Ясные серые глаза смотрят с участием.
– Извини, Дашуль, задумался. Вчера в новостях слышал о готовящихся экономических реформах…
Я грубо, почти пинком подтолкнул Дашку к одной из её любимых тем. Гораздо лучше, если разговор будет выглядеть деловым. Дашуля попалась легко:
– Я недавно просчитывала несколько путей развития экономики в России. Не знаю, насколько получилось верно…
Дашка на раздражающе научном языке заговорила о возможном влиянии таких и сяких вариантов реформ на жизнь разных слоёв населения. Эх, ей бы сейчас на какую-нибудь студенческую конференцию, а приходится метать бисер перед единственным неблагодарным слушателем.
Глаза у серой мышки грустные. Обиделась, что ли? Вроде не на что.
Когда мы подошли к институту, я с трудом сдержал раздражение. То, что происходит, ненормально! Даша уже в который раз умудрилась мне помешать. Серая мышка не должна идти рядом, потому что на крыльце перед массивной дверью стоит Кристина, причём – редкий случай – одна. Девушка-мечта ослепительна в длинном зелёном платье в обтяжку и с распущенными волосами. В таком наряде Кристина похожа на русалку. Только русалки не курят, а красавица вертит между тонкими пальцами сигарету.
– Привет! Зажигалка найдётся? Ах да, Максим, у тебя же её никогда нет. Дашуль, у тебя новая сумочка? Симпатичная!
Я чуть не хмыкнул, невольно взглянув на Дашкину сумку. Может, и новая, но не вижу, чем она отличается от прежней – большая, чёрная, безликая, уж точно не "симпатичная". Ни в какое сравнение не идёт с маленькой округлой серебристо-серой сумочкой, украшенной вышитыми из бисера цветочками. Именно такой ридикюль, подходящий красивой девушке, и висел на плече Кристины.
Я мысленно выругался. Даже задержаться не могу! Ну, отправлю я отсюда Дашку, останусь – и что? Что я скажу? Хочу подышать с тобой одним воздухом? Глупее не придумаешь!
Я разглядывал Кристину, стараясь делать это незаметно. Память вбирала детали русалочьего образа, чтобы потом вновь и вновь их воспроизводить. Мы с Кристиной встретились глазами, я невольно отвёл взгляд. Теперь он скользнул по узким серебристо-серым туфелькам на высоких каблуках. Как говорит моя мать: сумка и туфли одного цвета – это классика, это сразу показывает, что у женщины хороший вкус. Наверное, вид Кристины моя требовательная мамуля оценила бы достаточно высоко.
И как только девушки сохраняют устойчивость в такой обуви? А Кристина не просто хорошо держит равновесие, движения русоволосой красавицы всегда легки и изящны.
Я покосился на Дашку. Никакого сравнения! Моя спутница шагает твердо и слишком широко, да и руками размахивает чуть больше, чем нужно. Косметикой Дашуля не пользуется, одета постоянно в джинсы и свободные свитера или рубашки, из украшений – только серебряное колечко с загадочной надписью: "Спаси и сохрани". От кого её спасать? Кто вообще обратит внимание на невзрачную девчонку-очкарика с дешёвой старой заколкой на тёмных волосах?
Кристина колец с непонятными надписями не носит, но при этом многие были бы счастливы кинуться ей на помощь. У девушки-мечты совсем другие украшения. На толстой золотой цепочке в небольшом декольте привлекает взгляд пара кулончиков – сердечко (куда ж красавице без такой подвески) и скорпион. На средних пальцах – золотые кольца, в ушах – длинные серьги с мелкими переливающимися камнями.
– Всем привет! Крис, ты опять без огонька?
– Рассеянность меня погубит, – улыбнулась Кристина
Ромка протянул девушке зажжённую зажигалку. Кристина поднесла сигарету к пухловатым губам.
– Так я всегда готов спасти, – обаятельно улыбнулся однокурсник.
