Загадка сбежавшего сейфа

Frauke Scheunemann

Winston – Jagd auf die Tresorräuber

© 2015 Loewe Verlag GmbH, Bindlach.

© Гилярова Ирина, перевод на русский язык, 2018

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2019

Посвящается Христиане.

Следующий праздник Рождества будет удачнее!

Бефстроганов, полиция и один очень голодный кот

Бабушка стояла на кухне возле окна, то и дело поглядывала на улицу и возмущенно качала головой, отчего высокая башня из ее волос угрожающе покачивалась из стороны в сторону. Ее настроение ухудшалось с каждой минутой.

– Куда же запррропастились Анна с ррребенком? – ворчала она, убирая кастрюли с плиты. – Все уже остывает. Еще полчаса – и еда станет невкусной.

Еда станет невкусной? Очень жаль, ведь бабушка приготовила из превосходной говядины нечто необыкновенно вкусное, я чувствовал это по запаху и очень надеялся, что и мне немножко достанется. У меня уже слюнки текли. Это блюдо называется «бефстроганов» – немножко странно, но бабушка уже делала его, и вкус был великолепный. Бабушка вообще превосходная кулинарка, и теперь она проводила много времени на кухне. Я, как член нашей семьи, мог это только приветствовать.

Я, Уинстон Черчилль, очень благородный и очень черный кот британской короткошерстной породы, избалован и привередлив во всем, что касается еды. Меня рекомендуется кормить, например, свежесваренной куриной печенкой с петрушкой и другими вкусностями – ну, если люди хотят, чтобы у меня было хорошее настроение. Бабушке это превосходно удавалось, поэтому она пользовалась моим высочайшим уважением.

Правда, другие члены нашей семьи не всегда были довольны ею так же, как я. Вот, к примеру, единственный наш мужчина, профессор Вернер Хагедорн. Иногда бабушка сердито поглядывала на него, потому что он оставлял свои книги по всей квартире, и тогда он тяжело вздыхал. Мне кажется, что в такие моменты он вспоминал времена, когда мы жили с ним вдвоем в нашей красивой и большой квартире и он мог оставлять свои вещи где хотел. И у нас всегда было тихо и спокойно – красота, да и только!

Все резко переменилось, когда Вернер нанял новую экономку Анну. Она поселилась у нас со своей дочкой Кирой, и благодаря этой, теперь уже тринадцатилетней, девочке в наш дом вошла настоящая жизнь. Поначалу мне такие перемены абсолютно не нравились, но постепенно я начал понимать, что моя прежняя жизнь текла довольно скучно. Кира стала моим лучшим другом, и вместе с ней мы раскрыли несколько настоящих преступлений. Потому что дети и кошки непревзойденные детективы – и вместе они просто непобедимы!

Какое отношение имела к этому бабушка? Все очень просто – она приехала из России к своим дочерям, Ольге и Анне. Поначалу она собиралась пожить у нас недели две и после этого вернуться в свой Омск, но потом она пришла к выводу, что нам срочно требуется ее помощь в воспитании Киры и ведении хозяйства. И тогда она просто осталась у нас жить.

Анна была, мягко говоря, не в восторге от такого решения – ей не хотелось жить вместе с матерью. Не знаю почему, но люди, кажется, не любят жить с родителями, когда становятся взрослыми. Вот мы, кошки, чаще всего расстаемся со своей семьей совсем маленькими. Но вообще-то я бы не возражал, если бы моя мама тоже гуляла по квартире Вернера. Хотя она в отличие от бабушки вообще не умела готовить.

Решительной поступью бабушка протопала мимо меня в коридор и направилась к входной двери. Неужели она собирается выйти на улицу искать Анну с Кирой? Нет, она всего лишь взяла с комода телефонную трубку. Энергично потыкала в нее пальцем, набирая номер, и поднесла трубку к уху:

– Негодница такая, где же ты? Почему не отвечашь?

Если бабушка ругалась по-русски, это означало, что она была ужасно сердита. Обычно она старалась говорить по-немецки. Но для меня это не составляло проблемы, потому что я прекрасно понимаю русский язык. Вот и теперь я понял, что бабушка злилась на Анну, потому что та не брала трубку. Как я выучил русский? Ну, вообще-то это долгая история. Если кратко, то однажды, когда гроза застала нас с Кирой на улице, мы с ней поменялись телами. Невероятно, но факт. К счастью, через некоторое время нам удалось вернуться в наши родные тела, но кое-какие человеческие умения у меня сохранились. С тех пор я не только знаю русский и чуточку английский, но еще умею читать и писать.

