Красный камень Каррау

Глава 1

Город-хищник разбудил меня, прикоснувшись сквозь сон. Как паук в поисках раны, нежно трогающий лицо тонкими лапками.

Стекло больше не холодило голову. Наоборот, согретое кожей, передавало в череп железный стук колес, рывки, когда вагон перескакивал с пути на путь, скрипы торможения. Я прижал пальцы к височной вене, перехватывая стальное биение и отодвигаясь от окна.

Давление города нарастало.

Состав как будто не поднимался на холм, а погружался в темноту океана. Каррау приближался. Город сотни университетов, пяти больниц, исторической крепостной стены – и хищников.

Любой город – город хищников. Но Каррау – хуже. Или лучше. Смотря, что искать. Он особенный.

Крепостную стену я не увидел, но почувствовал всем телом. Поезд нырнул в подземный тоннель, как игла, проталкиваясь в пузырь города. Стена все еще защищала Каррау, все еще формировала его.

Я задохнулся – пленка пузыря прогибалась, выдавливая меня наружу. Воздух застрял в груди, давление на глазное дно, давление в каждой вене, в каждом капилляре. Нарастающее. Нарастающее. Красные пятна перед глазами. Миг, когда казалось, что сейчас разорвутся сосуды мозга. Когда хотелось, чтобы разорвались.

Толчок. Смена путей. Свет.

Поезд вынырнул из тоннеля.

В городе.

Я закашлялся. Под кожей – жар и горечь, но это хорошо. От них хотелось кричать, а крик прочищает легкие. Все акушеры знают. Нельзя только. Не здесь, не в вагоне, полном студентов.

Третий город. Третий город за два дня. Последний. Здесь моя цель. В любом случае еще одного пересечения границы тело не выдержит.

Я приехал в Каррау спрятаться от хищников. Под брюхом у самого кровавого из них. Если он примет мою службу.

Стекло отразило моё лицо: бледная кожа человека, предпочитающего книги свежему воздуху. Стянутые в мягкий хвост волосы растрепались. Круги под глазами, крылья тонкого длинного носа покраснели, а губы пересохли и потрескались. Я облизал их. Потянулся к сумке за водой, но рука нащупала пустоту. Забыл, что оставил ее в камере хранения предыдущего вокзала. Пришлось бежать, бросив даже то немногое, что я успел в спешке захватить из дома. В итоге, с собой у меня лишь содержимое карманов: кошелек, документы, футляр с картами, маленький овальный камень – мертвый камень учителя, который сослужит мне в последний раз, и дневник брата Блая с открытой-закладкой в самом конце. На открытке – пылающий монах. Всегда, когда вижу её, мне слышится запах горелой плоти. Чем дольше вещь с тобой, тем большей властью обладает. Мы как сороки.

На всякий случай я еще раз проверил карманы пальто, поправил дневник так, чтобы не бил меня острыми краями на каждом шаге.

Поезд вскрикнул тормозами, болезненно-медленно подъезжая к вокзалу. Звуки голосов, шарканья и возни в коридоре становились громче, беспокойнее.

Пора.

Я дважды с силой вдохнул и с силой выдохнул, разгоняя ци под кожей. Проверил, не забыл ли что-нибудь в купе и вышел в коридор, к толпе детей, сонных, но радостных. Болтающих, трущих глаза, нервно улыбающихся. Каррау – город студентов, а утром – начало второго семестра. Может быть, здесь, в вагоне, есть тот, кто станет моим учеником.

Шок от перехода границы отступал, возвращалась тонкая нервозность с примесью радости: новый город. Трепет в желудке, который почему-то связывают с влюбленностью. Что ж, если так, я влюблен в открытия. Каррау – открытие. Опасное, будоражащее, горькое.

Я застегнул пальто и, следом за детьми, вышел на перрон, в холодный воздух ночного города. Низкие пустые платформы. Одноэтажное здание вокзала, освещенное разреженным нездорово-лимонным светом высоких фонарей. Ноябрь холоден и сух.

