И побежала мышь дальше. Что было делать. Долго ли, коротко ли бежала она. Вдруг, глядь, земля переменилась, твердой стала и совсем не сыплется.
Подбежала мышь к первому попавшемуся жуку и спрашивает:
– А, дядюшка жук, что это у вас тут за земля-то такая, твердая?
А жук ей отвечает:
– Это не земля, дуреха, а бетон. Тут люди когда-то прежде работали. Они и построили. Вот только давно это было, теперь никто и не упомнит.
– А-а, – протянула мышь понимаючи, – значит люди. А что они делали? Ты говоришь, что они работали?
– Да, работали, а что делали не знаю. Ты, вон, лучше пойди у пауков спроси. Они там в темных щелях живут и по-более моего знают. Только ты с ними поосторожней будь, а то ведь они и ужалить могут.
– Спасибо тебе, дядюшка, – поблагодарила жука мышь и побежала дальше.
Добежала она до тех щелей темных, о которых жук ей рассказывал. Смотрит, а там внутри и вправду что-то шевелится. Ух и страшно же ей стало. Не любила она пауков, боялась их очень. Но, что было делать, не возвращаться же.
И вот ползет она по длинной узкой расщелине, а там то с одного боку, то с другого, как зашевелится что-то, у нее аж душа в пятки. Наконец вышел ей навстречу самый главный паук. Большой такой, страшный. Глаза горят, а лапки подергиваются.
– Ты чего это, мышь серая, тут делаешь? – говорит.
– А я, мышка Норушка, я себе норку новую ищу, – ответила ему мышь. – А ты, я знаю, паук страшный, мне про тебя жук там наверху рассказывал.
– Ах жу-ук, – протянул паук понимаючи, – ну тогда ладно, не будем тебя жалить, поговорим. Так ты, значит, норку себе новую ищешь?
– Да, дедушка, – ответила ему мышь дрожащим голосом.
– Ну, норка тут есть одна для тебя. Вот только там змея живет. Ты ее убей и сама живи как знаешь. А мы, пауки, тебя не тронем. И будем даже охранять.
– А что, – поинтересовалась мышь, – та змея, она ядовитая?
– Да, – ответил ей паук, – очень. Раз укусит и все. Мы ее сильно боимся. Но ты не трусь, мы тебе противоядие дадим. Оно на нас пауков не действует, а тебе в самый раз будет. Ты его выпей и иди змею убивать, а мы тебя здесь подождем.
Взяла тогда мышка пузырек тот зелененький, да и выпила его содержимое. Что было делать? Потом пискнула, чихнула, потому что зелье то больно уж терпким оказалось. И пошла вперед змею убивать. Вот только качало ее отчего-то. То в одну сторону, то в другую. Все вокруг туманным сделалось, а самой весело стало. Так она и шла по той расщелине, а как дошла до ее конца, то уже настолько развеселилась, что стала песни петь.
Услыхала ее змея и задумалась. Мало того, что кто-то по расщелине той запретной идет, так еще и песни поет очень громко. «Видно, это сильный зверь какой-то, раз меня совсем не боится, – решила она наконец. – Ведь там одни пауки трусливые живут и они наверняка предупредили гостя незваного». И тут прямо ей на голову из расщелины той, что под потолком была, свалилась мышь серая. Да как увидала ту змею, так со смеху аж с лапок попадала. Лежит на спине, смеется и подняться не может. Поглядела на нее змея, поглядела, оползла вокруг, да как ужалит. Мышь так сразу на лапки и вспрыгнула.
– Ты чего это, старая, кусаешься?!
– А ты кто? – змея спрашивает.
– Я, мышь серая. Я себе норку новую ищу и теперь тут хочу жить.
– Ах ту-ут?! – зашипела змея, да как кинется. Еще раз ужалить мышь хотела.
Но мышка тоже не промах была и сразу высоко вверх подпрыгнула. А как подпрыгнула, так той змее на голову и села.
– Ну вот, змея, – пропищала мышка, – теперь ты в моей власти! И теперь я здесь буду жить.
И так ту змею укусила, что та сразу и померла. «Ну вот, – повторила мышь, – так-то оно лучше будет. А то, ишь, кусаться вздумала». И пошла свои новые владения осматривать.
А там места видимо-невидимо. И все потолки высокие. И полы ровные. И на голову ничего не сыплется. Муравьев, жуков и прочей живности, даже и в помине нет. Всех, видимо, старая змея по-передушила. «Вот это хоромы», – сказала себе мышь и дальше пошла. А дальше была еще комната, потом другая. И так много их было, что и не сосчитать. Но больше всех мышке понравилась комната с лампочками. Там стулья деревянные стояли и два стола. И на каждом таком столе лампочки были разноцветные. Вот только не горели они совсем.
– А что же это вы лампочки такие красивые и не светитесь? – спросила у них мышь.
– А они и не могут, – ответил ей кто-то из-за стола.
– А это кто там сидит? Кто со мной разговаривает?
