Путь домой

Все-таки не зря спинной мозг проходит вдоль позвоночника. Этот факт, учитывая отсутствие глаз на затылке, даёт тебе шанс развить возможность чувствовать то, что происходит позади тебя. Во мне данное качество было хорошо развито, правда не без помощи вмешательства нано-хирургии, даром что в моей родной галактике действуют совершенно иные законы микробиологии, нежели чем здесь – на Земле. Но об этом после… Сейчас же, я отчетливо осознавал – меня пытаются пасти люди из местной (то есть земной) организации, обеспечивающей безопасность жизни. Правда вот делали они это совершенно неумело, так как вся их структура зиждилась на надзоре и контроле за угрозами, исходящими от привычных для Млечного пути источников. Во мне бил ключ иного происхождения. Но всё-таки они на меня вышли. Уже как две или три недели в моей квартире барахлит электричество, происходят помехи на всех каналах передачи данных на базу, так эти молодцы теперь и по улицам не дают спокойно ходить. Высматривают, прислушиваются.

Я шел по улице «Старый Арбат» в направлении к метро. Вокруг давали представления уличные артисты. Их (моих соглядатаев) было четверо. Двое шли 70 метров позади, другие двое на таком же расстоянии впереди меня.

В метро и на монорельсах они продолжали держаться по двое в соседних от моего, вагонах. Отстали от меня только за 500 метров от дома. Всё бы ничего. Но это дело повторялось, как я уже говорил, не один десяток раз.

Легенда моего пребывания на главной планете разведываемой галактики была проста. Человек 32 лет по имени Дмитрий. Никогда не был женат. Детей нет. Самый распространенный представитель местного населения.

Шёл 3076 год от рождества Христова. Люди перебрались с Земли на другие планеты «солнечной» и соседних звёздных систем. Было изобретено всё, кроме превышающих скорость света средств передвижения, телепортации, механизма для чтения мыслей и искусственного интеллекта, способного переживать чувства и эмоции. По первому пункту представителям моей вселенной было чем похвастаться. Собственно, поэтому меня и смогли сюда перебросить. Зато в остальном мы были далеко позади, и от меня и требовалось этот недостаток исправить, собрав всю необходимую информацию о здешней науке и технике. Благо для людей с идентификационным номером регистрации вся эта информация находилась в открытом доступе, так что простор для работы был огромен. Отсюда и моё хладнокровное отношение к ведущимся в интересах моей скромной персоны следственным действиям.

Тем более что – под моим личным номером Е – 10326 * 1078 Дмитрий Диртёмов находился уже 2 года в статусе гражданина «Всенародной Республики», распростертой на территории космического пространства, равного пяти солнечным системам.

Город за окном понемногу начинал темнеть. Под окнами, вблизи тротуара, на проезжей части стояли неизменные механические «жуки», на которых жители планеты передвигались как по земле, так и по воздуху в пределах 5—6 километров над уровнем моря. Сейчас в высоте их было не разглядеть из-за тумана. Взлетали они со специально предназначенных для этого площадок. Получить право самостоятельно передвигаться на жуке – довольно долгий и трудоёмкий процесс, занимающий не менее полугода. Свои личные права, в связи с новыми неприятными для меня обстоятельствами я получить уже не надеялся, хотя и находился на стадии подготовки к обучению полётам с уже сданным экзаменом по наземному передвижению.

Окна моего жилища были оборудованы вмонтированными полупрозрачными экранами. На внешние мониторы я решил поставить видеозапись моей позавчерашней жизни, снятой мной с этих же самых окон для той цели, что если сотрудники «ООБЖ» будут следить за мной снаружи, то увидят неактуальную обстановку. Правда следить с улицы, учитывая 386 ярус и трёхметровую высоту каждого из этажей и тот факт, что «жукам» запрещено висеть и двигаться рядом с жилыми объектами на этом уровне, было проблематично, но и летающих микро-жучков для слежки пока никто не отменял.