Я замер, позволяя городу, как большому незнакомому псу, себя обнюхать. Узнавать вкус моей кожи – решать “свой” ли я. Могу ли стать “своим”. Пассажиры растянулись длинной цепочкой, двигаясь к раскрашенному фосфоресцирующим белым, как ребра скелета, переходу между платформами.

Город знакомился со мной. А я с ним. Всматривался в его потоки и пульс, в волнообразные движения его бытия и структуру.

Пустота за спиной. Она потянулась ко мне инстинктивно – отвечая на “приглашение”, которое я послал Каррау. Глотка дыры с острыми треугольными зубами. Я закрылся. Обернулся медленно.

В десяти шагах от меня стоял немертвый. Высокий, седой, с костлявым лицом. Похожий на отставного военного. Под легкой шелестящей курткой, распахнутой несмотря на ноябрьский холод – белая выглаженная рубашка.

Скрестив на груди руки, вампир провожал приезжих задумчивым долгим взглядом. Оценивая. Выбирая. Самого медленного? Самого одинокого? Самого живого?

Но студенты прошли, а он все еще стоял.

Я двинулся к переходу – немертвый, не размыкая скрещенных рук, пошел следом. Держась так, чтобы не коснуться моей Тени ни ботинком, ни своей тенью – растрепанным темным пятном у самых ног. Человек, который никому ничего не должен. Почти.

Я ускорил шаг. Немертвый тоже.

Сердцебиение рвануло вперед, опережая и подстегивая. Радостное волнение сменилась пониманием: нельзя было останавливаться. Самый медленный, самый одинокий и самый живой из приезжих – я. Он за мной идет. Он на меня открыл охоту.

Дети беспокойной тесной группой, чувствуя опасность, как всякие прирожденные жертвы, пробежали переход и скрылись в желтой теплоте здания вокзала. Я остался на платформе один. Один на один с вампиром.

Переход. Если успеть к нему – меня будет видно через окна зала ожидания. В теории. Он не рискнет напасть на виду? Вряд ли это “вид”. Но место должно просматриваться камерами наблюдения. Слабые надежды. И всё же – переход. Не бежать.

Быстрым шагом я дошел до белых ребер разметки. – Навстречу второму вампиру, шагнувшему ко мне из темноты.

Этот был младше. По крайней мере, выглядел младше. Невысокий, худой, волосы торчат в разные стороны, бледное лицо выбелено пудрой. Десяток цепочек на кожаной куртке – как гирлянды на новогодней елке.

Острое чувство противоестественного: вампиры не только шагали бесшумно, но на панке не звякнул ни один кусочек металла.

Я остановился рядом с фонарем. Расслабленно опустил руки. Шагнул в сторону – так, чтобы видеть обоих немертвых одновременно, пусть и краем зрения. Военный оказался ближе, чем я думал.

– Вы неверно выбрали. – Мой голос спокойнее, чем я сам. Сух, но не прерывается. Двое – в бесконечность раз больше, чем то количество демонов, с которыми я бы хотел сейчас драться. Любые числа на ноль – бесконечность.

– Почему? – У панка оказался высокий женский голос. Под белилами, грязными лохмами и потёртой курткой скрывалась девушка.

Военный приблизился еще на один мягкий плавный шаг.

Я расслабился, вростая в землю. Чужую землю – город не принимал меня. Он мне не поможет.

– Принц будет недоволен. – Сказал я пространству между вампирами. – Он ждет меня. Я приехал по приглашению.

– Принц? – Рот девушки-панка треснул, раскрываясь красной щелью-улыбкой. – Принц никого не ждет. Это его дожидаются.

– Ты меня поняла. Уйди с дороги.

– … но зачем ему слабак? – Вампир подкрадывалась легкими шагами.

