Протозанщики. Исцеление Меди
Неспроста они оказались именно сегодня и именно здесь. Поезда в этом направлении отправляются не только с Киевского, но и с Курского, и других вокзалов; не только сегодня, но и ежедневно. Кто-то помогает им, ведет, направляет. Кто – мужчина не знает. Он лишь получает и передает информацию, это его обязанность в некой тайной организации «протозанщиков», говорить о которой казак не захотел.
Единственный шанс ускользнуть от преследователей – исчезнуть, спрятаться, нырнуть в «дыру во времени». Возможность укрытия предоставляется лишь один раз в год и только на Киевском вокзале. Здесь появляется шанс прыгнуть во временной провал, обманув признанные догмы науки.
– Ну как, выслушал? – со смехом спросил Антип у приятеля, игнорируя казака, – Пойдешь нырять в дыру?
– Вам лучше мне поверить. Сэкономите много времени и сил, а то и жизни спасете.
– Да о чем ты говоришь? – взбеленился бандит, – Какая еще дыра? Что ты еще за псих?
– Выйдем на улицу, – предложил казак.
В черноте накатившей ночи вокзал полыхал неоном. Арки входов монотонно гудели пассажирами. Влажные от испарины колонны, подсвеченные снизу прожекторами, казались парящими в воздухе. Башня хвалилась сверкающими циферблатами часов.
Часы и являются главным пропуском в «дыру во времени». Сложное устройство, по мнению людей, создано около века назад, но ни автор, ни точная дата не известны. Утеряна документация. Забыта фирма-изготовитель. Так и шлепают стрелки, отсчитывая обычные московские минуты. Так и светится мозаикой циферблат, скрывая от обывателей тайную, мистическую сущность. Так и капает время час за часом, выжидая нужного момента.
Смотритель тщательно ухаживает за шестеренками, но не ведает главного секрета, а спрятанный за толстыми стенами и множеством замков механизм честно выполняет работу. Лишь раз в два дня человеческие руки прикасаются к часам, чтобы завести. Лишь дважды в год смотритель выполняет более сложную операцию – перевод часов.
В марте, при переходе на летнее время, стрелки нежно двигают вручную. Тайна же заключается в переходе на зимние часы: именно в ночь на последнее воскресение октября, для «выравнивания времени», стрелки останавливают на час! Ровно в три часа ночи. Ровно на три тысячи шестьсот секунд.
Здесь и образуется «дыра», которую не замечают жители Олова, но которая затмевает взоры представителям других Миров. Целый час самостоятельности и безнадзорности. Шестьдесят минут, скрытые от взора палачей.
В скором времени собираются отменить перевод часов на зимнее и летнее время. Это упразднит и мистическую «дыру». Возможно, подобное «затмение» произойдет в последний раз, и в будущем задуманное Антипом и Рустамом станет невыполнимым.
– Они часто создают такие заделы, чтобы… – казак задумался и не стал продолжать.
– И за этот час мы должны добраться до… – начал Рустам.
– Нет! – резко перебил казак, – Во-первых, я не должен знать, куда вы направляетесь. Во-вторых, не должен знать как. И в-третьих, за час необходимо добраться лишь до следующего пункта. Вот, тут написано, где это, – мужчина протянул мятую тряпицу, на которой чем-то бурым было выведено слово, – Писал во сне, по их просьбе… Что там – не знаю.
Следующей остановкой оказалась станция Рассудово. От платформы на восток, в паре километров от железной дороги, есть поселок Паморка. Там, на окраине села, будет ждать следующий связной, следующий помощник. Расстояние небольшое – есть все шансы добраться за час.
Антип поджег тряпицу и бросил ее в металлическую урну.
– Так нас же не видно? – все еще не верил казаку Антип.
– Не видно в течение часа, но потом все возвращается на место.
– Тогда чем нам поможет… э… то место, куда мы направимся?
– Я не знаю! Но это следующий пункт. Там что-то или кто-то будет ожидать. Большего не знаю, – с сожалением пожал плечами казак.
– А на чем ехать? Ночью нет ни поездов, ни электричек.
– Я больше ничем не могу помочь. Удачи!
– Отлично, – злобно пробубнил Антип, – Иди туда не знаю куда…
– Прощайте ребята. И да поможет вам Бог!
– Да уж… Спасибо.
4
Несколько часов ожидания. Сотни минут тяжелых размышлений. Последний шанс отказаться, плюнуть на все и вернуться домой.