Информацию необходимо было передавать раз в неделю по специально созданному радио-трансферному каналу, ибо если б я повёз с собой на родину жесткий носитель – не факт, что при переходе на сверхсветовые скорости, данные бы остались невредимыми. Заниматься этим делом я начал не так давно – 3—4 месяца назад, и по предварительным подсчётам успел выполнить 1/5 от общего объёма работ. Предыдущие полтора года ушли на поиск подходящей должности в приемлемой компании, занимающейся различной техникой, в том числе мобильной и радиосвязью. Из них год с небольшим я находился в соседней звёздной системе на межпланетном жилом комплексе, который необходимо было оборудовать инфраструктурой связи для сообщения с соседствующими планетами и такими же искусственными орбитальными спутниками – прообразами океанических островов на Земле. К слову об океане и островах – они тоже были перевезены на различные космические тела, на которых теперь множилось число представителей человеческой расы.

Дело в том, что меня, как и всех сотрудников World Service Lines Company (WSLC)1, раз в год отправляли в командировку на третью от Солнца с целью обязательного переобучения и ознакомления с новейшими технологиями. И да, вся масса научно-исследовательских центров большинства организаций, если только она, эта самая организация, не связана с услугами и изучением в сфере социокультурной жизни, находились именно на всеми любимой и родной, но не для меня – Земле. Произошло это потому что, как оказалось, осмотрев и побывав на каких только можно было планетах и даже звёздах в пределах млечной галактики, именно Земля оказалась самым крупным источником скопления различных веществ, и удобней было развивать науки находясь именно здесь. Соответственно, похвастаться своим свидетельством о рождении с отметкой земного города могли члены семей местных учёных или военных, либо дети заезжих туристов по долгу службы или из любопытства.

Но не была родной ни одна из планет «Млечного» не только для меня. Вместе со мной разведывательную миссию выполняла одна девушка. Правда её интересы приходились на закрытую информацию о пунктах военного предназначения и аналогичных разработках, орудиях и прочее. Наша с ней договоренность состояла в том, что мы с ней должны были встречаться раз в полгода на нейтральной территории с тем, чтобы она передавала мне микродиски, содержимое которых я впоследствии радировал в серый эфир нашего с ней изначального пространства отправления.

Прилетели мы в одно и то же время, хотя способ передвижения, с помощью которого пришлось добираться скорее можно назвать телепортацией, хоть и длилась она для нашего личного биологического времени примерно 2—3 года. Пунктом прибытия было выбрано пустое каменистое место малообитаемой планеты, с которой мы и начали свою историю Дмитрия Диртёмова и Варвары Коротаевой. Точнее, по официальным документам, мы от рождения являлись подданными Всенародной Республики. К тому же были почти ровесниками с разницей в полтора года в пользу моего старшинства и даже учились определённый период времени в одной и той же школе. Всё это было представлено так, на случай, если люди из служб безопасности заинтересуются характером наших с ней отношений. Тогда окажется, что мы просто-напросто подружились на институтской почве и теперь иногда, во время отпусков, позволяем себе видеться и вспоминать былые молодые годы. Документы были приготовлены для нас ещё до нашего прилёта и зарыты в тайнике, недалеко от места посадки. Это сделали люди из прошлой развед-экспедиции, причём не только для нас, но и ещё для нескольких сотен «двоек», у каждой из которых был свой район работы. Причём, мне и Варе не положено было знать ни их места нахождения, ни имён, ни даже внешности. Мы только знали, что они работают по такому же принципу что и мы сами. Один человек занимается передачей данных на базу и сбором открытой информации, второй собирает недоступную мирному населению сводку о боевой мощи империи и в виде микродисков отдает все это дело своему напарнику. Итак, сегодня был именно тот день, когда мне следовало рапортовать на базу. Обычно я начинал сеанс в 8 часов вечера и длился он примерно полчаса. Я раскрыл сетку голографического монитора. Возводить изображение в 3-d формат не стал, так как при необходимости эту лавочку можно было бы быстро свернуть. Но хоть за мной и велась слежка, подкопаться было не к чему. Если бы меня застукали за передачей, все равно ничего бы не смогли вменить. Информация не была секретной, а все Варины диски находились в перемолотом состоянии и перерабатывались здесь на мусорных заводах. Во всплывшем окошке интерфейса я перебросил необходимые файлы из одного перечня в другой, перепроверил координаты и название роутера и нажал на запуск процесса. В правом верхнем углу появилась другое окно с классической строкой текущих процентов, а на заднем фоне красовалась общая карта Млечной галактики с изображением планет и других естественных и искусственных космических тел. При необходимости можно было приближать и удалять масштаб. Я мог разглядеть со специальных управляемых мини видеокамер даже свое окно. Как раз сейчас я этим и занимался. Дело обстояло так, как я и предполагал. Сейчас там отображалась позавчерашняя обстановка, а именно: я сидел примерно на том же месте и разглядывал голографическую 3d-картинку внутреннего устройства инженерной конструкции космического радиомаяка нового поколения, о котором нам читали лекции на профпереподготовке. Я опять увидел окно с полосой ползущих процентов для данного массива. Прошло 18 процентов. Что-ж, переключив дисплей обратно на карту, прикоснувшись пятернёй к электроно-графному полотну, я уменьшил масштаб отображения, поменял угол обзора, пролистал по нижней правой диагонали несколько парсеков до созвездия малой медведицы, приблизил отображение и нашел планету «Эстерра». Вблизи этого густонаселённого зеленого планетарного гиганта дислоцировались военные базы республики. Мне нельзя было это знать, но в один из последних раз, когда я передавал данные с диска, привезенного Варей, мне открылся по случайности участок этой местности с пояснениями. Видимо, это была специальная программа-брошюра для военных. В тот момент я очень испугался, но все же успел пробежать глазами по странице и увидеть адрес, где моей коллеге предстояло квартироваться, и все это безвозвратно засело в моей голове.

