Сатуран. Чувственные народы

Жатаки. Обреченные на гибель

Для понимания сегодняшней ситуации нужно будет вернуться на 150 лет назад. В середине 19 века у казахов происходили процессы социального размежевания. По рассказам советского классика Мурата Ауэзова, а он описывал биографию на сегодня самого известного казаха, Абая Кунанбаева, это как раз период завершения такого явления, он его и описывает. У казахов во времена Абая, видимо, обострились проблемы с новыми пастбищами. До такой степени, что богатый отец Абая – Кунанбай путем интрижки и лжесвидетельства захватил землю своего дальнего родственника Кодара. Кроме того, при описании бедных казахов писатель Ауэзов показывает проблему не только бедности, но и рока. Если казах не может кочевать, нет телеги, нет скота, самое главное нет лошади, то это казах оставался на месте. Это был обреченный казах. Он переставал кочевать вместе со своим родом. Казахи с презрением относились к людям, народам, что жили на одном месте, с усмешкой называли таких людей сартами. Вот так часть бедных родственников в прямом смысле слова бедность стала сартами. К концу 19 века появились не просто тюрки, которые занимались земледелием по примеру тех же узбеков, но даже те, кто отделился от родни. Как было сказано, это были самые бедные родственники. Они получили еще одно прозвище – жатаки.

Что такое жатак?

Рассмотрим смысловое наполнение.

Жатак. Корень жат. Здесь разделение на два значения. Первое значение – это память. Ее сразу отметаем. Второе значение – это глагол лежать. Отсюда появляется коннотация, что жатаки означают лежачих. Когда казахи хотят сказать, я от тебя никогда не уйду, нас невозможно разлучить, они говорят «мен сенымен жатамын», дословно я с тобой лягу и умру. Есть еще одно значение слова «жат», – чужой. Вот это значение вместе с коннотацией лежачего дает полное представление о жатаках. Жатак – чужой и лежачий, то есть готовый к своей кончине. Так и есть. Тот, кто отрывается от рода, то обречен на голодную смерть. Что казахи оставляли свою родню «лежать», говорит о: либо об очерствении родственных чувств, вызванных голодом, или от разрастания рода, когда никому нет уже дела до каждого, либо о классовом размежевании по Марксу, возникновению так называемых классов. Но у казахов никогда не было рабов и они всегда жили на лимите средств, значит не было излишков, чтобы кормить лишних людей. Можно сказать, если притянуть учение Маркса за уши, что эти жатаки были некой формой казахского рабства. Как бы там не было, но существование «чужих» жатаков – это факт. И таких жатаков было много. А теперь скажите, чем занимались жатаки, чтобы не умереть с голоду?

Они стали сеять зерно. Они посмотрели на русских переселенцев и стали сеять рожь и пшеницу! Они перешли к земледелию. А теперь скажите, кто мог быстрее выучить русскую речь? Казахи кочевники, что в это время собрались на джайляу и слушают в белой юрте акына под возгласы пай-пай или эти несчастные и чужие для казахов, презренные жатаки?

Конечно степняки никак не могли прочитать произведение Чингиса Айтматов. Оно появилось значительно позднее. Чтобы потом патриоты стали всех шалаказахов обзывать мангуртами. Но в начале 20 века за полвека до Айтматова казахи вполне себе удобно могли использовать слова и сарт, и жатак в подобной же негативной коннотации. Итак, мы выявляем первых казахских мангуртов, которые изменили казахском профессиональному промыслу – перестали кочевать. От того, что перестали кочевать и приготовились к смерти, они стали жатаками. Так появляется первое правило: чтобы преуспеть среди традиционных народов, нужно от народа отделиться. Никто в здравом уме и трезвом сознании никогда не будет отделяться от родни. Но, как видим, судьба и рок вынуждает это делать. Потом это превращается в профессию. И последние становятся первыми. Традиционные зерефы отстают. Они всегда козыряют, если не своим происхождением, то обязательно знанием семи поколений своих предков. И ничто не может заставить их измениться.