Бабушка повернулась ко мне:

– Иди сюда, Уинстооон! Если Анна с Кирррой задержатся, мы пообедаем одни, – сказала она со своим раскатистым «р». – Ты тоже получишь порцию бефстррроганов. Это очень вкусно!

Я замурлыкал от восторга. Мудрое решение! А если Анна с Кирой вообще пропустят обед, тогда мне достанется гораздо больше! Обычно бабушка дает мне совсем чуть-чуть, но тут она вроде решила положить мне в миску солидную порцию. Муррр-мяу!

Таким же решительным шагом бабушка устремилась на кухню, я поспешил за ней. Там она поставила мою миску на столешницу, схватила поварешку и…

В этот момент я услышал, как открылась входная дверь. Вернулись Анна с Кирой! Бабушка тут же отложила поварешку в сторону и побежала в коридор. Эх, какая досада! Значит, я останусь без большой порции? Надо было им вернуться прямо сейчас! Часами где-то шлялись, а теперь появились в самый неподходящий момент. Какая бестактность!

– Бабушка, бабушка, представляешь – сегодня к нам в школу приходила полиция! – Кира ворвалась в квартиру и швырнула свой ранец на пол, отчего бабушка тут же в недоумении подняла брови. Бабушка вообще считала, что каждую вещь необходимо сразу класть на место, а место для школьного ранца было, конечно же, не на полу в коридоре, а в комнате Киры.

Впрочем, Кира даже не обратила внимания на бабушкины брови и продолжала взволнованно рассказывать:

– В «Софи Шолль»[1] ночью произошла кража. Воры утащили сейф! Они пробрались в кабинет директора и выдрали сейф прямо из стены. А потом смылись с ним. С ума сойти, правда?

Хм, в самом деле звучит волнующе. На несколько мгновений я даже забыл о своем голоде. Школа «Софи Шолль» находится прямо рядом с гимназией «Вильгельмина», в которой учится Кира. Но если гимназия, с ее белым фасадом и башенками, выглядит почти как замок, то «Софи Шолль» располагается в массивном здании из красного кирпича. Пару раз я уже бывал возле нее, когда обе школы устраивали совместные курсы. Честно говоря, мне даже трудно представить, как преступники ухитрились вынести тяжелый сейф из этого здания, похожего на крепость, – такого же огромного и неприступного.

Зато на бабушку рассказ Киры не произвел никакого впечатления:

– Иди скорррее на кухню. Обед остывает!

– Бабушка, ты вообще поняла, о чем я сейчас рассказала? В школе были преступники! Представляешь?!

Фрау Коваленко недовольно хмыкнула и покачала головой.

– Да-да, – ответила она наконец по-русски, – я все поняла. Мне непонятно только одно – почему вы так поздно? Неужели полиции понадобилась твоя помощь, дитя мое?

Не успела Кира что-либо сказать, как за нее, входя в квартиру, ответила Анна:

– Нет, мамочка! Кира просто ждала меня.

– Как это? Ты помогала полиции?

– В каком-то смысле. Полиция опрашивала сегодня всех, у кого был ключ от входной двери школы «Софи Шолль», потому что в кабинет директора каким-то образом проникли преступники.

– У тебя есть ключ?

– Конечно. Ведь по четвергам я всегда репетирую в актовом зале «Софи Шолль» с оркестром младших классов, и ключ мне необходим, чтобы потом запереть школу.

Точно. По четвергам Анна всегда возвращалась домой позже обычного. И вообще теперь она стала скорее учительницей музыки, чем экономкой. Потому что в России, в городе под названием Омск, откуда они с Кирой уехали пять лет назад, она учила детей пению и игре на фортепиано. И когда Кира вместе со мной и моими друзьями-кошками с заднего двора приложила все силы к тому, чтобы прежний учитель музыки из гимназии «Вильгельмина» попал в тюрьму, Анна заняла его место. Сначала она преподавала изредка, потом все чаще, и теперь у нее оставалось совсем мало времени на ведение хозяйства в доме Вернера.

