Шарлатан: чудо для проклятого короля
– Настоящий колдун, нечисть, напустил морок, прокрался в свиту короля…
Иерарху пришлось даже стукнуть здоровяка по руке, которой тупой ополченец начал указывать пальцем в направлении высокого типа в капюшоне. Тот неприметно держался среди королевской свиты, сохраняя дистанцию от знатных вельмож. Искушенный в интригах мозг Верховного Иерарха стремительно оценил новую информацию. В наивном бреде, который нес здоровяк, присутствовало какое-то важное нарушение логики.
Толпа на площади завывала от хохота. Дерзкий менестрель вытворял совсем уже непристойную штуку. Схватив изрядный кубок с вином, он вдвинул его основание себе в штаны, так что шаровидная чаша торчала у него между ног, вызывающе покачиваясь, и роняя капли вина на стол. Девушка послушно опустилась на колени, и приникла губами к краю кубка. Простолюдины за столами затаили дыхание, наблюдая, как она глотает, запрокинув голову, а струйка вина течет с ее подбородка. Девушка ни на мгновение не спускала глаз с лица любимого, трогательно выгнув шею и отставив руки в стороны. А когда вино кончилось, лихо смахнула капли с губ тыльной стороной ладони.
– Вот так мать-земля, утолит жажду вином любви своих спасителей! – заорал менестрель.
Гуляки за столами взвыли от восторга, бросились чокаться, и пить.
– Безнравственность губит эту землю! – вяло бормотал в клетке Босой, опустив глаза вниз, словно изнасилованный бесстыжей сценой.
Король Борхард удовлетворенно оценил тот шок, который пришлось испытать гордому фанатику.
– Ну что, уразумел, кто здесь главный?.. – Король поинтересовался свысока. – Когда мне надо – заткну рот любому. Выходи. Хватит дурачиться, – негромко подбодрил король. – А то велю закрыть клетку, и вернуть в тюрьму, а ночью Иерарх тебя удавит…
Король повел плечом, будто потянувшись закрыть дверь клетки. Но Босой, как бы невзначай, переставил заскорузлую ступню, не позволив дверце закрыться.
– Ну, то-то, – благодушно ухмыльнулся король. – На высшую силу надейся, а здесь не забывай, в чьей ты власти…
Он махнул менестрелю. Юноша моментально спрыгнул со стола, и утянул за собой девицу. Представление закончилось. Музыка прервалась.
Пока бесноватый праведник Босой еще был в ступоре, к Верховному Иерарху наоборот, вернулся острый ум, без которого он никогда бы не достиг вершины духовной власти.
– Теперь ясно, почему король был так нагл! Хвастался, будто высшая сила сотворит чудо, благословляя его на войну. Он выдал себя! – догадка, осенила Иерарха. Переполненный злорадством, Иерарх повернулся к командиру серых, мечтающему выслужиться, и распорядился: – Этот шарлатан. Он готовит для Борхарда ложное чудо. Шарлатана надо выкрасть любой ценой. Мы заставим его послужить вере и истине. Пусть сотворит чудо для нас, и король останется посрамлен…
Капитан серых ринулся выполнять приказание, но Иерарх прихватил его за плечо, и успел шепнуть в самое ухо:
– Если не будет никакой возможности – просто убей. Змеиное жало ложного чуда нужно вырвать у короля любой ценой…
В центре площади Босой медленно выбрался из клетки, и принял в руки посох, который ему услужливо дал протиснувшийся сквозь толпу малолетка.
– Я пойду впереди короля! Со мной высшая сила. Которая сокрушит извергов нашими руками, какая бы армия у них не была! Это будет священный поход! Справедливый! Он очистит грехи всех, кто пойдет за мной! – провозгласил Босой.
