Трим. Сборник рассказов
– Мне страшно, – тихо сказал Тай, другой трим, который отправился со Стромом в это путешествие.
Они, конечно, изначально еще предполагали, что их путь не будет особенно легким, но все же и не ожидали такого. Несколько дней в этих холодных, гулких проходах, продуваемых всеми ветрами, когда слева и справа от вас одни только голые камни. Бесконечные, тяжелые, острые. Да теперь еще и колдун. А ведь они сначала вполне ему и поверили. Что он хорошим тримом был и хотел им помочь.
Этот, совсем молодой еще парень сидел в окружении небольших острых скал и словно бы игрался с камнями. Он сначала легонько подбрасывал их вверх, а затем делал так, чтобы они не падали. А бедные путешественники к тому времени уже так сильно устали, что просто подбежали к нему и стали просить о помощи. Колдун же сначала внимательно их выслушал, а затем, догадавшись, что они просто заблудились в горах, спокойно указал направление. И вот теперь, спустя еще целый день, они уперлись в тупик. То есть в непроходимое узкое место, где изогнутая, почти вертикальная гладкая стена уходила в неведомую высь, а с другой стороны к ней примыкала бездонная страшная пропасть.
– Мы погибнем, погибнем здесь, – снова запричитал Тай, медленно опустившись на землю.
А Стром хотел было ему возразить что-то, но, не найдя подходящих слов, понурил голову и тоже сел. И тут вдруг они увидели нечто странное. Из небольшой расщелины, что находилась чуть в стороне и которой они прежде не замечали, выплыло некое голубоватое свечение. Потом постояло на месте и двинулось дальше. Оно совсем уже было приблизилось к ним и даже прошло чуть вперед, когда путешественники разглядели, что это была девушка. Она была очень красивой и одета была хорошо. А почему так светилась, они, конечно, не знали тогда, но решили пока не спрашивать. Девушка же эта прошла немного вперед и прямо к бездонной пропасти, после чего замерла там на мгновение и… шагнула в пустоту. Стром с Таем аж вскрикнули от испуга и вскочили на ноги. Однако увидели, что странная девушка не упала тут же вниз, а продолжила неторопливо спускаться. Они осторожно приблизились к краю, где и обнаружили очень узкую, крутую тропинку с выдолбленными ступенями, которая уходила в призрачную темноту. Решив уже не отставать, они тихонько пошли вслед за девушкой.
Спускались они долго. Неожиданно долго. Нет, они, конечно, видели сверху, что пропасть была глубокой, однако насколько не представляли. Наконец, примерно через час, они почувствовали под ногами мягкую почву, а вдалеке заметили и несколько мерцающих огоньков. Ух и обрадовались же они тогда, отчего, не в силах более сдерживаться, побежали скорее вперед мимо светящейся девушки и прямо по направлению к деревне. Там они встретили местных тримов, которым и рассказали, как плутали в горах и как чуть было не погибли. А те им ответили, что они пока в горах все еще и находятся, и что теперь эти горы вокруг них. Призадумались Стром с Таем, но все же решили, что и того что сейчас есть, им пока вполне достаточно. Отчего и напросились к одному местному триму в гости переночевать.
– А скажите нам, – обратился Стром к этому триму, когда они к нему домой шли, – что это за девушка такая светлая у вас здесь ходит? Мы ведь как раз за ней и спускались вниз, потому что даже в темноте хорошо ее видели.
– Ах эта, – трим вздохнул, – никто не знает точно ее имени, хотя она здесь и родилась. Да вон, кстати, ее отец стоит. Вы лучше у него обо всем спросите, а я пока своей жене скажу, чтобы она и на вас ужин приготовила.
На том и порешили. Подошли тримы к отцу девушки. А тот тоже про нее толком ничего не знал, словно это и не дочь его была вовсе, а посторонний человек.
– Имя ее только жена знала, – пояснил он, – но она умерла, когда девочка родилась. Она, конечно, придумала ей какое-то имя, это точно. Вот только какое, – он развел руками. – На простые же имена она не откликается. Да так теперь и ходит без имени, и молчит все. Мы, конечно, приглашали бабку-травницу, но та как с ней поговорила, так сразу кинулась на землю и стала ей ноги целовать. Ну, какая же это помощь? Нет, я ничего не хочу сказать, девочка моя очень добрая и отзывчивая. Вот только кому от этого прок?
– Да-а, – согласились с ним Стром с Таем, – уж такая добрая, что даже светится.