Я понимаю, почему её выбрали. Она чиста. Ни сомнений, ни незавершенных дел, ни сломанных обещаний. Чиста, как снег, как бумага, как спирт. Ни клочка тени у её ног.

Я отступил в сторону, обходя фонарь. Всегда быть между: слишком близко к свету – слишком мал круг тени, слишком далеко – слишком слаб.

– Лиз. – Запоздала предупредил Военный.

Вамп уже стояла на самом крае моей Тени. Я сместился, захватывая её гренадеры тьмой, такой же голодной, как та, что у нее вместо сущности.

– Отпусти. – Женский голос перешел в хриплое рычание.

– Это не пат. – Военный обходил меня с другой стороны. – Ты не можешь так стоять вечно. Есть еще я.

– Есть добыча легче. – Тихо предупредил я. Как же я устал… От всех, от каждого, кто желает моей силы. Я спать хочу.

В земле отосплюсь, если не придумаю как от них отвязаться.

Девушка дернулась на месте. Рык сменился визгом:

– Отпусти меня!!

Военный бросил взгляд на вокзал:

– Лиз. – Предупреждающе.

Панк умолкла. Мертвое не дышит – но она хватала воздух быстрыми мелкими вдохами, поддаваясь панике.

– Мы вас сопровождаем, а не преследуем. – Сказал Военный. – Принцу … интересно ваше присутствие в городе.

Сопровождают? Давно? Я не чувствовал. Ехали в поезде со мной? Почему я не заметил? Я дремал…– Холод по спине от осознания, какой легкой добычей я был. И остаюсь.

Пока что они лишь шли за мной, не проявляя агрессии. Если зачинщиком буду я – нет ни шанса, что меня примут. Вампиры мстят за своих тройной кровью.

Я выдохнул. С усилием, медленно потянул на себя Тень. Подчиняясь термодинамике: вкладывая энергию, чтобы изъять энергию из насильно созданной связи – между пустотой Тени и пустотой вампа.

Ловушка раскрылась. Девушка отскочила в сторону, как кошка и на этот раз цепочки звякнули.

– Пожалуйста. – Военный широко повел рукой, предлагая мне размеченный белым путь, как ковровую дорожку.

Холодный ветер подталкивал в спину, пробивался сквозь плотную ткань пальто. Руки тянулись обнять себя за ребра, или хотя бы передернуть плечами. Жесты уязвимости. Если я отвернусь и пойду первым – вампиры окажутся у меня за спиной. Набросятся одновременно – и я умру прежде, чем моя голова коснется асфальта. Если я покажу, что боюсь их – всё будет хуже. Дольше.

Я пошел вперед. Немертвые шагали сзади – ощущением тянущей пустоты, как от сорванного гнойника. Избегая моей Тени, длинным черным языком вытянувшейся вперед. На переходе я наступал только на белые линии, избегая промежутков. Поднял ворот пальто, прикрывая шею от ветра – и от пристальных голодных взглядов.

– Принцу интересно ваше предложение. – Говорил Военный у меня за спиной. – Это дословное послание.

Когда немертвого не видно, кажется, что тела у него нет, а голос звучит из пустого места. Потому что сущности нет. Я старался держать Военного и Лиз боковым зрением, но оба, чувствуя внимание, ускользали. Всё равно, что ловить ртуть.

– Сегодня в расписании есть окно, и вас примут. – Продолжал вампир.

– Вы оба голодные.

Лиз зашипела.

– Сначала работа – затем развлечения, колдун.

Я шагнул на последнюю белую полоску, выходя на первую платформу – рядом с лимонным зданием. Если я рвану к вокзалу, есть шанс сбежать от них. Крохотный, но есть. На большом электронном табло цифры сменились на половину второго полуночи.

– Куда теперь? – Обернулся я к Военному.

Еще один широкий жест – в сторону. К кованым воротам сбоку от здания, ведущим на привокзальную площадь.

Лиз, игнорируя калитку, подошла к воротам первой. Открыла их ключом и распахнула, пропуская меня.