Фанатик уходил с площади, воздевая руки к небу и бормоча. Улица, куда направился Босой, вела к городским воротам. Улица извивалась зигзагами, поэтому ворота невозможно было разглядеть. С площади виднелась только дозорная башня. Люгер вдруг поймал себя на том, что инстинктивно оборачивается взглянуть на эту башню, высившуюся над домами в нескольких кварталах. Внезапно, его охватила смутная тревога, предчувствие беды. Настолько сильное, что Люгера пронзила дрожь. Кулаки судорожно сжались, шарлатан стоял, подрагивая, закинув голову, стискивая зубы. Это был страх, необъяснимый спазм ужаса, будто вот-вот случится непоправимое.
Глыба
Люгер старался держаться ближе к королю, насколько это было возможно. Шарлатан тихо стоял позади королевского стола, между свитой и охраной. И это место было его единственной защитой. Пока шел пир, шарлатан чувствовал себя неуютно: спесивые вельможи бросали косые взгляды на странного типа в капюшоне, незаслуженно приближенного королем. Люгер не приближался к столу, но и не отдалялся, пока король сам не вышел из-за стола к Босому. Туда же устремились все взгляды, в том числе охранников.
– Будьте прокляты, дурные и развратные! Оставайтесь глазеть на блудливое представление. Ад пожрет вас! Священный поход ведет к свету! – восклицал Босой, удаляясь от клетки в улицу.
Некоторые пирующие вскакивали, и следовали за бесноватым праведником. А вокруг Люгера образовалось разряженное пространство. Шарлатан выругал себя за то, что из-за умопомрачения соблазном и страхом, утратил осторожность, и отвлекся в сторону башни. Люгер быстро оглянулся по сторонам, и вздрогнул, наткнувшись на злой взгляд тучного настоятеля Шомело-Дельвинской обители. Налитые кровью глаза алчного главного жреца переполняло изумление. Жрец тоже узнал шарлатана, и был напуган до крайности.
Люгер отпрянул прочь. Король был слишком далеко. А настоятель дал знак парочке своих жрецов, и те двинулись к Люгеру. Шарлатан начал отступать боком, прочь от королевского стола, лавируя среди поредевшей толпы вельмож и наталкиваясь на горожан. С каждым шагом Люгер двигался быстрее, стараясь не упускать из поля зрения догонявших жрецов,
Но люди вокруг внезапно задрали головы. Колокол на дозорной башне, которая только что мучила Люгера тревогой, вдруг издал странный звук. Это не был отчаянный удар набата, и не звон торжества, а неловкий звяк, словно колокол нечаянно задели, и впопыхах пытались заглушить его голос.
Люгер уже бежал от преследователей, когда толпа вокруг ахнула. Здоровенный медный колокол выкатился из-под крыши дозорной башни, и полетел вниз. Он рухнул на землю в нескольких кварталах от площади. Эхо тяжкого удара отдалось металлическим гулом под ногами в камнях мостовой. И сразу раздался свист, как будто воздух под давлением вырывался из продырявленных кузнечных мехов. Но для такого громкого свиста меха и кузница могли быть только великанские.
– Катапульта! – дико заорал кто-то на площади, осознав, что за свист приближается.
Немыслимый грохот раздался следом. Каменная глыба, рассекавшая воздух, обрушилась сверху на железную клетку, в которой недавно сидел Босой, и за дверцу которой только что держался король.
Металлические прутья вмяло внутрь чудовищным ударом. Искореженная клетка впечаталась в настил эшафота, пробив его доски. Каменная глыба расшиблась о решетку на осколки, веером разлетевшиеся вокруг. Площадь огласили вопли раненых. Кому-то из горожан осколками посекло глаза, кому-то порвало одежду, а кому-то срезало голову.
