Наверху послышались тяжелые шаги. Кое-как Карсе удалось приподнять голову. Над проломом сгрудились низинники. Все были в железных шлемах. Они угрюмо глядели на теблора. Затем к ним добавилось еще одно лицо с затейливой татуировкой на лбу. Карса немало удивился, заметив, что взгляд этого незнакомца был сочувственным, почти дружеским. Низинники затеяли жаркий спор. Слов Карса не понимал, но по сердитым интонациям догадался, что враги намерены поскорее его убить. Потом татуированный взмахнул рукой, и остальные замолчали.
– Может, ты и не сразу умрешь в этой яме, воин, однако тебе в любом случае из нее не выбраться, – произнес он на сунидском наречии.
Карса рванулся было, но обломок шеста держал его крепко. Воитель поморщился и оскалил зубы.
– Как твое имя, теблор? – спросил татуированный.
– Я – Карса Орлонг, внук Палика.
– Палика? Того урида, что несколько веков назад вломился в наши края?
– Да. Он убил тогда десятки детей.
Низинник, как ни странно, не рассердился.
– Вы привыкли именовать нас детьми, – кивнул он. – Только дело было не совсем так: поначалу Палик никого не убивал. Он еле-еле приполз на берег Серебряного озера, умирая от голода. Вдобавок его мучила лихорадка. Крестьяне подобрали его, выходили, откормили. Вот тогда-то твой дед и «отблагодарил» их, убив почти всех и сбежав. К счастью, одна девочка спаслась и по южному берегу озера добралась до ближайшего селения, где рассказала, кто такие теблоры и чего от них ждать. С годами мы узнали больше. Сунидские рабы многое нам поведали. Ты, как вижу, из уридов. Мы еще не добрались до твоего племени, но это лишь вопрос времени. Наши охотники за головами появятся и на твоих землях тоже. Думаю, не ошибусь, если скажу: через сотню лет на Лейдеронском плато не останется ни одного вольного теблора. Всем твоим соплеменникам выжгут на лбу клеймо и закуют их в цепи. Вместе с сунидскими рабами вы будете ловить для нас рыбу. А теперь скажи, Карса, ты узнаешь меня?
– Да. Ты сумел сбежать от нас. Но явиться сюда раньше и предупредить своих поганых детишек ты не успел. Твоя речь пересыпана чужеземными словами, а твой тонкий голосок оскорбляет мои уши. Я не верю ни одному твоему слову.
– Ну и зря, приятель, – улыбнулся татуированный. – Советую тебе хорошенько подумать. Твоя дальнейшая судьба зависит от меня. Допустим, раны твои не смертельны. Думаю, что так и есть; ведь теблоры на удивление сильные и крепкие. Жаль, мои спутники как-то подзабыли об этом. На губах у тебя нет кровавой пены. Это хороший знак: значит, легкие не покалечены. Я могу только изумляться, поскольку у теблоров не одна, а две пары легких.
Наверху появился еще один низинник, обладавший на редкость зычным голосом. Слушая его, татуированный лишь пожимал плечами, а когда тот закончил говорить, обратился к пленнику:
– Внимай же моим словам, Карса Орлонг из племени уридов. Сейчас в подвал спустятся солдаты. Они свяжут тебя по рукам и ногам, чтобы вытащить наружу. Оказывается, падая, ты придавил собой известного в городе ростовщика, и это немного охладило гнев воинов. Все знали, что погибший был дрянным человеком. Но это еще не значит, что они готовы простить тебе все остальное. Если хочешь сохранить жизнь, не пытайся сопротивляться, иначе будет только хуже.
Карса и не пытался, но совсем по другой причине – он с трудом шевелил руками. Четверо воинов спустились по веревкам в подвал. Они грубо связали ему запястья, лодыжки и предплечья, а затем проворно вылезли наверх и взялись за концы веревок. Стиснув зубы, Карса следил за тем, как его тело постепенно расстается с обломком шеста. Шест вошел в него со стороны правой лопатки и прорвал кожу возле правой ключицы. Карса не позволял себе стонать, однако боль делалась совсем уж нестерпимой. Потом в глазах потемнело, и он потерял сознание.