Теперь я навёл ракурс на окна Вариного жилища. Это был специально построенный для служащих войск республики комплекс корпусов огромной величины, примерно в 2 раза выше того здания, где я находился сейчас, около 5 тысяч метров в рост и в треть этого расстояния по периметру, без каких-либо архитектурных излишеств, кроме собственной закольцованности и огромных римских колон на входе в сообразно размерные стеклянные двери главного холла, который, что интересно, являлся единственным, и со стороны внутренней территории комплекса, и со стороны улицы. Я полагаю, что это сделано для удобства контрольно-пропускной системы. Мне приходилось бывать в аналогичных постройках. Там, чтобы попасть в отдаленную точку от центрального коридора, порой надо проехаться по специальным шахтам лифта, расположенных, как вертикально, так и полувертикально или горизонтально. Внешние мониторы Вариной квартиры были задернуты сейчас электронными шторами сиреневого цвета, я опять перелистнул вкладку программы на бегущие проценты. Процесс должен был завершиться через четыре с половиной минуты. За дверью послышались какие-то звуки. Я отвлекся, и тут же приметил через развернутый передо мной дисплей и прозрачность настенного стекла какое-то красно-синее мигание. Я рванулся прямо через плоскую голограмму к управляемому окну, так как подумал, что там, в воздухе за мной наблюдает видео стрекоза и сбилась или закончилась лента воспроизведения. Я вгляделся в пространство. В небе по рассеивающемуся туману плавно плыл чей-то пассажирский жук. Это он издавал красно-синее свечение, которое через смог казалось каким-то близким. Я проверил картинку внешних телевизоров окон. В комнате никого не было, а на ковре, прямо до потолка красовались общее изображение этой чужой для меня галактики, только в объемном режиме. Мне нравится иногда вставать прямо внутрь этого зрелища или садится на пол с чашкой чая или кофе и просто любоваться этой картиной. Я вернулся к программе радиотрансляции. Передача была завершена. Свернув дисплей, я пошел на кухню готовить ужин.

