдохнула она. – Ты собирался потратить тысячу долларов на кекс?
– Все говорят, что он того стоит.
– Никакой кекс не стоит тысячи долларов!
Он выдавил улыбку и попытался не обращать внимания на взгляды от соседних столиков.
– Тогда хорошо, что нам не пришлось за него платить, правда?
Ой. Наступил на мину. Гретхен взяла сумочку, и в ее движениях сквозила такая окончательная решимость, что Мак покрылся холодным потом.
Он поднялся вслед за ней.
– Прости, если все это было чересчур. Я только хотел устроить идеальный вечер.
Гретхен покачала головой.
– Мне пора.
Мак поспешил за ней к выходу. На этот раз она определенно уходила.
– Гретхен, подожди. – Он догнал ее на лестнице. – Ты хочешь поехать домой и переодеться?
Она улыбнулась, но покачала головой.
– Я вызову «Убер».
Мак двинулся вперед, чтобы открыть ей дверь. Затем зашагал рядом по улице.
– Позволь мне отвезти тебя домой. Я не хочу, чтобы сегодняшний вечер так закончился.
Она обернулась и положила руку ему на плечо.
– Давай начистоту.
Ее тон не сулил ничего хорошего. Кажется, таким тоном говорят, когда собираются кого-то бросить. Хотя наверняка Мак не знал, потому что его никогда не бросали.
– Мы хорошо провели время.
– Мне тоже понравилось.
– Но, видимо, я не очень хорошо тебя знаю, – закончила она.
Это поставило его в тупик. Он дважды открыл и закрыл рот, прежде чем ответить.
– Меня? Да что тут знать? Я – Мак. Я открытая книга.
– Вообще-то нет.
– А что ты хочешь узнать?
Гретхен пожала плечами.
– Я знаю о твоем бизнесе, о твоей машине, но ничего о тебе самом. Мы все время говорили обо мне, но когда я спрашиваю о твоей жизни что-нибудь, кроме самых поверхностных вещей, ты закрываешься, как устрица.
– Неправда. Просто я хочу узнать больше о тебе.
– Ты проявил больше эмоций в общении с Лив за пять минут, пока она стояла там с этим кексом, чем со мной за три месяца.
Он умолк, обдумывая это неожиданное заявление.
Гретхен посмотрела на свой телефон.
– Мой водитель уже подъезжает.
– Я читаю любовные романы! – выпалил он.
Гретхен подняла на него взгляд.
– Ты… ты читаешь любовные романы? – удивилась она.
– Да. Я член мужского книжного клуба и вместе с другими парнями тайно читаю любовные романы.
– Хм… ладно.
– Ты сказала, что хочешь что-нибудь узнать обо мне. Это – что-нибудь.
Она приподняла брови.
– Несомненно. И даже многое объясняет.
– Что ты имеешь в виду?
– Изысканные ужины, дорогие вина, нескончаемые букеты цветов. – Она сунула сумочку под мышку.
– И что?
– Все так идеально.
– Идеально – это плохо?
Господи, и чего все вдруг так ополчились против идеального?
– Если в этом нет искренности.
Она посмотрела на дорогу, высматривая свое такси.
– Гретхен, подожди. Почему ты думаешь, что в этом нет искренности?
Она снова повернулась к нему.
– Слушай, теперь я начинаю понимать. Секс был потрясающий, и, честно говоря, это одна из причин, по которой я медлила с тобой расстаться. Каждый раз просто супер. У меня было ощущение, что ты читал учебник по женскому оргазму.
Да, читал. Все, что он знал о сексе, о том, как доставить женщине удовольствие, он получил из книг. Никто раньше не высказывал претензий. Он гордился, что ни одна женщина не покидала его постели неудовлетворенной.
– А что, черт возьми, здесь плохого?
Машина подъехала. Гретхен открыла заднюю дверь и обернулась.
– Женщинам надоедает чувствовать себя так, будто их обрабатывают согласно какой-то сексуальной инструкции. Рано или поздно нам начинает хотеться чего-то настоящего.
Мак взялся руками за голову. Быть того не может…
– Ты умеешь обхаживать женщин, Мак. Только ты не из тех, кто понимает, что значит быть с женщиной.