Кто-то шлепнул Карсу по лицу. Один раз, второй. Юноша открыл глаза. Он лежал на полу сарая, окруженный склонившимися над ним низинниками. Все они тараторили разом. От их писклявых голосов у Карсы зазвенело в ушах. Воитель понимал только одно: его проклинают за содеянное. Проклинают именами всех здешних богов, демонов и духов предков. Эта мысль польстила ему, и он ухмыльнулся.
Низинники отпрянули. Рядом остался лишь татуированный, который и привел пленника в чувство.
– Худ меня побери, неужели все уриды такие? – пробормотал он. – Или ты тот, о ком говорили наши жрецы? Они рассказывали о некоем теблоре, преследовавшем их в снах подобно Рыцарю Худа. Впрочем, теперь это уже не имеет значения. Взгляни на себя. Наполовину труп. Весь город…
– Зачем ты поганишь сунидское наречие чужеземными словами? – сердито бросил ему Карса. – Я их все равно не понимаю. Я несколько раз слышал, как ты произнес «город». Я не знаю такого слова. У сунидов его нет.
– Это меня не удивляет, – невозмутимо ответил татуированный. – Потому что у теблоров нет городов. Ты еще многого не знаешь, Карса Орлонг. Ничего, научишься… если уцелеешь. А городом называется это большое селение, куда ты утром вторгся вместе со своими дружками. Теблоры что, умеют превращаться в собак? Или одного из ваших заколдовали, что он бегал вместе с псами и рычал?
– Я убью тебя за такие шутки! – прохрипел Карса.
– Очнись, Карса Орлонг! Сейчас ты уже никого не убьешь. А здешним жителям не терпится заживо содрать кожу с тебя и с твоего соратника. На вашем счету – десятки невинно погубленных людей. В редкой семье сейчас не оплакивают погибших. Думал, в твоей власти держать весь мир за глотку? Произойдет чудо, если ты доживешь до вечера.
Падая, Карса еще глубже вогнал себе в тело зазубренный наконечник стрелы. Рана кровоточила, и сейчас из-под него выползала лужица крови.
В сарай вошел новый низинник. Ростом выше остальных, властный, с суровым, обветренным лицом. На нем было дорогое одеяние темно-синего цвета, расшитое затейливыми золотыми узорами. Татуированный что-то долго ему говорил. Важный низинник молча внимал ему, не меняясь в лице. Выслушав все до конца, он лишь кивнул, махнул рукой и удалился.
Татуированный снова нагнулся над Карсой.
– Сюда приходил очень могущественный человек. Мы зовем его хозяин Сильгар. В основном я работаю на него. Он считает, что ты оправишься от ран, Карса Орлонг, и потому приготовил тебе… испытание.
Татуированный что-то сказал солдатам (так на языке низинников звались воины). Между ними вспыхнул недолгий спор, после чего солдаты взялись за веревки и понесли Карсу к выходу.
Теперь его раны кровоточили уже не так сильно. Боль отступала. Разум воителя постепенно охватывало тупое безразличие. Карса глядел в небо. Солдаты несли его по самой середине проезда (у низинников в их городах эти проезды назывались улицами). Отовсюду слышались тонкие негодующие голоса местных жителей. Потом Карсу опустили на землю и посадили, прислонив к колесу повозки. Напротив него сидел Байрот Гилд.
Соратник Карсы был привязан к такому же колесу, но только более широкому. Само колесо крепилось к столбу. Воитель сразу заметил, что Байрот весь изранен. Копье низинника вошло ему в рот, раздробив нижнюю челюсть. Окровавленный наконечник торчал пониже левого уха. Все туловище было усеяно стрелами. Однако сознание не оставило Байрота.
Их глаза встретились.
Горожане рвались к пленным теблорам. Солдаты отгоняли их, размахивая мечами и копьями. Над толпой звенели проклятия вперемешку с плачем и стонами.
Татуированный встал между Карсой и Байротом, сделав вид, что серьезно задумался. Затем он повернулся к Карсе.
– Жаль, что твой дружок утратил способность говорить. А нам так хотелось побольше узнать об уридах: сколько у вас селений, где они расположены и сколько воинов в каждом. И фалиды нас тоже интересуют. Кажется, по жестокости ваши племена одинаковы. Увы, он молчит.
