Pwatu

Глава 4 – Помоги мне дышать

Изменение даты: 8 сентября 2030 года

Изменение позиции героя:

Добро – 90%

Зло – 10%

Утром Данил, проснувшись, обнаруживает на своих пальцах непонятные тёмные отростки, выходящие из ногтей. Ещё большее удивление у него вызывает то же самое зрелище на ногах.

– …Не может быть, Данил! Неужели это последствия препарата?

– Да откуда я знаю, Дима. Сам только что увидел. Проверим уже, а?

– Само собой, прошу к микроскопу. Вот, положи руку. Всё, наблюдаю… Я не могу в это поверить!..

– Не хочешь – не надо. А что там?

– Похоже, эти элементы в точности повторяют клеточную структуру… Когтей медоеда?..

– Это когти?..

– …Я, я не уверен, мне нужно ещё раз свериться с их строением у него самого, чтобы сравнить с твоими. Нам нужен Тютю.

– Пошли, заберём его.

Повторное исследование с участием виновника торжества свершило свою функцию. К тому моменту на эту шумиху успевают подтянуться Матвей с Марией, и Дмитрий при всех оглашает свой вердикт:

– Да, это они. Это когти. И на руках, и на ногах, Данил. И со временем они будут только расти. Скоро их уже нельзя будет назвать простыми «отростками».

Данил Дмитрию:

– Я всё понял. Кажется, я становлюсь, как pwatu.

– Как кто?

– Pwatu.

– «Пуату»?

– Нет, вторая буква звучит, как английская «R». В моём народе так обозначали медоедов, это слово переводится как «дикость». Всё потому, что они всегда сражались со зверьми, которые были больше их по размерам, и сражались беспощадно, не жалея ни себя, ни оных. Поэтому накернуннцы их уважали и считали своими друзьями.

– Я теперь полностью убеждён в том, что мы что-то упустили из виду. Какие-то молекулы ДНК, отвечающие за рост когтей! По всей видимости, они просочились в сыворотку вместе с невосприимчивостью к змеиному яду!

– Это исключено, – настораживается Матвей, – мы несколько раз всё перепроверяли. Каждый из нас.

– Я понимаю это, – адресует Дмитрий Матвею и Марии, – никто из нас не хотел сделать так, чтобы инъекция превращала кого угодно в медоеда и искажала его изначальное природное естество! Но вспомните: наше оборудование устарело. Наверняка инновационные устройства генетики позволят нам распознать те самые скрытые гены, которые, по несчастью, попали к Данилу и присвоили ему эти образования! (Поворачивается к Данилу) я планирую обратиться к изучению данной проблемы, чтобы вернуть твоим пальцам прежний человеческий облик, но приступить к этому, увы, у меня предоставится возможность, только когда нам привезут наши передовые приборы. Сейчас же мы не в силах отыскать и разоблачить ту ДНК, чтобы вывести её из твоего организма.

– Всё, всё, умище, не шелести особо. Я усёк, пойду на анализы потом.

– Что такое, Данил? Ты зол?

– Нет. Больно много общения для меня в последнее время. Ключевое слово – больно.

– Ладно, пожалуй, тебе и взаправду стоит передохнуть от всего этого.

– Ещё бы.

Дмитрий, видимо, с первого раза не понял. Либо решил, что если будет обсуждать Данила с Матвеем и Марией, то это не значит, что подле сидящий Данил вовлечён в диалог.

– Знаете, по-прежнему так непривычно, что Данил изъявил желание общаться со всеми нами «на ты» в столь неформальной разговорной манере. Хотя мне, по сути, известно, почему он так относится к тебе, Мария – вы давно друг друга знаете.

– Да не то слово, – подчёркивает она. Данил добавляет:

– Мы почти что выросли вместе. Вопреки километрам.

– Об этом я и говорю. А вот я до того, как перевестись в эту группу, у себя в НИИ имел некую дистанцию во взаимодействии со своим научным руководителем, как и все прочие подчинённые.

– А вы мне и не подчинённые, вы просто мои коллеги. Не захотите исполнить то, что я попрошу – я заставлять не буду и сделаю сам.

– Значит тебе свезло, что доселе мы находили все твои просьбы целесообразными, – умозаключает Матвей.

