– Ещё нет, – уверенно ответил Дима.
Солдаты выглядели равнодушными. Изрезанные шрамами, в пробитых латах, в многодневной грязи они походили на убийц, насильников и прочих подонков. Впрочем, такими они и были.
Со стороны леса раскатисто просипел рог и на опушке появились конные и пешие фигуры. С каждой секундой их становилось всё больше, и вскоре лес скрылся за десятками знамён и штандартов. Вновь возник сержант и, протирая рукавом пустую глазницу, спросил:
– Ну что? Пора?
Вместо ответа Дима молча вскинул руку с копьём. Его воины дружно закричали, вернее – зарычали, потрясая оружием. Он пришпорил коня, прикрылся щитом и двинулся, набирая скорость, к лесу. В ряд с ним рванулась всадники, следом побежали пешие солдаты. Он видел, как, затмевая небо, несётся волна стрел и скашивает на опушке вражеских солдат. Вперёд выступили их копейщики и выставили перед собой забор длинных пик.
Грязь и трава разлеталась под копытами, конь шёл тяжело, но быстро. Дима взял копье наперевес и выбрал цель, слева и справа мчались его воины, громыхая железом и так же нацеливаясь. Спустя несколько секунд стена всадников обрушилась на вражеские пики, раздался треск ломающихся древков и грохот от падения закованных в доспехи людей. Он въехал точно в выбранного заранее вражеского солдата, пробив копьём и щит, и его самого насквозь. Оставив копье в поверженном, он выхватил меч и принялся рубить вокруг себя не глядя, потому что через прорези закрытого шлема ничего, в общем-то, не было видно, кроме мелькания клинков и непонятно чьих движущихся рук и ног. Надо надеяться, что эта отрубленная рука принадлежит врагу, – пролетело в его рогатой голове, – а если свой подвернулся под мой меч, значит сам виноват… В следующее мгновение он получил мощный удар в спину и выпал из седла в измочаленную мокрую грязь. Он вскочил, но был снова сбит с ног, кто-то слева рубанул его по руке и он выронил шит. Щит упал внутренней стороной на землю, и он разглядел герб – схематичное, как будто ребёнком нарисованное белое облачко на светлом фоне с тремя падающими из него голубыми каплями. Ему удалось снова подняться. Не оборачиваясь, он махнул мечом влево и в кого-то попал – судя по вскрику, удачно, но тут же упал на колени, ощутив острую боль в правой ноге – из бедра торчал арбалетный болт. Ещё пытаясь разить врага, стоя на коленях, он размахивал клинком вокруг себя, пока страшный удар по голове, видимо, молотом или клевцом, не уткнул его лицом в землю.
В отдалении послышались неразборчивые крики, что-то вроде: «Вождь убит! Дождь убит! Спасайте тело!»
Кровь быстро заполняла шлем изнутри, заливая рот, уши и глаза. «Я умираю», – подумал он. Шум сражения улетал всё дальше и дальше, пока он не остался совсем один в полной тишине. Боли не ощущалось, было хорошо и спокойно, он чувствовал лишь, как сильно соскучился по отдыху, долгому и беспробудному сну. И хорошо бы, вечному. Он глубоко вдохнул, закрыл глаза, и всё исчезло.
Романтическое приключение
Дима проснулся с неприятным вкусом во рту и опухшим лицом. В полутьме пробравшись на кухню, он поставил вариться кофе, вслух проклиная себя на вчерашнюю пьянку. Теперь он с перепоя поедет на работу и до самого вечера его не отпустит тоска и слабость, и на следующее утро останутся ещё следы похмелья и вдвое сильнее распухшее лицо. В английском языке есть для такого состояния прекрасное слово – undead. Вроде не мёртвый, но и не живой. Наверно, на русский это можно перевести как беспокойник. Он подумал, что чувствует себя как раз вот таким беспокойным покойником. Его затошнило, он налил кофе в чашку и сел в кресло у окна.
Крепкий хороший кофе придал ему бодрости и немного вернул веру в себя. Припоминая смутные обрывки снов, он удивился тому, что увидел. Запомнились какие-то дикие, искажённые лица, тучи стрел, чёрная кровь на латах, выпученные неподвижные глаза. События сна вряд ли могли относиться к прошлой жизни, разве что он был актёром и снимался в голливудском блокбастере. Отыскав рецепт к «Морфикам», он принялся читать пункт «Способ применения и дозы».