– Я, пульт управления. Меня люди сделали. Только давно это было.
– Ах пу-ульт, – протянула мышь понимаючи. – Ну тогда расскажи, коли знаешь, как лампочки твои разноцветные починить. А то я страсть, как на них посмотреть хочу.
– А ты вот полезай внутрь меня, да проводки разные соедини. Какие – расскажу, они и заработают.
Мышь так и сделала. И долго она еще внутри этого пульта возилась. Сильно поломанным он оказался. Но наконец-то управилась.
– Вот, – говорит мышь, – все сделала. Включай теперь свои лампочки.
Пульт щелкнул, скрипнул, загудело внутри него что-то. И заработал. А вокруг него такой яркий свет сделался, что слепит прям. И зажужжало все вокруг, и заскрипело.
– Вот, – говорит пульт управления, – так-то оно лучше будет. И веселей. А тебе, мышь ты моя серая, за помощь твою я один секрет открою. Ты вот сейчас вон ту кнопку красную нажми, да потом еще те ключики поверни. И будет тебе второй закат солнца за сегодня. Удивишься.
Призадумалась мышь. Ей ведь когда-то бабка еще давно рассказывала, что они со своими родственниками, второй такой закат солнца уже видели. Но сама она тогда совсем маленькой была. И была ли то правда или нет, никто не мог сказать. Но посомневалась мышь, подумала и все-таки решилась.
– Хорошо, – говорит, – давай, пульт ты мой лампочный, сделаем с тобой второй закат солнца за сегодня. И исполнила все, как пульт ее просил в точности.
Вдруг загудело все вокруг, затряслось и так жарко сделалось, что хоть беги. А мышь и вправду так перепугалась, что побежала. Мимо комнат бесконечных, мимо змеюки мертвой, да мимо пауков страшных. И так быстро бежала она, что у тех даже глаза на лоб по-вылезли. Удивились очень.
А мышь все бежала и бежала. Пока не добралась до деревни одной. Та деревня совсем неподалеку от ее леса была и мышь ее хорошо знала. А в той деревне трим один жил. Старый и чудной. Усы носил огромные, чуть ли не до пояса. А чудной, потому что любил на крыше сидеть. Сядет так, бывало, и целый день на небо смотрит. Вот и сейчас этот трим у себя на крыше сидел и на поздний закат любовался. Увидала его мышь и подумала: «А ведь с крыши-то оно, наверное, на второй закат лучше смотреть будет». И полезла к усатому триму. А тому и все равно. Мышь – не мышь, какая разница. В любой компании веселее.
Так они и сидели там вдвоем, на закат любовались. «Но, – вздохнула мышь, – обманул меня, видимо, пульт тот с лампочками. Хотел меня из той норы прогнать и сам во всех комнатах жить себе. А я, дуреха, ему и поверила». Но не обманул пульт мышь серую. И вскоре где-то далеко за горизонтом второй очень яркий закат вспыхнул. И был он еще краше первого. И вот тогда уже многие из деревни той к триму усатому да к мышке серой на крышу по-залазили, на чудо то дивное посмотреть.
4. Ракета
Сидели как-то тримы у себя в деревне и думали, чем бы им таким особенным заняться. Кто-то предложил железный забор вокруг деревни строить, кто-то высокую башню, а кто-то – ракету. Последняя идея всем больше остальных понравилась и решили они строить именно ракету. Разыскали на ближайшей свалке железяк ржавых да разных, кто-то бетонных блоков притащил, что потяжелее, а кто предпочел и двигателем заняться.
Наконец ракета была готова. И не слишком-то долго тримы ее и строили. А вышла на загляденье. Железный каркас, проволочками перетянутый, бетонные крылья и борта. А снизу для костра еще место, потому что кто-то из компании этой, кто посообразительнее других был, сказал, что у ракеты обязательно сзади огонь должен гореть.
Развели они огонь, да сильный такой, что и не подойти даже. Но ракета что-то все не взлетала. Стали думать. Пошли по деревне поспрашивать, может кто знал, как ракету в воздух запускать. Но никто, конечно, ни о чем подобном не слыхивал. Тогда тримы пригорюнились сильно и бросили эту затею. Пошли железный забор строить. И с этим делом у них намного лучше все получилось.
А ракета, вся черная от копоти, да обгорелая со всех сторон, так и осталась стоять на окраине деревни. И долго бы она там еще стояла, если бы в деревню ту не пришел однажды трим из большого города. Ведь там в городах тоже иногда тримы жили. Хотя жизнь там совсем другой была и, как говорили, на любителя.
Как увидел этот городской трим их железобетонную ракету, ох и смеяться же стал, только за бока держался.
– Где же вы, недотепы, видели, чтобы ракеты так строили? Вы бы хоть в книжках умных посмотрели, ведь там все про это написано.
– А мы книжек умных не знаем, – ответили ему деревенские жители, – мы с ними только говорить умеем, потому как грамоте не обучены.
