Иллюзия

Она вспомнила лицо жертвы.

– Скорее всего, ее ударили не один раз. Посмотрим, не найдет ли Моррис у нее в крови каких-либо транквилизаторов или других веществ. Но я очень сомневаюсь в этом. Преступники хотели, чтобы все выглядело как обычное уличное ограбление. Если бы они накачали ее химическими веществами, то сразу бы привлекли к себе более пристальное внимание. А так они просто затащили ее в автомобиль и отвезли в квартиру, где никто не живет.

– Но зачем? С какой целью? Предположим, что это месть, расплата с Янг, но уж слишком сложный, замысловатый способ. Ну, да, Янги были близки с семьей жертвы, но ведь можно найти кого-то более близкого – саму Янг, ее мужа, кого-то из их детей или внуков. Ведь у самой Янг две дочери. И по одному внуку от каждой.

– Это не расплата. Тут дело не в мести. – Ева уже давно прокрутила в голове вариант, обсуждаемый Пибоди, и успела отвергнуть его. – В противном случае было бы гораздо больше возни, заранее делались бы заявления о мести, рассылались бы угрозы. Да, ты совершенно права, была возможность найти родственников поближе, чем невестка. Может быть, попытка с какой-то целью надавить на мужа. Но, с другой стороны, если им удалось так легко захватить ее, то, скорее всего, не составило бы особого труда захватить и его самого. А давление можно было бы оказывать гораздо эффективнее, если бы они оставили ее в живых. Возможно, необходимость получить какую-то информацию. По поводу какого-нибудь клиента. Ведь ей, наверное, была известна масса всяких финансовых секретов, в том числе по поводу налогов, всякая бухгалтерская отчетность. Они прекрасно знали, что Дикенсон работает допоздна, и поэтому, вероятно, следили за ней. Или же у них были какие-то возможности доступа к ней. Нельзя исключать и того, что они – сотрудники ее же компании.

Ева затормозила машину у центрального управления.

– Мне нужно увидеться с Моррисом. Как только офис, где работала Марта Дикенсон, откроется, мы побеседуем с ее начальником и коллегами. Мне нужны список клиентов убитой и ее нынешние дела. То же касается и ее мужа.

– Надо отследить все финансовые потоки.

– Они почти всегда самые интересные.

Ева отъехала от управления, глянула на часы, после чего воспользовалась встроенным в приборный щиток автомобиля телефоном и связалась с Рорком. Пусть солнце еще только взошло, но она прекрасно знала, что Рорк как минимум час на ногах и уже успел приобрести какую-нибудь небольшую планетную систему.

– Лейтенант.

И вот в следующую секунду его лицо появляется на экране. Эти потрясающие голубые глаза на лице, созданном в минуты особого благорасположения господа бога к людям. По тому, что густая грива шелковистых черных волос была завязана в хвост, Ева поняла, что Рорк пребывает в своей рабочей ипостаси.

– Я подумала, мне стоит сообщить тебе, что пока я домой приезжать не намерена.

– Я уже догадался. – Его природный ирландский акцент пробивался в речи фоновой мелодией. – Поешь что-нибудь.

– Думаю, что с едой повременю до поездки в морг. Здесь все очень мрачно.

– Я уже это почувствовал.

– Расследование убийства никогда не бывает приятным. Но нынешнее, по нашим стандартам, не было особенно грязным. Однако… Мать двоих детей, муж, которого мое известие довело чуть ли не до нервного срыва. Очень обеспеченная семья из Верхнего Ист-Сайда. У обоих хорошие места в мире финансов. Живут в шикарном пентхаусе. Но без какого-то блеска. Все чистенько и уютненько, повсюду фотографии детей. Кроме того, она – невестка судьи Янг.

– Судьи Янг? Неужели?

– Да, судьи по уголовным делам. Лучшей из тех, кого я знаю. Ты понимаешь, в таких случаях бывает тяжело не поддаться чувствам.

– И особенно тяжело оказаться тем, кто открывает шлюзы для этих чувств.

– Это часть нашей работы, но, как говорит Пибоди, часто самая невыносимая. И на этот раз все было очень тяжело. Янг, правда, пытается, по возможности, облегчить мне работу. С выписыванием ордеров на обыск, с полной открытостью и доступом.