«Взрослым и детям старше 12 лет – капсула по 20 мг один раз в сутки перед сном. Запить большим количеством воды. Ни в коем случае не мешать препарат с алкоголем». На коробке, подаренной Ярополком, чётко значилось: «капсулы по 20 мг. Строго по рецепту! Вызывает привыкание». А он проглотил их вчера штуки наверно три или четыре. И обильно запил алкоголем. Вернее, наоборот, он ими заел большое количество алкоголя. В пункте передозировка среди прочего говорилось: «кома печени, инсульт, расстройство памяти, нарушения сна, галлюцинации, нервные расстройства, половые расстройства, помешательство, смерть». Почему-то именно «половые расстройства» взволновали Диму, но он тотчас отогнал эту мысль.
Отыскав в мобильном номер Ярика, он позвонил ему. Голос у Ярика был бодрый и весёлый.
– Привет, Ярик. Кошмарные таблетки. Странные видения.
– Ты их пьяный пил? Ну ты даёшь, – расхохотался он. – Умереть же можно.
– Мне снилось, что я рыцарь какой-то… И вроде меня Дождём называют… Ну как сейчас.
Ярик почему-то не ответил, только жужжало что-то в трубке, как будто беспокойная муха летала-летала, а ей не давали сесть. Вдруг он торопливо сказал:
– Ладно, счастливо, у меня дела.
Перед работой Дима решил зайти в тренажёрный зал, чтобы придать себе бодрости и разогнать кровь. Побрившись, вымыв голову, побрызгавшись туалетной водой и надев чистую одежду, которую не сразу удалось отыскать в гардеробной, потому что он постоянно забывал постирать грязную и она кучами скапливалась на полках, он вышел из дома.
В тренажёрном зале, куда он ходил, ему часто встречался один очень уважаемый человек, который занимался там много лет. Его звали Велемир Адроныч. Он был пожилой, но всё ещё полон сил. Когда ему бывало скучно, он любил во время тренировки поболтать с другими и поучить их, как правильно надо тренироваться. Иной раз подзывал он Диму к себе и спрашивал тихо и немного шепелявя: «Ну что, Дима, жмёшь?» «Жму», – отвечал Дима. «Ну и какого хрена ты жмёшь? Дурак что ли? В этом пользы нет никакой, только тяга и приседание, больше не жми!» И проповедь на полчаса. Дима тогда выслушивал его с почтением, кивал головой и уходил в другой зал в надежде спокойно пожать. Но нет, вскоре и там появлялся Велемир Адроныч, подходил и говорил: «Ну и какого хрена ты жмёшь? Толку в этом никакого. Не жми!» Ну всё, думал тогда Дима, тренировка испорчена, достал меня этот старый черт, я ухожу. Когда же поучить было некого, старик, поскучав и помучившись от тишины, заговаривал, наконец, с тренером. «Ну что, Паша, тренируешь?» «Тренирую», – почтительно отвечал тот. «Ну и что, жмут твои ученики?» «Жмут», – отвечал тренер. «Ну и какого хрена, Паша, они жмут? В этом толку нет никакого…»
Вот и сегодня Велемир Адроныч прохаживался по пустынному залу мимо штанги весом килограмм в триста и скучал, потому что поболтать было не с кем. Увидев Диму, он обрадовался и спросил с оттенком коварства:
– Привет, дорогой. Пожать пришёл?
– Нет, что вы!? – горячо запротестовал Дима, и заметив, что штанга Велемира Адроныча стоит в станке для приседания добавил: – Приседать буду.
– Это правильно. Жмут только дураки.
Дима отправился в раздевалку, надеясь, что старик скоро закончит тренировку и уйдёт, а он сможет всласть пожать. Но, вернувшись, понял, что Велемир Адроныч и не собирался уходить и только перешёл к становой тяге, для начала повесив на гриф двести килограмм. Вздохнув, Дима принялся собирать штангу. Сделав скромный вес в сорок килограммов, он принялся приседать. И чуть не уронил всё, когда Велемир Адроныч вдруг закричал на него, прямо из-за его спины:
– Стой! Ты что делаешь! Кто так приседает?