– А знаете, – вдруг оживился Тай, – мы ведь там в горах, недавно колдуна одного видели, сильного. Он, правда, совсем молодой еще, но может делать так, чтобы камни вниз не падали.
– Ух ты, – заинтересовался отец девушки, – и что, как вы думаете, сможет он моей дочке помочь?
– А мы откуда знаем, – удивились тримы, – но можем пойти туда и позвать его. Вот только все это лучше сделать завтра, а сейчас мы очень спать хотим.
На том и порешили. И когда тримы, досыта наевшись вечером и выспавшись ночью, проснулись утром, отец девушки их уже ждал. Они только попросили его показать им дорогу к той тропинке, по которой вчера вечером вниз спускались, а дальше уже сами пошли. Наконец, спустя несколько дней возвратились они назад вместе с колдуном. Оказалось, что это и вправду был совсем молодой еще парень, лет восемнадцати. Однако колдун он был настоящий, что местным тримам сразу и продемонстрировал. Он тогда взял воду, что у них в ручье текла и приподнял ее в воздух вместе с водорослями, а некоторых еще и обрызгал. После чего местные жители отвели его к странной девушке. А та как раз у себя в огороде была, грядки пропалывала. Увидал ее колдун и раскраснелся даже, уж очень сильно она ему понравилась. Но когда он к ней подошел и спросил имя, то не услышал никакого ответа.
– Так как же тебя зовут, милая девушка? – повторил он свой вопрос, взяв ее за руку.
Но та лишь руку свою назад отдернула и отошла прочь. А потом посмотрела в глаза колдуну и лицом побледнела. И долго она не могла от него взгляд отвести. А затем руки свои неожиданно к небу подняла и прошептала что-то. И тут же трава густая, длинная стала быстро из земли расти. Да все выше и выше, пока даже самих тримов не переросла. А затем трава эта стала колдуна крепко опутывать. Однако он руки быстро в разные стороны развел и силой своей колдовской всю эту траву от себя отбросил.
Разозлилась тогда девушка и руки наоборот вниз опустила, да пальцы растопырила. И в тот же миг из-под земли корни начали расти. Большие, длинные, страшные. Увидали все это местные тримы, да врассыпную из своей деревни побежали. А некоторые из них и кричали даже: «Вот уж так добрая!» Один только колдун не испугался. Он хлопнул громко в ладоши и от звука того корни, что были рядом с ним все на землю попадали, как подрубленные.
Совсем уже разозлилась девушка и стала руками своими размахивать. И тогда яркие молнии в небе вспыхнули и дождь пошел, и очень сильный ветер поднялся. Да такой, что все кружился вихрем поблизости и на колдуна того наскакивал. И тяжело тогда стало колдуну, отчего он даже на одно колено опустился и голову наклонил. А девушка, когда это увидела, еще и смеяться стала. И от смеха того из земли всякие гады полезли: жуки, змеи и прочая нечисть. И разозлился тогда колдун и встал с одного колена, и вновь руки в стороны развел, и с большой силой хлопнул ими. Да так громко, что в горах камнепады начались и вдалеке несколько снежных лавин сошло. Но сгинули в тот же миг все гады противные, что из-под земли повылезли, и ветер тут же прекратился, и дождь. А девушка, как только это увидела, так просто в немом исступлении стала на колдуна того набрасываться. Но этим, конечно, ничего ему уже не сделала. Поскольку он выставил вперед свою руку колдовскую, о которую она несколько раз словно бы ударялась, хотя и не касалась ее вовсе. После чего отлетала назад и падала.
И так она вся тогда поранилась и платье сильно изодрала. Но наконец все же успокоилась. А как успокоилась, так и встала с земли и на глазах у нее были слезы, – уж слишком больно ей было. А потом подошла медленно к колдуну и тихо сказала ему на ухо:
– Аори, – после чего свечение вокруг нее вдруг исчезло.
И сразу после этого все вокруг стало прежним. Тримы, что разбежались из деревни, вернулись назад к себе домой, а погода стала ясной. Девушка же вместе с колдуном пошла к своему отцу.
– Это жених мой теперь, – сказала она ему, – и я теперь только с ним жить буду.
А отец ее и счастлив был, что дочка его хоть и не светилась больше совсем, но зато нормальной девушкой стала. И была потом у них свадьба веселая, потому что колдун тот очень шутить любил и местных тримов смешил сильно. А Стром с Таем на той свадьбе тоже присутствовали, потому что никто не забыл, что колдуна того молодого и сильного в их деревню именно они привели. А поэтому им первым почет и уважение.