Она села в машину, не дав ему возможности ответить.
Хотя что он мог ответить? Она говорила примерно то же самое, что вчера сказал Гевин.
Мак смотрел, как задние фары ее машины вливаются в автомобильный поток. Что, черт возьми, сейчас произошло?
Дэл выиграл пятьсот долбаных долларов. Вот что произошло.
Глава третья
– Если я не выйду оттуда живой, пусть он останется у тебя.
Лив протянула Рие свой любимый венчик. Та приняла его, не говоря банальностей, к которым люди склонны в подобной ситуации, за что Лив очень ценила подругу. Все знали, что стоит за вызовом в кабинет Ройса. Даже если она не потеряет работу, место в списке врагов Ройса гарантировано. Так что в любом случае ее жизнь превратится в ад. Она будет выходить в худшие смены (как будто в «Савой» бывают лучшие), получать самые трудные задания и выслушивать бесконечные потоки оскорблений. Ее усердный труд, все, что ей пришлось вытерпеть за год, пошли псу под хвост.
И все из-за Брейдена Мака.
Лив сжала губы. Пожалуй, его несправедливо винить, но ведь ничего этого не случилось бы, не закажи он чертов кекс. Поэтому он должен принять на себя вину хоть за что-нибудь.
Рия коротко обняла Лив.
– Удачи.
– Ты же знаешь, это не поможет.
– Да, но не говорить же тебе, как я рада, что это случилось с тобой, а не со мной. Не обижайся.
– Не обижаюсь.
Лив на ее месте чувствовала бы то же самое. В «Савой» каждый сам за себя, даже друзья.
Лив поднялась на лифте на третий этаж, где находился офис администрации. Дверцы разъехались, явив ей длинный темный зал, как мрачное предзнаменование. Большинство менеджеров ушли несколько часов назад, и их кабинки светились призрачным голубоватым светом от мониторов их компьютеров. За год, что Лив проработала в «Савой», она поднималась сюда только дважды. В первый раз – когда ее наняли и ей пришлось заполнять кучу документов и подписывать договор о неразглашении. Тогда это казалось пустой формальностью, но теперь она поняла, почему нужен такой договор. Единственный способ, которым Ройс мог защитить свой идеальный образ, это связать языки бывшим работникам.
Во второй раз она приходила сюда на обязательный тренинг политкорректности для всего кухонного персонала. Тренинг длился час и стал самым трудным испытанием для ее терпения.
Слышали люди, проводившие тренинг, как Ройс ведет себя на кухне? Сотрудники отдела кадров либо пребывали в неведении, либо все до одного были жуткими лицемерами.
Кабинет Ройса находился в конце зала и окнами выходил на шумную улицу. Два других раза, когда она здесь была, она видела интерьер через стеклянную стену от пола до потолка, которую, как она подозревала, Ройс установил, чтобы хвастаться роскошной мебелью и заставлять сотрудников в кабинках чувствовать себя полным дерьмом. Сегодня все жалюзи на стеклянной стене были опущены.
Лив подошла ближе. Лучше покончить с этим поскорее. Что бы ее ни ждало, она справится. Дверь кабинета была прикрыта неплотно, и узкая щель пропускала полоску света.
Лив хотела постучать, но, услышав приглушенные голоса, замерла с поднятым кулаком.
– Пожалуйста, Ройс. Прости. Я не знала, что должна была сообщить тебе о его приходе.
Бога ради. Он до сих пор выговаривает бедной Джессике?
– Тебе нравится твоя работа? – спросил он.
– Д-да.
– И ты хочешь ее сохранить?
– Да, но не так. Пожалуйста.
Под мышками Лив выступил холодный пот. Что там творится? Она тихо шагнула влево, чтобы ее не было видно через щель, и подставила ухо, прислушиваясь.
– Мне нужно вернуться на рабочее место, – сказала Джессика.
– Твоя смена закончилась, дорогая.
– Но мне еще нужно кое-что сделать.
– Ты хостес. Что тебе нужно делать?
– Мне… м-мне нужно найти свой табель и…
– Если хочешь сохранить свою работу, ты знаешь, что делать.