Обида хана Букея

Не только казахская знать, чингизиды контактировали с орысами (русскими) в силу власти. С орысами контактировали и простые кочевники. Но это были случайные контакты. С момента принятия подданства казахи, в то время не казахи вообще, а киргизы в основном сталкивались с казачьими разъездами, которые быстро обозначили направление, куда стоит кочевать, а куда не рекомендуется. Казаки наказывали казахов за передвижение в зоне своих интересов. Да и в массовых контактах не было никакого смысла. Потому что одни кочуют, другие охраняют как военизированная охрана. Русские переселенцы селились в местах казацких крепостей, форпостов царизма в Азии. Их наделяли землей. Военизированная охрана – казаки таких переселенцев охраняли. Казахским родам, веками кочевавшим по старым маршрутам, приходилось менять направления, огибать пашни, сады, огороды – это были уже не их земли. Но в степи земли много. Казахское недовольство быстро пресекалось. Чингизидам не было нужды ссориться с жандаралами патчи (генералам царя). Хотя стычки конечно были. Но договариваться все же было выгодней. Силы были не равны. Хану Букею по соизволению императора Павла даже позволили перекочевать на правый берег реки Урал, хотя Урал считался естественной границей и на Урале находились форпосты яицкого казачества. Таким образом, до полного общения степняков и орысов был еще целый век подобных спонтанных контактов. Казаки строили свои крепости по берегам степных рек, тем самым обозначая условные границы империи, казахи, в то время киргизы кочевали по новым маршрутам. Никто не вмешивался в казахские традиционные разборки. Если какая-то казахская орда откочевывает, это означает только одно: что-то у казахов случилось. Случилась какая-то казахская обида. Часть рода или родственников решила оторваться от обидевших племенных вождей. Обычно родственники не спрашивали, что произошло, а именно почему хан Букей решил перебраться за Урал. И кочевали из родовой солидарности.

А произошло вот что.

Что является естественной причиной образования новых кочевых орд. Какие-то разборки наверху между чингизидами. Также почти за 300 лет до демарша Букея в 16 веке откочевали ханы Джанибек и Герей от Абулхаира узбекского. Так по легенде образовалось Казахское ханство. Во всяком случае по официальной государственнической мифологии. А Букею же просто не дали возглавить Младший жуз, он обиделся. Жестокая обида конечно. (Когда вы посмотрите на так называемую современную казахскую оппозицию, то может легко представить, что они тоже – маленькие букеи. Никогда казах не будет переживать на другие темы, кроме власти и авторитета. Все обращения на тему страданий народа – это взято из свежего смыслового новояза, а именно после правления коммунистов. Можно сказать, что народа нет в том смысле, что есть только родственники и есть казахские авторитеты. Казахский авторитет не зависит от народных обид. Казахский авторитет зависит от степных ценностей, в первую очередь, а все остальное есть всего лишь дань новым технологиям и всеобщему образованию. Да, казахи сегодня все грамотные. Потому появляется спекуляция на тему «несчастного страдающего народа». Что оппозиционеры еще могли придумать? В глубине рефлексии – те же самые разборки элит. Кто же будет делать историю, вы спросите? Тоже элита. Народ будет конечно использован ею. Но беспокойная революционная толпа останется толпой все тех же статистов. Разбирается только элита номадов, так было, так будет! Остальные молча «кочуют» за элитой. Сегодня для будущего молчания разрешено покричать. Но это дань демократии и рыночной моде).

В чем смысл независимости?

В голливудском фильме Храброе сердце Ульям Уоллес кричит на эшафоте: Свобода! И через мгновение будет разорван лошадьми на четыре части

Вот что такое свобода? Почему во имя свободы жертвуют всем. Какие за этим словом смыслы, не только для шотладцев?

Что мы знаем об Ульяме Уоллесе – главном герое исторической мелодрамы противостояния Шотландии и Англии?