Я раздражённо взглянул на него. Мало тут Дашули, так ещё нарисовался красавчик Полозов – сын местного богатея, до отвращения похожий на массу белозубых голливудских актеров. Везёт же некоторым – всё дано от рождения: внешность, деньги, бешеное обаяние, да и мозги неплохие.
Интересно, почему у Полозова волосы никогда не развеваются на ветру, не слипаются, не путаются? Вот и сейчас дунул ветерок – Дашкина челка растрепалась, длинные волосы Кристины затрепетали, мои вихры наверняка поднялись дыбом. А у Романа причёска, как всегда, идеальная: короткие кудри – волосок к волоску, даже выбившиеся пряди кажутся запланированным "художественным" беспорядком. Каждый день к парикмахеру бегает, что ли?
Широкая улыбка обнажила слишком ровные зубы Полозова. Роман убрал зажигалку, а я в очередной раз подумал: "Пожалуй, пора начинать курить".
– Да, ты не дашь пропасть без сигаретки, – Кристина весело стрельнула глазами. – И вообще не дашь пропасть и закиснуть в повседневной скуке. Я-то знаю!
– После этих реформ можно было бы повысить государственные пособия, зарплаты бюджетникам… – продолжала увлечённо рассказывать Дашуля.
Полозов галантно распахнул перед ней дверь.
Кристина бойко отвечала на какую-то Ромкину шутку. О нас она уже забыла. Я поплёлся за Дашей, вполуха слушая, на сколько процентов можно было бы повысить зарплаты, пенсии и субсидии.
– Крис, а у меня на этот вечер есть лекарство от скуки! Пошли сегодня?.. – заговорил за спиной Полозов.
Я раздраженно захлопнул дверь. Ну вот, вечер насмарку! Если бы не Дашуля, всё могло получиться по-другому. Каждому своё: кому-то после занятий развлекать Кристину, а мне – слушать Дашкины идеи о росте экономики.
Домой я возвращался уже в сумерках, усталый, голодный и злой. До этого, ненавидя себя за слабость, прятался за деревьями у выхода из института. Мне нужно было убедиться, что Кристина действительно отправилась куда-то с Полозовым. Ромка после занятий засел в библиотеке, Кристина куда-то ушла. До последнего я надеялся, что их свидание сорвётся, но девушка-мечта через пару часов вернулась. Я смотрел, как она идёт навстречу Ромке по парку института, и руки невольно сжимались в кулаки.
Кристина с Полозовым встретились посреди безлюдной аллеи. Роман обнял девушку-мечту за талию. Он что-то сказал, и Кристина переливчато рассмеялась. Я скрипнул зубами, глядя, как красивая пара неторопливо направляется к выходу из парка. Они прошли совсем рядом. Воздух заполнили ароматы пряных, чуть горьковатых духов и дорогого мужского одеколона. До меня долетел шёпот Полозова и смех Кристины. Роман чмокнул её в щечку. Хорошо, что не в губы, но это слабое утешение – вечер только начинается.
– Тебе там понравится, – сказал Полозов, когда они подходили к автостоянке.
Чёрный спортивный автомобиль с крутыми номерами с визгом рванулся со стоянки. Ромка как-то рассказывал, что дорогущий четырёхколесный друг – подарок Полозова-старшего на совершеннолетие. Я проводил машину тоскливым взглядом.
В который уже раз жалею, что не поступал в обычный вуз. Здесь на фоне большинства студентов я выгляжу оборванцем. Машины нет, бешеных карманных денег – тоже. Дорогостоящих увлечений себе позволить не могу, даже бильярдные правила для меня – дремучий лес. Количество влиятельных родственников и знакомых равно нулю. Чем я могу привлечь такую девушку, как Кристина? Особенно если сравнить меня с Романом Полозовым.
В животе заурчало. До дома несколько минут ходьбы, а там ждут остатки со свадебного пира. Совсем не так я представлял первый вечер без материнской опеки. Уж точно не в компании телевизора и холодильника.
Ладно, хватит травить душу. Вместо свидания с девушкой-мечтой придётся доедать мясные и рыбные деликатесы, салаты и последние кусочки свадебного торта. Кого бы позвать, чтобы хоть веселее стало? Не Дашку же, в самом деле!