8. Врун
Пес был замечательный. Его Мурену старший брат подарил. Он, когда узнал, что его младшой, как они его в семье называли, женится, так сразу к нему с подарком и пришел. «Вот, – говорит, – подарок тебе. Тебе и невесте твоей», – он с интересом посмотрел на Лою. Он, вообще, давно на нее заглядывался, но когда узнал, что его брат тоже ее любит, да и девушка ответила ему взаимностью, так сразу отступился и никаких активных действий более не предпринимал.
– А как нам звать-то его? – спросил Мурен.
– Да как хотите, – ответил ему старший брат с улыбкой, и попрощавшись, пошел назад к своему дому.
День свадьбы близился и Мурен со своей невестой тоже готовились. Запасались продуктами, гостей приглашали, да и сами планировали, как теперь жить будут. Собака же их на удивление умной и полезной оказалась. Во-первых, она попередушила в огороде всех полевых мышей, которые портили им урожай и даже кротов повыкопала. А во-вторых, она очень ревностно их дом охраняла. Пес этот с первого же дня, как только его во двор пустили, тут же обследовал всю территорию и стал считать ее своей абсолютной собственностью. Он даже во двор хозяйский вообще никого не пускал, если только по распоряжению Мурена. А на остальных всегда очень громко лаял. Он выкопал потом себе несколько ямок по разным углам участка, которые использовал как засады или пункты для наблюдения. И если какой-нибудь неизвестный трим заходил к ним во двор, то он неожиданно из этих ямок выпрыгивал и пугал гостя незваного очень сильно.
Вот только лаял он как-то странно и выл тоже. «Врун, врун», – словно бы говорил он, когда лаял, и «обману-у, надурю-ю», – когда выл. Это показалось его новым хозяевам несколько странным. Но они, чуть поразмыслив, решили так собаку и назвать: «Врун».
Помимо практической пользы, пес этот был еще очень ласковым. И когда Мурен подходил к нему, то так преданно смотрел ему в глаза, что у того просто слезы наворачивались. А хозяйку свою будущую, Лою, так вообще очень сильно любил. И когда она проходила мимо, то крутился возле нее виляя хвостом, словно даже и не зная куда бы себя деть.
И вот наконец подошел день свадьбы. Завтра все должно было случиться. Все приготовления были завершены и Мурен с Лоей снова простились и, как они думали, уже в последний раз. Лоя собралась идти к себе домой, а Мурен у себя во дворе остался. Вот только странным было каким-то это прощание. И молодые даже сразу не поняли, в чем именно было дело. Но потом сообразили, что это их Врун куда-то запропал. Он обычно всегда выбегал из дома или из ямок своих выпрыгивал и провожал Лою веселым лаем и повизгиванием. Но сегодня его почему-то не было.
– Что-то мне все это не нравится, – сказал Мурен, – пойду-ка я его за домом поищу.
– И я тогда с тобой, – сказала Лоя, – мне этот пес тоже очень дорог и я не хочу чтобы накануне свадьбы с ним что-нибудь случилось.
Пошли они искать. Но ни за домом, ни в самом доме собаки не было. Тогда они вышли на улицу, тоже ничего. Пошли за околицу – а тримы, как и люди еще когда-то, вокруг своих поселений объездные дороги строили, для удобства чтоб, – и там никого.
– Уж не сбежал ли он совсем, – проговорил Мурен, – ведь посмотри, нигде нету.
– Да не мог он, – ответила ему Лоя задумавшись.
Вдруг, глядь, из-за пригорка, что находился неподалеку, два светящихся пятна показались, потом исчезли и чуть погодя появились снова. Но тримы эти не из пугливых были и сразу сообразили, что это зверь какой-то лесной на них оттуда выглядывает. И Мурен даже позвал: «Врун, Врун», – но услышал лишь приглушенное рычание. А еще через пару минут увидели они и несущуюся из-за пригорка серую тень, которая стремглав юркнула в их деревню и где-то между домов да заборов затерялась. Но они не пошли сразу в свою деревню, а решили посмотреть, что этот дикий зверь там за пригорком делал. Прошли они сначала по пшеничному полю, а затем и на пригорок поднялись. И тут уже точно вспомнили, что это было за место здесь такое, стародавнее. Никто, конечно, про него ничего не знал в точности, но рожь здесь тримы не сеяли, потому что запах там был какой-то очень странный и палки всякие перекрещенные, да еще и в землю вкопанные. Некоторые поговаривали, что палки эти – кресты, а место – кладбище. Но правда то была или нет, неизвестно.