– Я бы и не стал трудиться с теми, кто сваливал бы всю работу на меня. Мы же с вами равные люди, вот и стараться будем по-равному, и контактировать на равных. Я ко всем так отношусь.

Матвей обдумывает это мнение:

– Со статусными людьми, требующими к себе почтения, у тебя такой трюк не пройдёт.

– Я всё равно не собираюсь изменять этому своему убеждению, даже если статусные люди попробуют меня заставить. А, Матвей, можешь выполнить одну мою просьбу, если найдёшь её целесообразной?

– Чую издёвку, ну да ладно, в чём дело?

– Пожалуйста, хватит вечно искать, где бы вставить свои пять копеек в моих речах.

– Я этим не занимаюсь, я лишь свободно высказываюсь о своих убеждениях, которым не собираюсь изменять, даже если ты попробуешь меня заставить.

– А, молодец, классно цитируешь. Но мне это неинтересно. Всем до свидания, – Данил изрекает абсолютно безэмоционально и удаляется в свою комнату.

Дмитрий конфузится:

– Да что это с ним случилось?..

– Похоже, ты был прав – он действительно зол.

– Да господи, Матвей, просто не надо было с ним так разговаривать, – поясняет Мария.

– И что теперь? Буду разговаривать, как обычно, и он обидится? Может мне тогда вообще молчать?

– Он не обиделся, ты своими словами всего лишь приблизил его тягу к одиночеству.

– Ну и пусть, здесь только ты его так хорошо знаешь. Я не мог этого предвидеть, и для меня всё ещё невдомёк, что его не устраивает.

– В общем так, я зайду к нему, чтобы убедиться, всё ли нормально. А ты и впрямь лучше не язви ему, и возьмитесь за дело с Димой, я тоже сейчас присоединюсь.

Типичная для Марии процедура проверки Данила состояла из:

1. Ты в порядке?

2. Да, я пошёл грустить в уединении, скоро вернусь.

3. Ладно.

Примерно так же всё обернулось и на сей раз. А вот и все реплики, являющиеся для этого мероприятия ситуационными, а не перманентными:

– Разбирайтесь там сами, а я посижу здесь. Мне нужно разработать и проанализировать мой теоретический материал по деятельности мозга медоеда после укуса змеи. Я подготовил для себя этот труд специально на тот час, когда я в очередной раз захочу, чтобы все исчезли.

– Я поняла. Точно нет никаких проблем? Раньше ты никогда не уходил так резко, не помню такого.

– Потому что когда мы были в разных городах, ты не могла это во мне заметить.

– Хм, теперь ясно. Ты только не злись на Матвея, хорошо? Это просто такой скептически настроенный на всё человек, он не нарочно.

– Предпочитаю не растрачивать ресурсы своей нервной системы на такое бесполезное и деструктивное занятие, как злоба.

– И это правильно. Что ж, тогда обращайся, если буду нужна.

– Ты всегда была мне нужна.

– …Я рада это слышать. Правда.

– Отлично… Но в моём настроении мне это всё равно никак не поможет.

– А, ты об этом… Всё-всё, не буду тебя отвлекать. Удачи.

Оставшись один за работой, Данил запускает в своих мыслях внутренний монолог:

– Что же это за напасть? Ещё вчера я заявил, что не стану подражать медоеду, а уже сегодня медоед даёт о себе знать. И как мне с этим поступить? Отбросить собственное решение куда подальше, или стоять на своём человеческом начале, как и прежде? Откуда я-то мог предположить, что у меня какие-то когти вылезут? Да если б они не принялись расти, то я бы вообще сейчас не рассуждал об этом! Так что мои вчерашние слова тут не в счёт, они уже не актуальны и были предназначены лишь для того меня, который без когтей. А на сегодняшний день надо выбирать уже по-другому… Да что там выбирать – просто дождёмся оборудования, затем уберём из меня эти молекулы роста, а там я и подстригу эти штуки, чтобы они не торчали. Большими такими ножницами, ха. Если они, конечно, не крепкие, как скалы…

С подобными думами Данил проводит в своей комнате почти весь день, прорабатывая свою теорию вдоль и поперёк. А вечером он вдруг выходит ко всем в лабораторию:

– Зацените новый прикол.