Пораженный катастрофой на площади, Люгер замешкался ровно на мгновение. Король, стоявший ближе всех к месту падения глыбы, исчез из виду в облаке пыли, поднятом чудовищным ударом. За пыльной завесой мелькнуло, будто молодой король упал, как сраженный. Люгер стоял, завороженного глядя, как вместе с королем лопается его мечта стать настоящим ученым. А уже в следующую секунду шарлатан был сшиблен с ног, и схвачен крепкими руками. На голову Люгеру набросили мешок ополченцы в сером, и поволокли в сторону, понукаемые здоровяком-командиром. Жрецы, тоже посланные за Люгером, опешили, глядя, как добычу, уводят прямо у них из-под носа.
Король, тем временем, поднялся на ноги, но из-за багрового цвета жуткого пятна, занимавшего половину его лица, никто не понял: цела голова монарха или разнесена вдребезги. Каменная глыба не задела Борхарда, но удар был такой силы, что дрогнула земля под его ногами. К тому же мелкие щепки отлетели королю в лицо, и рассекли его до крови.
Верный менестрель первым бросился на помощь королю, за ним еще несколько знатных кавалеров. Отряд стражи, бряцая оружием, побежал к дозорной башне. Опытные воины сразу определили, что катапульта выстрелила именно оттуда. А немыслимую энергию каменной глыбе придал тяжеленный колокол, рухнувший с башни противовесом.
Для Верховного Иерарха невозможно было придумать более драгоценного момента. Оглушенный король, мотая головой, говорить еще не мог. Горластый Босой удалился с площади. А лже-чудотворец был уже схвачен – от глаз Иерарха не укрылось, как серые набросили мешок на голову Люгеру.
Иерарх не упустил момент. Он поднялся во весь рост, и провозгласил суровым голосом:
– Дурное предзнаменование! Это предостережение высших сил! Счастье, что король не погиб! На колени все! Живо!
Услышав глас Иерарха, простолюдины начали послушно опускаться на колени.
– А вы что стоите?! – гневно прикрикнул Иерарх на знатных вельмож. – Или не рады спасению короля? Благодарите высшую силу за его спасение!
Спесивые рыцари один за другим опустились на колени и вскоре на площади все как бы укоротились в росте и послушно внимали Иерарху. Торжественный высокий головной убор еще больше добавлял Иерарху стати, искрясь позолотой и драгоценными камнями. Со своего места он возвышался над людьми, с каждым словом набирая степенную уверенность.
– Не бывать походу успешным без благословения! Я молю высшую силу совершить чудо и призову вас всех, когда чудо можно будет лицезреть! А до тех пор приказываю всем смиренно ждать! Не гневая высшую силу гордыней лже-пророков или наглым распутством, возомнивших…
Но Верховному Иерарху не суждено было закончить и вторую свою речь. Дикие вопли, звон железа, грозные крики мужчин и отчаянное ржание коней прервали его. В тесноте улицы шел бой, и сражение приближалось… Рыцари вскочили с колен, хватаясь за оружие, а простолюдины – спасаясь от беды.
Месиво яростно дерущихся существ выплеснулось на площадь из улочки в следующий миг. Боевой конь стражника в доспехах пятился, то и дело вставая на дыбы. Панический страх благородному животному внушало существо, нападавшее на него. Точнее – это были два существа. Невиданных размеров шлем, больше напоминающий котел, защищал голову всадника. Но еще ужаснее, что у всадника было четыре руки. Он орудовал сразу четырьмя клинками, попарно с каждой стороны. Двумя руками свирепый воин разил справа и слева, отбивая удары копий, которыми его пытались достать пешие алебардисты короля. А еще двумя монстр прорубал себе дорогу вперед, бешено атакуя кавалериста, преграждавшего ему путь.
Но страшнее всадника было чудовище, на котором он восседал. Тварь, покрытая клочковатой серой шерстью, была размером с крупного осла, но ничуть не походила на мирное травоядное. Мощная грудь и сильные передние лапы, на которых вместо копыт торчали когти, выдавали свирепого хищника. Шея была такой же высокой, как у коня, но голова мельче, абсолютно черная, а из пасти торчали клыки. Этими-то клыками, зверюга снизу впилась в горло отступавшего коня и резко мотнув башкой, вырвала кусок мяса.