– И тем не менее…

– И тем не менее мать двоих детей, которой удалось создать по-настоящему счастливое семейство, уже не вернешь. Ну ладно, хватит об этом. Скажи, что тебе известно о компании «Брюер, Кайл и Мартини»?

– А-а-а… Занимаются прежде всего корпоративной бухгалтерией или обслуживают тех, у кого объем денежных средств приближается к масштабам корпорации.

– Не твою компанию случайно?

– Нет, но, если бы мне пришло в голову проводить какие-то изменения в этой области, я не исключаю, что мог бы привлечь и их. У них очень хорошая, надежная репутация. И кто в ней работает, жертва или ее муж?

– Работала жертва. Муж – адвокат в компании «Граймс, Дикенсон, Харли и Шмидт». Он и есть Дикенсон. Занимается юридическими аспектами недвижимости и всяким финансовым законодательством.

– О них я ничего не знаю, но попробую что-нибудь разузнать.

– Думаю, тебе это не составит особого труда, ведь их офисы находятся в том же здании, где расположена и твоя компания.

– Ты полагаешь, это что-то упростит?

– Ну, если у тебя будет время. Подобная информация не повредит и тебе самому. И еще одна компания. Они именуют себя «Группой WIN»: инвестиции, регулирование денежных операций и все такое прочее.

– Нет, никогда не слышал о такой. Но думаю, что и о них смогу что-нибудь разузнать. А они какое отношение имеют к этому делу?

– Брэдли Уайтстоун – начальная буква его фамилии стоит первой в названии компании – обнаружил тело на лестнице рядом с квартирой, находящейся на ремонте, когда нынешней ночью привел туда женщину с явной целью потрахаться. Она утверждает, что мы с ней встречались на каком-то крупном городском мероприятии. Зовут ее Альва Муни.

– Наверное, она из нью-йоркских Муни. Старое богатое семейство с разветвленной родословной. Состояние в основном сделано на морском транспорте, как на строительстве кораблей, так и на перевозках грузов и морских круизах. Лично я с этой дамочкой незнаком, но знаю, что несколько лет назад она была известна легкомыслием и вызывающим поведением. Вся ее жизнь состояла из вечеринок, путешествий, шопинга, выпивок, наркотиков и секса.

– Сегодня она не произвела на меня вызывающего впечатления, – заметила Ева. – По ней просто чувствовалось, что она очень богата.

– Насколько мне известно, эта дама занимается дизайном декора круизных кораблей и участвует в каких-то некоммерческих проектах. Она что, в числе подозреваемых?

– Пока только в самом конце списка таковых. Но кто знает, может быть, со временем продвинется и повыше.

– Как же погибла эта мать двоих детей?

– Кто-то сломал ей шею. Такова моя первоначальная версия. Возможно, Моррис ее несколько скорректирует, – добавила Ева, подъезжая к моргу. – Я сейчас собираюсь переговорить с ним. Увидимся вечером.

– Обязательно перекуси что-нибудь, – снова напомнил ей Рорк.

– Да-да, обязательно.

«Иногда некоторым людям сильно везет», – вспомнила она свой разговор с Дэниелом Янгом. С Рорком ей несказанно повезло – ей удалось найти человека, который по-настоящему любит и понимает ее.

Но иногда, подумала Ева, входя в длинный сияющий белизной туннель морга, удача нас оставляет, как это и случилось с Мартой и Дензелом Дикенсон.

Слишком рано для прихода новой смены, решила Ева. Сейчас сотрудники морга либо пытаются разобраться с тем «урожаем», который смерть собрала в большом городе за нынешнюю ночь, либо заполняют какие-нибудь бумаги в кабинетах, либо занимаются теми зловещими манипуляциями с частями человеческих тел в больших колбах, о которых просто не хочется вспоминать.

На мгновение Ева остановилась у кофейного автомата, но почти сразу же отвергла мысль о кофе в заведении такого рода. Вместо этого она взяла бутылку пепси и таким образом загрузилась необходимой ей небольшой дозой кофеина.

Проходя в кабинет Морриса через двойные двери, она услышала музыку: плачущий саксофон, рыдающий контрабас.

Марта Дикенсон лежала на столе. Моррис уже вскрыл ее и извлек сердце, которое теперь держал в руке, как будто взвешивая.