Антип не привык отступать. Не для того тащился в Москву, чтобы, послушав бредни странного дядьки, развернуться обратно. Обещал помочь – поможет! Необходимо рискнуть – рискнет! Только как же сложно и противно осознавать, что находишься под наблюдением. Мерзко и тяжело бездействовать, понимая, что каждый твой шаг известен преследователям. Горько и удручающе делать вид, что ждешь кого-то, когда никто не придет.
Зато легко и просто не раскрыть врагу план, когда никакого плана нет! Именно так и решили – безмолвно, переглядом – не обсуждать ничего до трех часов ночи. На всякий случай, ведь вокруг полно народу. Кто из них невинный пассажир, а кто соглядатай?
Вялые стрелки часов перекатывались с минуты на минуту. Рустам дремал, устроившись в пластике кресла, словно нет опасности, словно нет вокруг шпионов. Антип нервничал. Закаленный враждебной улицей, бандит всегда готов к драке. Согласен рисковать, если понадобится, жизнью, склонен пожертвовать всем, чтобы помочь другу, но как же он ненавидит ждать! Пустая трата времени. Выброшенные в никуда мгновения жизни…
Вязкие минуты ползли к трем. Оставалось полчаса. Четверть. Чем меньше времени, тем медленнее шелестят часовые колеса. Пять минут! Хочется отсчитывать про себя секунды, подгоняя время. Четыре! Ну же, часы, шевелитесь, шевелитесь… Три! Надо будить Рустама, надо быть готовым. Две! Вставай же, соня. Нам скоро… Одна! Уже две пары глаз пристально подталкивают стрелки…
– Пора! – вскочил на ноги Антип.
– А куда?
– В Рассудово!
– А как? Может, такси, – ноги Рустама быстро перебирали по асфальту.
– Нет! – Анти-поэт на секунду остановился, – Нельзя такси. С нашими светофорами за час из Москвы не выберемся, а застанут в машине… фиг знает, что будет!
– Тогда куда? Поезда не ходят!
– Пойдут. Не ходят пассажирские, а товарников полно. Деньги есть – договоримся.
– Бежим!
События завертелись, подхватив друзей. Что ждет их впереди – неизвестно, но надо действовать, надо помогать Волне! Пусть все будут, как будет. Пусть Мир сам определит дальнейшее. Антип размял плечи, словно готовясь к предстоящим трудностям, и задорно произнес:
– Хорошо быть подхваченным бурным потоком!
К тайной цели нестись, ожидая экстаза,
Доверяя перстам всемогущего Рока…
Если только поток – не струя унитаза!
– Боишься, что сольют? – ухмыльнулся Рустам, всегда критически относящийся к творчеству приятеля.
– Всегда есть шанс облажаться! Но наше дело простое – вперед, а там будь, что будет.
Становится легко. Предстоящие шаги намечены, направление известно, остается исполнить. Первым делом на перрон, далее на пути. Найти машиниста. Договориться. Дело нескольких минут.
Переход. Лестница вверх. Первый пролет, но… второго пролета нет! Ступени оборвались, исчезли в черноте. Что-то сожрало лестницу, откусило и проглотило часть пространства, оставив пролом в никуда.
Сбежали вниз. Попытались выскочить на другую платформу, но и там тьма. И там словно отгрызли часть лестницы, выплюнув несколько ступеней.
– Что это? – испуганно прошептал Рустам.
– Те, кто нам мешает. Нас не видно. Вот и перекрыли все подряд.
– И что будем делать? Куда теперь идти? Время-то идет…
– Я думаю – надо вперед! Другого пути нет. Значит, вперед.
–Туд… туда?
– Есть варианты?
Сделав глубокий вдох, Анти-поэт зашагал по ступеням. Чернота все ближе – теперь она обернулась осязаемой, дымчатой завесой, клубящейся перед ним. Едва различимый, но до омерзения прилипчивый запах забивался в нос, и казалось, что все – и одежда, и волосы, и даже кожа – мгновенно пропитались этой вонью. В полной тишине слышалось частое дыхание Рустама.
Застыв на мгновение, Антип ступил во мрак. Тьма молниеносно затмила взор, и тяжелою глыбой навалился страх. Холод пронзил, вызывая крупную дрожь. Мысли, трепыхающиеся в голове, выстроились в одном направлении: впереди катастрофа, впереди смерть – неминуемая, вызванная собственной глупостью, гибель. Но спасение есть! Избежать чудовищного конца легко: надо лишь отступить. Сделать шаг назад и выбраться из омерзительного мрака. Там жизнь, там дом. Антип бросился обратно, сшибая с ног Рустама, и два тела вывалились из черного облака на лестницу.