Данил наклоняет свою длинноволосую голову, коллеги берутся её изучать. Дмитрий шокирован:

– О нет, Данил! Ты что, седеешь?

– Я тоже так сначала подумал, но не. Смотрите по бокам. Тут волосы немного потемнели. Ну вы, может, не разберёте, но я свой цвет знаю, и здесь он теперь не такой. Вот, а наверху стали светлее. Это говорит только об одном. Мои волосы перенимают пигментацию шерсти медоеда.

– Ужас! – кричит Дмитрий в лицо Данилу.

– Невероятно! – кричит Данил в лицо Дмитрию.

Мария непроизвольно хихикнула:

– А что, в принципе вполне себе неплохо, если это никак не вредит твоему здоровью, ясное дело.

– Это да, но, как отмечают твои эксперты – дело ясное, что дело тёмное. Кажись, и моя голова вскоре будет выглядеть так же, как эти эксперты отмечают. Значит среди тех скрытых молекул, проникших в инъекцию, есть ещё и множество остальных, не только регулирующих рост когтей.

– Жесть, Данил.

– Да, полная жесть-жестянка. А ещё мне прямо в эту секунду кажется, что я определил, как пахнет каждый из вас, и я различаю эти запахи друг от друга, хотя вы стоите ко мне не так близко для этого. Не, не хочу, зачем мне это, лучше бы я так нюхал клубнику и персик.

– Нет, это твоё самовнуш…

– Хватит, Матвей, – перебивает его Мария.

– Да пожалуйста, не желаете вести беседу со мной – я займусь кое-чем поинтересней, – Матвей возвращается к возне со своей любимой лабораторной техникой. Мария задаётся вопросами:

– Ты серьёзно, Данил? Ты хочешь сказать, что у тебя обостряется обоняние? До уровня медоеда?

– Я излагаю факты – вот они, перед вами. Ну, и ещё такая мистика со мной пару часов назад приключилась, когда я только-только заприметил, что моя кожа слегка разбухла – я уж не буду пальцем тыкать, где. Но жутковато было. Ощущение, что она становится больше и тяжелее. Вставал на весы – и я ни с того ни с сего потолстел на пол килограмма, хотя моё поедание сладкого только запланировано на этот вечер, я ещё не начал. По-моему, мне передаётся толщина медоедской шкуры… Медоедовой шкуры… Не знаю, как правильно. Ну вот, это всё, что я хотел донести.

Дмитрий объявляет:

– Это зашло слишком далеко, Данил! Не переживай, мы обязательно поможем тебе, как только нам доставят всё необходимое! Ты не превратишься в невесть что!

– Да не переживаю я, Дима, чего ты разбушевался. Подумаешь, мутирую. Со всяким бывает.

– На этот раз шутки в сторону, Данил. Это уже не смешно.

– Нет, я хочу пошутить, – Данил указывает на самого себя, кривляется и весело возглашает, – знакомьтесь – это медоед, или медовый барсук, или лысый барсук, или ратель, или Mellivora capensis, или классный чёрно-белый чувак, как его называют среди… Среди меня!

Смешно было только Данилу. Дмитрий возмущается:

– Увольте! До меня решительно не доходит, как ты можешь развлекаться, когда с тобой происходят такие метаморфозы!

– А что мне ещё делать – загоняться что ли? Мы же всё равно сейчас ничего не можем изменить, так? Стало быть, и нет смысла забиваться в угол и рыдать. А если бы мы могли что-то изменить, то зачем уже тогда рыдать, когда нужно менять? Ну а пока – давайте лучше попаясничаем, покуда у меня настроение не иссякло!

– Ну и ну, я, видно, догадываюсь, почему ты отнюдь не паниковал во время укуса, а, напротив, был полон принятия случившегося; не паникуешь и в этот миг, а всё, верно, от твоего стоического восприятия жизни.

– Ну не знаю, я не особо вдавался в философию… Как же я по вам соскучился! Давайте тусить!

В тот вечер Данил собрал всех ужинать вместе. А его мутация поэтапно и пошагово продолжалась. Она завершилась спустя две недели, когда он уже точно решил, кем хочет быть.