Он перевел взгляд на Еву. Его темные глаза казались огромными за стеклами защитных очков.

– Наш день начался, когда ее закончился.

– Она допоздна работала в своем офисе. И ее день закончился не очень хорошо.

– У нее есть дети. Признаков сексуального насилия нет, но есть свидетельства того, что она родила, по крайней мере, одного ребенка.

– Двоих.

Он кивнул, ни на мгновение не прекращая работу. Под защитным халатом у Морриса был идеального покроя костюм шоколадного цвета и кремового цвета рубашка. Волосы были подвязаны и длинным хвостом свисали по спине.

– Я бы в любом случае попросила тебя заняться ею.

– На этой неделе я взял ночную смену. Ни минуты покоя. – Патологоанатом перевел взгляд на Еву. – Есть какая-то конкретная причина того, что ты хотела, чтобы именно я занялся ею?

– Она – невестка судьи Янг.

– Дженни?

– Ты так близко знаком с судьей Янг, что называешь ее по имени? – удивленно спросила Ева.

– Мы являемся поклонниками одного и того же жанра музыки. Значит, здесь, на этом столе, лежит жена ее брата? Жена Дензела. Я как-то раз видел их обоих у Дженни, когда она устраивала музыкальный вечер. Сейчас я не узнал ее, но Дженни всегда отзывалась о ней очень тепло.

– Судья Янг всеми способами старается облегчить нам работу, организует скорейший доступ ко всему.

– Ты мужа не подозреваешь?

– Нет, но, конечно, все еще нужно проверить. Причина смерти – сломанная шея?

– Да. И сделал это кто-то очень сильный и совсем не новичок. Смерть наступила не в результате падения. В рапорте говорится, что ее нашли на нижних ступеньках лестницы.

– Лестница очень невысокая. И Марта погибла, конечно, не в результате падения. Она вообще не падала. Ее просто там положили, чтобы создать впечатление, будто она стала жертвой уличного ограбления. На самом деле это нечто совсем другое.

– У нее обнаружено несколько более мелких травм. Синяк на лице, разбитая губа – обе в результате удара рукой, не кулаком, небольшой синяк у рта, синяки на правом запястье, на обоих коленях и на левом локте, основание правой кисти расцарапано.

– Колени и рука. Как будто она поскользнулась на половике или ковре.

– Да, и у меня сложилось такое же впечатление. На царапинах на руке я нашел волокна и уже отправил их в лабораторию.

– Голубые волокна?

– Да, такие же, какие, судя по твоим записям, ты нашла у нее на брюках. Ты просила, чтобы анализ проводила Харпо, поэтому эти волокна я тоже направил ей.

– Хорошо. Спасибо.

– Я только начал осмотр, и у меня еще совсем немного информации.

– Есть какие-нибудь свидетельства того, что ее оглушили? Признаки отравления? Следы использования токсических веществ?

– Небольшие следы от станнера как раз над левой лопаткой.

– Странно, – пробормотала Ева, подойдя ближе к мертвому телу. – Если ты хочешь, чтобы все выглядело как нападение уличных грабителей, глупо оставлять следы от станнера. Обычному грабителю вряд ли может быть доступен станнер. Они пользуются другими средствами. Лопатка… – продолжала она. – Значит, он сбил ее с ног, подойдя сзади.

– Да, и, я бы сказал, удар незначительной силы, достаточный только для того, чтобы ненадолго, на несколько мгновений, оглушить и обездвижить ее. Я очень внимательно осмотрел тело и уже послал кровь на анализ на наличие в ней токсических веществ. Могу ускорить этот процесс.

– Не помешает. – Ева обошла вокруг тела, внимательно его осматривая. – Захватили ее, когда она вышла из офисного здания. Не внутри, если только им не удалось каким-то образом обезвредить охрану. Да и нужды в этом нет никакой. Достаточно было просто зажать ей рот рукой, затолкать в фургон – все делается очень быстро. Зачем специально оглушать ее? Возможно, убийца тоже женщина или мужчина невысокого роста, побоявшийся, что она выскользнет у него из рук или начнет отбиваться.

– Небольшие раны на коленях и у основания кисти свидетельствуют о падении на ковер. Где это могло случиться? В квартире?