– Нам… нам не пройти! – зарыдал перепуганный Рустам.
– Что это было? – Антип поднялся на ноги, оглядываясь по сторонам.
– Мне показалось, что я… умираю!
– Такая же фигня. Но нас же не видят, не чувствуют, не знают, где мы. Значит, это просто ширма, маскировка, желание испугать. Нас пытаются остановить!
– Ты что… больной?! – в ужасе вскрикнул Рустам, – Ты опять туда собрался?
– А какой выход? Бросить все? Сбежать? Ты это предлагаешь?
– Я… ну… это… – залепетал Рустам.
– В общем, как говорится, кто смел, тот и поел. Я иду! Ты со мной?
– Я… боюсь!
– Я тоже.
– И… нам опять туда? – дрожащая рука указала на сгусток тьмы на лестнице.
– Вперед! – одними губами произнес Антип и снова вошел в страшное марево.
Чернота больно впилась в глаза – зрение пропало. Казалось впереди множество километров пути, насыщенного чем-то ужасным, невыносимым, смертельным. Снова возникло желание вернуться, но настырный Антип шел и шел вверх. Стало безумно холодно. Словно тонны льда образовались под кожей, сковывая каждую мышцу, и миллионы игл пронзили тело, вкручиваясь до костей. Будто бы тысячи крючьев рвали и тянули, желая растащить на множество кусков.
Вдруг, в этом могильном холоде, в этом состоянии почти смерти, Антип ощутил каплю тепла. Чуток жизни. Это Рустам в страхе вцепился в руку товарища. Это друг. Это помощь. Это жизнь! Анти-поэт быстрее зашагал вперед, волоком таща испуганного приятеля. Еще шаг, еще мгновение, и… мгла расступилась, разбежалась по сторонам.
В глаза ударил мягкий свет ночного депо. В лицо пахнуло прохладным, горьковатым, но таким живым, воздухом. Грохот вагонов, звон рельсов… Чернота осталась позади, клубясь зловонным дымом. Вышли! Выбрались. Спаслись…
– Что… что это было? – тяжело дыша, спросил Рустам.
– Понты́! – радостно провозгласил Антип, – Дешевые адские понты́!
Часть III. Укрытие в тени Вселенной
1
Железнодорожные пути, в изобилии разбросанные у вокзала, постепенно слились – маневровые стрелки превратили клубок рельсов в две привычные колеи. Одинокий электровоз спешит по своим делам. В кабине, кроме машиниста, Антип, устроившийся на старом пивном ящике, и Рустам, дремлющий на откидном сидении.
Договорились быстро. Пара слов, пара купюр, и машинист спрятал деньги в карман, кивнул в сторону кабины, и вот, приятели трясутся в чреве локомотива. Несутся в сторону Рассудова.
– Везучий татарин, в любой обстановке готов спать! – хмыкнул Анти-поэт.
– Русский в кассах выспался! – сквозь дрему проговорил Рустам, не открывая глаз.
– Слишком часто останавливаемся, – беспокойно произнес Антип и обратился к машинисту, – Долго еще?
Машинист передернул плечами.
– Очень многословно…
***
Волна прилип к телевизору. Время неутомимо двигалось вперед, но до цели пути еще далеко. На экране молчаливые фигуры Рустама, Антипа и машиниста покачивались под стук колес.
Тишина в доме Алексея прерывалась лишь скрипом дорогих половиц – это Ждан и Белый, нервничая, вышагивали по гостиной. Испуганный Макс вжался в мякоть дивана, подтянув ноги к подбородку. Степан лениво переставлял здоровые литые шахматы, изображая спокойствие.
– Ну, что там, есть что новое? – в очередной раз спрашивал Михаил.
– Все тоже, – привычно отвечал Алексей.
– Что ж так долго-то? Видно хорошо?
– Нормально. Если бы Рустам еще фото не убирал, вообще было бы отлично. Можно ему это передать?
– Нельзя, – Ждан положил огромную лапу на плечо Волны, – Сколько раз повторять – связь односторонняя. Мы видим только через фото. Хорошо хоть уговорили взять его с собой… Время подходит к концу. Как бы нам их спрятать от стражи?
– Ты так и не объяснил, для чего им в Рассудово, кто этот казак и откуда он что знает, – проговорил Белый.