Конь судорожно грохнулся на мостовую, обрызгав кровью толкающихся в панике людей, с хряском придавил своего всадника, который закричал от дикой боли, а задние ноги коня судорожно задрыгались, лягая спины разбегающихся горожан. Вопли ужаса раздавались вокруг.
Лучники, преследовавшие кошмарного бойца, разом выпустили стрелы. Две из них срикошетили от доспехов всадника, а еще одна глубоко вошла в зад твари, кусающей коней. Бестия задрала голову, и издала визг, от которого у людей на площади мороз пошел по коже.
Горожане бежали врассыпную от схватки, лишь бы спасти свои жизни.
– Лазутчик извергов, верхом на гигантской боевой гиене. Это он выстрелил с дозорной башни. Ворота успели закрыть, и теперь изверг мечется по городу, пытаясь вырваться, – отрапортовал Иерарху подбежавший командир «серых». – Ваше Святейшество! Я уведу вас в безопасное место.
Здоровяк подал руку, чтобы помочь Иерарху сойти с галереи. Но получил хлесткую оплеуху вместо благодарности. Иерарх врезал ему справа по щеке, и бешено заорал:
– Идиот! Тебе приказано беречь схваченного колдуна, как зеницу ока! Кто его охраняет? Ты что, этого не видишь?..
Иерарх ткнул пальцем в перстнях. Битва изверга с целым отрядом королевских стражников перемещалась в сторону улочки, куда уволокли схваченного Люгера. Серый здоровяк, как ошпаренный побежал обратно, кляня свою оплошность.
Бой и кровь на площади быстро вернули к реальности «проклятого» короля. Борхард протянул руку, требуя боевой шлем. Король не собирался выпускать из города лазутчика извергов. Дюжина отборных бойцов личной гвардии короля, ринулась на подмогу стражникам, изнемогающим под ударами четырехрукого диверсанта. Гвардеец оттолкнул капитана серых, не вовремя оказавшегося на их пути. Здоровяк капитан отлетел, и растянулся на мостовой, понимая, что не успевает предотвратить самое худшее.
Гиена изверга уже не скакала, и не металась, а только ползла – у твари парализовало задние конечности. Из ее спины торчало копье, глубоко вонзенное подобравшимся вплотную алебардистом, который валялся тут же у стены дома, отчаянно пытаясь зажать кровь, хлещущую из отсеченной руки. Изверг отбивался уже только двумя руками, парой других волок раненную гиену за сбрую.
Оставленные капитаном неопытные серые ополченцы, парализованные ужасом, пятились от надвигавшегося на них хрипящего кошмара, вертящего сталью клинков. Гиена огрела лапой горожанина, рядом с ними, и растерзала его клыками, волоча обездвиженный зад. Обрызганные кровью серые, не могли отвести глаз от ее пасти. Никто и не думал охранять доверенного им пленника, скрученного в мешке. Новым взмахом лапа, когтистая, как у самой смерти, поднялась разить серых бойцов. Те отшатнулись с воплями, в панике толкнув на гиену мешок с Люгером.
Сытная западня
Двумя часами ранее
Маленький горбоносый бородач метался в пустом, незнакомом доме. В темноте он натыкался на препятствия, опрокидывал стулья, но огня не зажигал. В руках он стискивал большой прямоугольный сверток.
– Хорош метаться! – презрительно окликнул из темноты насмешливый молодой голос. – Мы же под покровительством короля.
– Помилуй, высшая сила! Город кишит серыми отрядами Иерарха. А у нас черная книга! Подлинные рецепты колдовства и магии! Никакой король не спасет, если найдут!..
Узи замотал ткань плотнее, инстинктивно пытаясь глубже упрятать запретную книгу. Хотя темень в доме стояла такая, что содержимое свертка не различил бы сам бес.