Изысканная ковка изображала сцену охоты: олени с тонкими ногами и стрелами в бедрах. Всадники и собаки, и жестокое рогатое божество, благословляющее убийство из-за голых деревьев.

– Будьте вежливы, – говорил Военный, шагая на границе моего зрения. – Ваш вид славится отсутствием манер.

– Вид?

– Вы меня поняли.

Я обернулся:

– Вызовите мне такси. Я приведу себя в порядок. – Высплюсь. – И тогда встречусь с Принцем. Вот это – будет проявлением вежливости. Со стороны всех участников.

Военный тонко улыбнулся:

– Автомобиль ждет.

Автомобиль ждал. Длинный, белый и бронированный. Он ощущался так, как прежде ощущались лишь танки: тяжесть, которая продавливает саму реальность. В отличие от танков – с изяществом.

Автомобиль Принца. Бронированный. За мной.

– Будьте вежливы, и сможете попросить себе достойное жалование. – Говорил Военный менторским тоном.

– Мне не нужно жалование…

– Или женщину.

Лиз, которую я потерял из вида и пытался нащупать, выдала себя хихикнув.

Я “нашел” её на высоте своего роста. Она висела на воротах, как обезьяна.

Не только её. Еще несколько “дыр” щелкающей зубами пустоты, тянулись ко мне.

– Я не настолько важен. – Заметил я, насчитав еще четырех вампиров.

– Вы и не представляете… – Выдохнул Военный. – Но это посторонние.

“Посторонние” скрывались во тьме, и выходили один за другим, словно в игре – по мере того, как я их обнаруживал.

Лиз спрыгнула с ворот и встала с Военным спиной к спине. Мужчина казался невооруженным. В руках панка блеснули ножи.

Они собирались защищаться. Защищать друг друга – но не меня.

Четверо… пятеро. Пятую из “посторонних” я не смог засечь – она вышла сама. Как и у Лиз, у нее не было тени. Идеальное существо, уравновешенное в помыслах и охоте.

Она вышла вперед гибкой кошачьей походкой. Маленькая женщина с огромными раскосыми глазами и волосами цвета лунного света. Длинные и прямые, они были уложены как драгоценности на воротнике из лисицы. Под узким распахнутым пальто – черный комбинезон, подчеркивающий почти детскую фигуру. Высокие сапоги обливали ноги белым лаком.

Вампир держала в руке деревянную коробку, расписанную черными и красным узорами.

Ее свита – четверо высоких и широкоплечих немертвых, в одежде мешковатой и невзрачной, с запавшими щеками на серых лицах и выступающими челюстными костями.

– Терция. – Военный медленно кивнул ей. При желании такой кивок можно было трактовать как неглубокий поклон.

Он специально назвал её имя. Как и имя Лиз, кстати. Женщина на него не смотрела. Она смотрела мне в глаза.

– Колдун идет с нами. – Голос ее оказался тих и мелодичен.

Мелкие шаги ко мне. Выдох приоткрытым ртом.

– Колдун идет с нами. – Журчал ее голос. – Садиться в наш автомобиль. Едет с нами. Колдун будет доволен.

– Кто вы?

– Колдун узнает всё в свое время. Сейчас он… послушный мальчик? – Терция приблизилась ко мне на расстояние дыхание. Протянула пальцы, как если бы собиралась погладить щеку. В коробке что-то стукнуло, переместившись к другому ее краю. Что-то меньшее, чем сам ящик.

– Что внутри?

– Подарок.

Она всё-таки коснулась меня. Холодной нежной рукой – к скуле, острыми покрытыми синим лаком ногтями – у глаза.

– Книга. Мальчик любит книги. – Выдохнула Терция.

– Я не знаю, кто вы.