«Вот уж три года я приседаю, и всё было хорошо, а теперь этот маразматик будет меня учить», – подумал Дима, а вслух вежливо спросил:
– А как надо, Велемир Адроныч?
– Вот ты как садишься на унитаз? Покажи.
– В смысле, Велемир Адроныч?
– Ну как в туалет ходишь по-большому? Как на унитаз присаживаешься? Изобрази.
Дима, стиснув зубы и мысленно матерясь, изобразил.
– Вот! – закричал старик. – А какого хрена ты со штангой на корточки присаживаешься? Понял?
– Да, да, спасибо, понял…
В зал зашли трое девушек. Болтая и хихикая, они заняли беговые дорожки. Дима заметил, что они оценивающе оглядывают его. Он давно заметил у некоторых девушек такую интересную черту – прицениваться к нему взглядом, но так и не решил, хорошо это или плохо. Судя по улыбке одной из них, смотрины прошли успешно. Дима резко увеличил вес штанги и продолжил приседать.
– Стой! – вдруг опять закричал Велемир Адроныч. – Забыл что ли, как на унитаз садишься? Ну-ка, давай ещё раз!
Девушки с любопытством посмотрели на него. Дима почувствовал, что краснеет, но не смог перечить Велемиру Адронычу и, проклиная его самыми страшными словами, изобразил. Девушки захихикали, что-то сказали друг другу и ушли.
– Что в бане давно тебя не видно? – спросил Велемир Адроныч, прямо, не сгибаясь, присев на скамейку для жима. Он всегда садился и делал упражнения, не сгибая спину, потому что позвоночник его был перебит в нескольких местах. Говаривали, будто почти все его кости заменили на титановые после какой-то страшной катастрофы, о которой никто ничего не знал наверняка, а сам Велемир Адроныч никогда не рассказывал. Некоторые утверждали, что он участвовал в боевых действиях на темной стороне Луны и в одиночку разбил молотом вражеский бронетранспортёр, полный солдат. Они стреляли в него упор, но прежде чем упасть бездыханным, он убил их всех. В награду за этот подвиг Министерство Наступления выделило огромную сумму на восстановление изувеченных останков Велемира Адроныча. По другим сведениям, он просто работал там добытчиком Гелия-3, из-за которого, собственно, и случилась война, и взорвался в шахте. Его тихий шепелявый голос тоже явился следствием травм – сломанной нижней челюсти и шеи. Как-то Диме показали фото молодого Велемира Адроныча – огромного бородатого медведя с бешеным взглядом. Но несмотря на нынешнюю старческую худобу и медлительность, в нем сохранилась прежняя мощь, и он до сих пор оставался самым сильным человеком в тренажёрном зале. И самым уважаемым – его авторитет был непререкаемым в решении любых вопросов. Между собой пауэрлифтеры ласково называли его трансформером.
– Да времени не было, работы много, – ответил Дима.
– Пьянки, небось, и бабы, вот и вся твоя работа, – усмехнулся Велемир Адроныч.
Дима хотел было начать оправдываться, но старик прервал его:
– Ну и правильно. Не в Зону же Правды подаваться, верно говорю?
– Верно, верно, Велемир Адроныч.
– Ну ладно, пойду я. Ты смотри, в зал почаще приходи. И баню не пропускай.
На пороге раздевалке он обернулся и добавил:
– И не жми.
– Ну что вы! – замахал руками Дима. – Как можно! Жмут только дураки. В этом толку нет никакого.
Едва Велемир Адроныч покинул пределы тренажёрного зала, Дима бросился на жимовую скамейку и принялся со страстью жать, как сумасшедший, ибо запретный плод особенно сладок. Если бы не Велемир Адроныч, он может и вообще не стал бы сегодня жать – после вчерашнего не было на это сил и настроения. А теперь он нажался так, что выполз из-под штанги еле живой, в поту и тяжело дыша. Вот что значит, – подумал он, – нажаться, как свинья.
Весь последующий день Дима просидел на работе за компьютером, читая новости в интернете и попивая кофе. Коллеги видели, что ему не очень хорошо, и не беспокоили разговорами. Один раз зашёл начальник, открыл было рот, собираясь что-то сказать, но, увидев Диму, закрыл его.
– Чего? – сказал ему Дима, тяжело глядя исподлобья.