– Давай пока спрячем подальше. Например, в подвале, – рассудил молодой Ача. Он несколько раз ударил огнивом о кремень, высекая искры, и зажег свечу. – Я слышал, черная книга стоит бешеных денег, если найти покупателя, который жаждет научиться плохому, – ухмыльнулся Ача.
– Не зажигай огня! Снаружи охранники заметят, – взвизгнул бородач, и спрятался в простенок между окнами, прижимаясь там спиной к стене.
Ача тоже встал в соседний простенок, демонстрируя, что не отвергает разумной осторожности. Мерцающий огнь свечи, которой он поводил из стороны в сторону, выхватывал из тьмы углы комнаты.
– Винтовая лестница уходит в подвал, – заметил горбоносый. – Туда через всю комнату добираться. Гаси свечу!
– Вот еще! – возмутился юноша. – На четвереньки вставай, пригнись ниже окна, если так боишься. Проскочим.
– Только ты не делай паука страшного, – попросил горбоносый. – Меня тошнит, когда ты его изображаешь.
– Без паука, ты еще час будешь препираться, – проворчал Ача. Его пухлые губы скривились в зловещую усмешку.
Блондинчик опустился на пол, рядом поставил свечу и точными, умелыми движениями начал выворачивать наизнанку сначала ноги в коленях, а потом – руки в локтях. Суставы выворачивались с отвратительным хрустом, молодой человек кривился.
Через считанные секунды он вскочил на жуткие четвереньки. Голени его ног и предплечья рук противоестественно торчали вправо и влево от туловища. Ладони рук вывернутые наверх, тыльной стороной опирались на пол. Он стал похож на тюленя, опирающегося на ласты, или гигантского паука. Вдобавок Ача шевелил пальцами, вывернутыми вверх. Превратившийся в омерзительное зрелище, блондинчик разразился зловещим, сатанинским хохотом и припустил к горбоносому, энергично дергаясь на культях-конечностях.
Тот взвизгнул от ужаса, пригнулся, и в два прыжка был уже возле винтовой лестницы, по которой юркнул в подпол. Юноша на четвереньках последовал за ним, не забыв ловко зажать горящую свечу между вывернутыми пальцами.
– Ненавижу, просто ненавижу, когда ты так делаешь! – захлебывался бешенством горбоносый, уже сидя на полу в подвале. Он побледнел, и задыхался от пережитого волнения. – Чтоб ты сдох, Ача! Зря Люгер тебя взял. Вред один от тебя! Погубишь нас когда-нибудь.
– За то и держит, – хмыкнул ехидный блондинчик, сидя на ступеньке лестницы и возвращая суставы обратно, с гадким хрустом. – Только я могу сложиться узлом в ящике, который Люгер распиливает. Чернь думает, будто он правда меня пополам режет. Это благочестивые мне суставы на дыбе наоборот вывернули. Пытали, когда был еще совсем пацаном…
– Вот, правильно тебя пытали! Жаль – мало. И что, малыш? Слышал, будто ты родного отца и мать предал, типа они колдуны? – с жаром напомнил Узи. – И по твоему доносу их сожгли? – Он упивался местью за пережитый страх.
– Посмотрю, как ты запоешь, если пытать начнут, – огрызнулся поскучневший Ача. – Лучше умереть, чем еще раз так попасть… Надо бежать из белого города пока не поздно!
– Но до пыток раскаленным железом ты ведь не дотерпел, малыш? Раньше разболтался, – мстительно не унимался горбоносый.
– Тварь ты, Узи. Кто до железа доходит – умирает или ума лишается, – мрачно пробормотал юноша.
Ученики шарлатана отвернулись друг от друга, и принялись озираться, и ощупывать замшелую кладку стен подвала.