Год назад Каррау правил Принц Аттайн единолично. Всё указывало на то, что это так и сейчас. Я договаривался с Принцем… точнее, я оставил сообщение его дневному секретарю. Вчера. Сейчас эта женщина идет против Принца, пытаясь переманить меня к себе. Под носом у людей Принца. Переманить книгой.

Наверное, карты правы и Принцу очень, очень нужен колдун.

– Мальчик не знает, кто я. – С сожалением. Рассматривая мое лицо как неизвестное доселе произведение прославленного мастера, найденное на влажном чердаке. С любопытством – и скорбью.

– Меня зовут Конрад.

– Конрад. – Терция улыбнулась. Не по-вампирски, обычно, показав ямочки и кончики клыков. Ее макушка едва достигала мне до подбородка.

И она была старой. Не просто старой – состарилась в Каррау. Вплетена в ткань города, как сильное крепкое волокно. Город будет ее защищать.

– Я обязан переговорить с Принцем, леди. Я на его территории.

– Ах!

Терция ударила меня по лицу.

Я видел, как приближается белая тонкая рука, но ничего не успевал. От пощечины клацнули зубы, а сам удар оглушил, как будто по затылку.

Мир рывком накренился. Перед носом – асфальт и белые лаковые сапоги. Во рту – кровь, железный густой привкус. Я сглотнул и плотно сжал губы. Развернулся, оставаясь на коленях, прижав подбородок к груди и упираясь одной ладонью в асфальт. Просторный плащ для боя скрыл от нее мои руки и ноги. Не позволяя увидеть, к чему я готов.

Ни к чему я не готов.

Военный и Лиз, забыв обо мне, так и стояли спина к спине.

Терция метнула руку к моему горлу. Я отбил её в сторону, продолжая движение – и придавая ей ускорение по удару. Не отпуская, развернул вокруг себя – пытаясь вбить женщину лицом в землю. Сбить с высоких каблуков. Она легче, она меньше, она неудачно одета. …Она вампир.

В асфальт лицом полетел я.

Терция перехватила моё запястье и вывернула назад. Заставляя болью отвести плечо, развернуть грудную клетку. Пластыри на груди отодрались, сдирая кожу.

Терция, как огромную куклу, потянула меня вверх и за собой. Не обращая внимания на то, что я пытался удержаться, схватиться пальцами за землю. Это для нее не имело значения.

– Ты чувствуешь кровь? – Отдаляющийся голос Военного.

– Да. Хм. Я определенно чувствую кровь. – Лиз. – Он хорошо пахнет. Да?

Мужской вскрик.

Я обернулся. Терция дернула мою руку, едва не вывернув из суставов.

Второй вскрик.

Ножи Лиз двигались в темноте серебристыми росчерками, то появляясь, то исчезая. Я не видел девушки – лишь лезвия, и редкий отблеск на железе цепочек. Как дерется Военный я не видел вовсе. Двое из вампиров Терции насели на них, пытаясь разделать. Оставшиеся стояли на месте, целясь из полуавтоматов в мерцающую быструю кашу, ожидая, пока товарищи, как гнус, отпрянут в сторону – открывая место для расстрела.

Я схватился свободной рукой за колено Терции, рывком разворачиваясь вокруг неё.

Ударяя головой ей в живот.

Терция качнулась назад, утратив на миг равновесие. Удар соскользнул. Моя макушка стукнула ей подбородок. Сухой клацающий звук сомкнувшихся зубов. Откинувшаяся на миг маленькая голова, открытая шея с отпечатком уродливого шрама – от уха до уха. Еще один сухой звук: моя рука.

Я заорал. Город проглотил мой крик, заглушив деревьями и ветром.

Город хотел меня ей отдать.

Я мешаю ему, как камень, попавший в обувь.

Глаза Терции стали опалово-белыми. Рот – черным, от собственной крови. Губы опухали, пробитые её же клыками. Кровь капала на подбородок и на лунные волосы. На меня – когда она наклонилась надо мной, втягивая маленьким носом воздух. Принюхиваясь.