Глава 5 – Ты другой

Изменение даты: 22 сентября 2030 года

Изменение позиции героя:

Добро – 80%

Зло – 20%

На лабораторном стуле сидит, как будто на самом деле лежит, и ёрзает поясницей и тазом по всему сиденью Медоед, широко раскинувший свои ноги и свесивший руки между ними. Его волосы по бокам – полностью чёрные, а сверху – полностью белые, плавно переходящие в чёрный ближе к затылку; его когти на всех двадцати пальцах длинны, остры и крепки; его толстая и прочная кожа охватывает всю его плоть, а волоски на ней, оставшиеся как у человека, тем не менее приняли явный чёрный оттенок по всему телу. Своим носом он враз чует в этом помещении всё: окна, пол, различные инструменты и приборы, источающие запахи спирта, кислоты и хлора на помытом камне, железе, алюминии, пластике и стекле; следы людей на дверях, стенах, предметах и всём прочем, сохранивших после себя ароматы духов, дезодорантов, мыла, гелей для душа, вкусной и не очень еды, стиральных порошков на чистой одежде, кожи и клея на новой обуви, пота из чьих-то ладоней и ног. Каждый запах он способен отделить от другого и выявить приблизительное местонахождение его источника и эпицентра. И судя по ним, Матвей ушёл в соседнее отделение исследовательского центра, Мария находится в своей комнате, а Дмитрий стоит здесь, всего в пяти метрах и даже в зоне видимости, так что сейчас можно перейти и на глаза.

– Итак, Данил. Анализ твоей ДНК я изучил, полный состав нашей сыворотки тоже, спасибо новейшей технике. Всё сходится. В числе молекул, которые ты подхватил и которые фигурируют в нашем препарате, есть те, что стимулируют рост когтей, определяют цвет волосяного покрова, придают шкуре плотный слой, формируют безупречное обоняние, а также приписывают и некоторые физиологические особенности, присущие собственно медоеду. В связи с этим ты наверняка уже можешь чувствовать, к примеру, стремление быть одиночным хищником на своих охотничьих угодьях, повышенный аппетит и проявление изобретательности ума в поисках еды, а также ощущать небывалую храбрость, предрасположенность к ночному образу жизни и желание игнорировать любые виды боли.

– И как ты догадался?

– В тех молекулах присутствуют химические элементы, которые порождают реакции, закладывающие как раз таки подобные привычки и страсти для медоеда. Как видишь, от него тебе передалось не всё – большинство биологических аспектов развития человека в тебе всё же остались нетронутыми.

– Ага, иначе я бы уменьшился в несколько раз, весь оброс бы шерстью, отрастил бы себе клыки с хвостом и лишился бы дара речи чисто потому, что я теперь зверь, а не человек. Мда, это было бы нехорошо.

– Так и есть! Как нам удалось выяснить, тебе просто фантастически повезло, что трансформация твоего генома пришлась для тебя ещё относительно безобидной. Мы, так скажем, по незнанию зацепили вместе с сопротивлением яду щедрое разнообразие иных характерных черт медоеда в наш препарат, но всё же они, по счастливой случайности, не погубили тебя и даже органично прижились в тебе. Чего не сказать о крысе…

– А, я, видать, догнал, что с ним произошло.

– Именно! Он не был в состоянии пережить данную мутацию. Нет никаких сомнений, что чужеродная наследственная информация медоеда просто-напросто стала разрушать его организм. Одни клетки заменили другие, но его тело не оказалось подготовленным к этой перемене.

– Ну да, а то как ты себе представляешь, чтобы на месте его маленьких коготочков выросли здоровые медоедские, а его шкура стала бы больше, чем он сам? Я никак.

– Согласен, и я хочу заметить, что, по всей вероятности, этот самый крошечный размер его туши и повлиял на такой плачевный результат нашего эксперимента, ведь он был гораздо меньше медоеда. А твоё тело, в противоположность этому, являлось сильнее и устойчивее, с готовностью могло столкнуться с перестановкой ДНК, не затрагивающей никаких базовых и основоположных для человека законов функционирования. Наконец, ты попросту крупнее медоеда, и уж тем более крысы. Очевидно, такому организму было по плечу это превращение.