– Негде прятать, – пробормотал Ача. – Бежать надо скорее, а не ждать смерти в этой ловушке!..
– А как же Люгер?.. Он вернется, а нас след простыл? – возмутился преданный Узи.
– А он вернется?.. Мы же в дороге сговорились – бежать при первой возможности. Может эта возможность Люгеру раньше подвернется?
Горбоносый не собирался обсуждать возможность не возвращения Люгера. Он демонстративно сменил тему.
– Надо спрятать книгу в самом грязном углу, куда никто соваться не захочет. Как этот, например. Еще и воняет, – Узи наклонился, и без малейшей брезгливости начал разбирать кучу овощных очисток, заплесневевших в углу. Но вдруг отдернул руку.
– Свети сюда, Ача! – взволнованно позвал горбоносый.
В куче мусора торчало железное кольцо. Узи потянул за него, напрягшись изо всех сил. И распахнул квадратную дверцу тайника. По инерции не удержался на ногах, и плюхнулся на зад, вздернув перед собой небольшую дверцу. Молодой Ача шустро свесился по пояс в открывшуюся яму. Он озирался, поводя свечой, нагнулся ниже, и выпрямился с копченым окороком в руках.
– Ух, ты! – выдохнул Узи.
Ача уже снова шарил в тайнике.
– Тут гороха мешок, соленья в бочонке, масло… – перечислял он немного глухо, не поднимая головы. – Хозяева запасались на черный день. И все без толку.
Блондинчик выпрямился с глиняным сосудом, узкое горлышко которого было надежно запечатано.
– Вино! Хорошее, похоже. Давай, по глоточку?..
– Книгу туда спрячем? – возбужденно кивнул на яму горбоносый.
– Погоди, надо подумать. Сначала выпьем чуть-чуть – в голове прояснится, тогда решим, где прятать…
Спорить с приятелем по такому поводу Узи не стал. Горбоносый оставил сверток с черной книгой на полу, ухватил окорок, и заторопился за Ачей вверх по лестнице. Они расположились в простенке между окнами. Переволновавшиеся подмастерья шарлатана сразу хлебнули из кувшина несколько изрядных глотков.
– Главное – не спугнуть благосклонность судьбы, – предупредил Узи, немного успокоившись. – Давай, сейчас тормознем с питьем, пойдем и спрячем надежно черную книгу.
– А что толку? – возразил Ача, забирая кувшин. – Забыл, что у Люгера в дорожных мешках ртуть, и мышьяк, и эти – нетопыри, летучие мыши связками, рога черного козла. Нечистых запасов на десять костров… Это куда прятать?
Горбоносый поперхнулся. Но не от того, что груз был проклятием, которое они таскали за собой. Странный трубный звук потревожил шарлатанов. Сигнал горнов, пронизавший насквозь улицы и дома, раздался с площади.
– Почему так громко? – встревожишься Узи. – На площади, наверное, вообще оглушили всех?
– Там же заседание капитула. Торжественный момент, – рассудил Ача.
Горны стихли, шарлатаны-подмастерья хлебнули еще вина.
– Я так уважаю Люгера! – признался осоловевший Узи, с сожалением отнимая горлышко кувшина ото рта. – Мы здесь, целые, пройдя сквозь легион благочестивых. Нас поселили в богатый дом, когда вокруг толпы головорезов теснятся вповалку по чужим углам. Это значит, что Люгер теперь – особо важная персона, ученый, а не колдун-прощелыга. А мы с тобой знаешь, кто?.. Мы – ассистенты секретного ученого, а не подмастерья колдуна!
Пугливый горбонос быстро опьянел, и утратил привычную осторожность.