Я схватил её за волосы и потянул. Не волосы – её всю. Её голод. Её пустоту. Всё то, что и так было рядом с поверхностью. Вытаскивая. Помогая освободиться из-под скорлупы. Подталкивая того, кто и так балансировал на краю.

Она подалась ко мне – за своей жаждой. Я швырнул женщину и пустоту в её внутренностях на двинувшегося к нам вампира. Терция врезалась в него, подстегиваемая не только моей силой, но и своей. Запрыгнула на спину, обхватив ногами за талию, сжимая руки вокруг рук. Разрывая зубами ему глотку.

Дело двух секунд. Двух – потому, что она обернулась прежде, чем выдрать кусок трахеи из горла того, кого привела за мной.

Второй вампир медлил, не решаясь выстрелить в хозяйку. Она прыгнула на него, приканчивая так же целеустремленно, как первого. Пытаясь насытить то, что нельзя насытить. Не отрывая голодного злого взгляда от меня.

– Что ты разлегся? – Лиз схватился меня за ту же руку, за которую волокла Терция. Боль прошила её от кончиков пальцев – до позвоночника. Я задохнулся.

Девушка втолкнула меня в автомобиль, затормозивший у моих ног.

Водитель рванул с места прежде, чем дверь захлопнулась. Лиз споткнулась и свалилась на меня.

На здоровое плечо.

– Есть? – Сидящий за рулем Военный.

– Ха! – Лиз перебросила ему красно-черную коробку. Мужчина поймал её. Потряс. Положил на колени, прижав рукой.

– Что в коробке? – Отпихнул я от себя девушку.

– Как мы её, а?! – Подпрыгнула на месте Лиз.

– Что в коробке?!

– Хха! – Но это “хха” было лишь частично "Хха, мы победили!". Это было “Хха, вряд ли мы тебе скажем”.

Водитель шумно потянул носом воздух. Посмотрел на нас через зеркало.

– Она его цапнула? – Спросил он.

– О да, ты видел?! На своих кинулась, когда…!

– Человека.

Девушка-панк замерла. Расплываясь в нежной-нежной улыбке, переведя на меня обожающий взгляд.

Рука ныла, наливаясь тяжестью и жаром.

Но – я почувствовал только сейчас – груди тоже горячо. Горячо и влажно. Царапина разошлась.

Я отодвинулся в угол салона. Медленно. Прочь от подавшейся ко мне Лиз. От обернувшегося в мою сторону Военного. Их ноздри раздувались, а из зрачков на меня смотрела жажда.

Два одинаковых голодных взгляда, струйки крови стекающие у меня по груди под одеждой – гадко и тепло. Успокаивающий шепот двигателя бронеавтомобиля и тонкий едкий запах дезинфекции, смешивающийся с запахом кожаных сидений.

– Я уже говорил, что я не легкая добыча?

Военный кивнул и отвернулся – смотреть на дорогу. Лиз таращилась на меня, облизывая губы светлым острым языком.

Всё время, пока мы не приехали в резиденцию Принца Города.

Вода горячими ласковыми пальцами массировала напряженные плечи. Стекала по спине и рукам, вниз, в слив. Я выпрямился, подставляя струям лицо. Закрывая глаза и замирая. Позвоночный столб – единая ось, руки скрещены на груди, мысли спокойны. Видя сквозь веки, как чиста и стерильна вода, падающая на меня, застывшего между Небом и Землей. Видя, что начала нитей – в небе, а не в насадке душа. Позволяя этой небесной воде входить в мое тело – через макушку, через лицо, через кожу. Смывать усталость и боль, скопившиеся в мышцах. Становясь при этом чернее и чернее, пока, у самых ног, вытекая из моих ступней, вода не приобретала цвет тени.

Рука, за которую меня тянула Терция, отходила. В ней теперь – холод, а не жар. Подергивания мелких мышц. Небольшое растяжение, не вывих, как мне показалось. Я сжал и разжал пальцы, проверяя подвижность. Теряя концентрацию – вода вновь была просто вода, освежающая кожу, а не дух.