Но зато теперь у нас была бабушка! Пока Анна находилась в школе, тряпкой и поварешкой тут орудовала ее мама. А потом, освободившись от хлопот на кухне, она строго следила за тем, чтобы Кира тщательно выполняла домашнее задание или старательно занималась музыкой. И вообще, когда нужно было что-то сделать, бабушка всегда была тут как тут. Она поселилась в маленьком кабинете Вернера рядом с кухней – так ей было удобнее. Вот только бедному Вернеру пришлось все книги, рукописи и прочее перетащить вместе с письменным столом в угол гостиной. Впрочем, мой профессор храбро выдержал новое испытание и надеялся, что эти неудобства временные, потому что бабушка скоро найдет себе отдельное жилье. А я не понимал, как и где она будет его искать.

Еще я не понимал и самого главного: когда я наконец-то получу свою порцию обещанного бефстроганов? Я ведь буквально умирал от голода, который нарастал во мне с чудовищной быстротой. Пускай мои соседи по квартире не думают, что я мурлычу – это урчит от голода мой желудок!

Увы, никто не обращал на меня внимания. Анна все рассказывала и рассказывала бабушке о том, как с ней и другими сотрудниками беседовали полицейские. И при этом продолжала стоять в коридоре возле двери.

– Нас опрашивали по очереди, и на это, как ты сама понимаешь, ушло много времени. В основном их интересовало, не бросилось ли нам в глаза что-нибудь подозрительное и не передавали ли мы в последнее время кому-нибудь свои ключи, не теряли ли их.

– Ну, а ты что? Ты не террряла? Не перрредавала? – допытывалась бабушка.

– Да ты что?! – воскликнула Анна. – Нет конечно! Ведь это ключ, который подходит ко всем школьным дверям – я берегу его как зеницу ока!

– Вот и славно. Тогда давайте пообедаем! – заявила бабушка не терпящим возражений тоном. Впрочем, разве кто-нибудь стал бы возражать против такого восхитительного обеда? Уж точно не я!

Кира вздохнула, но помыла руки и села за стол. Бабушка положила ей на тарелку щедрую порцию мяса, но мысли Киры явно витали где-то далеко от нашей кухни.

– Бабушка, а знаешь, это ведь уже третье ограбление за последние четыре недели, – она рассеянно жевала бефстроганов.

– Откуда же мне это знать? – удивилась бабушка. Вполне справедливо, по-моему. Я, например, тоже ничего об этом не знал. Вообще ничего! Хотя я, без преувеличения, необыкновенно информированный кот.

– Но это правда! – воскликнула Кира и серьезным тоном продолжила: – Воры похитили уже огромную сумму. В одной только «Софи Шолль» в украденном сейфе хранилось пять тысяч евро – недельный доход школьной столовой!

Анна кивнула, подтверждая слова Киры. Бабушка всплеснула руками.

– Да, повар просто в отчаянии, – продолжала Кира. – На какие деньги он теперь будет закупать в ближайшие дни продукты, чтобы готовить школьные обеды?

Ох, святые сардины в масле! Ситуация серьезная! Мне страшно даже подумать, что получится, если в школьной столовой не будет никакой еды! Наверняка ведь не каждому ребенку повезло так, как Кире, потому что у нее есть бабушка, которая почти каждый день готовит что-нибудь потрясающе вкусное. От огорчения я нервно пошевелил хвостом.

Анна заметила это и рассмеялась:

– Вы только поглядите, как расстроился Уинстон! Когда речь идет о еде, ему не до шуток. Кира, положи ему в миску немного мяса.

Наконец-то! Какой бы печальной ни была участь бедного школьного повара, я все-таки был рад, что обо мне наконец вспомнили. Кира поработала поварешкой и поставила мою миску вместе с восхитительным, ароматным содержимым на пол. Я с жадностью набросился на бефстроганов. Это было потрясающе вкусно!

– Уинстооон всегда голодный! – заявила бабушка. – У него хоррроший аппетит. Но если он слишком рррастолстеет, пррридется посадить его на диету!

Что значит «слишком растолстеет»? Я стройный и спортивный! По-моему, сейчас я в прекрасной форме!

– Уинстона посадить на диету? – захихикала Кира. – Нашему котику это наверняка не понравится. С другой стороны, понравится ли Одетте, если у него будет толстое брюхо? Как ты считаешь, Уинстон? Как отнесется к этому твоя подружка? Если нормально, тогда можешь спокойно обжираться и дальше.

