– Думаю, – пожал плечами Лем. Роза улыбнулась, стараясь запрятать поглубже чувство торжества: очередная навязчивая идея была успешно посажена в голову этого молодого человека. Как всегда. Прямо есть чем гордиться: захотела золотистое платье – он достал. Цветы – держи! На ипподром – лучшие билеты!
Откуда он это берет? Какая разница! Главное, что чувствует себя полезным, как и положено светскому кавалеру.
От ответа на непростой вопрос Лема избавила толпа впереди: на небольшой площади, в центре которой стоял конный памятник какому-то мужику (Лем и правда не знал, кто это) шел митинг. Судя по присутствию полиции – митинг явно официальный и санкционированный.
– Земля – суть перегной и почва, – вещал невысокий седой человек с громким твердым голосом. Он был одет в черные мешковатые брюки, черный же свитер, а его длинные седые волосы собраны в хвост. – Перегной и почва, дамы и господа. А что такое перегной – это мертвые микроорганизмы, безостановочно перерабатывающие друг друга для того, чтобы содержащиеся в их телах полезные вещества смогли попасть в другие растения, а оттуда – в наш рацион. Это – очень простая вещь. Очень простая вещь, дамы и господа.
– И все было бы ничего, если бы так и продолжалось, и это было бы нормально, однако в эту простую и понятную цепочку вкрадываются – кто, как вы думаете? – человек взял паузу и скорчил глупое лицо. Через миг он продолжил смешным пафосным голосом: – Стеклянные демоны! – вновь взял паузу и покивал. Продолжил нормальным голосом: – Стеклянные демоны. Это что, черт возьми, вообще, блин, такое?! Эти пауки, дамы и господа, пауки, ошибочно считающиеся разумными – не входят ни в одну пищевую цепочку.
– Не хотите ли вы мне сказать, что наш великий господь бог, – конец реплики он произнес, снова сделав глупое лицо и взяв паузу, – который нас всех любит, – создал жизнь на земле, вовлеченную в безостановочный великий круговорот питательных веществ, этот «великий творец» и все такое прочее, – случайно создал членистоногих, задумайтесь! – вновь взял паузу и скорчил смешную гримасу. – Из стекла!
Толпа периодически разражалась громким смехом и аплодисментами – этого сатирика в столице знали и любили. Он вещал в небольшой мегафон, безостановочно перемещаясь по сцене и периодически делая подходящие случаю смешные гримасы, как бы акцентируя ими несуразность высказывания. Лем и Роза, заинтересованно прислушиваясь, приблизились к небольшому помосту, с которого и вещал седовласый мастер риторики:
– Из стекла! Вы, люди, привыкли жрать все, что можете поймать, купить, вырастить, продать, догнать, окультурить, одомашнить, приручить, выебать, снова продать, выкупить и еще раз перепродать, закопать в землю, замариновать, пожарить, сварить, потушить (толпа начала громко хлопать и свистеть: оратор выдавал все это на одном дыхании, не глядя в записи, не останавливаясь и даже не сбиваясь), обварить, обвалять, запанировать или просто подчинить себе! А вот вам стеклянные пауки! Попробуйте-ка сожрать их!
Толпа вновь разразилась аплодисментами.
– Мужик хорош, – одобрительно сказал Лем.
– Шутишь? – округлила глаза Роза. – Он – лучший! Чертов злобный старикашка! Обожаю его!
И продолжила слушать.
– Стеклянные пауки, – мужик остановился, поджал губы и сокрушенно покачал головой. Толпа засмеялась. – Представьте себе, как выглядел бы ваш ужин! (на два голоса – мужской и женский): «Эй, Мардж! Что у нас сегодня на обед?». «Вареный стеклянный паук, Билл!». «Как, опять?! Черт возьми, надеюсь, в этот раз он проварился лучше и не будет таким твёрдым!»
Толпа смеялась и аплодировала.
– Вареный стеклянный паук, как вам это, дамы и господа? Попробуй-ка это сожрать, а? Черт, держу пари, вам потребуется на это некоторое время, не так ли?
Снова смех аудитории.
– Стеклянные пауки – это ошибка пищевой цепочки. Никто не знает, чем они питаются и чем они вообще живут. Но все знают и понимают другое – что они нам с вами – нафиг не нужны! Стеклянные пауки? Пошли они к черту! Я так считаю!
Толпа разразилась согласными криками.
– Спасибо! Спасибо! Я ценю это!
Оратор откланялся, смешно отставив в сторону ногу и куда-то удалился. Толпа стала потихоньку разбредаться. Лем и Роза, закончив аплодировать, продолжили путь по улице. Почти совсем стемнело и в столице Империи Людей начали загораться фонари.
– В чем-то этот мужик прав, как считаешь? – спросил Лем.
– Не знаю, но мне он нравится, – выдала свое авторитетное мнение Роза.
– С другой стороны, если стеклянные пауки существуют, то значит, они зачем-то нужны, верно?
– Не знаю, – пожала плечами Роза. – Ты думаешь?
– Думаю, – серьезно кивнул Лем и взял паузу. Роза рассмеялась. – Сама посуди: теорию естественного отбора про «выживает сильнейший» – никто не отменял. Соответственно, каждый живой организм на планете для чего-то нужен: кто-то питается им, или он питается кем-то. Или его телом после смерти питаются, или он регулирует популяцию других тварей, мало ли? Логично?
– Ну, – кивнула Роза. В голове у нее крутилось: «Остапа понесло…» – кто такой Остап и куда его понесло – Роза не знала. Очевидно, это отложилось у нее в голове из одной из прочитанных книг или из услышанного в детстве.