Ульям Уоллес после смерти отца и брата от рук англичан был воспитан дядей. Повзрослев, он хочет в своей деревне завести семью, развести и свое домашнее хозяйство. Типичное зерефное занятие: построить дом, наплодить маленьких Уоллесов и так далее. Он как будто бы не замечал, что в его деревню может заехать любой англичанин на коне и взять все. Все что понравится, в том числе и скот, принадлежащий Уоллесам. Уоллес готов был этого не замечать, пока английский вооруженный грабитель не изнасиловал его жену. До этого момента Уоллес вел себя как нормальное колониальное ничтожество. Но теперь у него взыграло самолюбие. И он поднял восстание. На примере Уоллеса нужно выяснить причину, за которой наша «свобода»!

Шотландцам было разрешено иметь хозяйство, жениться, молиться и так далее. Причиной, почему восстала шотландская знать, является приказ Эдуарда Длинноногого, кормить его армию. Это официально. Если кормить армию, значит поставлять и женщин. Как видим, здесь очевидна гордыня шотландской знати и частный случай Уоллеса, несчастье в семье. Молиться, совершать шотландские обряды, говорить на шотландском языке никто шотландцам не воспрещал. Да-да, во времена Уоллеса английская знать еще не применяла языковой геноцид к валлийскому, гельскому и шотландским языкам. Языковые геноциды стали развиваться вместе с рынками, рыночными отношениями и эгоизмом господствующей этнической буржуазии. Во имя общего рынка и налоговых поступлений центральные власти так боролись с сепаратизмами территорий. Говорить на своем языке по времена Уоллеса могли все. Никому и в голову не могла прийти такая мысль. Для зеротно – зерефного уровня самое важное значение имел и имеет всегда статус. Кто первый, кто второй. Кто где сидит за столом и на какой высоте от всех остальных. Какая одежда, какая лошадь. Все эти факторы говорили о хороших доходах. Только для рефагов во времена буржуазии языковая проблема выходит на первый план. Только для рефагов, не зерефов. С этого момента начинается саботаж местных элит. Которые легко поддерживаемы народом. Потому что народа есть одна привилегия – говорить на своем языке. Если буржуазные националисты делали на это ставку, они всегда выигрывали. И экономические проблемы сразу отступали назад. Потому что дела и прибыль зависят от скорости. От подобной скорости переговоров можно также быстро сделать карьеру. Не нужны никакие профессионалы и профессиональные навыки. В традиционных обществах, которые вынужденно под воздействием объективных обстоятельств перешли к рынку, явление национализма наиболее характерно и спекулятивно. Многие простые парни делали карьеру на языковой спекуляции. Таким образом, на зеротном уровне шотландцев мы имеем дело с гордостью. Обеспечение армии английского монарха за счет средств шотландской знати привело к протесту. Неграмотные наемники англичане могли воспринять верховенство монарха, как свое господство и право вседозволенности. Это затрагивает зерефное право народа на неприкосновенность жизни и имущества. Только на зерефном уровне доминирование вызывает иллюзию вседозволенности, неформальное обязательное подчинение лохов. И только на первом уровне рынка все зе-фа понимают, что язык – самый понятный символ этнического эгоизма. Моральные общечеловеческие нормы, тем более профессиональные навыки отступают перед страстью. Язык у рефлексии почти такой же – равный языковой рефлексии, какой народ, такая и рефлексия. Если на первом месте кровь, этнос, необязательно выяснять, чей ты родственник, хотя и это важно. Самое главное родство – языковое. Этим подтверждается потенциальное родство.

Мусульманство для кочевников

Кто брал в руки святые книги, то сразу чувствовал разницу. Разницу подачи и изложения. Библия создает невидимый диалог, заставляет делать логические выводы, что из чего следует и что будет в конце. Причем глобальность материала включает в себя судьбу не только человека, но и мира. Если каждый в отдельности человек будет обуян гордыней.

Мусульманская вера возникла в Аравии, на полуострове, где бедуины все время пасли скот, гоняли его из оазиса в оазис, от колодца к колодцу. В оазисах не было смысла рыхлить землю, потому что нечем было орошать. Потому скотоводство было единственным занятием арабов. Потом арабы пристрастились к караванной торговле. На месте знаменитого источника воды Зам-зам возникло поселение Мекка. Где все караванщики, а затем и паломники утоляли жажду, естественно не бесплатно. Так состоялся самый богатый клан курайшитов, к которому принадлежит самый великий из арабов пророк Мухаммед – да благословит его Аллах и приветствует.