– Не сейчас, – отмахнулся богатырь.
Нервы на пределе. Сколько событий, сколько неприятностей. Что заставляет каждый семафор вспыхивать красным? Совпадение или чей-то умысел? Больше всего пугает другое: Ждан веками собирал информацию и готовил план восстания; никто кроме близких людей не знал деталей, да и он сам, еще совсем недавно понятия не имел о существовании Алексея и его друзей, но когда в Олове начали действовать, стража накинулась именно на Антипа и Рустама. Откуда узнали? От кого?
Странно, почему их не убили. Хотели усыпить, а значит остановить, но ведь куда проще подстроить «неприятность» и убрать друзей. Подобная белиберда никак не вязалась с привычной логикой.
– Почему их не убили? – вслух возмутился Ждан, больно стискивая плечи Михаилу и Волне.
– Ты как будто этим не доволен.
– Не то говоришь! Я очень доволен, но хочу понять… Ведь остановить пытались именно их, значит, знают кто едет. Ни стража, ни палачи не обладают особой гуманностью к врагам. Надо убить – убьют. Две смерти пройдут легко.
– Мне кажется, все просто: стража хочет выяснить, куда и зачем ребята едут, – заявил Михаил, – Хотели задержать ненадолго, чтобы не смогли воспользоваться «дырой», а заодно и подсобрать информацию.
– Так, давайте подумаем, что известно страже, – богатырь обнял заговорщиков, – Очевидно, что они знают про артефакт и знают, зачем мы его разыскиваем. Также очевидно, что они не знают где он, иначе бы не оставили ребят живыми. Скорее всего, им пока не известно, что это монета…
– И как долго мы сможем это скрывать? Все-таки у них гораздо больше источников информации, – качал головой Волна, – Пока они пожалели ребят, но…
– Но сейчас, когда они все-таки прорвались в «дыру», стража взбесится и уже не будет столь миролюбива, – продолжил Ждан, – Им надо скорее добраться до Паморки, а эти семафоры, чтоб их!..
– Что им делать в Паморке? Кто их там ждет? – недоумевает Михаил.
– Там, в указанном месте, должно что-то произойти. Я не знаю, что… Не в курсе кто их ждет. Это параллельная линия событий. Не мы их инициируем, но они ведут к нашим же целям.
– Откуда ты это берешь? – почти возмущенно вскрикнул Белый, – Кто тебе сообщает? Может это враг?!
– Я точно не знаю. Кто-то помогает. Мне просто говорят и все.
– А если это ложь? Если тебя хотят подставить?
– Зачем такие сложности? Отправить меня в Ничто гораздо проще. Я верю ему…
– Кому ему?!!
– Не шуми. Я не знаю кто он. Мы видимся изредка за харчевней. Он сам меня находит. Его почти не видно – тень там, да и стоит он всегда за стволом дерева, но говорит он как…
– Ну?!! – хором выкрикнули Михаил и Волна.
– Как палач, – неохотно признался Ждан, – Поймите же вы! На его информации и советах построен весь наш план. Почему, как вы думаете, мы из миллионов почивших обратились только к Алексею? Совпадение? Ерунда! О способностях его переписываться с оловянными мы не знали, и знать не могли. Так что, лицо его понравились? Как там… «за красивые глаза»? Нет, конечно – все это палач подсказал! Если ему не доверять, то не стоит действовать в Олове. Он во многое меня посветил. Многое рассказал. Я ему верю. Другого выхода просто нет.
– Но ведь палачи свободно шныряют в Олово, – смутился Алексей, – Дела какие-то там обделывают. Зачем тогда понадобился я? Рустам? Антип?
– Я не знаю! – вздохнул Ждан, – Просто доверяю.
– Ух, – вытер лоб Белый, – Страшно…
– Откуда все-таки стража знает за кем следить? – вернулся богатырь к интересующей его теме.
– Может… – робко начал Волна, – Может, и они смогли прочесть мое послание на могиле?
– Точно! – почти радостно выкрикнул Ждан, но тут же осекся, – Не может… Стража из Серебра, а послание из Меди и адресовано Олову. Они в этой цепи лишние. Прочесть может кто-нибудь из Ничто – у них задача все знать, чтобы отлавливать грешников.
– Тем не менее, другого объяснения не вижу. Только буквы. Может страже из Ничто помогают?
– Теперь все может… Не знаю. Хотя, вариант с прочтением сообщения выглядит наиболее правдоподобно.