Извините меня – но какое отношение к моему режиму питания имеет Одетта? Поясняю тем, кто еще не знает: во-первых, это самая красивая белая кошечка на свете, во-вторых, моя лучшая подруга. Она живет на заднем дворе нашего дома, и у меня ни с кем нет такого полного взаимопонимания, как с ней. Ну, конечно, не считая Киры. Так что, если уж кому-то и будет абсолютно безразлично, что я чуточку прибавил в весе, так это моей милой Одетте. Для нее важнее другое – мой богатый духовный мир, красота моей героической души, мои внутренние достоинства! Я умный, добрый, сообразительный, всегда готовый помочь и… э-э, кажется, что-то еще, только не могу вспомнить… Ах да, конечно, еще я скромный. И необычайно храбрый. Иначе я не отправил бы за решетку двух преступников. Помимо всего прочего, я еще и хорош собой. С брюхом или без него. Или, может, с брюхом я все-таки уже не так хорош?

Я украдкой взглянул на свои бока. Неужели я в самом деле чуточку потолстел? Хм, пожалуй, немножко. Но вдруг Одетте это и вправду не понравится? Хотя я ведь вовсе не такой жирный, как Спайк – наш знакомый полосатый кот, его тоже можно часто видеть в нашем дворе. И уж, разумеется, я выгляжу гораздо лучше Чупса, приятеля Спайка, потому что хоть тот и худой, но всегда какой-то облезлый. А вдруг я теперь покажусь Одетте не таким красивым, какой она кажется мне?

При мысли об этом последний кусочек бефстроганов застрял у меня в глотке, и я проглотил его с большим трудом. После этого я решил впредь следить за своим питанием и больше двигаться. Бег трусцой помогает сохранить хорошую фигуру, а я, честно говоря, в последние недели много ленился. Только и знал, что валяться на диване или пробегать кружок по двору, а этого, конечно, недостаточно для сохранения хорошей формы.

Впрочем, мне неохота бегать по Гамбургу в одиночку. Хотя теперь для меня уже не составляло проблемы выйти на улицу, потому что пару недель назад в двери нашей квартиры и внизу, в двери дома, сделали кошачьи створки. Идея принадлежала бабушке. Почему-то ей показались некрасивыми те царапины, которые оставляли на нашей двери мои когти, когда после прогулки я просился домой. Но я все-таки решил поумерить свои спортивные амбиции и дождаться, пока Кира пойдет в город. С ней гораздо интереснее бегать по улицам, чем одному.

Я встряхнулся и направил на Киру бодрый взгляд в надежде, что она поймет мое желание прогуляться. Короче, дорогая моя: если ты отправишься куда-нибудь после обеда – я пойду с тобой! Можете посмеяться надо мной, если я в кратчайшие сроки не верну себе спортивную фигуру!

Закон серийности и вопросы, вопросы…

– Бармбек, Люруп, Биллштедт – и вот теперь Харвестехуде! И все четыре находятся далеко друг от друга, совершенно в разных частях Гамбурга! О чем это нам говорит? – Кирин одноклассник Том обвел вопросительным взглядом наш небольшой кружок.

Я посмотрел на него, надеясь, что он прочтет в моем взгляде ответный вопрос. Потому что перечисленные им названия не говорили мне ровным счетом ничего. И вообще я мчался за Кирой бешеным галопом не для того, чтобы разгадывать какие-то там загадки. Просто мне было необходимо пробежаться и избавиться от моего несуществующего брюшка. Но сейчас вместо тренировки я сидел на кровати Тома в его комнате да еще должен был забивать себе голову названиями каких-то там районов Гамбурга. Лучше бы я остался дома.

Кажется, Паули, третья из моих двуногих друзей, скучала и томилась не меньше меня, потому что она зевнула и не стала отвечать на вопрос Тома.

– Ну правда, Том! Мне абсолютно все равно, где уже были совершены такие преступления. Я просто не понимаю, почему это тебя так волнует. Ведь сейф украли не из нашей гимназии.

Том сердито засопел:

– Паули, ты меня просто удивляешь, честное слово! Разве можно быть такой равнодушной? Гамбургские школы стали жертвами целой серии преступлений, а тебя это не интересует! Разве тебе не хочется разобраться в этом?

Паули энергично замотала головой:

– Не-а. Мне это абсолютно по барабану, потому что лично у меня ничего не стырили. Да и вообще: зачем тогда в городе полицейские? Они проведут квалифицированное расследование и поймают преступников. В полиции работают профессионалы.