Делать было совсем нечего, пришлось молодым возвращаться в деревню ни с чем. Во двор они к Мурену пришли, вдруг смотрят, а собака их тут как тут уже сидит. Уши поджала, хвостом виляет, радуется. Ну тогда Мурен с Лоей спокойно попрощались и по своим домам пошли. Но плохо спал в ту ночь Мурен. И все ему кресты деревянные снились, да поля гнилые, да пес его еще, странный. Мурену даже показалось, что пес этот над ним как-то тихо посмеивался, да зло так, не подоброму. Но все когда-нибудь заканчивается. И та ночь наконец прошла. Вышел тогда Мурен на свое крыльцо, смотрит, а у его калитки, что к нему во двор вела, народ столпился. Стоят там тримы местные и о чем-то громко беседуют. Подошел он к ним и спрашивает:
– А чего это вы, гости дорогие, не заходите? Ведь сегодня свадьба у меня и я вам всем буду очень рад. Заходите быстрее, еды на всех хватит и выпивки. Да Лою мою еще позовите, ведь она теперь почти жена мне и я ее очень сильно люблю.
На это один из местных жителей вышел вперед и говорит:
– Да не можем мы зайти к тебе. У тебя тут словно стена невидимая. И так вдоль забора всего. Мы даже пробовали сзади дом обойти, но и там то же самое.
Не поверил им Мурен и сам решил попробовать. Да как ударится головой о что-то твердое. Да сильно так, что аж вскрикнул. А потом стал по участку своему ходить и везде руками стучать. Но нет, везде и вправду было одно и то же – словно стена невидимая огораживала теперь его участок. Так что ни сам он выйти с него не мог, ни с улицы к нему никто не мог зайти. Послали они за бабкой-ведуньей, чтобы она растолковала, что это за чудо здесь такое невидимое. Та быстро и пришла. Походила вокруг, походила, да как закричит:
– Что ж это вы, несчастные, здесь понаделали. Такое заклятье ведь никто теперь снять не сумеет. Это дух злой какой-то здесь у вас живет. Только ему такое под силу. А мне не снять заклятие. Ищите духа, уничтожьте его и сможет тогда ваш Мурен на улицу выйти. С тем и ушла.
А местные жители стали думать, где же им духа того найти. А тут еще и Лоя подошла, да как про все узнала, то такими слезами залилась, что тримы ее насилу успокоили. И не было в тот день уже никакой свадьбы, а только все и искали, где ж это дух злой у них тут поселился. Друг друга оглядывали, по домам своим смотрели и даже скотину проверили. Но нет, ничего не нашли. Вернулись они тогда к дому Мурена.
– Прости нас, братец Мурен, – говорят, – добрый ты трим. Но не можем мы тебе помочь. Все обыскали, да не нашли мы нигде духа злого. Может в твоем доме нечисть какая завелась?
– Да нет у меня здесь ничего особенного, – ответил им Мурен, – ни скотины, ни вещей новых. Все что есть, так это уже давно было. Правда, вот, собаку мне брат подарил. Так это же подарок на свадьбу.
Призадумались тримы. Да, видно ничего не поделаешь, и понурив головы, пошли по своим домам. Одна только Лоя на месте осталась. Она долго потом еще у Мурена выспрашивала, не покупал ли он себе чего нового, может вещь какую или инструмент. Но нет, ничего не покупал. «А вот собака твоя, – Лоя тоже задумалась, – может она и не собака вовсе?»
– Да что ты, что ты, – замахал руками Мурен, – это же мне старший брат подарил, а он меня очень любит. Да вот и сам пес, ну скажи мне, разве может он быть злым?
И вправду, пес в тот момент так сильно хвостом завилял, да так посмотрел на девушку, что у той все сомнения сразу развеялись. И горько заплакала она и пошла назад к своему дому, потому что поняла, что свадьбы ей в тот день не видать. А Мурен хоть и не плакал совсем, но так опечалился, что сердце его не выдержало. Ведь он очень любил Лою и жить без нее не мог. Отчего лег прямо там у калитки на землю и умер.