Проснувшись в занимающейся заре, я долго наблюдал за бродившими в голове спутанными мыслями, пока не осознал, что смотрю на перевалившую через шестую цифру часовую стрелку, а значит надо собираться для выхода из дома, назначенного на половину восьмого, ровно за 60 минут до начала учебно-трудового дня. Добравшись через обычные утренние процедуры, включающие умывание, одевание, завтрак и рассматривание себя в зеркале, до времени «Ч», я обулся в недавно купленные, модные сейчас кроссовки с электромагнитным дном подошвы, способные зависать на некоторое время в воздухе. Человека поднять они не могли, но выглядело это интересно, когда в прихожей, ради забавы, включишь эту функцию. Вообще в этом мире было много интересных вещей, которых ещё не знали у меня дома: кружки, самостоятельно кипятящие воду; сигареты, вместо травяного дыма, выдающие холодный водяной пар; специальные растворы, делающие из несъедобных вещей пригодные для пищеварения продукты; генетически трансформированные деревья круглой формы, внутри которых некоторые люди делали себе жилища, – не говоря уже о роботах, имеющих такие же гражданские права, как и все. На планетах серого эфира, или, как мои сородичи говорили – серой субсистеме, существа с искусственным интеллектом тоже были частью общества, но в зависимом и подчиненном состоянии. Только в отличие от местного положения вещей, у нас было больше разновидностей их биопринадлежности. Часть делалась, как и здесь, из металла и тканей живого мира со вшиваемыми процессорами программно-поведенческого разума. Такие модели выполняли низкоквалифицированную работу, вроде грузчиков, мусорщиков, дворников и так далее. А другая половина производилась при клонировании эмбрионного гена с введением неорганической системы дальнейшего функционирования. Им могли поручить должности полицейских, военных, психологов и прочее. Эти же нейросистемы, вшиваемые в клонированных эмбрионов могли, по желанию или по необходимости, связываться с нервными окончаниями уже сформированного организма или просто автоматизированными структурами, как-то «умные дома», заводы, машины, меж-пространственные корабли. Я тоже не обошёлся без аналогичной операции. На это ушло несколько месяцев, зато теперь у меня была возможность переносить сверхсветовое перемещение, дольше находиться без кислорода в жидком или безатмосферном пространстве, обострённо чувствовать, концентрировать внимание на нужных вещах в течение нескольких суток. Этот эффект от перенесённой нано-хирургической операции длится около 3 лет – через год я утеряю данные качества. Отсюда и образуются сроки моей командировки.

Учитывая тот факт, что на околоземных территориях люди уважали роботизированный слой общества, и сам я теперь отчасти являлся таким же, то мне даже симпатизировал местный уклад жизни. Но буду ли я такого же мнения через год?

Итак, обувшись и одевшись, я вышел за дверь и отправился к лифтам. В этот раз на лестничной площадке никого не было, хоть наш ярус включал 50 квартир, и нередко, выходя за двери, можно было встретить своих многочисленных соседей или даже посторонних людей, забредших сюда по своим, неведомым мне причинам. Скоро послышалось мягкое гудение тормозящей кабины, работающей на воздушной подушке, как и большинство средств современного передвижения. По земле и по воздуху были проложены дороги и аэротунели, способные создавать электромагнитное давление, которое во взаимодействии с передвижными платформами «толкали» их в нужном направлении. Водителю, если он не включил автоуправление, оставалось менять напряжение боковых и фронтальных полюсов своей модели, чтобы менять курс. Также между некоторыми планетами и их спутниками были «перекинуты» антигравитационные пластичные мосты в виде труб широкого диаметра из прорезиненной пластмассы высокой прочности, в которых были встроены железо-магнитные дороги, по которым люди, боящиеся летать на транс-космических станциях с двигателями, работающими на топливе, перекочёвывали на поездах, жуках, биполярных скутерах и наземно-воздушных автобусах на соседние планетные массивы. Продолжительность пути в таких межпланетных тоннелях сглаживалась наличием перевалочных пунктов, и даже существовала отдельная субкультура туристов – любителей данного рода путешествий. Но всё же на множество планет можно было попасть только, перелетая между дозаправочными станциями на личных или общественных ракетно-двигательных кораблях. В этом деле ничего не изменилось с давнего времени, исключая то, что использовали топливо новой генерации и внутрикабинные амортизаторы давления. Всё это увеличивало скорость передвижения до 0.00015 парсеков в год и, к примеру, от Земли до Луны, уходило 10 часов пути. Но сейчас мне нужно было доехать лишь до противоположного конца города, где через 60 с лишним минут начинались чтения. На взятом в прокат скутере я составил маршрут из перечня наземных дорог и аэропотоков, советуемых GPS – с наименьшим прогнозируемым трафиком и наибольшим пространством для манёвра. Надев шлем и выехав с подземной стоянки, я нажал на изображение линии траектории между пунктами начала и окончания пути. Меня понесло на юго-западную дорогу и далее к шоссе, с которого можно было выехать на площадку для взлёта внутриатмосферных платформ. Я старался ехать помедленнее, маневрируя между мобильными средствами передвижения всех видов и, по возможности, любуясь на проплывающие справа и слева возлемагистральные многоярусные дома и картины общественной жизни. Некоторые небоскрёбы соединялись вверху дополнительными фундаментами. По ним были проложены пешеходные тропы, там располагалась часть зон отдыха с зелёными массивами и различными социальными центрами. Понемногу строения начали редеть, начали появляться пейзажи озёр и лесов. Впереди замаячил указатель на площадку, с которой мне придётся взлетать. Я ещё больше убавил скорость, чтобы подготовиться к предстоящим перегрузкам. В следующий раз надо будет ехать через центр города – по земле. Встану пораньше, зато убью меньше нервов.