От ярости у Лив перехватило дыхание. Но нерешительность овладела ее мыслями. Она не может уйти – никогда не простит себе, если оставит бедную девушку справляться с этим одной. Однако столкновение с Ройсом определенно означает конец ее карьеры. Он не просто ее уволит. Он сделает так, чтобы она больше никогда не работала в ресторанной индустрии.
– Ройс, нет, – вдруг взмолилась Джессика.
Лив перестала дышать. Что там происходит? Да кого она обманывает? Она точно знает, что там происходит, и похоже, что для Ройса это далеко не в первый раз.
– Я мог бы помочь твоей карьере, – проговорил Ройс масляным голосом.
Лив чуть не стошнило, когда она представила, что он имеет в виду.
– Пожалуйста, Ройс. Мне нужно идти.
– Тебе неинтересно учиться… новому?
– Я хочу лишь выполнять свою работу.
– А я думаю, ты хочешь большего.
Раздался шорох. Шарканье ног по ковру. И шепот, которого она не могла разобрать.
– Пожалуйста, перестань, – взмолилась Джессика.
Лив распахнула дверь как раз вовремя, чтобы увидеть, как Ройс прижимает свой рот к губам Джессики.
– Убери от нее свои мерзкие грабли, козел!
Джессика, ахнув, выскользнула из его рук. Она сделала два шага назад и ударилась о край стола. Стоявшая там рамка с фотографией его жены упала. Ройс резко обернулся и…
– О господи, спрячь это!
Лив закрыла глаза руками, но на сетчатке остался выжженный образ, которого она никогда не забудет. Брюки Ройса были расстегнуты, его сморщенный пенис болтался снаружи.
О боже. Теперь мне понадобится психотерапия.
Она опустила руки и посмотрела на Джессику.
– Уходи. Скорее уходи отсюда. Я все слышала и помогу тебе подать заявление.
Джессика заморгала.
– З-заявление?
Ройс неторопливо спрятал свое хозяйство и застегнул молнию на штанах.
– Это не твое дело, Оливия. Выйди из кабинета и приходи, когда я тебе велел.
– Я и пришла, когда ты велел. К счастью для Джессики, ты, видно, не умеешь определять время. – Лив повернулась к Джессике: – В отделе кадров есть экстренная линия для чрезвычайных ситуаций. – Лив прищурилась, глянув на Ройса. – Ему это не сойдет с рук. Хотя что-то мне подсказывает, сходило уже много раз.
Ройс приблизился, медленно и угрожающе.
– Я предлагаю тебе сейчас же уйти.
– Хрен тебе, кобель. Скольких женщин ты заставил это сделать?
– Поосторожнее, Оливия, – усмехнулся он.
– Пойдем, Джессика, – сказала Лив, отходя к двери.
– Нет.
Слово прозвучало так тихо, так неохотно, что Лив и Ройс даже переспросили хором:
– Что?
– Т-ты не так поняла… – лепетала Джессика, поправляя рубашку. – Это недоразумение. Я… просто случайно вошла, когда он…
– Выходил из туалета, – закончил Ройс.
– Тут не о чем сообщать, – хрипло проговорила Джессика.
Лив таращилась на нее, не веря своим глазам.
– Ты серьезно?
– Все нормально. Пожалуйста…
– Джессика, я все слышала. Господи, да я все видела! Он тебя домогался. Это нельзя так оставить.
– Нет, все в порядке. Я не пострадала. Пожалуйста, забудь…
– Он не остановится! Кто знает, скольких женщин он домогался до или будет домогаться после тебя?
– Ну все, – прошипел Ройс. – Я думал позволить тебе умолять меня, хотел сохранить тебе работу после того, как ты так облажалась, потому что, несмотря на твой дерьмовый характер, ты неплохой шеф-кондитер, но теперь тебе конец. Ты уволена.
– Нет! – вскрикнула Джессика. – Ройс, пожалуйста.
Ройс подошел к столу, снял трубку и нажал кнопку:
– Живо в мой кабинет.
– Пожалуйста, Ройс, – умоляла Джессика, хватая его за руку.
Он так сильно дернул плечом, что девушка отшатнулась.