Пророк рано остался без отца. А быть сиротой в родоплеменной иерархии, означает занять самую низшую планку. Сирота имел плохие стартовые возможности для выдвижения. Оттого пророку Мухаммеду – да благословит Аллах его имя и приветствует, пришлось пасти скот дяди, а потом и гонят караваны богатой вдовы. Конечно гонять караваны это тоже не плохо. Есть время для раздумий. Которого не было у всех других арабов. Вообще жизнь в суровых условиях, где все время печет солнце или по сезону жаркое лето меняется на лютую зиму, означает точно такую же категоричность и проживающих в подобных условиях людей. У таки народов нет полутонов. Не существует оттенков ни только поступков, но и просто цветов. Все либо белое, либо черное. Или синие. Нет обозначения типа розовый фламинго или серый аист. Это для примера: фламинго будет красным, а аист черным. Вот эту саму категоричность нужно было переложить на язык веры. Потому что все подобные народы с недоразвитой техникой и потребители даров природы будут просто язычниками. Между добром и злом здесь тоже нет полутонов. Все очень категорично. Доброту всегда могли принять за слабость. Если бы не мусульманская вера, до сих пор подобные народы оставались бы язычниками, упрямцами и конечно просто воинами. У таких народов всегда есть только знать и все остальные. Кто не благородная знать, тот просто родня или даже никто. Принадлежать к знатному роду или роду, захватившему власть, всегда престижно. Это все отголоски или рудименты родоплеменного мира. Все кочевники или бывшие кочевники сохраняют память о своих предках. Все помнят к какому роду относятся до сих пор. Назвать своих семь колен и имена предков, является родоплеменным шиком. Подобные типы часто даже Коран не знают, а часто ссылаются на всякие небылицы, к примеру о том, что пророк Мухаммед – да благословит Аллах его имя и приветствует, расколол пальцем луну. Ведь у родоплеменных в прошлом народов устное творчество или фольклор всегда были в почете. Сказители старики до сих пор называют всю родословную. Вокруг же пророка собрались одни отщепенцы. Кто был не нужен свои кланам. Да и он сам был бедным родственником. Благодаря караванной торговле все кланы разрослись и умножились в числе. Конечно тут же появились изгои. Чтобы достучатся до сердец подобного материала, нельзя было просто перенимать иудейские и христианские догмы. Все равно кочевники их бы не поняли. Потому в Коране – в священной книге мусульман такой настрой и категоричность. Что любой агностик тут же будет испытывать ментальный неуют и давление. Агностики не любят, когда им все время угрожают карой.

К тому же любой кочевник никогда бы не понял божественную троицу, воспринял бы это как болезнь рассказчика. Все должно было быть приближено к земным образам. Потому, если бы мусульманство попытались бы причислить к одной из христианских сект, оно было бы самым еретическим из всех ересей. Иисус Христос был отнесен не к сынам Бога, а к пророкам, что-то вроде арианской ереси, которая все таки прижилась, к примеру у варварских племен древних германцев.

Племенная иерархия

Любое традиционное общество-это общество жесткой иерархии. В наиболее примитивных вариантах иерархия сразу не бросается в глаза. Она даже не видна в суе. Но сразу очевидно, что иерархия начинается с уважения. Уважать старших по возрасту приучают с колыбели. Этому не учат специально. Обычное подражание поведения старших по возрасту братьев и сестер, которые в свою очередь уважают еще более старших людей своего племени. Только при явном неуважении и несоблюдении положенного этикета оступившемуся сразу делают замечание. Оступившийся сразу чувствует общественное порицание. Но в общем, эти нарушения настолько редки, что среди традиционно воспитанных людей совершенно нет нахалов. А уже если нечто вроде нахальства или наглого поступка случилось, то эта новость облетела бы все село. Происшествие обсуждалось бы всеми, всей родней как редкое событие. За нахалом может закрепиться обидное прозвище, метко кем то из родни данное.