Я встал в очередь. Передо мной было около полтора десятка «жуков», скутеров и один воздушный автобус. Уже привычно для меня они стали поочерёдно взлетать в воздух, сначала немного ускоряясь, потом, принимая среднюю скорость движения и удаляясь в разных направлениях. Видно было, что некоторые пассажиры автобуса ещё не очень привыкли к таким вещам и у прочих лица принимали довольно озабоченные выражения. Подошёл мой черёд. Я подумал несколько секунд, включил программу воздушного маршрута, и тут же нижняя магнитная ось толкнула машину вверх и вперёд. Я прижался к корпусу скутера. На дисплее касочного забрального стекла пунктирными линиями отображались окружности поточной траектории, в пределах которых можно было совершать маневренные действия. В отдельном столбике отсчитывались показатели расстояний до ближайших транспортных объектов в пределах моей трассы. Автоматика этих машин рассчитана на избежание столкновений. Бывало, что некоторые мастера на все руки приделывали к своему транспорту систему радарной невидимости эксперимента ради. Но все же пожизненные сроки в тюрьмах понемногу остановили левшей, подковывающих железных «блох». Я нажал на кнопку правого крена и не отпускал до тех пор, пока не оказался в положении «вверх тормашками». Сам костюм для аэроезды оснащен притягивающимися металлическими креплениями, что не дает телу оторваться от кабины. Дополнительно голени и ляжки пристегнуты ремнями, а для полного комплекта на мне был одет рюкзачного типа компактный парашют из сверхтонкой, но очень прочной ткани. На самом деле я страшился подобного рода полётов, но старался использовать принцип «от обратного», дабы максимально нагрузить свой вестибулярный аппарат для дальнейшей адаптации и привыкания к таким «airwalking»2. Вися вниз головой над горизонтом и рассматривая мегаполис, я подумал, как интересно было бы наблюдать эту панораму ночью, когда проносящиеся сейчас снизу бетонно-стеклянные олимпы с их сетями верхних и нижних магистралей и природных проекций светятся синими, красными и желтыми цветами, будто звезды отражаются в прозрачном озере. На выходных, по возможности, устрою себе такое времяпрепровождение. Между тем прогулка на 4-тысячной высоте подходила к спуску. Я уже видел здание нашего университета. Показатели мегаамперов двигательного аккумулятора стали постепенно уменьшаться, так же, как и цифры напротив букв «H» и «V»3. В это время я выравнивал соответственно изначальному углу горизонта, свое положение. Через шесть с небольшим минут ожидалось приземление. Я снова прижался к корпусу скутера. С этой нежилой стороны части города не было высотных строений, кроме остающихся позади моего и еще нескольких университетов научных центров, к которым мне опять придется подъезжать после состыковки с посадочной площадью.

Вместе со своей мото-платформой, перескакивая с потока на поток, по касательной параболе я приближался к минимальной высоте, с которой начнется вертикальный спуск на дорожную почву земли. Через несколько минут после того момента, когда подо мной была финальная точка маршрута – научная база «WSLC» – магнитные диски машины вновь «сцепились» с бетонно-металлической полюсной трассой, автоматически направивший меня к институту, так как мне захотелось воспользоваться автопилотом после измотавшего мое внимание полета.

Обратный отсчёт показывал 10 минут 42 секунды до полной остановки по адресу «Мичуринский проспект 28». Перед остановкой на въездных воротах опять включится ручное управление, чтобы я смог примоститься на свободной ячейке парковки на минус третьем уровне подземного гаража, а пока я снял навигационно-защитный шлем и подставил вспотевшее лицо и затылок под встречный ветер. Скорость была небольшой. У меня нашлось время на созерцание тянущихся справа и слева зелёных полос леса, симметрично расположенных, по крайней мере с этой точки обзора, по обе стороны от шоссе.

В таком полуобморочном положении ума и тела пролетело около 10 минут и 15 километров оставшегося пути. Впереди с левой стороны деревья привычно стали исчезать и оставили место, сначала мелькающему меж ними, а потом отдельно стоящему, с узкими прорезями между стальными узорчатыми цилиндрическими столбами с врезной мозаикой из цветного стекла – забору, который так и длился ещё с пол минуты по левой руке, пока не прервался двумя пятиметровыми ставнями ворот с выделенным заездом с основной трассы.