Том даже подпрыгнул от возмущения и закатил глаза:

– Полиция! Мы ведь уже убедились, что полицейские часто ничего не видят дальше собственного носа! Ты просто представь себе, что случится что-то страшное. Что-то, что мы могли бы предотвратить. И тогда ты будешь злиться на себя и на нас из-за того, что мы ничего не предприняли, а сидели и хлопали ушами.

Что правда, то правда – тут не поспоришь. Когда пару месяцев назад преступник похитил Эмилию, одноклассницу Киры, Тома и Паули, мои двуногие друзья и мы, кошки, совместными усилиями выследили похитителя, и благодаря этому Эмилия благополучно вернулась домой, целая и невредимая. А до этого мы с ребятами разоблачили Вадима, бывшего друга Анны, который занимался контрабандой сигарет и хотел свалить всю вину на Анну. Но теперь была совсем другая ситуация: кражи сейфов лично нас не касались, и поэтому я бы не возражал, чтобы моя жизнь в дальнейшем была более спокойной. Мне надоели опасные приключения.

Да и Паули тоже смотрела на Тома с сомнением:

– Ну, не знаю… Я-то думала, что мы займемся математикой. Иначе даю гарантию, что со мной уж точно произойдет что-то страшное, что мы вполне могли бы предотвратить!

Кира рассмеялась.

– Ясное дело, – весело подтвердила она, – с математикой тебе, конечно, никакая полиция не поможет. Действительные числа и десятичные дроби способны сбить с толку даже самого бывалого детектива.

Тут прыснула от смеха и Паули. Девчонки долго хохотали и никак не могли остановиться. Мне даже показалось, что из их ртов вырывалось конское ржание. Том сердито поглядывал на них, и я его понимал: ведь неприятно, когда над тобой так громко смеются.

Дверь приоткрылась, и в комнату заглянул мальчик постарше. В очках, как и Том, с короткой каштановой шевелюрой. Правда, он был на две головы выше нашего друга и еще тоньше, чем он. Наверное, беднягу плохо кормят! Я видел его уже несколько раз – это Нико, старший брат Тома.

– Эй, друзья, нельзя ли потише? – В голосе Нико звучал упрек. – Я сижу в соседней комнате и никак не могу сосредоточиться на домашнем задании. По-моему, вам тоже пора заняться уроками, а не тратить время на шутки. Когда Том сказал, что хочет позвать вас, я сразу его предупредил, что сегодня мне это неудобно. Если ты забыл, братец, то напоминаю: на следующей неделе у меня письменный выпускной экзамен по математике, и мне нужна тишина, чтобы спокойно готовиться!

Быстрым движением руки Том поправил очки и вздохнул:

– Извини, Нико. Мы будем вести себя тихо.

Ничего больше не говоря, Нико убрал голову и громко хлопнул дверью. Том повернулся к Кире и Паули, которые притихли при виде Нико, но, по-моему, виноватыми себя не чувствовали.

– Твой брат зануда, – пробормотала Паули.

А я вот не очень-то понимал, что такое выпускной экзамен по математике. Говоря по правде, я до сих пор вообще ничего не слышал об этом. Но догадывался, что это ужасно важная контрольная.

– Ладно, тогда давайте тоже займемся математикой, – пожал плечами Том. – Но вообще-то, девчонки, вы меня ужасно разочаровали. Ведь вы даже не поинтересовались, к каким выводам я уже пришел, анализируя то ограбление.

Ну хорошо, допустим, Том всегда говорил слишком сложно и заумно для своих тринадцати лет. Этим он немного напоминал моего профессора Хагедорна. Но и я тоже, честно говоря, удивился, что обеих девочек абсолютно не интересовало, что такого умного придумал Том. К сожалению, сам я, будучи котом, не мог спросить его об этом, иначе бы обязательно это сделал.

– Так и быть, – наконец великодушно согласилась Кира, – расскажи, о чем нам говорит то обстоятельство, что преступники действовали по всему Гамбургу?

Лицо Тома озарилось радостью. У меня не было никаких сомнений, что он охотнее говорил про преступников, чем про какие-то там десятичные дроби, или как они там называются.

– Я уверен: мы имеем дело с настоящими профи, преступниками-рецидивистами!

Паули и Кира посмотрели на него с удивлением:

– Почему ты так решил? Откуда ты знаешь?