– Медоед – поразительное животное. Прямо сейчас мы совершили открытие молекул его дезоксирибонуклеиновой кислоты, спрятанной за его общеизвестными генами устойчивости к яду. О втором мы знали уже давно, а вот первое обнаружили только сегодня, с помощью прорывных технологий генетики. Нам нужно подробнее раскрыть этот вопрос, я намереваюсь написать доклад на эту тему, коснувшуюся меня непосредственно. Но я займусь этим позже, сперва мы должны удалить из нашей сыворотки всю скрытую ДНК, чтобы воссоздать её в том виде, в каком я её и задумывал – исключительно против змей. Затем мы проведём повторные опыты, и если всё пройдёт удачно – отчитываемся перед Министерством, что мол мы свою задачу выполнили, и дальше нас отзывают домой. Препарат работает и готов выйти в массовое производство – всё, на этом наша миссия заканчивается.

Все эти слова Медоед произносит, елозя по стулу в полулежачем положении. Если бы вы не смотрели на него в этот момент, то может быть вы бы и подумали, что это вещает серьёзный человек.

Консилиум жёстко прерывают начавшиеся выстрелы и крики людей на улице. Медоед заглядывает в окно.

– Кошмар, Данил, что там творится?

– Какая-то пальба. Вижу парочку чернокожих с… АК-47. Или 74. Кто их разберёт, они слишком похожи. К тому же отсюда не различишь.

– Это неважно, Данил, ложись! Пригнись же, ну!

– Да я просто схожу и наведу порядок там. Похоже, они гоняют местных обитателей. Может, пытаются ограбить. О, поджог! Там дом горит. Не, я точно пойду наказывать.

– Стой, Данил! Куда ты?! Тебя же убьют!

– Я не могу смотреть, как плохие чёрные причиняют боль хорошим чёрным. Я стану стоять в сторонке, когда могу что-то сделать наперекор злу, а ты как хочешь.

– Это не имеет значения – у нас нет никакого оружия и никаких законных оснований для применения насилия! Лучше вызовем полицию!

– Вызывай сам! Я больше не хочу жить, как раньше! Мне нужна другая жизнь!

– Остановись же! Не ты, так кто-нибудь другой! – напоминает ему Дмитрий его же фразу.

– А хочу именно я! – огрызается Медоед и выбегает на улицу.

Добравшись до городка, Медоед прячется за домом и оценивает обстановку. Головорезов в сумме выявляется значительно больше, чем двое. Некоторые из них отлавливают жителей, бьют их прикладами винтовок, усаживают на землю и выстраивают в ряд, а некоторые вламываются в уже пустые дома, выносят оттуда все ценные вещи и перед выходом учиняют там пожар.

Медоед подкрадывается к одному из шайки, но в итоге нарывается лицом к лицу на совершенно иного бандита, выходящего на него прямо из-за угла. Завязывается драка, которая не остаётся незамеченной, и Медоед укрывается за телом своего оппонента, чтобы по нему не начали стрелять. В попытке выхватить у нападающего автомат Медоед блестяще преуспевает, выдёргивая его своими когтями. Тогда-то он и подмечает, что ему не составило особого труда просунуть когти к рукоятке и цевью оружия, а затем с лёгкостью отобрать его, даже не прибегая к помощи пальцев. Наверняка эти выдающиеся лезвия сумеют сыграть однозначно полезную роль в бою.

Медоед сносит прикладом разбойника пред собой и палит во все стороны, где есть неприятели, выпуская весь магазин. Те ведут ответный огонь по затаившемуся за дом Медоеду и спешно ищут себе укрытия, чтобы продолжить перестрелку из них. Медоед за ногу затаскивает бандита без сознания к себе, забирает все его боеприпасы, попутно стреляя из-за угла его пистолетом, чтобы противники не решились высунуться и окружить его. Далее он перезаряжает винтовку, пока обходит постройку с обратного направления, и после пробует атаковать головорезов с тыла.