– Стойте! – резко вскрикнул Волна, – Если сообщение смогли прочесть, то и о моей причастности знают – на могиле же есть имя! Значит стража может в любой момент вломиться в дом и схватить нас.
– Да, – согласился Ждан, – На крутые меры они не пойдут – испугаются огласки, но навредить смогут. Необходимо действовать – Белый, подключай ребят!
Михаил выбежал во двор. Его задача срочно мобилизовать две сотни казаков с ближайшей Площади. Необходимо увеличить число людей, чтобы стража не расправилась с заговорщиками одним ударом. Нужно передать сигнал двум другим сотням с дальних площадей. Бойцы предупреждены и ждут команды, но, чтобы добраться сюда, требуется время.
Белый вернулся через несколько минут, и первые казаки стали заполнять двор.
– Чем отбиваться? – нервничал Волна, наблюдая, как бойцы хозяйничают в палисаднике, – Пушки-пистолеты?
– Нет, – покачал головой Ждан, – В Меди лишь одно оружие может причинить вред стражи и палачам. Это дерево!
– Просто побить их палками? Они от этого умирают? Исчезают? Перемещаются в ад?
– Не тараторь! Никто не умирает… насовсем. Удар по голове деревом – живым материалом, более древним, чем сами люди и палачи – возвращает их в свой Мир, то есть в Серебро.
– И они не смогут вернуться?
– Смогут. Но каждый переход – затрата энергии, а она не безгранична. Пару раз «перелетят» между Мирами – пару дней сиди дома, восстанавливай силы.
– А мы?.. Куда отправимся мы, если… они нас…
– В Ничто. Ну, право дело, не в Серебро же нас пересылать? – попытался улыбнуться здоровяк.
– А много их? Противников?..
Стражников и палачей огромное количество. Четырем сотням казаков не выстоять против их армии, но переход из Мира в Мир, особенно принудительный, вызванный ударом дубины, посылает сигнал. Если сигналов будет много, «Олимп» заинтересуется происходящим, и либо стража не станет рисковать, увеличивая количество переходов, либо о происходящем станет известно, а этого и добиваются бунтовщики.
Один из казаков ловко забрался на дуб. Огромная ветвь срублена и брошена вниз. На земле товарищи, ловко орудуя ножами и топорами, превратили здоровенный сук в палицу. Операция повторилась, и мощные дубовые лапы стали корявым, но грозным оружием.
– Но ведь когда-то дубины кончатся? – вздохнул Волна, – Они же не вечные….
– Да, – согласился вернувшийся Михаил, – По моим расчетам продержимся не более нескольких дней боя. И то, если еще две сотни прорвутся.
– Должно хватить! – однозначно заявил Ждан, – Ребята в Олове должны успеть. Картинка же движется с обычной скоростью? Не тормозит? Не шевелится слишком быстро?
– Вроде, обычная скорость, – Волна указал на экран.
– Значит, время у нас с ними течет сейчас одинаково. Это тоже говорил мне… ну тот… палач… Значит, это он как-то так сделал. В общем, за три дня должны успеть.
– Вам не доступна ни одна минута!
Кто вам сказал, что есть в запасе дни?
Раскатистый бас громыхнул из облака черного дыма, появившегося в проеме двери. Марево заклубилось, стало плотнее; потек резкий, кисловатый запах. Из облака появилась серебристая безволосая голова, следом расплывчатая, сливающаяся с дымом мантия, поднятая вверх двумя огромными крылами. Выглянули опасные длани, мантия опустилась, обретя привычный вид, и в комнату вошел палач! За спиной возникли несколько стражников.
– Оставьте мысли о сопротивленье.
Спокойным шагом следуйте за мной!
– Куды? – негромко поинтересовался Степан.
– Все, что положено, узрите в свое время!
– Подождите, – заговорил Белый, прижимаясь плечом к Ждану, – Если мы в чем-то виноваты – скажите в чем. Не можем же мы просто встать и пойти неизвестно куда. Нас в чем-то обвиняют?
– В неисполнении законов Мира Меди!
– А потофнее? – проговорил Степан.
– Какие именно правила мы нарушили? – подхватил Алексей, догадываясь, что друзья тянут время.
– Проследуйте за мной в приют закона,
где Грозный Суд вам объяснит вину!
– А ты, типа, не знаешь? – буркнул Волна.
– Ему вменяется десяток преступлений! – из дымящегося рукава, серебристый перст указал на Алексея.
– Ему одному? Так почему должны идти все?
– Кому куда идти решаю я! – перешел на крик палач.