Вампиры провели меня сюда через черный ход, тайно. Маленькая гостевая комната в конце коридора, с душем и уборной. Смыть кровь прежде, чем запах заставит какого-нибудь птенца совершить глупость.

Моя тень на полу выросла.

То, что я сделал с Терцией, увеличило рану и сила вытекала из нее, как из пробитой бутыли. Вот что они чуют, а не кровь. Кровь лишь носитель.

Я стоял под горячим душем, и меня все равно пробрала дрожь. Хищники за мной идут. Хищники снаружи и внутри. Идут, и настигнут. Если я ничего не сделаю.

Я приехал просить защиты у Принца. Вампиры всегда с кем-нибудь воюют. За территорию, за стадо. Каррау – богатый город. Там, где война, найдется место для волшебника. Надеюсь на это.

Я оставил сообщение дневному секретарю Принца – день назад. Предупредил о своем прибытии, и просил разрешение на вход в город. В ответ получил обещание передать мои слова. Откуда вампиры следили за мной? С какого города? Как много успели узнать?

Узнать, и вовлечь в свои интриги. Терция, которая не подчиняется Принцу, и создает собственных птенцов. Коробка, которую она хотела мне отдать – и которую унес Военный. Моя тень, ставшая больше, после того, как я вскрыл её голод, словно гнойник. Беловолосая вампир будет мстить.

Защита Принца нужна еще больше. Для этого всё было задумано? Чтобы я нуждался в Принце, а не он во мне?

Вода оставалась горячей и ласковой. Но я всё равно замерзал. Кто-то вошел в комнату – по-вампирски бесшумно – но принес с собой пустоту, и сквозняк.

– Лиз? – Я приоткрыл дверь душевой, выглядывая в гостевую. – Ты говорила для меня найдется… одежда?

Женщина в золотом бальном платье, пышном и роскошном, стояла в центре маленькой комнаты, заполнив собой всё пространство. Её лицо было тонким и светлым, шея – изысканно-длинной, как и скользящие в воздухе, словно ощупывающие невидимые нити, руки. На гладком лысом черепе вытатуирован синий цветок.

За открытой дверью в коридор – двое стражей-вампиров.

Я схватил полотенце, обернул бедра, и шагнул в комнату.

– Миледи. – Опускаясь перед ней на колено. Одну руку прижав к груди, а второй придерживая полотенце.

Принц развернулась. Прошла к двери – и заперла её.

Между её грудей, подчеркнутых пышным платьем, синела еще одна татуировка – ключ.

Я опустился на колено, придерживая одной рукой полотенце на талии, а другой закрывая рану на груди, которая только взялась коркой. Глядя в пол – всё равно я чувствовал Принца, её голодную природу – рот, открывшийся в комнате, и засасывающий тепло. Вода капала с волос моих на ковер. Влажная кожа остывала. Я не шевелился, замерев под её взглядом.

Она может вцепиться мне в горло сейчас, и на этом всё закончится. Она – Принц. Вплетена в структуру города как несущая нить. Как сосуд, в который входят тысячи ручьев.

Маленькие розовые туфли остановились рядом с натекшей с меня лужей. Прикосновение к макушке – едва различимое. По позвоночнику пробежали мурашки.

Я не поднимал головы, и она это сделала сама: взяла меня за подбородок сухими пальцами, приподнимая лицо вверх. Короткие бесцветные ногти впились мне в кожу и потянули. Выше, еще выше. Заставляя поднять голову, выпрямиться, и – встать.

Принц не разрешала говорить, и я держал во рту все те слова, что приготовил для аудиенции. Я их скажу. Но позже. Когда буду одет.

Принц убрала пальцы от моего лица – чтобы сжать запястье. Отводя мою руку от груди и заставляя открыть рану.