Медоед подстреливает двух грабителей, двинувших к зданию, откуда он уже сбежал, но вся шайка засекает его, группируется и идёт на него единым фронтом. В ходе затяжной перестрелки Медоед получает несколько ранений, и в этот момент он осознаёт, что пули не наносят ему значимого вреда. Какие-то из них слабо отскакивают от его толстой шкуры, а какие-то поверхностно в ней застревают, но ни одна из них не может вызвать у Медоеда такие муки, которые сделали бы его небоеспособным. Так он приходит к выводу, что в этом новом слое кожи нет никаких нервных окончаний, и он ощутит боль только от такого удара, который возымеет свой отклик глубоко в его теле, там, где нервы уже есть.

– Ха, тут вам даже калибр 7,62 не поможет, – радуется про себя Медоед и предпринимает рискованный шаг, заряжая автомат, выскакивая из укрытия и стреляя по бандитам, мчась прямо на них. С целью снизить принимаемый на себя урон он выбирает себе одну определённую мишень, простреливает её, хватает и прикрывает себя этим разбойником, используя его как живой щит против остальных стрелков, и дальше угощает всех пулями. Оставшихся в строю пробирает страх с макушки до пят, когда они уясняют, что их огнестрел здесь бесполезен, но сдаваться они не намерены и решают испытать в деле холодное оружие, когда у всех, в том числе у Медоеда, подошли к концу патроны в магазинах.

Грабители берутся за ножи и отовсюду накидываются на Медоеда, чтобы заколоть. Вот на него следует первый замах, и Медоед резко приседает, уходя от атаки, а затем валит нападающего с ног своими когтями. Тут он обнаруживает, что держится на четырёх конечностях так же удобно и уверенно, как на двух. В это мгновение всё его мировосприятие переворачивается с ног на голову. Стоя на земной тверди в видоизменённой позиции, только что ставшей для него донельзя привычной и почему-то до жути знакомой, его накрывает мощный выброс дофамина в мозг. Тогда он с диким оскалом начинает лихо раздавать противникам подсечки когтями своих рук и ног, продолжая находиться в приседе и ловко передвигаясь на четвереньках. Его удары не отличаются особой скоростью или точностью, но они очень хлёсткие, и как будто говорят за себя: «Да мне всё равно, кто ты такой, просто падай уже наконец». Таким образом он сбивает почти всех, нанося им тяжёлые и серьёзные порезы, пуская обильные кровотечения и лишая их физической возможности снова подняться на ноги.

Трое уцелевших злоумышленников улепётывают к тропинке, выводящей из поселения. Медоед добивает каждого из лежачих бандитов контрольным ударом по голове прикладом автомата, чтобы никто из них не открыл огонь по нему и мирным людям из положения лёжа. И пока он занимается этим, один из грабителей достаёт свой пистолет, дожидается, когда Медоед развернётся к нему лицом, и запускает пулю прямо ему в лоб. Она отлетает в сторону, как и многие предыдущие. Лицо разбойника заливается ужасом, он весь в поту и в крови отползает назад, всё ещё сжимая свой пистолет и таращась на Медоеда, который вспоминает ту самую сцену из Терминатора 2 и в шутку грозит бандиту пальцем. Медоеду не нравится ствол в его руке, и потому он набрасывается на последнего налётчика и отключает его ударом в висок твёрдой частью своей ладони. А позже устремляется вдогонку за отступающими из города противниками.

На этот раз он бежит с помощью рук и ног, широко растопыривая их и быстро перебирая ими, подобно своему четырёхлапому собрату. Он грандиозно и величаво рассекает пустыню, как необузданное и неукротимое существо, преисполняясь духом своей внутренней неуязвимости. Ощущение наслаждения новоявленными способностями переполняет его голову. Ему нисколько не хочется расставаться с ними, он жаждет употребить всё это во благо, или, во всяком случае, ему на тот момент так показалось. Спустя пол километра Медоед, следуя за запахом грабителей на песке, догоняет их, удирающих к какому-то старинному и крупному глиняному сооружению. У самого входа в помещение он настигает этих троих, и тогда они страшатся пуще прежнего, сдаются и выбрасывают всё своё оружие. Их Медоед допрашивает и выведывает, что здесь расположена древняя гробница вождей африканского народа тсвана, и внутри этой гробницы сейчас пребывает главарь их банды, прознавший о неком могущественном оружии, хранящимся в этих стенах. Медоед прогоняет разбойников восвояси, а сам наведывается в эту усыпальницу и углубляется в её недра.