– Так вот: стеклянные пауки – вся их цивилизация, я имею ввиду – это просто ожившие куски стекла с вкраплениями золота. Никто не знает, чем они питаются, но вполне логично, что не органической пищей. Так что тот мужик прав – в пищевой цепочке – они явно лишнее звено.
– А почему про них так мало известно? – Роза курсов ксенобиологии не посещала. Все ее сведения о стеклянных пауках ограничивались фантастическими романами, которые она бегло просматривала, ошибочно принимая их за романтические истории.
– Потому что они не пускают людей в свои жилища и крайне неохотно идут на контакт.
– Почему?
– Боятся, вестимо, – пожал плечами Лем. – Сама посуди – мы используем стекло и золото для различных нужд: то окна вставим, то микроскоп соберем. А то и вовсе просто что-то декоративное сделаем. А они – сами состоят из стекла. Сама посуди, – повторился Лем. – Стала бы ты общаться с кем-то, кто ест из человеческого черепа, носит человеческую кожу вместо одежды и…
– Фу! Прекрати! Хватит! – скривилась Роза. Лем рассмеялся и замолчал.
На Столицу Империи Людей уже опустилась ночь. Дым от отопительных заводов затмевал часть звезд, но не огромную белую луну. Лем глубоко вдохнул ночной воздух, посмотрел на небо и чему-то улыбнулся. Роза просто шла молча.
Мимо прошел полицейский патруль: два грозного вида мужика неторопливо брели в неизвестном направлении, отрешенно помахивая дубинками. Роза задумчиво проводила их взглядом и сказала:
– Не люблю я их.
– Почему? – удивился Лем. Лично он ничего не имел против представителей власти: обычные люди, которые выполняют свою работу, за что получают регулярно деньги, на которые содержат свои семьи. – Без полиции была бы анархия. А так хоть прогуляться по городу можно относительно спокойно.
– Я вообще военных не люблю, – наморщила нос Роза. – Все как-то у них стандартно, по линейке, ни шагу в сторону. Даже бороду отпустить нельзя!
– Так тебе ведь не нравятся небритые люди, – подколол ее гладко выбритый Лем. До встречи с Розой он хотел отпустить бороду (как и любой парень, у которого только-только начинают пробиваться волосы на подбородке), а потом просто привык регулярно бриться и стричься – длинные волосы мешали при написании конспектов, поэтому стригся он чуть длиннее «ежика».
– Да я вообще, в принципе! – отмахнулась Роза. – Никогда бы не смогла жить с военным! Его ведь еще и в любой момент могут выдернуть на службу! Совсем никакого покоя. И мне кажется, что они все – злые и бьют своих жен. Да и пьяницы, к тому же.
– Я думаю, это – предрассудки, – пожал плечами Лем. Сам он не был знаком ни с кем из регулярной императорской армии, поэтому не мог судить объективно. Впрочем, Роза тоже не была знакома лично с кем-то из военных.
– Но ведь они не берутся на пустом месте, просто из воздуха! Слухи эти…
– Возможно, – снова пожал плечами Лем. – Однако я считаю, что военная карьера – это нелегко. Нужно быть в хорошей физической форме и иметь хоть какие-то мозги в голове. Пусть даже не командовать людьми, но вести себя так, чтобы не прихлопнули на поле боя – тоже уметь надо, верно? Так что, я думаю, не все военные – тупицы и пьяницы. Я думаю, они все же адекватные, не глупые люди.
– Ой, всё… – сказала Роза. У нее кончились аргументы.
Дальше шли молча.
Столица Империи Людей индустриально развитый город: у нее есть водопровод, канализация, даже система центрального отопления и краны с горячей водой почти в каждом доме. Воду греют и подают в трубы на отопительных заводах, которые поглощают огромное количество угля. Воздух в Столице из-за этого не очень чист, но люди предпочли немного загрязненную атмосферу вокруг и комфорт в доме, а не чистый воздух и холод собачий в домах зимой. К тому же, каждый год правительство, лично под эгидой императрицы Софии, высаживает в парках и придомовых участках большое количество деревьев – и красиво, и воздух чист и свеж.
Относительно.
Помимо таких завидных благ, как отопление и горячая вода в доме, в Столице Империи есть еще и жизненно-важные транспортные развязки. Поскольку река, протекающая вблизи города, недостаточно глубока (хотя проекты о превращении ее в судоходную артерию никогда не теряли актуальности), столицу сделали узлом железнодорожного и воздухоплавательного сообщения.
Со всех сторон света к столице протянулись металлические рельсы, по которым день и ночь курсируют грузовые и пассажирские поезда. Вдоль железнодорожного полотна тянулись и грунтовые дороги – для телег и пешеходов. Повозки с паровым двигателем пока что еще не были сильно распространены – требовалось устранить кое-какие мелкие проблемы. Собственно, требовалось решить вопрос: или придумать колеса, пригодные для езды по бездорожью, или проложить повсюду повозочные дороги с дорогим покрытием, чтобы агрегаты с паровым двигателем могли беспрепятственно колесить, куда им вздумается. Водителям агрегатов, а не самим повозкам.
В самом центре огромного города, неподалеку от императорского дворца, высятся причальные мачты для дирижаблей. Дирижабли, эти огромные воздухоплавательные аппараты, заполненные газом, используют для путешествий туда, куда еще не проложены железнодорожные пути.
Неподалеку от причальных мачт специально построили газовый завод – чтобы тут же, на месте, ремонтировать и заново наполнять газом эти летательные аппараты, вызывающие в душах играющих на улицах мальчишек тягу к путешествиям в дальние страны и несбыточные мечты о первооткрывательстве.