Если на ранней стадии родовая знать представляла собой группу самых возрастных членов общины. Так род, клан, племя ценили житейский опыт. Старый человек плохому родню не научит. А группы старцев порой решали и судьбу клана. То в дальнейшем возраст уступил место знатности. Опыт перестал решать все. Военные вожди и герои закрепили за собой привилегии. В дальнейшем стало не совсем ясно, что же тут важнее – опыт или лидер, кто авторитетнее – старики или вожди. В любом случае, когда к казахским племенам подобралось слишком близко казаки, русские поселение и крепости, верховенство у казахов держала родовая знать. Хотя казахи продолжали и продолжают чествовать старость. И сейчас это делают. Но в любом случае последнее слово был уже не за сходкой, где старики могли выражать общее мнение. Власть была сосредоточена в руках традиционной казахской знати. В свою очередь русский наместник выбирал среди степной знати наиболее влиятельного казаха. А кем были наиболее влиятельные казахи?

Тут сразу можно вспомнить про чингизидов, про многочисленных наследников Чингисхана. Другая привилегированная группа – это торе, несколько очень странная группа вне казахских жузов и родов. За торе укрепилась слава кровного родства с пророком Мухаммедом. То есть торе были наследниками арабских миссионеров. Если из этого делать логическую цепочку, то торе были просто потомками арабов, имена которых давно стерлись из памяти. У казахов много синтеза вообще, и культурных заимствований. Казахи многое перенимали. И вот так получилось, что степное язычество сошлось с мусульманством, в том числе и в казахской иерархии. На первом месте все равно была знать. А на втором – вера. Для традиции идеология имеет значение, но знатность все равно впереди. Заветы предков и воля духов для казахов всегда были на первом месте. Ничто не могло повлиять на эти ценности, даже советская атеистическая власть. Все равно казахи во время обрядов вспоминали своих предков. Хотя конечно многим также было все равно. Из семи колен – универсальном показателе консерватизма не каждый казах мог вспомнить уже имя прадеда. С обретением независимости, после распада СССР казахи  стали возрождать старые привычки. Хотя этим снова занялись только старики. Молодым людям и даже среднем у возрасту такие сакральные знания как бы и не нужны. Семьи кормить надо. Рыночное время – время интенсивного общения и работы.

Обрусение

Но надо сказать, раз уж значительная часть казахов проживала вблизи русских населенных пунктов, еще точнее железнодорожных станций, то самые ущербные и ущемленные своей родней казахи могли свою жизнь изменить. Радикально.

Не кочующий со всей родней казах – это не казах. А перебравшийся от бедности в русский город – это казах сарт. Это потом, когда казахи начнут большой массой приобщаться, – в таком виде казахи встретили и русскую революцию.

Которая степнякам была и ни к чему. Совершенно непонятная и ненужная. Говоря современным жаргоном, была просто по барабану. После революции казахи приобщались к городскому быту. С помощью новых учителей обучились грамоте. Произошла ломка не только традиции, но и степной иерархии. Все изменилось. Все поломалось. Все? Нет, не все.

Советская власть объявила феодальную знать вне закона. И казахи бедняки проявили в этом деле особое усердие. Это потом станут говорить, что казахи такие -сякие, завистливые, коралмайт (завидуют значит), сами сдали красноармейцам своих баев, а красные эту родню расстреляли. Эта перемена привела к новой степени уважения. Не тот важен, у кого много скота, а кто получил от новой власти мандаты. Этот показатель авторитета растянулся в степи на десятилетия. Последних «недобитков» и врагов народа расстреляли в годы так называемой коллективизации. Против этого казахи ничего не могли сделать. Можно сказать, просто покорились судьбе. При этом, оказавшись в кольце нового Сатурна, это конечно могло и понравится. Теперь не бай и его сынки диктовали условия, а новые «идейные» красные казахи.