– Пьяная чушь! Нас тут не поселили, а заперли, – возмутился Ача, который захмелел меньше, но изъясняться стал многословнее. – Король хочет грандиозное чудо. Трем шарлатанам без подготовки такое совершить непосильно! Но, даже если вдруг нам невероятно повезет, что для короля будет важнее всего?.. Чтобы никто никогда не узнал, что чудо было фальшивое! А как короли добиваются молчания?.. Языки отрезают. Но человек и без языка под пыткой может кивать или мычать… Королю проще заставить нас замолчать навсегда. А это он может очень даже…
Но закончить мысль Ача не успел. Вдруг произошло странное. Кувшин с вином подпрыгнул с пола вверх, стукнулся на лету с окороком, и повалился на бок. Каменные стены дома вздрогнули. Как будто землю тряхнуло от могучего удара. С полок на стенах со звоном повалилась кухонная утварь. Незакрепленная крышка подвала, захлопнулась с тяжким стуком. Черепица с крыш ближайших домов покатилась на мостовую, разбиваясь вдребезги. Ее треск слился с жутким грохотом, долетевшим со стороны главной площади. И все это в один миг.
Ача вскочил на ноги и замер, прислушиваясь. В доме слышалось только бульканье вина из опрокинувшегося кувшина. Но скоро вопли, гвалт, панический топот ног, звон металла разорвали тишину снаружи. Отблески факелов заплясали перед воротами их дома. По улице от главной площади в ужасе бежали люди, много людей. Словно город взбесился. Ача отшвырнул кусок окорока, и приник к окну. Но увиденного блондинчику показалось мало. Он выскочил из дома и побежал к воротам.
Вдребезги пьяный Узи остался сидеть на полу в комнате. Неуверенной рукой малыш пробовал поднять опрокинувшийся кувшин, но промахнулся и лишь неловко задел сосуд. Кувшин закрутился на боку, как волчок, разбрызгивая по полу остатки вина. Узи пытался остановить его, ухватив за горлышко, но хватал мимо раз за разом.
Дверь распахнулась, Ача ввалился обратно, сгибаясь под тяжестью дорожных мешков, снятых с осла. Блондинчик перевалил их на стол.
– Изверги атакуют город! Обрушили на площадь огромную скалу. Там – кровавое месиво! Король убит наповал!..
Ача сообщал панические слухи, которые выкрикивали пробегавшие мимо горожане.
– С заседания капитула никто не ушел живым…
Одновременно блондинчик шарил в дорожном мешке, запустив в него руки по локоть и что-то сосредоточенно выискивая.
– Это же Люгера мешок, – подметил недоумевающий Узи.
Ача начал прощупывать швы мешка тонкими, чувствительными пальцами.
– Невозможно столько монет зашить в какие-то швы, – с досадой признал блондинчик. – Ну-ка, Узи, трезвей быстро и вспоминай: сколько всего денег мы заработали на чудесах за эту весну?.. Не могло у Люгера ничего не остаться!
– Сто монет за оживление статуи отвалил настоятель в Кампо-Гиро. И за превращение ворон в белых голубей на праздник небесной благодати с нами хорошо рассчитались… Было несколько увесистых кошелей, – вспомнил Узи. – Что ты делаешь?
Ача уже набивал котомку остатками съестных припасов. Торопливо собирая манатки, блондинчик украдкой поглядывал в окна: куда смотрят охранники, приставленные к воротам.
– Бежать надо! – пояснил Ача. – Люгера уже не дождемся. Наш мэтр наверняка погиб на площади, в лучшем случае – в плену у извергов. Мы еще успеем вырваться за городскую стену. Нельзя оставаться в этой западне, когда такое началось. Куда же Люгер дел столько денег? Где он их прячет?
Ача глубже запустил руки в мешок Люгера.
– Я понял! – Узи вытаращил глаза, пораженный чудовищной догадкой. – Ты ищешь деньги не для того, чтобы выкупить Люгера из плена, а чтобы сбежать?.. Я раскусил тебя, подлец!
Бездна нравственного падения Ачи шокировала Узи настолько, что горбоносый плюнул в блондинчика. Но промахнулся.