А на следующий день стена та невидимая пропала, как будто ее и не было вовсе. И все тогда свободно прошли во двор к Мурену. Вот только поздно было уже и несчастному ничем помочь было уже нельзя. Поплакали, конечно, соседи повздыхали, да пошли и схоронили его. Что было делать. А Лоя, примерно через год, вышла замуж за старшего брата Мурена – Турена, который ее тоже очень сильно любил. Однако наказала ему, чтобы он пса того странного, что подарил своему младшому, прогнал. Потому что сама она в тот же день, повинуясь чутью своему женскому, прошла вокруг дома Мурена и наткнулась на те ямки, которые Врун выкопал. И нашла в тех ямках кости человеческие. Ей еще бабка когда-то давно про этих людей рассказывала, что они тут раньше все на земле жили, да потом отчего-то повымерли. Она даже спросила у Турена, откуда он взял собаку ту. Но тот как-то весь сразу замялся и ничего ей не смог толком сказать.
Однако собаку свою все же прогнал. Но Врун тот и вправду каким-то странным был. Он сначала долго не хотел уходить, а потом, хоть и убежал из деревни той и жил где-то поодаль, но каждую ночь к дому Турена возвращался и в окна к нему заглядывал.
9. Труба
Уж таким невероятно умным был этот трим, Ёр, что и сказать нельзя. И откуда только ум брал. Жил он в обыкновенной крестьянской семье. И родители у него были самые простые. И даже не учился он, вроде, нигде, а все равно здорово соображал. И это у него с самого детства еще повелось, когда другие тримы, его сверстники, играли себе беззаботно, на речке купались, да жизни радовались. Но он подрастал помаленьку, набирался знаний, пока не вырос в настоящего мудреца и умника. Все, буквально все жители той деревни всегда обо всем его спрашивали: кто о том, как им со своими близкими жить, если у них в семье вдруг что-то не ладилось, а кто даже и про то, когда рожь с ячменем сеять. И все-то хорошо знал их Ёр, и всегда дельные советы давал. Наконец он таким умным сделался, что даже местные девушки стороной обходить его стали, чтобы дурами не казаться. А то ведь он, так бывало, скажет им что-нибудь умное, а они только смотрят на него удивленно и ничего понять не могут, лишь смеются. Так он и жил в той деревне, пусть и без особой любви, но зато в большом почете и уважении.
И все-таки был у него один секрет. Да и не секрет даже, а так, секретик маленький. И это было его уединение. Он ведь так всегда и поступал: отправится куда-нибудь подальше в поле или в лес глухой зайдет, и думает себе. А как надумает что умное, так сразу в свою деревню и возвращался. Правда, когда задачка особенно трудная попадалась, он предпочитал в горы уходить и там в какой-нибудь пещере сидеть. Потому, что даже пение птиц или шум ветра ему в таких случаях мешали. И вот однажды он, совсем неожиданно, когда в очередной раз искал себе уединенное место, нашел старую сливную трубу. Она была не слишком широкой, такой, что еле пролезешь и была горизонтально вкопана в землю. «Надо же, какое интересное место, – сказал сам себе Ёр, – уж там-то мне точно никто мешать не будет». После чего заглянул сначала в саму трубу, а затем посмотрел, что было поверх нее.
Эта труба уходила куда-то вглубь широкой возвышенности, на которой, чуть поодаль, виднелся заброшенный старый город. Точнее, самые его окраины. И труба это уходила куда-то под него. «Попробовать что ли?» – подумал Ёр и засунул внутрь свою голову. А в трубе-то темно было и страшно. Но зато и невероятно тихо. Тогда он залез в нее по плечи, – тоже ничего, поместился вроде. Потом по пояс, а затем и весь целиком забрался.
«Вот уж точно, какое интересное место, – повторил он еще раз про себя, – тут мне хорошо будет думать и совсем не помешает никто. Я ведь смогу здесь самые трудные задачи легко решить. Поскольку не видно ничего вокруг, одна темнота, так что я даже взглядом ни на что отвлекаться не буду». После чего и задумался. А как задумался, так сразу несколько трудных задач и решил, и еще на пару сложных вопросов ответил. Эти вопросы ему соседи примерно с неделю назад еще задавали, а он все никак не мог найти ответы на них. Наконец, уже под самый вечер, он, вполне довольный и гордый собой, вылез из той трубы и пошел назад в свою деревню. И был в тот день у местных тримов настоящий праздник, потому что они сразу и очень много чего узнали нового. Однако от Ёра они не отстали тогда и задали ему еще несколько новых вопросов, причем, куда более сложных, чем прежде. Но Ёр уже знал как поступить и на следующий день снова пошел к своей трубе.