Том вздохнул, словно ему было неприятно отвечать на такой глупый вопрос. Впрочем, я тоже не мог себе объяснить, как Том додумался до этого. А ведь я, как всем известно, довольно сообразительный кот!

– Тут ведь все логично: преступники действовали по четкому плану. Скорее всего, они точно знали, в каких школах Гамбурга стоят сейфы с большими деньгами и как до них добраться. Это не случайные воры, забирающиеся в первую попавшуюся школу. Нет, я уверен – это опытные профессионалы.

– Ну тем более. Раз это настоящие профи, зачем нам соваться? – скучающим тоном возразила Паули. – Конечно, этим расследованием должна заниматься полиция. Вряд ли там ждут трех семиклассников с их умными советами. Да ты сам подумай! Как ты себе все это представляешь? Мы заявимся к полицейским и начнем их учить, что им делать? Ты позвонишь в полицию и скажешь: «Извините, пожалуйста, но я считаю, что люди, стащившие школьный сейф, это преступники-рецидивисты»? Да в полиции все просто обхохочутся. Даю гарантию, что они и сами это знают.

Том упрямо покачал головой:

– Ерунда, я вовсе не собираюсь давать полицейским умные советы. Но я уверен, что вся эта серия преступлений совершается по какой-то определенной схеме. Если мы сумеем определить, что это за схема, то, возможно, сможем вычислить, какая школа окажется следующей жертвой ограбления. А когда мы потом сообщим в полицию эту информацию, им останется лишь устроить засаду, и они накроют преступника с поличным и арестуют. Короче, я уверен, что существует закон серийности. И мы должны его определить.

Кира снова рассмеялась. Правда, на этот раз гораздо тише.

– Слушай, Том! Ты хотя бы приблизительно понимаешь, как это сделать? Ведь у нас нет хрустального шара, с помощью которого можно заглянуть в будущее.

Я с удивлением глядел то на Киру, то на Тома. Какой еще хрустальный шар? Как можно поглядеть на него и увидеть будущее? Он что, вроде телевизора? Его можно включить в розетку? Телевизор тоже показывает то, что происходит в других местах, даже в других странах. Хотя вряд ли он покажет то, что будет происходить в будущем. Такая функция в нем не преду смотрена. Но если хрустальный шар в самом деле так функционирует, тогда это прикольно! Даже круто!

Я начал вспоминать, мог ли я где-нибудь видеть такой шар. Пожалуй, мог – у фрау Хагедорн, матери Вернера. Правда, тогда в нем плавала золотая рыбка. Интересно, показывает ли тот шар будущее. Если нет, тогда у меня идея. Я быстро суну лапу в шар и потом… вот только бы меня не увидели, а то будут ругать. Люди ведь ужасно нервничают, когда дело касается рыбок и других никчемных домашних питомцев. У ужасно невоспитанных племянников Вернера был маленький хомячок, и когда мне захотелось чуточку с ним поиграть, они подняли жуткий скандал – просто невероятный! А я ведь ничего бы с ним не сделал. Хотя тот шум, который он устраивал, когда бегал в своем дурацком колесе, страшно действовал мне на нервы.

Впрочем, я отвлекся. Где же нам поскорее раздобыть хрустальный шар, чтобы увидеть в нем будущее и сообщить полиции полезную информацию?

Громкое сопение отвлекло меня от этих размышлений. Сопел Том – кажется, замечание Киры его рассердило.

– Ха! Ха! Ха! Хрустальный шар – очень остроумно! Но как бы вы ни смеялись надо мной, я все равно знаю, что я прав. Девчонки, давайте станем снова теми гениальными секретными агентами, какими были раньше! Если мы начнем внимательно анализировать факты, нам наверняка удастся выяснить, где будет следующая кража. Я точно знаю, что мы сможем это сделать. И уж наверняка без твоего дурацкого хрустального шара.

Ах, вот оно что! Значит, Кира просто пошутила? Мне, коту, не всегда легко различить, когда ребята шутят, а когда говорят серьезно.

Кира пожала плечами:

– Ясное дело, Том. Конечно, у нас все получится. Закон серийности – я уже поняла. Но вот чего я никак не могу понять – так это закона дистрибутивности. А завтра на контрольной по математике наверняка о нем спросят. Вообще-то мы с вами здесь и собрались для того, чтобы к ней подготовиться. Поэтому, Том, объясни мне еще раз, что он означает!