Зазвонил сотовый. Из трубки полились знакомые раздражающие вопросы:
– Максюша, ты уже пришёл домой?.. Не забудь покушать, только обязательно разогрей мясо. Холодным не жуй, слышишь? И пережёвывай хорошо, не глотай кусками, а то знаю я тебя…
Я молча скрипел зубами. Представляю, что обо мне думает отчим, если сейчас слышит мамулины наставления! Полное ощущение, что мать считает меня детсадовцем. Или всё же кем-то постарше, судя по следующим вопросам:
– Кого ты видел в институте? Как прошёл семинар? Ты там не молчал, надеюсь?
Я отвечал коротко, сквозь зубы, и боролся с желанием отключить телефон. Бессмысленное дело! Мать не поверит в разрядившийся мобильник, она сама на ночь ставила мой сотовый на зарядку. Да и потом, мама всё равно дозвонится на городской телефон и продолжит разговор, как только я доберусь до дома. Да еще и выскажет всё, что думает о брошенной трубке.
К счастью, серый поезд скоро въехал в зону, где нет сотовой связи, и мамулины вопросы и наставления оборвались на полуслове. Я тут же с удовольствием отключил мобильник. Теперь в случае чего молчание моего телефона можно будет свалить на плохую сотовую связь в поезде. Одного контрольного звонка от мамы на сегодня достаточно.
Я ускорил шаг. Чтобы попасть домой, нужно было пересечь всего несколько дворов. Один из них уже остался позади, когда кто-то проскрипел за спиной:
– Слышала? Тасю-то сегодня увезли. Совсем, бедолага, разума лишилась! С утра носилась по двору перепуганная, кричала что-то про опасность. В городе, говорит, двуликий появился…
Я обернулся. Неподалёку прогуливались две бабуси. Одна везла коляску с толстеньким внуком. Малыш с упоением то облизывал, то грыз яркую игрушку. Другая выгуливала на длинном поводке таксу. Собачка присела у ближайшего куста. Малыш попытался сказать: "Ав-ав", его горящий взгляд не отрывался от таксы.
– Вот горе-то, – покачала головой бабушка с коляской. – Не дай Господь так из ума выжить.
– И не говори! Так представляешь, она выпросила у кого-то телефон. Дурочка-дурочка, а звонить, оказывается, умеет и номер наизусть знает. Приехала её сестра и куда-то увезла Тасю, даже вещи её не стала из дома забирать, – с удовольствием выкладывала новости вторая. – Хотя что там брать-то? Линда, пойдем, моя девочка! – бабуся слегка потянула за поводок.
Надо же! Оказывается, Тася жила неподалёку от меня.
Я потащился в сторону дома, ноги еле двигались. С каждым шагом всё больше наваливалась усталость. От голода начинала кружиться голова. Весь день мне ничего не хотелось, а теперь организм настойчиво требовал еды, даже желудок впервые в жизни заныл. Я сел на лавочку в пустом дворе. Кажется, в сумке с пятницы завалялся недоеденный сникерс.
Шоколадка нашлась между толстыми тетрадями. Однако есть я не смог: от одного вида приторного батончика с большими орехами меня чуть не стошнило, почти сразу начал бить озноб. Заболеваю, что ли?
Сил подняться не нашлось. Я лёг на лавочку, глаза слипались. Полежу немного и начну потихоньку двигаться к дому, осталось проковылять совсем немного.
Не знаю, сколько времени прошло в тяжёлой дреме. Я застрял где-то между сном и явью: нормально воспринимал всё окружающее, но не мог открыть глаза. В душном воздухе витало множество запахов – вонь подгоревшей еды из открытых окон, смешанные ароматы мужских и женских духов, принесённый откуда-то лёгким ветром чад шашлыков, смрад стоящих в другом конце двора мусорных баков и кошачьего туалета, запахи земли, травы и многие другие. Все они смешались, и теперь причудливый букет бил в нос. Казалось, у меня в несколько раз усилилось обоняние.