Я выключил «autocar» и нажал «onmanual»4. Щёлкнул классический рычажок левого поворотника, хоть ближайший объект позади был «жук» на примерно шестисотметровом отдалении. Дёрнул ось руля ко въезду, сначала выкрутив рукоять газа до третьей из семи отметок, сразу отпустив, и надавив на педаль тормоза около правой ступни. На правом и левом верхних углах ворот висели видеокамеры. Они пускали изображение в помещение охраны. На их экранах сейчас как раз был виден чёрно-зелёный аэроскутер марки «НеоЛада» и я, сидящий сверх него. Ворота плавно отъехали в задние стороны и одновременно прижались к внутренним стенкам ещё одного забора, только уже с обычной металлической плетёнкой синего цвета, образующего вместе с ними автоматизированный контрольно-пропускной пункт, оснащённый прикреплёнными по бокам рентген-лучами и системой инициализации личности. Въехав на середину АКП пункта, и дав створкам вновь закрыться, я слез с машины и подошёл к экрану определения отпечатков пальцев, приложил пятерню и нажал на кнопку посыла запроса, появившуюся под напечатанными моими фамилией, инициалами и личным номером гражданина Республики. Теперь и эти ворота стали отползать в обратную сторону.

В гордом одиночестве, ибо заезжал я со стороны подземной парковки, а не заходил с главного входа, около которого сейчас наверняка привычно толпится достаточно народа, наслаждаясь последними минутами свежего осеннего воздуха перед посещением лекционных залов, мне за несколько минут удалось найти место для скутера, скинуть костюм для езды и оказаться в коридоре 7 этажа, рядом со 118 аудиторией. Я посмотрел на часы. Было чуть больше половины девятого утра, чуть-чуть опаздываю. Зайдя вовнутрь, обнаружилось, сегодня был практически аншлаг. Все десять рядов заполнены. Места оставались лишь наверху, но и я зашёл именно с верхнего входа. Наш преподаватель решил не акцентировать внимания на моём позднем появлении. Первую лекцию отсидели стойко. Никто не заснул и не мешал процессу перешёптываниями и прочим. Всего на эту дату было запланировано 3 пары. Рассказывали о новинках в производстве беспроводной связи, выпущенных, сотрудничающими с нашей компанией корпорациями. В большом перерыве, после вторых полутора часов я решил возвратиться на стоянку, дабы взять из отсека хранения запасённый провиант. В подземном гараже, помимо моей платформы, стояло не так уж много автомарок, тем страннее мне показался отзвук некого движения за столбом, около которого не мостилось ни одного мобиля. Та колонна находилась в метрах 35 от меня и идти проверять там что-то было лень. Я открыл отсек хранения и достал оттуда специальные очки, позволяющие наблюдать сквозь железобетонные и кирпичные конструкции, одел на голову и опустил окуляры на глаза. За столбом, у основания, кто-то притаился. Что это ещё такое? Я опустил «сканлокль» на шею вместе со сползшим ремнём и тихими мелкими шажками пошёл по направлению моего тайного соглядатая. За десять метров до цели кто-то или что-то снова заворочался с той стороны столба. На всякий случай я взял «сканлокль» в руку. Так как он весил около килограмма, я намеревался использовать его в виде оружия – в наихудших обстоятельствах. «Мартышка и очки», не более, не менее. От меня до стояночного крепления оставалось несколько метров. Ещё пара мгновений, и со сжатым сердцем я заглянул через колонну. Оттуда, с пола на меня смотрели два удивлённых глаза довольно крупной собаки ярко оранжевого цвета с облезлым поджатым хвостом. В породах не довелось уметь разбираться, но то, что она, скорее всего, голодная, было понятно. Вернувшись к своему мотоциклету, достав из него пару бутеров, я отнёс их и кинул псу. Понюхав и поворочав головой, встав на четыре лапы, псина начала поедать, предназначенные мне продукты. Я решил не мяться и принялся за свою порцию, не отходя от моего новоиспечённого товарища. Так, пообедав, мы отправились по своим делам: собака, свернувшись в клубок, дальше спать, а я к аудиториям. После лекций его уже не было на своём месте, только валялось ещё несколько кусков хлеба – избирательный пёсик.