И на этот раз ему пришлось залезть в нее еще глубже и дольше сидеть там, чтобы и на эти вопросы ответить. А как нашел он ответы на них, то теперь уже просто совершенно счастливый вернулся назад в свою деревню. И был в той деревне праздник еще пуще прежнего. Потому что тримы узнали ответы на такие вопросы, которые позволяли им теперь вообще не работать. Причем, кое-что из того, что они узнали их слегка напугало, а кое-что так и обрадовало. Поэтому веселились они тогда всю ночь. И Ёр был вместе со всеми, но немного в сторонке, конечно. Наконец, уже ближе к рассвету, они успокоились.
И вот наступил новый день, и вновь пришли местные жители к Ёру новые вопросы задавать. А тот, как только увидал их, так даже испугался.
– Да что ж это вы меня постоянно мучаете? – запричитал он в сердцах. – Не могу же я абсолютно все знать. Я даже и то, что вчера узнал, то ведь совсем не просто так. А очень долго думал. И мне теперь отдохнуть хочется. Ну пожалейте же вы меня наконец.
Но деревенские жители не стали его слушать, а просто наперебой стали новые вопросы задавать. А Ёр посмотрел на них, посмотрел, и так сказал:
– Ладно, найду я ответы на ваши вопросы. Но с этого дня, буду делать это только один раз в месяц. Мне тоже иногда отдыхать надо. И у меня другие важные дела есть, кроме как думать все время.
Местные жители послушали его, поговорили друг с другом и согласились. «Да, наверное и мудрецам нужен отдых, – решили они, – так что пусть себе отдыхает. А мы тем временем, будем ему новые вопросы сочинять». А как решили они, то сразу и закивали головами. Да и не могли же они его заставить думать в конце концов. После чего повторили свои вопросы, что за минувшую ночь насочиняли и по домам пошли. Ёр же опять направился к своей трубе. И когда он подошел к ней, то ему отчего-то – и это первый раз за все время – совсем не захотелось в нее лезть. Но он сказал себе, что «надо» и, скрепя сердце, полез в темноту.
Полз он теперь очень долго. Так долго, что и сам потерял счет времени. Вот уже и час прошел, и два, а он все полз и полз дальше. Наконец он остановился. А как остановился, так сразу и нашел ответ на один из вопросов, которые тримы ему сегодня задавали. Тогда он снова пополз вперед. А та труба ржавая была и узкая. Такая, что ему даже опять стало страшно. Ведь из нее и деться-то было никуда. Слева и справа одни только стенки железные, да твердые такие, что кости болят. Наконец он остановился снова. И тут же решил новую задачу. А как решил ее, то захотел было назад повернуть, но вдруг почувствовал, что назад-то ползти намного труднее. Вся одежда наверх задирается и пузом ржавчину начинаешь цеплять. Да и вообще, ногами вперед ползти неудобно. «Что делать? – задумался Ёр, – ведь неизвестно же, что именно там впереди находится. А если вдруг стена какая или еще что. Ведь мне тогда совсем отсюда не вылезти». И так ему страшно сделалось, что он даже закричал. А как закричал, так сразу вдруг и успокоился. «А-а, будь что будет, – решил он наконец, – полезу дальше. Может, все же выберусь как-то наружу». И пополз.
И вот ползет Ёр все дальше и дальше, а в голове у него все будто проясняется. «Это ум мой, наверное, светлее делается, – подумал он. – Может еще чуть-чуть и я самым умным тримом на свете стану». Ну а раз так, то чего зря бояться. И пополз он вперед еще быстрее. Вот уже и тот день подошел к концу и ночь настала, а он все полз. Уже и все вопросы, которые тримы ему задавали были давно решены, а он никак не останавливался. Наконец он стал уставать. А как устал совсем, так просто опустил голову на руки и уснул. И снилось ему, что он самый умный трим на свете и что он абсолютно все и обо всем знает. И такой счастливый сон это был, что Ёр, прямо во сне, даже заулыбался.
Так прошло несколько часов. И когда на поверхности забрезжил ранний рассвет, то и Ёр открыл глаза. Он конечно света совсем не увидел, но как-то почувствовал, что время уже вставать. Вот только когда он проснулся, то почему-то вообще ничего не понял. Кто он и где находится. «Что это за место такое? Где я?» – задавал он себе теперь уже новые вопросы. Но как ни старался, так ничего вспомнить не сумел. Тогда он попытался вспомнить, как попал сюда и тоже не смог. Тогда он попробовал подвигаться вправо и влево, – бесполезно. Назад пополз, – неудобно. Вперед, – ух, получилось. И пополз тогда Ёр вперед.