Карса оскалился:
– Я, Карса Орлонг, зову вас отправить тысячу ваших воинов на войну с уридами. Никто из них не вернется, а мы лишь умножим свои трофеи. Пошлете две тысячи – и из них тоже ни один не придет обратно.
– Так ты ответишь на наши вопросы, Карса Орлонг? – улыбнулся татуированный.
– Отвечу, потому что мои слова вам все равно не помогут.
– Замечательно.
Татуированный кивнул солдатам. Один из них подошел к Байроту, лениво вынимая из ножен меч.
Глаза Байрота улыбались. Сколько презрения к низинникам было в этой улыбке. Потом из его изувеченной глотки вырвался хриплый клекот. Карса кивнул. Он понял последние слова соратника: «Веди меня, воитель!»
Низинник полоснул Байрота по горлу. Хлынула кровь. Голова могучего воина качнулась и, оторвавшись от шеи, с тяжелым стуком упала на землю.
Толпа низинников встретила казнь ликующими воплями.
Татуированный подошел к Карсе.
– Рад, что ты оказался сговорчивым. Этим ты сохранил себе жизнь. После того как ты расскажешь нам все, что знаешь, хозяин Сильгар возьмет тебя к себе и сделает своим рабом. Но не думаю, что тебе придется вместе с сунидами рыбачить на озере. Сильгар найдет для тебя другое занятие.
К ним подошел низинник, одежда которого отличалась от одежды местных солдат.
– А вот и малазанский капитан, – сказал татуированный, произнеся непонятные Карсе слова. – Неудачное время избрал ты, Карса Орлонг, для своего набега. Оно совпало с прибытием малазанского полка, который направляется в Беттрис… Ну что, начнем допрос, если капитан не возражает?
Карсу приволокли в большой и крепкий сарай на берегу озера. Затащив теблора внутрь, солдаты открыли дверь в полу. Вниз спускалась лестница с грязными скользкими ступеньками. Во всю длину подвала были прорыты две канавы, в которых держали рабов. В одной из них Карса увидел полдюжины низинников. Они были прикованы к толстому бревну, укрепленному в полу канавы. Пустовавшие кольца с кандалами ожидали возвращения сунидских рыбаков. Вторая канава предназначалась для больных и умирающих. Скрючившиеся там низинники погрязли в собственных испражнениях. Кто-то стонал, кто-то бился в судорогах, но большинство лежали тихо и неподвижно.
В эту канаву попал и Карса. По меркам низинников, она была довольно глубокой. На стенках поблескивала влажная глина. Дно было узким. Почти все его пространство занимало бревно, наполовину утопленное в жижу испражнений, щедро окрашенных кровью. Карсу поместили в самый конец канавы, подальше от остальных узников, сковав ему цепями запястья и лодыжки. Карса заметил, что у низинников, в отличие от него, была всего одна пара кандалов.
Едва захлопнулась потолочная дверь, как теблорского воина густо облепили мухи. Карса лежал на боку, лицом к глиняной стене. Рана вокруг наконечника стрелы грозила затянуться, чего Карса допустить никак не мог. Он закрыл глаза и так сосредоточился на своем теле, что ощутил каждую жилку вокруг застрявшего наконечника. Затем он очень осторожно сжал все мышцы, здоровые и не очень. Юноша проделал это несколько раз подряд, морщась от острой боли, которая в конце концов заставила его прекратить усилия. Карса лежал неподвижно и глубоко дышал. Воитель чувствовал: наконечник острием вонзился ему в кость и успел процарапать там борозду. Хуже всего, что он был усеян изогнутыми шипами. Если оставить этот кусок железа в теле, то левая рука навсегда утратит подвижность.
Передохнув, Карса вновь сосредоточился. Мысленно он видел каждую мышцу, каждую целую и порванную жилу. Спина сделалась липкой от пота. Карса весь обратился внутрь себя. Он дышал все медленнее и ровнее.
Пора! Молодой воин сжал мышцы и напрягся. Сквозь сомкнутые зубы прорвался хриплый крик. Тело обожгло нестерпимой болью. Из лопатки плеснула кровь. Мышцы сжались еще сильнее. Карса услышал, как вылетевший наконечник чиркнул по глине и соскользнул в жижу.
