– Когда мы поднимались сюда, то думали, что все приключения позади,– сказал Алексей,– вот ведь как ошиблись…
– И эта самая лучшая ошибка в жизни!– весело подмигнул Бальтазар.– Все только начинается. Нет ничего опасного. Легкое увеселительное приключение в другие миры. Готовы?
– У нас нет выбора?– спросила Елена.
– Выбор есть всегда,– ответила Селена,– вопрос в том, что вы выберете. Нет, мы можем наложить на вас заклятье забвения, как предложил Себастьян. Вы обо всем забудете и вернетесь домой спать.
– Этой ночью случилось слишком многое, чтобы все забыть,– высказался Алексей.
– Тогда чего вы теряете?– повеселел Бальтазар.
Дети посмотрели друг на друга, а потом ответили Селене и Бальтазару дружным одновременным кивком. Себастьян только недовольно фыркнул и сказал:
– А ведь мне мама говорила: не связывайся с ведьмами, животными и… детьми – хлопот не оберешься. И о чем я только думал?!
Глава 10
Я мертва.
Это неоспоримый факт.
Или оспоримый…
Еще не знаю.
Все тело болело. Я не чувствовала ни ног, ни рук, ни себя саму. Кажется, я перестала существовать. Я лишилась тела, потому что не чувствую его.
Я не могу дышать… хочу вдохнуть, но не получается. Меня нет. Это очень просто понять – я не существую.
Я мертва.
Глаза. Веки меня не слушаются. Я вижу тьму. Тьму, которая окутала меня, захватила и увлекла с собой в царство вечного мрака. Это мой новый дом.
Больше жизни не будет. Она осталась позади. Рядом никого нет. Я осталась одна в схватке с судьбой. Никто мне не поможет.
Я не хочу помощи. Некому помогать. Меня нет.
Я мертва.
Но что-то здесь не сходится… Что именно? Я чувствую боль. Мертвый человек не может чувствовать боль.
А значит…
Я жива.
Белый свет. Белый свет ослепил меня, когда я открыла глаза. Я ослепла? Кажется, да… Но потом я увидела себя: свои руки, свои пальцы. Я могу шевелить ими. Они не болят.
Все в порядке.
– Милая… милая…
Кто милая?
Я.
Это был теплый женский голос. Он раздавался где-то далеко. До меня доходило только эхо.
– Тебе нужно лежать, милая. Расслабься.
Расслабиться?
Хорошо.
Я дышала. Я глубоко и тяжело дышала. Я заплакала. Почему? Я была рада, что жива.
Еще никогда я не чувствовала себя такой живой, как сейчас.
А потом я вспомнила, что произошло. Я ехала в издательство. Мне позвонили. Это был Сережа. Он сказал, что мне нашли замену. Сверкнула белая иномарка. А потом…
И я услышала свой собственный крик, когда вспомнила, что случилось.
Я ничего не видела, не чувствовала, а только слышала отчаянный крик.
– Деточка, тише, тише… все хорошо. Ты в безопасности. Отдыхай, милая.
И мир встал на свои места.
Я лежала на большой мягкой белой кровати. На мне было легкое ночное платье для сна и больше ничего. Меня переодели. Пусть! Кроме кровати и себя в другой одежде я обнаружила, что сама была цела и невредима. Но ведь я же… я умерла.
Но моя кожа была цела. Я была здорова. Я чувствовала каждую клеточку своего тела. Я снова могла чувствовать.
Вокруг меня было много белого: белые стены, белый пол, белый потолок. Большой пустой зал, где была только эта большая кровать. Слева от меня через большие окна во всю стену лился в комнату яркий солнечный свет.
Это больница?
Нет. Здесь слишком хорошо… и легко.
Красивые каменные белые стены. Пол из белых досок. Большие светлые окна. Мягкая постель. Я, вся чистая и свежая. Здесь было не жарко, не холодно. Мне было хорошо. Признаюсь, я никогда себя лучше не чувствовала.
Я замолчала.
– Вот так… все хорошо. Успокаивайся, милая. Ты в порядке.
Теплый нежный женский заботливый голос. Чей он?
Это была невысокая полноватая милая женщина средних лет. На ней было длинное белое атласное платье и нежно-голубой фартук. На ногах розовые мягкие тапочки. У этой милой во всех отношениях женщины блестели красивые каштановые волнистые волосы, которые спадали ей на плечи и опускались на уровень лопаток. Светлые голубые глаза, румяные щеки, пухлые губки, большой нос. Время оставило на лице этой женщины легкие морщинки, которые сейчас ей придавали еще больше теплоты. У нее были нежные руки, которые пахли малиной. Приятная и милая, незнакомая мне милая женщина уложила меня на спину на кровати.
– Отдыхай,– говорила она теплым нежным голосом,– все хорошо. Ты дома.