Конечно под сталинскую секиру попали и первые казахи большевики. То есть казахи, идейные образованные марксисты, которые видели Ленина своими глазами. Казахам, которые видели Сталина, то есть менее образованным это не понравилось. Сталин всегда делал ставку на маргиналов, на выскочек, которые были бы благодарны за это. Борьба среди большевиков в Москве показалась большинству казахов борьбой двух казахских родов – так ведь понятнее и по- казахски. Одни русские большевики были якобы за род Троцкого, другие были из рода Сталина. И вот казахи, как я уже говорил, что ездили в Москву первыми, а значит превратились в казахских новых авторитетов, их и расстреляли потом как членов клана троцкистов. Сталинский аппарат подбирал себе самых преданных казахов. С этого момента, то есть где то с 1938 года казахи большевики превратились в новую степную знать. По старым степным понятиям знать есть знать. Что сказал казах большевик- сталинец, то стало законом. Был когда то царский волостной, к примеру, теперь его место занял безродный казах большевик. И с этого же момента казахи стали проявлять фанатичную преданность делу Ленина, как это и хотели люди из рода Сталина. Другой альтернативы не было. Единственным способом выдвинутся в новые казахские авторитеты при тоталитарном режиме, это старательность и прилежание. Конечно в руководящую казахскую когорту не выбирали богатых. А кто в степи на тот момент имел большие стада лошадей или баранов? (Прилежанием, еще точнее беспринципностью преуспели и современные рыночные казахи. Совершенно не важно в данном случае, какой ты казах. Все успешные рыночные казахи как раз казахоязычные. За исключением успешной родни столичной казахской партократии на момент начала так называемых реформ. Эти всегда могли говорить на русском языке, даже сейчас). Все идет по порядку. Но все остается на своих местах. Казаху важна иерархия. И какое место он в ней занимает ныне: это все по традиции и консервативным законам любимого прошлого. Все современные требования, принципы, идеологию придумали не казахи. И заставили казахов подчиняться сначала коммунизму, потом рынку. Кто победил, тот и прав. Хотя казахи всегда тянутся к традиции. Казахи привыкли к родовой иерархии. Жить, находится среди родственников. И это никак не перевоспитывается. Теперь это стало возрождаться при рынке в чистом виде.

Итак, с приходом советской власти самой главной привилегией для казаха было – жить в городе. Совершенно не кочевать. Уже были созданы так называемые колхозы. Попасть в город бывшему пастуху, его детям было трудно. Чтобы окончательно не лишиться колхозников, Сталин ввел институт прописки. Лишь во время хрущевской оттепели казахи совершили великой поход в города. Этот поход можно было назвать походом за знаниями. Первая так называемая «вшивая» сталинская интеллигенция показала, кто важнее и значительнее в новом советском мире. Сначала среди простых пастухов на первое место вышли просто обученные грамоте – образованные казахи. Затем первенство должно было перейти к казахам со специальным средним и высшим образованием. Высшее образование! Дипломированный казах инженер! Дипломированный врач! Дипломированный учитель! Все эти люди моментально вышли на первое место в казахской иерархии. Это были очень уважаемые люди. Они заслужили уважение своими знаниями и культурой. Кроме конечно партийного руководства конечно. Люди из аппарата власти были вне конкуренции. Они были впереди и формально и неформально. Врачи были авторитетными неформально, а члены партии и руководители обкомов формально. Каждое такое выдвижение сопровождалось конечно тотальным обрусением дипломированных казахов. Иначе никак. Или пойдешь снова пасти баранов, или давай учись. Поэтому дипломированных казахов всегда было меньше, потому что нагыз казахи остались на месте и занимались традиционными промыслами. К тому же в городе десять детей не прокормить никак. Лучше уж обрусеть на все 100 – не так ли? Авторитет все таки ценней, чем 10 детей. Кто же знал, что через несколько десятков лет необразованность и сельское происхождение будет в приоритете? Невежды сначала молчали. Осмотрелись, потом стали давить и требовать по наущению таких же новых политиков -патриотов. Со стороны это выглядело так: мы боролись за независимость, теперь мы – хозяева, мы говорим чисто на казахском языке! (Это все отлично и хорошо. Но не мешало бы добавить и профессионализма с ответственностью)