– Там нет никаких ковров. Только брезент. Бежевого цвета. Ничего голубого или синего. Но не исключено, что ее забросили в машину с половым покрытием голубого цвета. И она, оглушенная, падает и скользит по полу. Отсюда голубые волокна на брюках. Это же могло стать и причиной синяков у нее на коленях. Не могли же они волочить ее восемь кварталов до того места, где нашли труп. Ее туда, несомненно, привезли.

– Харпо без особого труда определит тип коврового покрытия, производителя и использовавшийся краситель.

– При ее-то квалификации какие могут быть сомнения… Все это мог сделать один человек, – продолжала вслух размышлять Ева, обходя вокруг прозекторского стола, – оглушить, затолкать в фургон. Но думаю, что она довольно быстро пришла в себя. Ее нужно было постоянно держать под контролем, не позволять ей кричать и при этом вести машину, потом вытащить жертву, открыть дверь. Нет, скорее всего, тут действовали два человека: один вел машину, а другой занимался ею.

– Большие руки… – пробормотал Моррис. – Не думаю, что тот, кто с ней управлялся, был таким уж маленьким. Характер синяков свидетельствует, что у него сильные руки.

– Понятно… понятно. – Необходимость оглушать Дикенсон теперь имела еще меньше смысла, но против фактов не попрешь. – Значит, они просто решили не рисковать. Решение все обставить как уличное ограбление было принято в последнюю минуту. Как бы то ни было, они привезли ее в пустую квартиру на первом этаже. Значит, у них была какая-то возможность проникновения туда, так как нет никаких признаков взлома. Они намеревались посильнее запугать ее, сделать более сговорчивой, чтобы она дала им то, чего они от нее требовали. Или сообщила то, что знает. Удар тыльной стороной ладони. – Ева взмахнула рукой, имитируя удар преступника. – Она падает, отсюда синяки на лице, ударяется локтем об пол. Когда они получают то, что им нужно, – а это не занимает у них много времени, – кто-то из них сворачивает ей шею. Своими руками?

– Да, почти наверняка. Причем слева направо. Судя по повороту головы, характеру синяков и перелома, я полагаю, что именно слева направо и сзади.

– Снова сзади. Он правша. Сильный, тренированный. Человеку не так-то просто свернуть шею. Значит, хорошо подготовленный, умеющий контролировать себя, но при этом не профессионал в прямом смысле слова. Возможно, военный или из каких-то военизированных организаций, привыкший убивать на поле боя, там, где не надо убирать за собой, пока не пришла полиция. Я обнаружила немного крови на брезенте, положенном на пол. Квартира в данное время ремонтируется. Скорее всего, это ее кровь.

– Я не нашел никаких ран, которые можно было бы объяснить самозащитой. – Моррис осторожно приподнял руку трупа. – У нее под ногтями или в зубах ничего нет. Поэтому, скорее всего, твой вывод верен – это ее кровь.

– У них все шло по плану, кроме крови, которую они не заметили, и того факта, что владелец квартиры вознамерился чуть-чуть потрахаться и привел туда свою девчонку. Только поэтому тело нашли так быстро. Но без ответа остается один вопрос: получили ли они то, чего добивались от нее? И вообще, располагала ли она этой информацией? Знала ли то, что было им интересно?

– На твой вопрос я, конечно, ответить не смогу, но отсутствие сопротивления о чем-то говорит. Нет никаких свидетельств того, что они ее связывали. Никаких следов пыток, только довольно незначительные травмы… Создается впечатление, что она предоставила им то, что они от нее требовали.

Ева вновь вспомнила квартиру погибшей. Семейный уют, фотографии счастливых детей, большая собака. Да, конечно, ради того, чтобы не потерять все это, она бы выдала преступникам любую информацию, которую они от нее требовали. Естественно, если бы располагала ею.

– Вначале избить, затем запугать и пообещать, что, если она сообщит им нужную информацию, они ее отпустят. Убийца, нанося ей последний удар, стоял сзади. Он рассматривал это как свою работу, долг или задание. И, скорее всего, не видел особой нужды в том, чтобы затягивать ее выполнение, доставлять своей жертве больше боли, чем нужно. То есть в его преступлении не было ничего личного.

Моррис кивнул, но, коснувшись плеча покойной, тихо произнес:

– Боюсь, что у нее на сей счет имелось другое мнение.