– Палачи перемещают свои жертвы прикосновением рук, – спокойно, словно нет никакой опасности, произнес Михаил, – Поэтому, когда сражаешься с ними, главное не дать прикоснуться к себе. Лучший способ это удар по кистям…
Дубина в руках Белого врезала по рукам палача! От неожиданности начальник стражи втянул конечности, пошатнулся и сделал шаг назад.
– И завершающий, в голову! – так же спокойно продолжал Михаил, опустив палицу на серебристую лысину.
Ни один звук не сорвался с губ палача, лишь на мгновение вспыхнуло недоумение во взгляде, и фигура тут же растаяла в воздухе, издав напоследок едва уловимый хлопок. Оставшиеся стражники отступили, но казаки, примчавшиеся со двора, быстро и легко расправились с ними.
– И все? Так просто?
– Это лишь разведка, – вздохнул Михаил, – Палач проверил, будем ли мы сопротивляться. От этого зависят их дальнейшие действия. И нашим друзьям в Олове станет только труднее…
2
Электровоз набрал скорость. Столбы за окном все быстрее проносились мимо, ухая испуганными совами. Непрерывная полоса фонарей горела на зеркальной поверхности рельсов, вспыхивая на стыках более яркими огоньками. Локомотив уверенно несся к поставленной цели.
Антип успокоился. Скорость уняла нервы, задержки остались позади, задача стала казаться выполнимой. Рустам, урча, потягивался в углу кабины; широко зевал.
– Темень-то какая, – пробормотал Анти-поэт.
– Так ночь, вроде.
– Который час?
– Уже четыре! То есть… снова три, получается. Блин, время-то истекло. Приготовься…
Далеко впереди, на путях возникла стена густого, черного тумана. Всполохи на рельсах, белесые фонари, зеленые огни семафоров – все потонуло в темноте, различимой даже на фоне ночи. Справа, слева и в нескольких метрах от земли пространство оставалось чистым, и только на пути локомотива разверзлись врата во мглу.
Страх холодом накатил на Рустама, приковав к жесткому креслу. По спине побежали капли ледяного пота, как совсем еще недавно, на вокзале, в переходе. Лицо Антипа исказилось от досады и злобы.
– Это еще что такое? – гневно вскрикнул бандит.
– Гы, – глупо оскалился машинист.
– Что? Что он сказал? – белыми от страха губами, спросил Рустам.
– Похоже, мы не успели. А этот парень не в себе…
Глаза машиниста горели безумием. Остатки разума отхлынули, показался оскал сумасшедшей улыбки. Руки судорожно крутили реостат, и локомотив все набирал и набирал скорость. Колеса грохотали, звенели, стонали, забивая остальные звуки, и состав, а вместе с ним и люди, летели в сторону тьмы. И тьма стремилась им навстречу!
Из мглы появились фигуры: две, четыре, восемь едва различимых теней на миг задержались у страшных врат, осмотрелись и молниеносно бросились к локомотиву. Не касаясь земли, они с двух сторон подлетели к кабине и зависли снаружи. Стражники – призрачные охранники Медного Мира – выстроились вдоль электровоза, перемещаясь с той же скоростью.
Мгновение тишины… и первая пара с треском проникла внутрь! Словно не существовало металлического корпуса, словно не было преград для эфемерных воинов.
– Они ссссдесссь, – по-змеиному зашипел из-под иллюзорного клобука стражник, обращаясь к кому-то за пределами видимости.
– Сссдесссь, – подтвердил второй, на бесцветном, мерцающем подбородке которого выделялся бледно-розовый шрам.
Короткая вспышка. Легкий треск. Антип едва успел вскочить на ноги, но Рустам по-прежнему сидел, скованный страхом. Посреди кабины появилась высокая фигура в длинной мантии – палач! В отличие от стражи, экзекутор выглядел вполне материально, только дымящиеся рукава и полы создавали пугающий, чарующий эффект.
Грохот локомотива отступил куда-то далеко, в ушах завыл сначала тихий, но нарастающий, назойливый писк, и головы друзей сковало болью. Только сумасшедший машинист продолжал свой ужасный, теперь уже беззвучный, хохот.
Склонив безволосую голову, палач с интересом осмотрел друзей. Язвительная ухмылка пробежала по серо-стальным губам, и экзекутор оголил серебристые длани. Стражники поспешили оставить кабину, скрыться от гнева могущественного хозяина. Высокая фигура приблизилась к Антипу.