Она посмотрела на Лив.
– Мне очень жаль. Прости, что так получилось.
– Это не твоя вина, Джессика.
– Мне очень нужна эта работа, – жалобно сказала она. – Извини. Только не говори никому.
Ройс положил трубку.
– Заткнись, Джессика.
Та испуганно попятилась.
Ройс впился взглядом в Лив.
– Ты больше никогда не будешь работать в этом бизнесе, Оливия. Ты меня слышишь? Все кончено!
– Тебе часто приходится угрожать, не так ли?
– Мне не надо угрожать. Я просто обещаю.
– Я тоже. И я обещаю, что, если ты прикоснешься к ней еще хоть раз, ты будешь мочиться кровью всю оставшуюся жизнь.
Лицо Ройса побагровело как свекла, и Лив внезапно подумала о вулкане, который вот-вот изрыгнет лаву. Фу, нет, она не хотела представлять изрыгающего что-либо Ройса.
Он вдруг кивнул кому-то у нее за спиной.
– Уберите ее отсюда.
– Прости, Лив. – Липкие пальцы обхватили ее локоть. Джефф, один из охранников.
Лив высвободила руку.
– Ты в курсе, что он здесь делает?
– Я просто выполняю свою работу, – сказал Джефф, снова потянув ее за рукав.
– Конечно. Прямо как настоящий мужчина.
Лив развернулась… и почти воткнулась лицом в массивную грудь другого охранника, Сэма. Она подняла взгляд от его толстой шеи к рябым щекам и посмотрела в его ледяные голубые глаза.
Лив всегда полагала, что Ройс держал этих качков в основном для шоу, потому что ничто так не говорило «я большой, важный человек», как телохранители.
Но, очевидно, Ройс также использовал их, чтобы запугивать уволенных работников. Как сейчас.
Сэм крепко взял ее за плечо.
– Пойдем.
Лив вырвала руку.
– Тронешь меня еще раз – и потеряешь яичко.
– Проследи, как она собирает свои вещи, – сказал Ройс. – Если попробует что-нибудь украсть, вызови полицию.
Лив резко обернулась.
– Не тебе это говорить, когда ты выпускаешь кулинарную книгу, полную ворованных рецептов.
Глаза Ройса так выпучились, что Лив подумала, у него приступ.
– Сейчас же уберите ее!
Сэм выволок Лив из кабинета.
– Вы не очень-то дорожите своими яйцами, да? – огрызнулась она, снова пытаясь вырваться из его рук. На этот раз он просто держал ее крепче.
В конце зала Джефф открыл двери лифта. Его лицо стало серым, и он смотрел куда угодно, только не на Лив. Сэм не испытывал стыда. Он почти зашвырнул ее внутрь.
Она потерла руку в том месте, где он ее держал.
– Сколько Ройс вам платит, что вы его покрываете?
Они не ответили и просто встали перед ней, словно боялись, что она убежит, как только приедут на первый этаж.
– Вы знаете, что я сейчас там видела? Что он с ней делал?
Лифт пискнул, сообщая о втором этаже.
– Вы работаете на сексуального преступника. Кто знает, что, черт возьми, он сейчас там с ней делает!
Лифт с легкой дрожью остановился на первом этаже. Двери открылись, и вся кухня замолкла так же внезапно, как если бы кто-то выключил радио, передававшее кантри-концерт. Сэм и Джефф отступили в стороны и придержали дверь, чтобы Лив могла выйти.
За год работы она видела полдюжины других работников, следующих тем же постыдным маршрутом, и теперь, когда пришла ее очередь, чувствовала себя виноватой за все разы, когда вела себя точно так же, как сейчас ее сокамерники. Отведенные взгляды. Выдохи облегчения «Слава богу, это не я». Нервное потение. Лив достаточно часто ощущала этот запах, и теперь воняло от нее.
А может, от качков. От них пахло угрозой применения силы, а также, возможно, бутербродом с салями. Что было сюрпризом, ведь Лив всегда думала, что Ройс держит их взаперти в подвале, снабжая только протеиновым порошком, который они употребляют в перерывах между качанием пресса и бессвязным рычанием.